Глубина изучения языков что это значит

«После 12 лет обучаться сложнее»: российский лингвист — об эволюции языков, полиглотах и общении с инопланетянами

— Александр, существует гипотеза, согласно которой люди генетически запрограммированы на совершенное усвоение языка, однако после достижения определённого возраста, примерно около 12—14 лет, эта способность исчезает. Так ли это? Есть ли смысл изучать иностранные языки во взрослом возрасте?

— Согласно так называемой гипотезе критического периода, ребёнок до определённого возраста легко усваивает язык, который слышит. Воспринимает и изучает его грамматическую систему без всяких правил и учебников. Взрослым кажется, что их когнитивные способности лучше. Но если вокруг них заговорят, например, по-венгерски, то они ничего не поймут и не выучат. Трёх-четырёхлетнему ребёнку в аналогичной ситуации потребуется всего несколько недель, чтобы начать на нём общаться. Примерно до 12 лет дети способны выучить от двух до четырёх языков. После этого возраста обучаться сложнее. Единого для всех метода нет. Одни хорошо имитируют устную речь, быстро улавливают интонацию. Другие, наоборот, любят учить языки по книгам.

— Есть ли возраст, после которого невозможно выучить иностранный язык?

— После подросткового периода сложно овладеть им в совершенстве. Не верьте в рассказы про 18-летних молодых людей, которых обучают языку в разведшколе и затем забрасывают на территорию противника. Обычно разведчиком становится тот, кто выучил язык в детстве. В противном случае можно очень легко выдать себя. Даже если ты хорошо выучишь язык, его носитель поймёт, что ты владеешь им не с детства.

— Некоторые родители разговаривают со своими детьми на трёх—четырёх языках. Есть какой-либо безопасный лимит для ребёнка?

— Об этом ничего не известно. Дети осваивают два языка без особых проблем. Считается, что билингвы обычно позже начинают говорить, чем их сверстники, но это же не бег на скорость! Довольно редко бывает, когда в семье общаются на четырёх языках. При этом ситуация, когда мать говорит на одном языке, отец — на другом, а окружающие — на третьем, считается нормальной.

— До какого возраста детям нужно учить язык, чтобы знать его идеально?

— Если ребёнок теряет доступ к языку в пять—шесть лет, то может легко его забыть. На сознательном уровне — фактически полностью, но подсознательно он будет иногда что-то понимать. И тут возникает вопрос уровня владения. Одно дело — уметь произносить базовые фразы, другое — знать язык на уровне образованного человека.

— Сколько языков может выучить один человек? Называют разные цифры — 19, 24, даже 54.

— Первые два числа мне не кажутся такими уж большими, третье — уже более серьёзное. Нужно учитывать, что такие рекорды очень сложно измерять. Если мы попросим полиглота прочитать текст на каком-нибудь языке, то и 50 — не слишком большая проблема. Если умеешь читать по—русски, по-сербски и по-польски, то поймёшь все славянские языки — словенский, македонский и другие.

— Если полиглот знает 54 языка, это не означает, что он всеми ими владеет свободно?

— Совершенно неизвестно, что это значит. Сможет ли он прочитать текст, разговаривать в естественной ситуации? Я знаю ряд выдающихся людей, которые владеют многими языками. Замечательный болгарский лингвист Иван Держанский говорит на нескольких десятках, по-русски — совершенно свободно. А вот дальше уже начинаются градации, как у любого из нас. Можно выучить по паре фраз на разных языках. Этого вполне хватит, чтобы произвести впечатление на широкую аудиторию, но явно недостаточно, чтобы считаться настоящим полиглотом.

— На сегодняшний день известно о семи тысячах языков. Две трети населения планеты говорят на 40 самых распространённых, 400 считаются исчезающими. Почему же языки умирают?

— Похожую ситуацию можно наблюдать во многих областях. Мало больших городов, много малых деревень, которые теряют жителей и исчезают с карты.

Языков становится всё меньше. Это процесс глобализации. Этнический язык, привезённый в мегаполис, оказывается экономически неэффективным и легко теряется. Умирающие языки можно сравнить с биологическими видами из Красной книги.

— Существует огромное количество естественных языков, но появляются и искусственные. Часть из них — формализованные языки науки и информатики. А некоторые создаются для международного общения: эсперанто, интерлингва, междуславянский, афро. Почему ни один из них не стал широко известным?

— Нужно различать степени их успеха или неудачи. На языке эсперанто сейчас говорят около 2 млн человек — больше, чем на многих естественных. Другое дело, что он не стал популярным средством общения людей на планете. Отметим, что у эсперанто стартовые позиции были хуже, чем у английского или французского языков — 130 лет назад им занималась лишь небольшая группа лиц. Его разработчик Людвик Заменгоф хотел, чтобы на эсперанто разговаривали 10 млн человек, но не достиг своей цели. Однако этот проект можно считать по-своему успешным. Куда хуже обстоят дела с междуславянским — усреднённым языком. Он оказался не нужен, потому что славянские языки не очень далеко разошлись, а их носители либо неплохо понимают друг друга, либо используют английский. Практика показала, что смысла в усреднённых языках нет.

— Получается, сейчас отсутствует необходимость в создании языка межнационального общения?

— В любой момент истории человечества был язык, который в разных частях мира выполнял такие функции. В античную эпоху на юге Европы это был греческий, затем латынь. В XIX веке межнациональным языком для европейцев стал французский, сейчас ему на смену пришёл английский.

— Эсперанто включает в себя заимствованные элементы естественных языков, но есть и другие, в основе которых лежит новая система знаков и логическая философская идея. Один язык, сольресоль, состоит из музыкальных нот, другой настолько сложный, что включает в себя 81 падеж. Для чего они создаются?

— Сольресоль составлен на основе нотной гаммы — слова комбинируются из семи нот одной октавы. Он создавался в первой половине XIX века для международного общения, но не получил признания, поскольку его невозможно выучить. При этом эсперанто был сконструирован намного успешнее. Его слова знакомы образованным европейцам, потому что взяты из романских и германских языков. Упомянутый вами сложный язык называется ифкуиль. Он предназначен для того, чтобы протестировать границы человеческих возможностей. В нём собраны все самые сложные явления, которые есть в языках. Его создатель Джон Кихада не предполагал, что на ифкуиль заговорят. Это был чистый эксперимент.

— Люди сейчас проводят огромное количество времени в мессенджерах. Стала популярной переписка с использованием эмодзи — идеограмм и смайликов. Нужен ли нам особый язык для письменного общения?

— Он существовал и ранее. В допетровской России была так называемая диглоссия. Люди говорили в быту по-русски, а на церковнославянском происходило торжественное общение. Это был язык книг и церкви. Между русским устным и письменным разница есть и сейчас. В современной эпохе мессенджеров и соцсетей образовался канал между ними, они «схлопываются» воедино. Другу или даже коллеге мы пишем в мессенджере на языке, похожем на наш устный. Эмодзи, гифки и стикеры сложно считать полноценным языком — это украшение. Раньше тоже рисовали цветочки на полях.

— Интересный пласт искусственных языков— эстетические и артистические, которые создаются для вымышленных вселенных. Эльфийский и языки других народов у Джона Толкина, дотракийский в «Игре престолов», клингонский из сериала «Звёздный путь». Кто эти люди, которые создают языки для целых миров?

— Мода на вымышленные языки началась с Толкина, который утверждал, что создаёт для них миры. Он был филологом, специалистом по истории древнегерманских языков. В мирах Толкина есть элементы древнегреческого, финского, германских и кельтских языков. Первым лингвистом в киноиндустрии стал Марк Окранд, который изобрёл клингонский язык. Пол Фроммер придумал язык на’ви для «Аватара», Дэвид Питерсон — дотракийский для «Игры престолов». Сейчас языки для фильмов создают специально нанятые лингвисты. Это профессионалы, с которыми подписывают договоры. Раньше изобретением языков занимались философы и энтузиасты, которые хотели изменить мир.

— Расскажите о попытках создать язык для общения с внеземным разумом. Какие критерии важны, ведь речь идёт про контакт с совершенно другим видом?

— Идеи общения с инопланетным разумом стали появляться в 1950—1960-х годах прошлого века по мере развития космонавтики. Люди стали думать, какое послание можно отправить в космос. Никто не знает, какими органами чувств обладают существа, с которыми мы собираемся взаимодействовать.

Одна из идей заключалась в том, чтобы посылать картинки. Самые известные — пластинки из анодированного алюминия с изображениями Солнечной системы, которые были отправлены в космос на кораблях «Пионер-10» и «Пионер-11». На них также были изображены мужчина и женщина и показаны единицы измерения. Что произошло дальше — неизвестно, поскольку никто не попытался с нами вступить в контакт.

Существует язык для общения с внеземными цивилизациями, который называется линкос. Его автор Ханс Фройденталь придумал, как обучить представителей внеземной расы математике, передавать радиосигналами натуральные числа, операции сложения и вычитания. Если инопланетяне смогут расшифровать такие сигналы, то можно надеяться, что они будут с нами общаться.

Полную версию интервью смотрите на сайте RTД.

Источник

Что такое языковая сложность и как она связана с изучением языков

Русский язык очень простой, а китайский гораздо сложнее? Или наоборот? А может быть, они одинаково сложны? Что значит «сложный» язык и чем сложность языка как системы отличается от сложности его изучения взрослым человеком, рассказывает лингвист Иван Неткачев.

Люди часто говорят: «Этот язык простой, а этот — сложный», «Я никогда не смогу выучить этот язык», «Не понимаю, как можно всё это запомнить». Или же: «Это простой язык, там всё — как в русском, только слова другие». По факту речь идет не о простых или сложных языках, но о сложности языков для выучивания — причем для выучивания взрослым человеком. Ведь для маленьких детей, по сути, все языки одинаково простые: если ребенок здоров и постоянно находится в том или ином языковом сообществе, он в любом случае становится «идеальным» носителем.

Тем не менее сложность языка как системы и сложность выучивания языка тесно связаны. Если вы вдруг захотите выучить турецкий, вам придется, например, учить все турецкие падежные показатели, которые совсем не такие, как в русском. С другой стороны, если вы захотите выучить индонезийский язык, то такой проблемы не возникнет, потому что в индонезийском падежей нет. Имена там совсем не изменяются.

Языковая сложность

Интуитивно понятно, что системы могут быть более или менее сложными. В 2019 году компьютеры устроены сложнее, чем в 1999-м. Но как измерить сложность того или иного объекта?

Типолог Эстен Даль предлагает использовать понятие колмогоровской сложности: сложность объекта определяется длиной кратчайшего описания этого объекта, или, иначе говоря, кратчайшего алгоритма, который этот объект генерирует. В качестве примера рассмотрим две строки:

Очевидно, что в первой строке трижды повторяется число 185, а во второй — 1857. Мы можем заменить каждую строку более компактным описанием — просто указать, какой объект и сколько раз повторяется:

Читайте также

(Мы намеренно не рассматриваем особые случаи вроде второго родительного падежа, так как «каждая из этих форм свойственна ограниченному кругу слов и встречается в особых контекстных условиях».)

Индонезийский язык, в отличие от русского, падежей не имеет вообще, у него в целом бедная морфология. Существительные не могут изменяться — достаточно сравнить следующие примеры с их русскими переводами:

(2) ayam melihat Ivan
курица видеть Иван
«Курица видит Ивана».

(3) ayam Ivan
курица Иван
«Курица Ивана (то есть курица, принадлежащая Ивану)».

С другой стороны, есть языки, в которых гораздо больше падежей, чем в русском. Например, в нахско-дагестанских языках, на которых говорят в Дагестане.

В мегебском языке 8 грамматических падежей и 30 пространственных.

Пространственные падежи выражают положение объектов в пространстве (в русском языке для этого используются предлоги и наречия).

(1) nuša ustuj-šu-b kabiʔira
мы стол-рядом-3 сидим
«Мы сидим рядом со столом».

(2) ustuj-če-b ʁadara leb
стол-на-3 поднос есть
«Поднос на столе».

(Для простоты деление на морфемы дается только для существительных в пространственных падежах; «3» значит третий именной класс, что-то в духе русского среднего рода.)

В данном случае мы проделали очень простую процедуру: посчитали падежи и сравнили их количество. Но нужно понимать, что это только один из многих аспектов языковой сложности, даже среди явлений, связанных с падежной системой.

Недостаточно просто иметь список падежей, чтобы правильно их употреблять. К примеру, чтобы правильно описать грамматику русского языка, нам нужно будет еще добавить правила, по которым падежи сочетаются с разными предлогами.

Скажем, предлог под требует предложного падежа: под дом-ом. Предлог у требует родительного: у дом-а. А предлог к и вовсе требует дательного: к дом-у. Всю эту информацию тоже нужно как-то задать в грамматике, а значит, ее общая сложность возрастет.

Эволюция языковой сложности

Сложность отдельных аспектов грамматики может меняться со временем. Грамматические паттерны могут становиться более сложными — и в связи с этим Эстен Даль вводит понятие созревания (maturation).

Читайте также

Можно попробовать перенести эту логику на язык: представить, что грамматика — это тоже система с конечным числом состояний. В таком случае зрелый языковой паттерн — это такой паттерн, который приходит на замену другому паттерну, существовавшему в предыдущем состоянии языка, то есть в языке-предке.

Приведем простой пример, с которым все знакомы. Одно из английских будущих времен образуется с помощью вспомогательного глагола will. Можно вспомнить строчки из известной песни Джона Леннона: And the world will be as one («И мир станет единым целым»). Но при этом глагол will имеет и собственное значение, которое сейчас, может быть, несколько устарело, — в других контекстах он может значить «хотеть, желать». Есть, например, знаменитая цитата из Шопенгауэра: «Человек может делать то, что он желает, но не может желать, что ему желать». Один из возможных ее переводов на английский язык: Man can do what he wills but he cannot will what he wills.

Может быть интересно

Эстен Даль предлагает следующую шкалу, отражающую зрелость языковых паттернов:

Эта шкала требует пояснения. Ее начало — свободное употребление — соответствует тому состоянию, когда слово употребляется просто как лексическая единица. То есть как глагол will со значением «хотеть». Этапу (ii) хорошо соответствует английское будущее время: слово «аналитический» значит, что грамматическое значение выражается отдельным словом, а не, например, суффиксом. На этапе (iii) исходная единица теряет самостоятельность и становится аффиксом в другом слове. На этапе (iv) происходит «склеивание» нескольких аффиксов в один — в итоге один и тот же аффикс имеет несколько грамматических значений. Например, в русском языке окончания глаголов обозначают одновременно и лицо, и число: я дела-ю, мы дела-ем, вы дела-ете и т. д. На этом этапе языковой паттерн достигает максимальной зрелости.

Языковая сложность и сложность для изучения

Как пишет Даль, зрелые языковые паттерны часто оказываются самыми сложными для выучивания — если речь идет о выучивании взрослым человеком. На финальном этапе созревания возрастает число нерегулярных явлений, для которых лингвисту нужно заводить отдельные правила — а тому, кто учит язык, приходится запоминать гораздо больше закономерностей. Пример такой сложной системы — русское именное словоизменение, то есть то, как разные имена изменяются по падежам и числам. К сожалению, оно не вполне работает по схеме «основа слова + показатель падежа». В основах могут возникать различные чередования, к тому же нетривиальна постановка ударения. Чтобы как-то описать эту сложную систему, русскому лингвисту А. А. Зализняку пришлось написать целую книгу.

То есть сложность паттерна определяется тем, сколько информации нужно для его минимального описания.

Соответственно, чем больше информации нужно для его описания, тем больше памяти и когнитивных усилий нужно для его заучивания.

Все языки одинаково сложные?

На протяжении большей части XX века лингвисты в целом считали, что все языки одинаково сложные. Это было почти аксиомой, чем-то само собой разумеющимся, не требующим доказательства. Вот что, к примеру, можно было прочесть в учебнике Чарльза Хоккета, известного и влиятельного лингвиста:

«…судя по всему, общая сложность всех языков — если считать и морфологию, и синтаксис — одна и та же. Это неудивительно, потому что перед всеми языками стоят задачи одинаковой сложности, и то, что не получается выразить морфологией, выражается синтаксисом. Язык сок-фокс имеет более сложную морфологию, чем английский язык, — но тогда он должен иметь более простой синтаксис; и это действительно так».

Чарльз Хоккет. Курс современной лингвистики. Перевод Ивана Неткачева. Источник

То есть существовало представление о некоем балансе: у всех языков одинаковая «общая» сложность, но она может различаться на разных уровнях, и если на одном уровне сложность низкая, то на другом уже должна быть высокая.

На самом деле у этого представления есть скорее идеологические мотивы — так это объяснил лингвист Дэвид Гил. В головах у лингвистов существовала такая связка: сказать, что один язык сложнее другого, — значит сказать, что первый язык в каком-то смысле превосходит второй. А это примерно то же самое, что сказать, будто одни этнические группы в чем-то превосходят другие, то есть сделать расистское утверждение. Все звенья в этой цепи рассуждений следовало бы подвергнуть сомнению: почему мы считаем, что если язык сложнее, то он лучше? И почему язык должен отражать какие-то биологические свойства его носителей?

Но были и исключения — например, американский лингвист и антрополог Эдвард Сепир. Он, как пишет Джеффри Сэмпсон, утверждал, что языки могут быть и простыми, и сложными. При этом простые и сложные языки встречаются во всех обществах вне зависимости от уровня их культурного и социального развития. Это значит, что английский язык вполне может оказаться проще, чем язык австралийских аборигенов.

К началу XXI века представление об одинаковой языковой сложности для всех языков всё чаще ставится под сомнение. В частности, типолог Джоханна Николс измерила языковую сложность для 68 языков. На этих языках говорят в разных частях Земли, то есть ее выборка охватывает не только Европу; к тому же это языки из разных языковых семей.

Измерить сложность языка «целиком», согласно Николс, значит измерить сложность множества разных паттернов на разных уровнях языка.

Ее работа — только первый шаг на пути к достижению этой цели. Она взяла по нескольку явлений для каждого уровня: фонологии, морфологии, синтаксиса, лексики. Каждый паттерн получил некоторый рейтинг: например, если оценивалось количество гласных фонем, то больший рейтинг получает тот язык, в котором гласных фонем больше. Потом из отдельных оценок составлялся общий рейтинг: каждому языку было приписано некоторое числовое значение.

Как и ожидалось, оценки Николс показывают, что языки имеют различную сложность. Самую высокую сложность среди языков ее выборки имеет ингушский (нахско-дагестанская семья), самую низкую — баскский (изолят). Русский язык имеет сложность чуть ниже среднего, рядом с ним можно найти хинди (индоевропейская семья) и венгерский (уральская семья).

Что влияет на языковую сложность?

Языковая сложность вовсе не обязана всё время расти. Языковые паттерны могут сохранять одну и ту же сложность на протяжении длительного времени или могут вовсе исчезнуть.

Читайте также

С другой стороны, есть обратный пример. Малайский язык очень похож на индонезийский (можно сказать, что это диалекты одного языка). По примерам выше мы уже видели, что в индонезийском/малайском языке морфологии очень мало. Но есть особая разновидность индонезийского/малайского — шри-ланкийский малайский. Он попал под сильное влияние тамильского и сингальского языков: британцы выселили некоторое число малайцев на территорию нынешней Шри-Ланки.

Тамильский и сингальский имеют сравнительно развитую морфологию, и под их влиянием шри-ланкийский малайский в считаные столетия развил падежную систему буквально из ничего.

В обычном малайском никаких падежей нет; в шри-ланкийском малайском они грамматикализовались из бывших предлогов.

В итоге за языками, которые мы учим, обычно стоит долгая история изменений. Эти изменения могут происходить по причинам исключительно внутренним («так нужно языку»), а могут — по внешним (языковые контакты). И вся эта сложная история будет играть значительную роль в том, сколько времени и сил вы потратите на занятия, — а также в том, насколько хорошо вы в итоге овладеете языком.

Источник

Лингвистические способности: что это такое и как развивать

От преподавателей и людей с разным опытом изучения иностранных языков можно услышать о таланте к языкам, выдающихся языковых способностях или отсутствии склонности к изучению иностранных языков. Насколько эти рассуждения соответствуют действительности? Что такое языковой талант и существуют ли люди, неспособные к изучению иностранных языков? В чем заключаются лингвистические способности? Они даны от рождения или их можно развивать? Как понять, есть ли склонность к изучению языка и что делать, если ее нет? В этой статье – ответы на все эти вопросы.

Возможности разных людей при изучении иностранных языков

Каждый человек при желании может выучить иностранный язык. Мы часто слышим об этом от преподавателей или полиглотов. И это правда. Но правда также в том, что возможности у разных людей не равны. Приступая к изучению английского или любого другого языка, мы находимся в разных условиях.

У одних людей больше свободного времени, у других очень мало из-за особенностей работы или семейных обязательств. У одних людей есть широкие финансовые возможности, которые позволяют им находить лучших учителей, ездить в языковые школы за границу, путешествовать и общаться с разными людьми. Другим приходится обходиться самыми простыми групповыми курсами и самостоятельным обучением. Одни люди изначально сильно мотивированы – например, предстоящим повышением на работе или переездом в другую страну. Другие понимают преимущества владения иностранным языком, но реальной мотивации им не хватает.

Одни люди наделены определенными личностными свойствами, которые помогают им в овладении иностранным языком: силой воли, усидчивостью, коммуникабельностью. Другие не отличаются этими качествами, и их приходится дополнительно развивать. На эффективность изучения иностранных языков влияют даже особенности нервной системы. Наконец, у всех нас разный жизненный и образовательный опыт, который отвечает за умение учиться.

Также существует мнение, что люди находятся в неравных условиях при изучении иностранных языков из-за когнитивных особенностей. Другими словами, у всех разные языковые способности. Деньги можно заработать или накопить, время – высвободить за счет других дел, а усидчивость натренировать. Но что делать, если не хватает способностей к языку?

Способности к языкам

Для начала необходимо прояснить, что лингвистические способности есть у всех людей без неврологических или психических нарушений. Лингвисты и преподаватели совершенно правы, когда говорят, что любой здоровый человек может выучить иностранный язык. Языковые способности могут отсутствовать только у людей с серьезными расстройствами речи, например, с афазией. Если в детстве вы овладели родным языком и сейчас можете им свободно пользоваться, значит, у вас есть способности к языку.

Дело в том, что лингвистические способности заложены в нас изначально. Язык – это продукт культуры, сформированный искусственно. Но склонность изучать и пользоваться языком – это особенность нашей биологии, она заложена в нас генетически. Максимально сильно она проявляется в детском возрасте, но затем не исчезает полностью никогда, хотя с возрастом заметно ухудшается.

Но нельзя отрицать тот факт, что языковые способности могут быть разными. Одни люди от рождения получили базовые предпосылки для изучения языка, а другим повезло родиться с талантом. И так как лингвистические способности помогают в изучении иностранных языков, от степени их выраженности зависит скорость и эффективность обучения.

Способности к языкам – это вовсе не расплывчатое и загадочное умение нашего мозга. Ученые давно интересуются этой темой. Полностью механизм работы лингвистической склонности еще не изучен, но специалисты уже составили о ней общее представление. К лингвистическим способностям относят любые когнитивные способности, которые отвечают за овладение механизмами речи (такими как грамматика, лексика, фонетика) и видами речевой деятельности (чтение, говорение, письмо, аудирование). Они формируются на нейрофизиологическом уровне в разных участках мозга, образуя единый психофизиологический комплекс.

Виды лингвистических способностей

Для более точного изучения языковых способностей лингвисты разделяют их на отдельные виды. Существует несколько принятых классификаций от разных ученых. К одной из самых полных и понятных относится модель Робинсона. Он разделил все лингвистические способности на три крупных категории. Первая – это общие интеллектуальные способности, которые так или иначе влияют на изучение и использование языка (память, логика, скорость переработки информации). Вторая – это непосредственно языковые способности (чувство грамматики, семантическая память). И третья категория – это дополнительные приобретенные особенности, которые помогают в овладении языком: лингвистический опыт, уровень знаний и личностные черты.

Подробным разбором классификаций и специфических когнитивных способностей занимаются профессиональные лингвисты. Мы предлагаем рассмотреть самые важные и заметные виды языковых способностей, которые можно тренировать и использовать на практике.

Память

Существует много типов памяти: кратковременная и долговременная; слуховая, зрительная или моторная; логическая, эмоциональная или ассоциативная и многие другие. Все они так или иначе задействованы при изучении языков. Например, слуховая память отвечает за восприятие запоминание услышанной речи, а ассоциативная помогает учить новые слова. Люди с хорошо развитой зрительной памятью хорошо запоминают написание слов и грамотно пишут как на родном, так и на иностранном языке.

Важны не только типы памяти, но и ее объем, так называемая механическая память. Она отвечает за объем хранящейся в мозгу информации – количество слов, выражений и правил, которые мы можем запомнить. Объем памяти зависит не только от возраста, но и от особенностей человека. Кто-то запоминает много информации, а кто-то постоянно забывает слова. Чаще всего плохая механическая память компенсируется другими способностями – например, логической или ассоциативной памятью.

Языковые способности во многом зависят от дифференциальной слуховой чувствительности и способности к фонетическому кодированию. Они отвечают за восприятие, узнавание в потоке речи звуков языка и их оттеков, их фиксацию в памяти и воспроизведение. Эти способности зависят не от качества слуха как такового, а от умения мозга расшифровывать полученную на слух информацию, разбивать поток речи на отдельные части и быстро их обрабатывать, различать интонацию и незначительные отличия в артикуляции звуков. Сюда же относятся и способности запоминать и повторять услышанное с теми же оттенками.

Логика

Из логических способностей на изучение языка больше всего влияет индукция. Индукция – это умение распространять частное на общее, то есть замечать в отдельных примерах общие правила, находить и использовать паттерны. Это умение часто используется в языке: встречая новую конструкцию в определенном контексте, мы можем впоследствии использовать ее в похожих случаях. Способности к индукции могут различаться у разных людей: одним легко переносить единичный опыт на весь язык, другие не замечают аналогий и заучивают правила.

Грамматическое чутье

В нашем мозге заложены такие специфические особенности как грамматическое чутье. Последнее отвечает за восприятие грамматики как целостной последовательной системы. Люди с хорошо развитым чутьем на грамматику умеют объединять отдельные правила и закономерности в ясную картину. Они быстро разбираются в особенностях словообразования, согласования слов в предложении, использовании времен в разных контекстах. Они умеют строить новую грамматическую систему, отличную от системы родного языка, и быстро обучаются ей пользоваться.

Лексическое чутье

По аналогии с грамматическим чутьем, лексическое чутье – это способность глубоко осваивать лексику языка. Память отвечает за запоминание перевода иностранного слова на родной язык, а также за запоминание ассоциаций и дополнительной информации, связанной со словом. А лексическое чутье помогает видеть оттенки значения в новом слове, проводить параллели с другими языками, уметь использовать слова в правильном контексте. Человек с хорошо развитой способностью к лексике при изучении иностранного языка выстраивает отдельную целостную лексическую систему.

Диагностика и развитие способностей к языку

Чтобы определить степень развития своих языковых способностей, проанализируйте свой опыт изучения иностранных языков и отношения с родным языком. Что вам всегда давалось легко, а в чем вы сталкивались с трудностями? Есть ли у вас описанные выше качества и умения –выстраивать грамматические отношения, обобщать, различать звуки? Насколько тяжело вам изучать язык по сравнению с овладением другими дисциплинами?

Также вы можете обратить внимание на факторы, которые говорят о возможных высоких способностях к языку. Это музыкальный слух, высокий темп речи и чтения на родном языке, успехи в математике, умение пародировать, отличная дикция. Наконец, можно пройти несколько тестов в интернете или попросить преподавателей дать оценку вашим способностям.

Лингвистические способности определяются в основном генетикой, но их можно и нужно развивать. До определенного предела каждый человек может улучшить свои способности, чтобы эффективнее учить язык. Память, слух, логика развиваются с помощью постоянной практики. Также важно научиться принимать свои ограничения и компенсировать их другими способностями. Например, если вам сложно понять грамматику, используйте память, чтобы заучивать правила.

Источник