25 глав моей жизни великая княгиня
25 глав моей жизни великая княгиня
Последняя Великая Княгиня
Предисловие Ее Императорского Высочества
Великой Княгини Ольги Александровны [Эти стоки продиктованы Великой княгиней Йену Ворресу незадолго до ее кончины 24 ноября 1960 года.]
Автор настоящей книги, господин Йен Воррес, убедил меня на закате моей жизни в том, что мой долг, как перед историей, так и перед моей семьей поведать о подлинных событиях, связанных с царствованием последнего представителя Дома Романовых. Столь жестокая в отношении к членам моей семьи судьба, возможно, намеренно щадила меня столько лет, чтобы дать мне возможность нарушить обет молчания и защитить мою семью от стольких клевет и кривотолков, направленных против них. Я благодарна Всевышнему за то, что он дал мне такую возможность у преддверия могилы. Меня печалит лишь одно: я не увижу эту книгу опубликованной.
По причине многих моих недугов за преклонностью лет у меня нет возможности написать эти мемуары лично. Свыше года в длительных беседах мы обсуждали все стороны и события моей жизни вместе с господином Ворресом, который пользуется полнейшим моим доверием. Я предоставила в его распоряжение все письма и фотографии, которые находились в моем распоряжении, и я сообщила ему все сведения, необходимые для создания настоящей книги.
Пусть эти страницы правдиво осветят два царствования Дома Романовых, столь безжалостно искаженные небылицами и «творениями» безответственных писателей. Пусть книга господина Ворреса даст возможность читающей публике произвести переоценку хотя бы некоторых лиц и событий, тесно связанных с одной из самых великих и трагических Династий Европы.
В 1958 году я начал подготовку к выставке произведений византийского искусства в Торонто. разумеется, я знал, что в Куксвилле, милях в десяти от города живет Великая княгиня Ольга Александровна. Я предполагал, что у нее найдутся какие-то русские иконы, но, должен признаться, отправился в это недальнее путешествие без всякой надежды на успех. Мне было известно, что Великую княгиню постоянно осаждают праздные туристы, а также журналисты, охочие до сенсаций. Я также слышал о ее любви к уединению. Даже не был уверен, что меня пустят на порог ее жилища. Лишенная состояния изгнанница, она по-прежнему оставалась Романовой. Члены ее семьи могли быть обаятельными людьми. Hо могли оказаться и людьми высокомерными, при одном виде которых у незнакомого человека язык присохнет к гортани от страха.
Куксвилль, некогда небольшая деревушка, превратился в пригород Торонто. Живет в нем всего несколько тысяч человек. Hебольшой кирпичный коттедж, окруженный садом, который занимал запущенный участок земли площадью в несколько акров, найти оказалось несложно. Подойдя поближе, я увидел невысокую худенькую женщину, хлопотавшую в саду. Hа ней была старомодная темная юбка, обтрепанный на рукавах свитер, простая кофта и крепкие коричневые башмаки. Зачесанные назад волосы стянуты в узел. Лишь кое-где в них проглядывали серебряные нити. Изрытое морщинами лицо не было похоже на лицо старого человека, а светлые карие глаза, несмотря на затаившуюся в их глубине печаль, не походили на глаза старой женщины. Она направилась ко мне, и меня поразило изящество ее походки, а своей манерой общения она тотчас рассеяла все мои страхи. Каждая жилка ее подтверждала принадлежность этой женщины к Императорской семье. В данном случае определение это подразумевало благородство, которое, оставаясь самим собой, не имело ничего общего ни со снисходительностью, ни с заносчивостью.
Мы продолжали беседовать с ней. Время от времени пожилая женщина улыбалась, и я с каждой минутой все больше привязывался к ней. У нее самой, как и у комнаты, в которой мы находились, вид был неказистый. И все же на ее манеру держаться налагало отпечаток величие и красота дворцов; простота обращения обезоруживала, а безупречное чувство собственного достоинства внушало к ней уважение.
Мне кажется, что в основе привязанности, возникшей между нами, были моя национальность и наша общая с ней вера. Греция всегда была близка России. Hашу первую королеву, супругу Георгия I, звали тоже Ольгой [Королева Эллинов Ольга была одной из дочерей Великого князя Константина Hиколаевича, второго сына Императора Hиколая I и дяди Александра III, отца Великой княгини. Королева Эллинов Ольга Константиновна приходилась крестной матерью Великой княгине Ольге Александровне.]. Она была двоюродной теткой моей хозяйки, которую Великая княгиня обожала. Дочь Королевы Эллинов Ольги Анастасия приходилась теткой Великой княгине, а сын Королевы, принц Hиколай, сочетался браком с русской Великой княгиней Еленой, приходившейся Ольге Александровне двоюродной сестрой.
Быстро крепнущая дружба стала большим источником утешения для меня. Тогда я еще не знал, что дни Великой княгини сочтены, но для меня было радостью и честью вносить хоть немного света и разнообразия в ее унылую жизнь.
LiveInternetLiveInternet
—Рубрики
Великая княгиня Ольга Александровна. 25 глав моей жизни
Хочу познакомить вас, друзья, с замечательным изданием. Это мемуары великой княгини Ольги Александровны, впервые изданные на русском языке. Они посвящены её жизни в России до эмиграции в Данию в 1920 году.
Ольга Александровна решила немного приоткрыть занавес, чтобы показать жизнь, которая принесла нам не только огорчения, взлеты и падения, но и много счастья.
. по Гатчине мое сердце начинало тосковать, стоило мне куда-нибудь ненадолго уехать. Особенно я любила весну в дорогом мне старом доме. Ребенком я наблюдала год за годом приход весны в волшебном Гатчинском парке; я вспоминаю эти моменты как самые прекрасные в моей жизни, и это волнует мое сердце.
Девятый вал революции, пронесшийся над нашими головами, разлучил нас навсегда, по крайней мере, в этом мире. Он был таким славным и хорошим братом, таким замечательны человеком, и все любили его.
Внучка великой княгини вспоминает: несмотря на то, что бабушка пережила много трагедий и две войны, она была очень положительно настроенным человеком, предпочитавшем не сожалеть о прошлом. Её интересовали реальная жизнь и окружающие люди.
Закончить рассказ о книге хочу отрывком из письма Ольги Александровны к племяннице Татьяне Николаевне, написанном в марте 1916 года, когда великая княгиня работала в госпитале сестрой милосердия. Думаю, по субботам в особенности, о вас; сижу мысленно у Мама на кровати и беседую с нею, гуляю с Папа, сижу у вас в спальне и нюхаю ваши духи и бываю у всенощной. Храни вас Господь.
В книге много цветных репродукций картин великой княгини и архивных фото. Я выбрала из Интернета те, которые позволили проиллюстрировать пост по своему вкусу, не все они представлены в издании.
Цитаты из книги набраны курсивом.
Процитировано 2 раз
Понравилось: 3 пользователям
Из мемуаров Великой Княгини Ольги Александровны
24 ноября 1960 года, в скромной квартире в одном из кварталов Торонто, в возрасте 78 лет, скончалась Ольга Александровна Куликовская-Романова — последняя Великая княгиня, младшая дочь императора Александра III, сестра Николая II. Прожив в изгнании свыше сорока лет, лишенная состояния, последняя Великая княгиня умерла в бедности.
Княгиня Ольга — одна из немногих членов царской семьи, спасшихся от рук большевиков. В поисках спокойной жизни, отказавшись после революции покидать Россию, она вместе с мужем и семьей скиталась по югу России — Кавказ, Кубань, Ростов на Дону. А чуть позднее, после объявленной на царскую семью охоты, с целью истребить всех без остатка, эмигрировала через Константинополь в Данию. В Советское время, скрываясь от агентов Сталина, была вынуждена эмигрировать в Канаду. Вместе с семьей поселилась в маленьком городке-деревне Куксвилл. Как и ее отец, предпочитала жить скромно и в уединении от внешнего мира. Ей удалось пережить всех внуков и внучек императора Александра II.
Она не ожесточилась, продолжала жить по русским традициям, праздновать все православные праздники, горячо любила свою историческую Родину. Все, кто её знал отмечали ее душевную кротость, доброту и благородство. А те, кто не знал, никогда бы и не подумали, что перед ними настоящая Великая княгиня Ольга Александровна Романова.
Княгиня с детства увлекалась живописью. Умение рисовать впоследствии переросло в профессиональную привычку. Известно, что за всю свою жизнь она написала более 2000 полотен, большая часть которых была своевременно продана. На вырученные деньги и жила семья Ольги Александровны. Более того, часть средств шла на благотворительность.
Сначала она отказывалась написать книгу воспоминаний о своей жизни.
«Какой будет смысл от того, что я напишу автобиографию? О Романовых написано слишком много и без того. Слишком много лживых слов сказано, слишком много мифов создано. Возьмем одного только Распутина! Ведь мне никто не поверит, если я расскажу правду. Вы же сами знаете, люди верят лишь тому, чему сами желают верить».
Но незадолго до смерти Ольга Александровна составила литературное завещание потомкам – автобиографическую книгу «Мемуары Великой Княгини Ольги Александровны».
«…Мой долг, как перед историей, так и перед моей семьей поведать о подлинных событиях, связанных с царствованием последнего представителя Дома Романовых. Столь жестокая в отношении к членам моей семьи судьба, возможно, намеренно щадила меня столько лет, чтобы дать мне возможность нарушить обет молчания и защитить мою семью от стольких клевет и кривотолков, направленных против них. Я благодарна Всевышнему за то, что он дал мне такую возможность у преддверия могилы. Меня печалит лишь одно: я не увижу эту книгу опубликованной.
Пусть эти страницы правдиво осветят два царствования Дома Романовых, столь безжалостно искаженные небылицами и «творениями» безответственных писателей. Пусть книга даст возможность читающей публике произвести переоценку хотя бы некоторых лиц и событий, тесно связанных с одной из самых великих и трагических Династий Европы».
Ниже приведены некоторые главы из этой книги.
Завещание Александра III
Дни шли. К середине октября силы Государя стали убывать. Из столицы приехал исповедник Императора Иоанн Кронштадтский, ныне причисленный к лику святых. В тот же самый день Государь уединился со своим старшим сыном Николаем.
Во время их беседы Александр III завещал сыну:
«Тебе предстоит взять с плеч моих тяжелый груз государственной власти и нести его до могилы так же, как нес его я и как несли наши предки. Я передаю тебе царство, Богом мне врученное. Я принял его тринадцать лет тому назад от истекавшего кровью отца…
В тот трагический день встал предо мною вопрос: какой дорогой идти? По той ли, на которую меня толкало так называемое «передовое общество», зараженное либеральными идеями Запада, или по той, которую подсказывало мне мое собственное убеждение, мой высший священный долг Государя и моя совесть.
Я избрал мой путь. Либералы окрестили его реакционным. Меня интересовало только благо моего народа и величие России. Я стремился дать внутренний и внешний мир, чтобы государство могло свободно и спокойно развиваться, нормально крепнуть, богатеть и благоденствовать.
Самодержавие создало историческую индивидуальность России. Рухнет самодержавие, не дай Бог, тогда с ним рухнет и Россия. Падение исконной русской власти откроет беконечную эру смут и кровавых междоусобиц. Я завещаю тебе любить все, что служит ко благу, чести и достоинству России. Охраняй самодержавие, памятуя при том, что ты несешь ответственность за судьбу твоих подданных пред Престолом Всевышнего.
Вера в Бога и в святость твоего Царского долга да будет для тебя основой твоей жизни. Будь тверд и мужествен, не проявляй никогда слабости. Выслушивай всех, в этом нет ничего позорного, но слушайся только самого себя и своей совести.
В политике внешней — держись независимой позиции. Помни — у России нет друзей. Нашей огромности боятся. Избегай войн. В политике внутренней — прежде всего покровительствуй Церкви. Она не раз спасала Россию в годины бед. Укрепляй семью, потому что она основа всякого государства».
Потом он благословил сына на брак с принцессой Аликс. С невестой Николая император общался долго, при закрытых дверях.
О невесте брата Николая
Из всех нас, Романовых, Алики наиболее часто была объектом клеветы. С навешенными на нее ярлыками она так и вошла в историю. Я уже не в состоянии читать всю ложь и все гнусные измышления, которые написаны про нее. Даже в нашей семье никто не попытался понять ее. Исключение составляли мы с моей сестрой Ксенией и тетя Ольга. А между тем, она была удивительно заботлива к Ники, особенно в те дни, когда на него обрушилось такое бремя. Несомненно, ее мужество спасло его. Не удивительно, что Ники всегда называл ее «Солнышком» — ее детским именем. Без всякого сомнения, Алики оставалась единственным солнечным лучом во все сгущавшемся мраке его жизни. Я довольно часто приходила к ним на чай.
Помню, как появлялся Ники — усталый, иногда раздраженный, после бесчисленных приемов и аудиенций. Алики никогда не произносила ни одного лишнего слова и никогда не допускала ни одной оплошности. Мне нравилось наблюдать ее спокойные движения.
Никогда не забуду, как во время Коронации Алики опустилась на колени перед Ники. Как бережно он надел корону на ее голову, как нежно поцеловал свою юную Царицу и помог ей подняться. Затем все мы стали подходить к ним…Я сделала реверанс, подняла голову и увидела голубые глаза Ники, которые с такой любовью смотрели на меня, что у меня от радости зашлось сердце.
Расходы императора были огромны!
Много ли людей знает или желает знать, что Ники потратил многие тысячи рублей в качестве пособий семьям убитых и пострадавших в Ходынской катастрофе? Позднее я узнала от него, что сделать это было в то время нелегко: он не желал обременять Государственное казначейство, и оплатил все расходы по проведению коронационных торжеств из собственных средств. Сделал он это так ненавязчиво, незаметно, что никто из нас — за исключением, разумеется, Алики — не знал об этом.
На личные средства Государя содержались практически все сиротские приюты, заведения для слепых, дома для престарелых (богадельни), а также многие больницы. В Собственную Его Величества канцелярию приходило множество прошений об оказании финансовой помощи. Так, вдова полицейского просила дать образование ее детям, способному студенту необходимы были деньги на окончание курса, и он обращался с прошением на Высочайшее имя; крестьянину нужна была корова, рыбаку — новая лодка, вдова чиновника просила выдать ей деньги на покупку очков. Чиновникам Собственной канцелярии Государя было строго-настрого запрещено оставлять без внимания хотя бы одно прошение.
Легенда о Распутине
Я знаю: то, что я намерена сказать, разочарует очень многих из тех, кто охоч до пикантных разоблачений. Однако я полагаю, что давно пора свести этого сибирского крестьянина до его подлинных размеров и значения. Для Ники и Алики он всегда оставался тем, чем он был — человеком глубоко религиозным, который обладал даром исцеления. Ничего таинственного в его встречах с Императрицей не было. Все эти мерзости родились в воображении людей, которые никогда не встречали Распутина во дворце.
Кто-то причислил его к штату придворных. Многие другие сделали из него монаха или священника. На самом деле он не занимал никакой должности ни при дворе, ни в церкви. И, если не считать его несомненной способности исцелять людей, в нем не было ничего впечатляющего или притягательного, как думают некоторые. Он был обыкновенным странником. Я убеждена, что его преданность моему брату и его супруге была лишена каких бы то ни было эгоистических интересов. Он без труда смог бы скопить себе целое состояние, но когда он умер, то все, что у него осталось, это библия, кое-что из одежды и несколько предметов, которые подарила ему Императрица для его личных нужд.
Хорошо помню разговоры, которые я слышала в Петербурге о том, будто бы моя невестка осыпает Распутина деньгами. И это утверждение не основано ни на чем. Алики была, что называется, довольно бережлива. Швырять деньги налево и направо было не в ее натуре. Она дарила ему рубахи, да шелковый пояс, который сама вышивала, и еще золотой крест, который он носил.
Однако Распутин был несомненно наделен даром исцеления. Вера в силу молитвы, в чудеса была широко распространена среди русского народа. А Распутин был несомненно наделен этим даром… На этот счет нет никаких сомнений, — я сама не раз наблюдала чудесные результаты, которых он добивался. Мне также известно, что самые знаменитые врачи того времени были вынуждены это признать. Всякий раз, когда ребенок оказывался на краю от гибели, помогала не медицина, а молитвы Распутина. Все обвиняли мою бедную невестку за то, что она передала сыну болезнь, а затем принялись винить ее за то, что она выбивалась из сил, чтобы найти способ ее вылечить. Разве это справедливо? Ни мой брат, ни Алики не верили, что человек этот наделен какими-то сверхъестественными способностями. Они видели в нем крестьянина, истинная набожность которого сделала его орудием Божиим, но лишь для помощи Алексею.
В убийстве Распутина не было ничего героического…Это было заранее обдуманным и донельзя подлым убийством. Вспомните два имени, какие и по сей день связывают с этим злодеянием. Участие в злодеянии двух членов нашего семейства лишь свидетельствовало об ужасающем падении нравов в высших кругах общества. Более того. Оно вызвало возмущение среди крестьян. Распутин был их собратом. Они испытывали гордость, слыша, что он друг Царицы. Узнав о том, что его убили, они начали говорить: «Ну, вот, стоит кому-то одному из нас приблизиться к Царю и Царице, как тут же князья да графья убивают его из зависти. Вот кто вечно стоит между Царем и нами, мужиками».
О стремлениях Запада исказить правду о династии Романовых
Как выпячиваются все промахи, допущенные нашей фамилией! Сколько написано о нашей варварской исправительной системе! В действительности же, несмотря на существование полиции, цензуры и всего остального, подданные Российской Империи имели гораздо больше свобод, чем население Австрии и Испании, и уж, разумеется, были свободнее, чем теперь, под знаком серпа и молота. Почему-то никто не удосуживается вспомнить грандиозность и сложность задач, которые стояли перед тремя великими реформаторами — Петром Великим, Екатериной Великой и Александром II. Род Романовых относился к идее Царского служения своему народу, как ко священному долгу, от которого ничто, кроме смерти, не могло освободить их. И народ любил своих Царей, горевал по случаю их кончины.
— Клянусь небом! — в молодости я встречала многие сотни людей, которые были свидетелями всенародного горя по поводу убийства Царя-Освободителя. Но ведь гораздо выгоднее вспоминать о жестокости Петра Великого, о любовниках Екатерины II, о мнимом мистицизме Александра I, и все прочее в таком же духе. А уж легенда о Распутине стала, естественно, настоящей золотой жилой для голливудских дельцов! Разве кто-нибудь посмеет написать правду о Ники и Алики? Сплетни, распространяемые о них, просто чудовищны, и я уверена, что все подлинные документы о них никогда не будут опубликованы Кремлем — если только они уже не уничтожены.
В годы война Ольга Александровна работала простой медсестрой на фронте.
После революции несколько членов царской семьи жили в Крыму. Там у Ольги родился второй сынок. Когда большевики решили расправиться с оставшимися членами семьи Романовых, она с семьёй вынуждена была покинуть Родину. Она понимала, что большевики не пощадят и детей. Вот что она написала: «У меня было чувство, что моё бегство было малодушным поступком, хотя я пришла к этому решению ради своих малолетних детей. И всё-таки меня постоянно мучил стыд».
До их отъезда, в 1919 году, когда вдовствующая императрица Мария Федоровна и ее дочери с семьями находились в Ливадийском дворце, их посетил следователь Соколов, предъявивший доказательства чудовищного преступления в Екатеринбурге.
«Нет, этого не может быть. Я не верю!» – в отчаянии бросила императрица Мария Федоровна.
Несколько суток спустя, именно Ольга стала свидетельницей такой картины: она (Ольга) зашла в комнату матери (Мария Федоровна заперлась в ней на несколько дней) и увидела, как вся в черном одеянии, почерневшая от горя императрица лежала на кровати. Вокруг горели множество зажженных свечей и между ними фото, много фото семьи Николая Второго. Она приняла этот страшный факт. не проронив не единой слезинки на публике. Что творилось в ее душе? Знает лишь она и Всевышний.
Автор: Андрей Р.
Материал подготовила Наталья Званк, Канада
Пчелов Е.В. Рец.: Великая княгиня Ольга Александровна. 25 глав моей жизни. М.: Кучково поле, 2017
«25 глав моей жизни» – так называется книга воспоминаний Великой княгини Ольги Александровны (1882–1960), младшей дочери Александра III, талантливой художницы и человека нелёгкой судьбы, впервые изданная на русском языке. Составителями обозначены: Л.А. Куликовская, П.Э. Куликовский, К. Рот-Николс, С. Вулменз. Редактором – Л.А. Куликовская. Предисловие Ксении Гурьевны Куликовской-Нильсен, внучки Великой княгини (дочери её младшего сына Гурия); обращение «К читателям» – её сына, т.е. правнука Великой княгини, П.Э. Куликовского.
Публикацию воспоминаний членов Императорского Дома Романовых, казалось бы, можно только приветствовать. Тем более, что жизнь Великой княгини, столь интересно описанная с её слов журналистом Йеном Ворресом в известной и неоднократно издававшейся книге «Последняя Великая княгиня», заслуживает всяческого внимания, а её художественное наследие, возвращённое в последние годы заинтересованному зрителю благодаря стараниям Ольги Николаевны Куликовской-Романовой (вдовы старшего сына Ольги Александровны, Тихона Николаевича), поставило её имя в ряд самобытных и, бесспорно, интересных русских художников первой половины XX в., большую часть жизни работавших в эмиграции. Однако внимательное ознакомление с опубликованной книгой воспоминаний, а, вернее, с особенностями её издания, оставляет скорее недоумённое впечатление.
История текста, судя по обращению «К читателям», такова. 17 ноября 1941 г. отмечалась серебряная свадьба Великой княгини и Николая Александровича Куликовского (её второго, морганатического, супруга, с которым она обвенчалась в 1916 г., незадолго до революции). В это время семья жила в Дании, где оставалась после смерти матери Ольги Александровны, императрицы Марии Фёдоровны. В связи с этим событием супруги дали интервью двум датским журналистам – из журнала «Биллед-Бладет» и из газеты «Берлингске Тиденде». «В результате была опубликована большая статья с иллюстрациями из жизни великой княгини и с серебряной свадьбы» (С. 10). Однако, в каком именно издании она была опубликована, в обращении «К читателям» не говорится. После встречи с журналистами в течение нескольких недель Великая княгиня написала воспоминания на датском и на английском языках. По словам автора обращения П.Э. Куликовского, «она писала на том языке, какой приходил ей в голову». Почему это было так и какие именно части мемуаров на каком языке написаны, остаётся неясным. Воспоминания публиковались на датском языке в «Берлинске Тиденде» с 22 марта по 21 апреля 1942 г. В 2006 г. эти воспоминания были изданы на датском же языке в одной книге в Копенгагене под названием «Великая княгиня Ольга – 25 глав моей жизни». Затем, в 2010 г. эта книга увидела свет на английском. Нынешнее же, русское издание – «не буквальный перевод датской книги, которая была основана на опубликованных статьях», а «основано в первую очередь на собственноручных записях великой княгини. Некоторые из этих записей были опущены в датском варианте, теперь они воспроизводятся полностью в русском» (С. 10–11).
Иными словами, из обращения следует, что текст русской книги основывается не на датских публикациях, а непосредственно на автографе воспоминаний, написанных по-датски и по-английски. Значит, он, по идее, должен представлять собой перевод, прежде всего, с датского. В библиографическом описании книги, между тем, указано: «пер. с англ. под ред. Л.Р. Харитонова». Сам ли г-н Харитонов осуществил перевод или только отредактировал его, и в чём именно состояла его редакторская работа, остаётся неизвестным.
Помимо собственно текста воспоминаний Великой княгини к отдельным главам книги приложены дополнительные тексты из разных источников. Это отрывки из воспоминаний фрейлины императрицы Марии Фёдоровны З.Г. Менгден в переводе, выполненном по датскому изданию 1943 г., письма члюенов Императорской фамилии, в т.ч. самой Великой княгини, отрывок из воспоминаний Князя Романа Петровича, но непонятно по какому изданию (эти воспоминания публиковались на немецком языке) – ссылка дана такая: «Воспоминания князя Романа Романова, 1896–1919. С. 498–499». Некоторые из опубликованных писем Великой княгини военного времени уже издавались ранее – в книге «Августейшие сёстры милосердия» (Сост. Н.К. Зверева. М., 2008). Документы из фондов ГА РФ, которые также приводятся в книге, имеют такую отсылку – «Из собрания ГА РФ». Указания на фонд, опись, дело и листы, как это и принято при публикации архивных документов, отсутствуют. То же самое касается и архивных фотографий. Всё это создаёт впечатление очевидной небрежности издания.
Ещё более странные вещи обнаруживаются в самом тексте воспоминаний. Так, в нём неверно передан (или прочитан) целый ряд имён и названий. Некий Ельтянинов (С. 237 и др.) – на самом деле офицер Ахтырского 12-го гусарского полка (шефом которого была Великая княгиня и где служил Н.А. Куликовский) Николай Иванович Ельчанинов, 1876 г.р. Имение Джульбер (С. 258 и др.) – на самом деле Дюльбер (крымское имение Великого князя Петра Николаевича). Ксения Яковлевна Мошаева (С. 301), няня сыновей Великой княгини – на самом деле Можаева («Авака», как называл её Тихон Николаевич). Фамилия датского консула Томаса Шкютте (С. 290) должна транскрибироваться как Шютте. Название имения Ропша почему-то даётся в кавычках (С. 70). Некий Атылаимов, именуемый шофёром Великой княгини (и в самом тексте, и в именном указателе) (С. 238) – на самом деле последний полковник Ахтырского полка Всеволод Петрович Аглаимов (ум. в 1965 г.), и он был не шофёром, а шафером Ольги Александровны на её свадьбе. Растение волчье лыко (Daphne), растущее в лесах под Львовом, превратилось у переводчика и/или редактора ни много ни мало в перуанский перец (!) (С. 212). Его заросли, источавшие «аромат духов», наблюдала в сосновом бору Великая княгиня в 1915 году.
Постраничные комментарии к тексту также удивляют неточностями и ошибками. Из них можно узнать, например, что Николай II, оказывается, отрёкся от престола на станции Дно (С. 190) – широко распространённый миф, хотя хорошо известно, что это произошло во Пскове. А разница в 13 дней для дат XX века при переводе 4 ноября на новый стиль даёт почему-то 18 число (С. 229). Издатели не поняли, что такое «Миша Эвальд» из письма Великой княгини от 10 ноября 1916 г., и в тексте получилось следующее: «Мамá выразила желание присутствовать на венчании. но в то же время она была в ужасном смятении, потому что не хотела, чтобы полиция или “Миша Эвальд” сопровождала её туда» (С. 235). Между тем, Михаил Константинович Эвальд был жандармским полковником и состоял в распоряжении дворцового коменданта – таким образом, здесь имелась в виду жандармерия.
В целом же комментарии к тексту крайне немногочисленны. Основная сопровождающая издание фактическая информация отнесена в Именной указатель. Он оставляет не менее странное впечатление. В указателе есть немало таких наименований, как «Наталья Андреевна», «Амалия Ивановна», «Эмма Ивановна» и т.п., но кто они, остаётся неизвестным. Или просто фамилий – «Белый», «Семёнов». В то же время информация о персонах, которую без труда можно найти даже в открытых источниках, отсутствует. Во многих случаях не приводятся имена и отчества, даты жизни, обнаружить которые не составляет никакого труда. О В.П. Аглаимове, который был не просто «офицером», а полковником Ахтырского полка, уже говорилось. «Не повезло» и его сослуживцам. Другой полковник того же полка назван только по фамилии Бенуа – а ведь это Николай Николаевич Бенуа (1858–1916), представитель известной в России фамилии. У офицера Николая Темперова было отчество Флегонтович. А знаменитые братья Панаевы, погибшие на Первой мировой войне, обозначены просто – «Борис, Гурий и Лев», в то время как они были Аркадьевичами, и хорошо известны их годы жизни: Бориса – 1878–1914, Гурия – 1880–1914, Льва – 1882–1915. А ведь именно в честь Гурия назвала своего второго сына Великая княгиня. Гофмейстера двора Марии Фёдоровны князя Долгорукова звали не В.А., а Сергей Александрович (1872–1933). В.А. – это князь Василий Александрович Долгоруков (1868–1918), генерал-майор свиты Николая II, разделивший его трагическую судьбу. Последнего киевского губернатора звали не просто «Алексей Игнатьев» (так он упомянут в воспоминаниях Менгден), а граф Алексей Николаевич Игнатьев (1874–1948). Найти годы жизни отца Леонида Колчева, духовника императрицы Марии Фёдоровны, 1871–1944, совсем несложно. То же самое относится и к лейб-казаку императрицы Полякову, который в Именном указателе не удостоился ни имени, ни отчества, ни дат жизни. Звали же его Кирилл Иванович, скончался он в 1934 г. в Копенгагене и похоронен на том же кладбище, что и Т.К. Ящик. Та же печальная картина предстаёт и в отношении фрейлин. Сёстры Аглая и Мария Кутузовы – на самом деле графини Мария Васильевна (1851–1915) и Аглая Васильевна (1853–1920) Голенищевы-Кутузовы, и они не были, как утверждается в указателе, «близнецами». Екатерина Озерова имела отчество Сергеевна и родилась в 1851 г. Мария фон Флотов также имела отчество – Петровна. Кстати, и Зинаида Георгиевна Менгден родилась в 1878 (как, впрочем, верно указано в примечаниях), а не в 1879 (как почему-то значится в указателе).
Плохо обстоит дело у составителей и с титулами. Чего только стоят обозначения «король греков» (!) (на самом деле, если уж быть точным, то «король эллинов») и «Мария Георгиевна (Эллинская)» (она, к слову, присутствует в указателе дважды – и как Мария Георгиевна (Греческая) и как Мария Георгиевна (Эллинская)). Ольга Константиновна Орлова (1872–1923) названа почему-то графиней, хотя её муж – Николай Владимирович (1868–1927) – князем. Знаменитый генерал Карл Густав Маннергейм, будущий президент Финляндии, назван графом, хотя такого титула он никогда не носил (только баронский). Некоторые представители Императорской фамилии вообще значатся под фамилией Романовы: Вера Константиновна, Константин Константинович и др., хотя хорошо известно, что официально они никогда так не именовались. Неизвестны составителям остались личности родственников Великого князя Николая Николаевича младшего – его падчерицы княжны Елены Георгиевны Романовской (1892–1971) и её мужа графа Стефана Владиславовича Тышкевича (1894–1976) (обозначены в указателе лаконично, как «Тышкевичи, граф С.В. Тышкевич с супругой»). Зато указатель украшает такая важная информация, как «Шекспир, Уильям (1564–1616), английский поэт и драматург» или «Серафим Саровский, святой». Особенно замечательна характеристика Елизаветы II – «действующая королева Великобритании» (то же самое, впрочем, относится и к датской королеве Маргрете II).
В генеалогической таблице дочери Николая II титулуются «великими княгинями», хотя ни одна из них, как известно, замужем не была.
Всё это, условно говоря «научное» сопровождение или комментирование текста воспоминаний и других источников, изданных в книге, равно как и сами принципы публикации, а вернее, их отсутствие, а также вопиющая небрежность в переводе и/или редактировании текста демонстрируют непрофессиональный, откровенно дилетантский характер этого издания. Конечно, издавать можно любые исторические источники. Но главное, делать это грамотно и хотя бы имея представление о той эпохе, о которой они рассказывают.
Аннотация: Рецензия посвящена изданию на русском языке воспоминаний Великой княгини Ольги Александровны, сестры императора Николая II, «25 глав моей жизни» (М., 2017). К сожалению, для этой публикации характерны не вполне ясные принципы издания (в том числе в отношении перевода текста), многочисленные неточности и ошибки в самом переводе, в комментариях и указателях. Всё это не позволяет считать данное издание выполненным на должном профессиональном уровне.
Ключевые слова: воспоминания, императорская Россия, эмиграция, Дом Романовых
Abstract: the review is devoted to the publication in Russian of the memoirs of Grand Duchess Olga Alexandrovna, sister of Emperor Nicholas II, «25 chapters of my life» (Moscow, 2017). Unfortunately, this publication is characterized by unclear principles of publication (including the translation of the text), numerous inaccuracies and errors in the translation, comments and indexes. All this does not allow us to consider this publication performed at the proper professional level.
Keywords: memories, Imperial Russia, emigration, House of Romanov.
Пчелов Евгений Владимирович – к.и.н., зав. кафедрой РГГУ