Горчаков меньшиков нахимов тотлебен что объединяет эти имена
Великие идеи, сложный характер: какую роль в истории России сыграл канцлер Александр Горчаков
Лицейский товарищ Пушкина
Александр Горчаков родился 15 июня 1798 года в эстонском городе Гапсале в семье генерал-майора князя Михаила Горчакова и баронессы Елены Доротеи Ферзен.
«Горчаков был выходцем пусть не из очень богатого, но аристократического рода, и это во многом определило его дальнейшую жизнь», — рассказал в интервью RT кандидат исторических наук, доцент МГУ им. М.В. Ломоносова Олег Айрапетов.
Образование молодой князь получил в Царскосельском лицее, где учился вместе с Александром Пушкиным.
Однако историки отмечают, что, вопреки некоторым рассказам, Горчаков не был близким другом Пушкина.
Согласно отзывам современников, весьма способный в самых разных областях знаний Горчаков тем не менее завидовал литературному дарованию Пушкина и при любом удобном случае старался в присутствии поэта сделать акцент на своём знатном происхождении.
«Тем не менее, когда Пушкин был отправлен в ссылку, Горчаков не побоялся навестить его в 1825 году. Для молодого чиновника это достойный поступок. Хотя их отношения тогда всё равно были прохладными», — заметил Айрапетов.
Несмотря на это поэт посвятил своему лицейскому товарищу несколько известных стихотворений, назвав его «счастливцем с первых дней» и «питомцем мод, большого света другом». Интересно, что из всего «пушкинского» выпуска самую долгую жизнь прожил именно Горчаков. Так вышло, что ему были адресованы и эти строки великого поэта:
«Кому ж из нас под старость день Лицея
Торжествовать придётся одному?
Несчастный друг! средь новых поколений
Докучный гость и лишний, и чужой,
Он вспомнит нас и дни соединений,
Закрыв глаза дрожащею рукой. »
«Твёрдая спина»
В 1819 году Горчаков поступил на службу в звании камер-юнкера. Как и говорили его воспитатели, ему было суждено реализовать себя именно в качестве дипломата. В начале 1820-х годов он был чиновником при главе российского внешнеполитического ведомства графе Карле Нессельроде. Впоследствии Горчаков занимал должность секретаря посольств в Лондоне и Риме, а также служил на различных дипломатических постах в Берлине, Флоренции и Вене.
«Горчакова отличала особенная черта, не свойственная, к сожалению, многим другим чиновникам как в его эпоху, так и в другие времена. Он был человеком с твёрдой спиной, не склонным прогибаться перед кем бы то ни было», — заметил Айрапетов в беседе с RT.
Молодой дипломат не заискивал перед Нессельроде, а когда во время визита в Вену граф Александр Бенкендорф, шеф жандармов и один из самых близких к Николаю I государственных деятелей, потребовал у Горчакова подать ему обед, тот демонстративно позвонил в колокольчик и заметил, что по таким вопросам принято обращаться к слугам. Однако подобная «строптивость» доставила перспективному дипломату множество неприятностей.
В 1838 году Горчаков сделал предложение племяннице своего начальника Дмитрия Татищева Марии, вдове Ивана Мусина-Пушкина и одной из первых красавиц России. Однако Татищев, искавший для своей родственницы более выгодную партию, был настроен против Горчакова австрийским министром иностранных дел князем Меттернихом, не любившим молодого дипломата за его неуступчивость и подчёркнутую «русскость». Поэтому, чтобы жениться, Горчаков демонстративно подал прошение об отставке. И Нессельроде его без вопросов принял.
После свадьбы Горчаков решил вернуться на службу, но это оказалось непросто. Его так и не утвердили на должности посланника в Османской империи, несмотря на помощь сестры Софии Радзивилл и тестя Александра Урусова — президента Московской дворцовой конторы.
«Из-за своего характера Горчаков более чем на десятилетие оказался заперт на сравнительно незначительных должностях посланника в княжествах Германского союза», — рассказал Айрапетов.
Карьерный взлёт
В 1854 году, во время Крымской войны, Горчаков исполнял обязанности посланника России в Вене. Спустя год его официально утвердили на этом посту.
«Это было весьма ответственное место, и Горчаков проявил себя на нём достойно», — отметил Айрапетов.
Австрия, несмотря на помощь, которую ей оказала Россия в ходе революции 1848 года, поддержала действия Англии и Франции в Крымской войне. И Горчаков приложил все усилия для того, чтобы Вена не сделала новых антироссийских шагов. После смерти Николая I российские дипломаты даже добились перехода Австрии к политике нейтралитета.
«На Парижский конгресс, по результатам которого были приняты кабальные для России условия о демилитаризации Чёрного моря и отторжении земель в Бессарабии, Горчаков не поехал. Эту страницу должны были перевернуть дипломаты уходящей эпохи Николая I. Горчакову, с которым связывали будущее российской внешней политики, там делать было нечего», — подчеркнул эксперт.
После окончания Крымской войны граф Нессельроде ушёл в отставку, и его преемником на посту министра иностранных дел стал Горчаков, прекрасно зарекомендовавший себя в Вене.
«Хотя Горчакова в историографии часто противопоставляют Нессельроде, это не совсем верно. Они оба были, как и положено дипломатам, «людьми нюансов». Программные задачи, которые Горчаков поставил перед МИД, во многом дублировали то, что планировал делать Нессельроде. Ему тогда нужно было не ухудшить отношения с Австрией, улучшить с Пруссией и наладить с Францией», — рассказал Айрапетов.
Горчакову необходимо было любой ценой изменить условия политической комбинации, сложившейся по итогам Крымской войны. К этому периоду его деятельности относится знаменитое высказывание о том, что российская дипломатия планирует вернуть контроль над Чёрным морем и Бессарабией без денег и не пролив ни капли русской крови, а также слова: «Россия не сердится, Россия сосредотачивается».
Правда, историки признают, что на первых порах Горчаков допустил ошибку, посчитав, что французский император Наполеон III поддержит Россию. Однако тот давал лишь туманные обещания, решая в первую очередь собственные внешнеполитические проблемы. В ходе Польского восстания 1863 года Франция вместе с Великобританией и Австрией в очередной раз заняла жёсткую антироссийскую позицию. Единственной европейской державой, выступившей на стороне Санкт-Петербурга, стала Пруссия.
После Австро-прусско-итальянской войны, приведшей к усилению Пруссии, её отношения с Францией резко ухудшились. Для французов единая Германия представляла опасность, и новая война была практически неизбежна. Россия в этом противостоянии сделала ставку на Пруссию, хотя отечественные дипломаты не исключали, что Париж с Веной одержат верх, а потом выступят против русских. Однако проигравшей оказалась Франция.
«Александр II и Горчаков решили, что и победившей Германии, и разбитой Франции нет больше никакого дела до демилитаризации Чёрного моря, а Англия сама не решится на активные действия. И Россия объявила, что больше не будет выполнять требования Парижского конгресса», — рассказал RT кандидат исторических наук, профессор кафедры истории России МПГУ Леонид Ляшенко.
Горчаков своё обещание сдержал. Россия действительно отменила действие решений Парижского конгресса бескровно и без затрат. По словам Олега Айрапетова, это был «пик карьеры министра Горчакова».
Дипломату за его достижения был пожалован титул светлости, а также высочайший гражданский чин Российской империи — канцлера.
В 1872 году Горчаков закрепил свой успех в российско-германских отношениях, став одним из инициаторов союза России, Германии и Австрии.
Историки отмечают, что некоторый нарциссизм и склонность к самолюбованию, которые были свойственны Александру Горчакову, с возрастом лишь прогрессировали, что порой сильно раздражало окружающих.
«В отечественной историографии Горчакова склонны идеализировать. Но это был не идеал, а живой человек со своими достоинствами и недостатками. Конечно, очень яркий», — отметил Айрапетов.
«Самый чёрный день»
По словам эксперта, Горчаков был весьма осторожным человеком.
«После Крымской войны он сильно опасался создания нового антироссийского военного союза и поэтому удерживал царя от активной политики на Балканах и в Средней Азии», — рассказал Айрапетов.
И всё же в 1877 году российские власти под влиянием военных объявили Турции войну, оказавшуюся для Санкт-Петербурга весьма удачной. А в 1878 году был заключён выгодный для России Сан-Стефанский мирный договор. Однако европейцев его условия не устроили, и они инициировали проведение Берлинского конгресса.
«В те дни пожилой Горчаков чувствовал себя очень плохо, он даже не мог стоять на ногах, его носили в кресле. Общаясь с представителем Британии, он по ошибке сразу показал ему карты, где были отмечены максимальные уступки, на которые был готов Санкт-Петербург. И британский дипломат тут же рассказал об этом всем участникам конгресса. В итоге переговоры завершились по самому худшему для России и её сторонников сценарию. Горчаков потом сказал Александру II, что это самый чёрный день в его жизни. Александр II на это ответил, что и в его тоже», — рассказал в беседе с RT Ляшенко.
После Берлинского конгресса Горчаков фактически отошёл от дел, много времени проводил на лечении за границей. В марте 1882 года он официально ушёл с поста министра, а 9 апреля того же года скончался в Баден-Бадене. Похоронен Горчаков был в Санкт-Петербурге. После его смерти чин канцлера больше никому не присваивали.
По словам Ляшенко, Горчаков стал одним из первых в истории Российской империи государственных деятелей, который мыслил категориями национальных интересов.
«Однако он совершил ошибку многих других наших выдающих соотечественников — не сумел вовремя уйти», — заключил эксперт.
Краткие характеристики князя А. С. Меншикова, князя М. Д. Горчакова, адмиралов В. А. Корнилова, П. С. Нахимова и генерала Э. М. Тотлебена
Краткие характеристики князя А. С. Меншикова, князя М. Д. Горчакова, адмиралов В. А. Корнилова, П. С. Нахимова и генерала Э. М. Тотлебена
Князь Александр Сергеевич Меншиков, правнук светлейшего князя Ижорского, любимого вельможи Петра Великого, был от природы одарен блестящими способностями, быстрым соображением и, правда, острым, но зачастую злым языком. Как человек большого ума, князь Меншиков, поставленный во главе многих отраслей государственного управления, должен был бы оставить потомству хоть какие-либо положительные следы своей деятельности. Но их не видно ни в одном из тех дел, во главе которых становился князь Александр Сергеевич. А деятельность его была обширна и, главное, разнообразна.
1826 год застает князя посланником в Тегеране, в 1828 г. он назначается начальником Главного морского штаба его императорского величества; в первом походе Турецкой войны 1828–1829 гг. он овладел Анапой, участвовал в осаде Варны; в 1831 г. был назначен генерал-губернатором Финляндии; перед открытием Восточной войны князя посылают с чрезвычайным поручением в Константинополь и, наконец, уже 65-летним стариком он командовал сухопутными и морскими силами в Крыму.
А. С. Меншиков
Непомерное себялюбие, громадное самолюбие и самомнение, обширная начитанность, отсутствие привязанности к чему бы то ни было и к кому бы то ни было, недоверчивость к окружающим, неуменье распознавать людей и несомненная личная храбрость — вот в немногих словах характеристика князя Меншикова.
Служба князя Михаила Дмитриевича Горчакова началась в рядах лейб-гвардии артиллерийского батальона, спустя два года после поступления в который он уже в 1809 г. участвовал в походе против персов, а потом в походах 1812, 1813 и 1814 гг., отличившись в сражении при Бородине и Бауцене.
М. Д. Горчаков
Достигнув за 10 лет службы чина полковника, князь Михаил Дмитриевич был переведен в свиту его императорского величества по квартирмейстерской части, и с этих пор начинается штабная служба князя Горчакова, столь печально отразившаяся на его характере в 1853–1855 гг., когда он впервые стал самостоятельным главой армии.
Особенно повлияла на него в этом отношении служба при князе Варшавском, не терпевшем никакой самостоятельности в подчиненных.
Потеряв самоуверенность, несмотря на личную храбрость, князь стал бояться ответственности и перед государем, и перед общественным мнением, а это, конечно, не могло не отражаться на отдаваемых распоряжениях. Благородный, прямодушный, доверчивый к людям и заботливый о солдате, Горчаков заслужил среди последних прозвище Честный князь. Да и вообще одаренный, богатый сведениями, опытностью, поэт в душе, князь Горчаков терялся на каждом шагу; рассеянный, забывчивый, суетливый, он при всех высоких душевных качествах своих был обречен на бессилие, и сам, как бы сознаваясь в том, жаловался на то, что «судьба сулила ему пережить целый ряд дел доблестных, много дней кровавых, но немного дней радостных».
К сожалению, князь свое «счастье» перенес и на командуемую им армию, которая понесла не столь много лишений от тяготы похода и боевых трудов, сколько от суеты излишних передвижений, тревог и ошибок, исходивших от главной квартиры.
Сказочная оборона Севастополя перестанет быть легендарной, если принять во внимание, кто стоял во главе защитников города и славного Черноморского флота, над которым столько в свое время потрудился адмирал Михаил Петрович Лазарев, воспитавший и подготовивший России целую массу лиц, способных с достоинством продолжать его работу и с пользой служить родному делу. Среди них особую славу заслужили адмиралы Нахимов и Корнилов.
Павел Степанович Нахимов 19-летним мичманом поступил на фрегат «Крейсер», отправлявшийся под командой Лазарева к кругосветное плавание. Эта случайная встреча имела влияние на всю его последующую жизнь и службу.
Нахимов обладал редкой способностью отличать все тонкости наклонностей своих подчиненных, снисходить к их слабостям, заглядывать в их душу, взвешивать их побуждения.
Адмирал П. С. Нахимов
Этот неоцененный дар сделал его чрезвычайно влиятельным на сослуживцев. Благодаря своему умению и любви говорить с матросами и своей способности подмечать черты каждого из них, Нахимов сделался знатоком человеческого достоинства, умел действовать на слабую сторону своих подчиненных, говорить с ними по душам, трогать и направлять их своим логичным словом.
Такой способ сближения с подчиненными не уменьшал его видимой требовательности в служебном отношении и внушать к нему одинаковые чувства любви и уважения со стороны всех его подчиненных.
Отличительная черта характера Нахимова и его служебных воззрений состояла именно в том, что он в каждом матросе видел прежде всего человека, а не машину, и старался развить прежде всего духовную силу.
Нахимов хорошо сознал, что одна техническая сторона дела, хотя бы доведенная до тонкости, не поддержит чести флага в те критические минуты, которые требуют полного подчинения чувств человека высшим чувствам защитника чести и славы своей родины и флота.
Нахимов считался лучшим моряком обоих наших флотов, Черноморского и Балтийского. Только одной этой чести он и добивался, а на все остальное смотрел с равнодушием философа.
Такой характер и система Павла Степановича дали ему ту нравственную силу, которая двигала обожавших его матросов на подвиги неимоверные.
Совсем с иным оттенком характера был другой помощник Лазарева, Владимир Алексеевич Корнилов. Человек блестящих способностей, образованный, честолюбивый, энергичный, Корнилов в молодости своей стоял на распутье между светской жизнью столицы и служебной карьерой. Счастливый случай столкнул его в минуту этого перелома с Михаилом Петровичем Лазаревым, и с тех пор имена их обоих стали неразрывны. Корнилов не только был обязан Лазареву своим перерождением, но и воспитанием, морским образованием и движением по службе. Из Владимира Алексеевича получился отличнейший администратор, превосходный моряк и человек, умевший повелевать и влиять на массы.
Вице-адмирал В. А. Корнилов
Но влияние это было основано на несколько иных началах, чем у Павла Степановича Нахимова. Его воздействие не исходило из глубины его сердца, а было следствием выработанной системы, непоколебимой энергии и природного таланта повелевать.
Владимир Алексеевич нелегко подчинял свои убеждения воле и власти другого человека, который не разделял с ним его мнений и воззрений.
Корнилов обладал умением употреблять с пользой способности и самолюбие подчиненных; каждый офицер имел у него на корабле свое место и свою обязанность, с личной ответственностью.
Система обучения у Корнилова была совершенно иная. Он ни в чем не хотел отстать от Нахимова, но достигал этого равенства усиленным и очень часто чрезмерным утомлением людей, заставляя их чуть не десятки раз проделывать какое-либо трудное упражнение.
В служебных отношениях с офицерами Корнилов отличался необыкновенной требовательностью. От его зоркого взгляда не ускользал малейший промах, который всегда ставился виновнику на вид словесно или письменно и иногда в довольно жесткой форме.
«Контр-адмиралов у нас много, — говорил Лазарев о Корнилове, — но нелегко избрать такого, который соединял бы в себе и познания морского дела, и просвещение настоящего времени и которому без опасения можно было бы в критических обстоятельствах доверить и честь флага, и честь нации».
Герой обороны Севастополя в Крымскую войну военный инженер Э. И. Тотлебен
Если Корнилов и Нахимов, закончившие свою жизненную и служебную карьеру при обороне Севастополя, составляли душу этой обороны, то ум инженерной обороны этого «многострадального города» бесспорно принадлежит Эдуарду Ивановичу Тотлебену, начавшему здесь свою блестящую карьеру. Тотлебен, талантливый ученый генерал-адъютанта К. А. Шильдера, соединял вместе с несокрушимой энергией замечательные дарования полевого инженера. Благодаря ему Севастопольская оборона стала образцом не только величия духа, выказанного русским народом в неравной борьбе за честь своей родины, но и примером соединения этого величия с гениальной инженерной обороной самого активного характера.
Читайте также
Загадка князя Меншикова
Загадка князя Меншикова Всем нам со школьных лет хорошо известно имя сподвижника Петра Первого Александра Даниловича Меншикова, а из его жизни то, что от продавца пирожков дошел он до высокого положения сверхтитулованной особы: Светлейший князь Российской и Римской
Переправа через Дунай Опасения князя Паскевича Осада Силистрии; снятие осады Отступление армии князя Горчакова к русской границе
Переправа через Дунай Опасения князя Паскевича Осада Силистрии; снятие осады Отступление армии князя Горчакова к русской границе Между тем государь, озабоченный положением нашей Дунайской армии, вел со своими приближенными обширную переписку относительно плана
Глава 6. Борьба князя Горчакова за пересмотр статей Парижского мира
Глава 6. Борьба князя Горчакова за пересмотр статей Парижского мира Сразу после окончания Крымской войны князь Горчаков пообещал царю отменить унизительные для России статьи Парижского договора 1856 г., причем средствами дипломатии. Надо ли говорить, что Александру II
КРАТКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ
Миссия князя А.С. Меншикова в Турции.
Миссия князя А.С. Меншикова в Турции. Ментиков был назначен в Турцию царем в качестве чрезвычайного посла и полномочного представителя. Нессельроде велено было изготовить для отъезжающего Меншикова инструкцию, основное положение которой было таково: «Распадение
Глава 2 1880–1888 Токио. – Снова Вена. – Австро-российское соперничество на Балканах. – Обзор ситуации в Болгарии. – Отречение князя Александра и избрание князя Фердинанда
Глава 2 1880–1888 Токио. – Снова Вена. – Австро-российское соперничество на Балканах. – Обзор ситуации в Болгарии. – Отречение князя Александра и избрание князя Фердинанда Мы покинули Сан-Франциско на борту корабля «Город Пекин» и после утомительного и однообразного
Глава 5 1887–1904 Обзор правления князя Фердинанда. – Женитьба князя. – Эпоха единоличного правления. – Переход княжича Бориса в православие. – Болгария и македонское повстанческое движение
Глава 5 1887–1904 Обзор правления князя Фердинанда. – Женитьба князя. – Эпоха единоличного правления. – Переход княжича Бориса в православие. – Болгария и македонское повстанческое движение Обзор правления князя Фердинанда14 августа 1887 года князь Фердинанд принял
ГЛАВА ТРЕТЬЯ ВНУТРЕННЕЕ СОСТОЯНИЕ РУССКОГО ОБЩЕСТВА ОТ КОНЧИНЫ КНЯЗЯ МСТИСЛАВА МСТИСЛАВИЧА ТОРОПЕЦКОГО ДО КОНЧИНЫ ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ ВАСИЛИЯ ВАСИЛЬЕВИЧА ТЕМНОГО (1228–1462)
ГЛАВА ТРЕТЬЯ ВНУТРЕННЕЕ СОСТОЯНИЕ РУССКОГО ОБЩЕСТВА ОТ КОНЧИНЫ КНЯЗЯ МСТИСЛАВА МСТИСЛАВИЧА ТОРОПЕЦКОГО ДО КОНЧИНЫ ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ ВАСИЛИЯ ВАСИЛЬЕВИЧА ТЕМНОГО (1228–1462) Общий ход событий. – Причины усиления Московского княжества. – Московские волости. – Их судьба по
Глава 2 ПОСОЛЬСТВО КНЯЗЯ МЕНШИКОВА
Глава 2 ПОСОЛЬСТВО КНЯЗЯ МЕНШИКОВА С громадной свитой князь Меншиков 11 февраля 1853 года выехал из Петербурга, посетил Кишинев, Севастополь, сел на военный корабль «Громоносец», толпа греков, болгар, сербов встречали его прибытие в Константинополе, ожидая от его визита
Из «Краткого очерка, или Анекдотов о жизни князя Меншикова и его детях» Н. П. Вильбоа
Из «Краткого очерка, или Анекдотов о жизни князя Меншикова и его детях» Н. П. Вильбоа
Из «Краткого очерка, или Анекдотов о жизни князя Меншикова и его детях» Н. П. Вильбоа <24>(…) Вскоре скончалась императрица, и едва сомкнула она глаза навеки, великий князь был провозглашен под именем Петра II. Первое, что сделал Меншиков как искусный политик, было уверение
69. ДОГОВОРНАЯ ГРАМОТА ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ ДИМИТРИЯ ИВАНОВИЧА И БРАТА ЕГО КНЯЗЯ ВЛАДИМИРА АНДРЕЕВИЧА С ВЕЛИКИМ КНЯЗЕМ ТВЕРСКИМ МИХАИЛОМ АЛЕКСАНДРОВИЧЕМ
69. ДОГОВОРНАЯ ГРАМОТА ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ ДИМИТРИЯ ИВАНОВИЧА И БРАТА ЕГО КНЯЗЯ ВЛАДИМИРА АНДРЕЕВИЧА С ВЕЛИКИМ КНЯЗЕМ ТВЕРСКИМ МИХАИЛОМ АЛЕКСАНДРОВИЧЕМ Договор между Димитрием Донским, Владимиром Андреевичем, князем Серпуховским и Михаилом Александровичем Тверским
Глава XXVI. В Петербурге и селе Кончанском; 1798-1799. Приезд Суворова в Петербург; прием у Государя; выходки его на разводе и при других случаях; явное его нежелание поступить снова на службу; посредничество его племянника, князя Горчакова. — Просьба Суворова о дозволении удалиться снова в деревню;
Глава XXVI. В Петербурге и селе Кончанском; 1798-1799. Приезд Суворова в Петербург; прием у Государя; выходки его на разводе и при других случаях; явное его нежелание поступить снова на службу; посредничество его племянника, князя Горчакова. — Просьба Суворова о дозволении
Глава 9 Земельные владения князя Бориса Вячеславича и Игоревичей (потомков князя Игоря Ярославича)
Глава 9 Земельные владения князя Бориса Вячеславича и Игоревичей (потомков князя Игоря Ярославича) Младшие сыновья Ярослава Мудрого Вячеслав и Игорь оставили немногочисленное потомство.Борис ВячеславичСын смоленского князя Вячеслава Ярославича. Родился не позже 1058 г.
Миссия князя А. С. Меншикова
Миссия князя А. С. Меншикова Рубикон был перейден в начале февраля 1853 г. К отправке в Константинополь готовилось специальное посольство. Министр иностранных дел Российской империи граф Карл Васильевич Нессельроде предложил царю направить в Стамбул с чрезвычайной
О героях былых времен. Первая оборона Севастополя.
Героическая оборона Севастополя началась 13 сентября 1854 г. и продолжалась 349 дней. Организатором обороны стал адмирал В. А. Корнилов. Ближайшими помощниками Корнилова были адмирал П. С. Нахимов, контрадмирал В. И. Истомин и военный инженер полковник Э. Л. Тотлебен.
Оглавление:
Настоящие причины Крымской войны
Примечательно, что Турция (Османская империя), выступавшая изначально как главный противник Российской Империи, играла в основных событиях Крымской Войны роль более вспомогательную, нежели основную. На самом деле, в этой кампании решались геополитические интересы Франции и Британии, которым было необходимо остановить мировую экспансию России, открывшей к тому времени Антарктиду, владевшей Аляской, имевшей виды на торговлю и политическое сотрудничество с Японией. В этот период рассматривался вопрос о вхождении на правах колонии в РИ Гавайских островов, России фактически принадлежал остров Тобаго в Карибском море. Россия достаточно настойчиво претендовала не только на патронаж над балканскими странами со славянским православным населением, но и на контроль над Дарданеллами и Босфором.
Политическая карта мира на 1850г. Зоны возможной мировой экспансии Российской Империи в ближайшее десятилетие отмечены штриховкой соответствующего цвета. Обратите внимание на «бесхозность» Африки, Индонезии, Ав с тралии.
Россия на глазах превращалась в могучую морскую державу, стремительно догоняющую Британию, «правящую морями», в метрополию, которая легко могла потеснить и Англию, и Францию в колониальном разделе мира XIX века, который происходил с его середины и до века ХХ.
Именно этим и объясняется такое пристрастное отношение упомянутых держав к российско-турецкому конфликту. Им было жизненно важно остановить развитие России до того, как она сможет составить им конкуренцию.
Крым и Севастополь оказались главным военным театром не случайно. Географическое положение полуострова позволяло контролировать российскому флоту большую часть Чёрного моря, Севастополь с его многочисленными бухтами, неприступными с моря, и окруженный контролирующими высотами, затрудняющими его завоевание с суши, до сих пор представляет собой идеальную военно-морскую базу. В первой половине XIX века в Севастополе активно развивалось судостроение, русский флот наращивал свою мощь, и совершенствовался технически.
Железного русского медведя, располагающего, вдобавок, и турецкими силами, вырвись он в мировой океан, остановить было бы невозможно. Осознавая неизбежность этой перспективы, Англии и Франции было жизненно необходимо уничтожить в зародыше любую, даже малейшую возможность развития такого сценария.
Начало Крымской войны
Так, как основные события этой войны и наиболее значительные её сражения происходили именно в Крыму, то вся война, несмотря на свою глобальную географию, получила название Крымской. Главной задачей союзников при этом было не завоевание и оккупация Крыма, а именно взятие Севастополя и уничтожение его как главной военно-морской базы Российской Империи. Здесь, в этой географической точке, решались судьбы будущего всего цивилизованного мира, определялся дальнейший ход мировой истории на десятки лет вперёд.
По своему глобальному значению в исторической перспективе Крымская война должна рассматриваться на уровне мировых войн, которые произойдут более чем полвека спустя.
А оборона Севастополя оказалась её ключевым, решающим событием.
По первоначальным расчётам коалиции союзников, на взятие Севастополя отводилась всего неделя. Ставка делалась, главным образом, на техническое превосходство европейской армии над российской: большая мощь и дальнобойность морских орудий, лучшая маневренность и независимость от погоды боевых кораблей, оснащённых паровыми машинами.
Количество живой силы, техники и припасов, переброшенных по морю союзниками в Крым для этой военной кампании, было беспрецедентным, и может считаться значительным даже по меркам нашей современности.
Впечатляет количество снарядов, выпущенных по Севастополю за время обороны: 1 356 000! Вся эта масса была переброшена сюда на кораблях.
Численность защищавших полуостров российских войск в общей сложности не превышала 200 тысяч. Таким образом, численность армий с обоих сторон превосходила значение в полмиллиона человек. На то время население всего Крыма было около 450 тысяч человек.
Он позволил беспрепятственно (без единого выстрела) высадиться на берег Крыма целой армии, дать ей отдохнуть и развернуться, и приготовился её встретить на подходах к Севастополю, располагая значительно меньшими силами, чем прибывшие.
Русский флот также не чинил препятствий союзникам при высадке десанта.
Генерал-адъютант князь Александр Сергеевич Меншиков: битва при Альме
Герой Бородинского сражения. После войны 1812 года занимался, в основном, дипломатической деятельностью. С началом Крымской войны по собственной инициативе прибыл в Севастополь, где приступил к организации сухопутной обороны крепости. Задолго до высадки противника Меншиков определил район будущего десанта под Евпаторией. Но так и не решился хоть как-то противодействовать противнику на этом этапе.
Встретить врага он решил на подступах к Севастополю, на переправе через р. Альму, которая представляет собой более ручей, нежели серьёзную водную преграду. Меньшиков тщательно готовил оборону на этом рубеже, руководствуясь, по-видимому, своим опытом Отечественной войны 1812 года.
Но 8 (20) сентября 1854 года никакого преимущества русских позиций не выявилось. Меньшиков не учёл возможность их обстрела противником с моря, нанёсшего большой урон частям. К тому же, артиллерия почти сразу же после начала битвы осталась без пороха и снарядов: арсеналы, во избежание их уничтожения огнём противника, хранились на слишком большом расстоянии от позиций. Более совершенные винтовки противника выкашивали наши ряды с безопасного для наступающих расстояния.
Меньшиков на Альме, фактически, повторил Бородинское сражение по результатам: защитники укреплённых позиций понесли больше потерь, чем штурмующие их войска: 1775 убитых русских против 648 убитых союзников.
Потерпев поражение, князь отступил. к Бахчисараю, фактически открыв дорогу врагу на Севастополь, который остались оборонять части под командованием Корнилова и Нахимова.
30 сентября 1854 года, был назначен главнокомандующим сухопутными и морскими силами в Крыму и оставался на этом посту до февраля 1855 года.
Оборона Севастополя
После меньшиковского поражения на Альбе 8 (20) сентября вокруг города стягивались всё прибывающие силу союзников.
9 (21) сентября вопреки предложениям вице-адмирала Корнилова уничтожить в море вражеский флот, Меншиковым было решено затопить на входе в бухту самые старые корабли — 5 линейных кораблей и 2 фрегата — и употребить их артиллерию и команду для усиления гарнизона.
Несмотря на отличную защиту со стороны моря, Севастополь был уязвим с суши: до сих пор не были в достаточном количестве построены оборонительные сооружения. Пока союзники не решались штурмовать город, все военное и гражданское население под руководством военного инженера Тотлебена возводило систему укреплений. Буквально за неделю было сделано больше, чем за пять предыдущих лет.
5 октября 1854 г. началась бомбардировка Севастополя, 1340 орудий выпустили по нему 150 тыс. снарядов, но успеха нападающим это не принесло. Севастопольские укрепления выдержали. Союзная армия, численностью более 120 тыс. человек, приступила к осаде. Защищали город всего 35 тыс. солдат и матросов. Не хватало боеприпасов, продовольствия, медикаментов.
Противник знал об этом: крымские татары охотно сообщали туркам-единоверцам любые сведения о происходящем. Именно поэтому союзники не спешили со штурмом, пребывая в уверенности, что через неделю после осады и ещё одного хорошего обстрела город падёт. Но пришлось провести 6 кошмарных бомбардировок, практически сровнявших Севастополь с землёй, прежде чем они сумели добиться успеха. Который достался союзникам дорогой ценой.
Обороняющийся гарнизон продержался 11,5 месяцев, уничтожив при этом 73 тыс. неприятельских солдат и офицеров.
А союзники ещё два дня боялись войти в опустевший и сгоревший город.
Командующий Черноморским флотом, потомственный морской офицер, после отказа подчиниться приказу Меншикова о затоплении кораблей, он имел возможность сохранить свою жизнь: Меншиков приказал выслать Корнилова в Николаев за неподчинение. Но вице-адмирал предпочёл сражаться в Севастополе, вместе со своими моряками, которым не дали погибнуть в неравном морском бою.
В его подчинении оказался гарнизон в 7 тысяч человек. Он успел организовать т.н. «активную оборону» Севастополя: непрерывные вылазки обороняющихся, ночные поиски, минная война, тесное огневое взаимодействие кораблей и крепостной артиллерии, и по праву считается основоположником позиционных методов ведения войны.
В день первой бомбардировки Севастополя, когда на Малаховом кургане погиб Корнилов, там же был ранен в голову и Павел Степанович Нахимов. С Корниловым их связывала и служба, и дружба, и участие во многих морских сражениях.
Впрочем, этого ранения в голову Нахимов предпочёл не замечать, резко бросив одному из окружающих его офицеров, попытавшемуся обратить внимание вице-адмирала на его рану: «Не правда!».
Он никогда не снимал золотые эполеты, находясь на передовых позициях, хотя именно этот, необязательный в бою элемент формы непрестанно делал его желанной мишенью для английских и французских стрелков.
Но солдатам, матросам и офицерам Нахимов категорически запрещал всякую браваду на позициях, обязывал их беречь свои жизни, при обстрелах лично и тщательно следил, чтобы никто лишний не выходил из укрытий. Но его самого было невозможно заставить или уговорить перейти в безопасное место!
Нарушители всегда несли от него строгое взыскание, но в то же время души в нём не чаяли. У Павла Степановича редко водились деньги: он постоянно помогал в тяжёлое время небольшими суммами нижним чинам и горожанам, обращавшимися к нему, и крайне редко напоминал кому-то о долгах.
При этом Нахимов проявлял незаурядные организаторские способности, мог привести к соглашению даже непримиримые в каких-то вопросах стороны. Эти его качества чрезвычайно помогли ещё до начала обороны города и Корнилову, и Тотлебену: выполнить за несколько дней силами солдат и горожан объём работ по возведению укреплений, на который по всем расчётам требовалось не меньше года, казалось невозможным. Здесь и сыграл свою роль талант Нахимова, как непревзойдённого организатора, пользующегося невероятным авторитетом среди всех, кто его знал.
«Нахимов ежедневно обходил оборонительную линию, презирая все опасности. Своим присутствием и примером он возвышал дух не только в моряках, благоговевших перед ним, но и в сухопутных войсках, также скоро понявших, что такое Нахимов. Всегда заботливый к сохранению жизни людей, адмирал не щадил только себя. Так, например, во время всей осады он один только всегда носил эполеты, делая это для того, чтобы передать презрение к опасности всем своим подчиненным. Никто лучше его не знал духа русского простолюдина-матроса и солдата, не любящих громких слов; потому он никогда не прибегал к красноречию, но действовал на войска примером и строгим требованием от них исполнения служебных обязанностей. Он всегда первым являлся на самые опасные места, где наиболее нужны были присутствие и распорядительность начальника. Боясь опоздать, он даже ложился спать ночью, не раздеваясь, чтобы не терять ни одной минуты на одевание. Что касается административной деятельности адмирала во время обороны, то не было ни одной части, о которой не заботился бы он более всех. Он сам всегда приходил к другим начальникам, хотя бы и к младшим в чине, для того, чтобы узнать, нет ли каких-либо затруднений, и предложить им свое содействие. В случае несогласия между ними он всегда являлся примирителем, стараясь направить всех и каждого единственно на служение общему делу. Раненые офицеры и нижние чины не только находили в нем опору и покровительство, но всегда могли рассчитывать на помощь из его собственного небогатого кармана.» (Тотлебен Э.И.).
Военным губернатором Севастополя Нахимов, фактически исполнявший эту должность после смерти Корнилова, был назначен лишь в феврале 1855, в связи с отъездом уже известного вам по предыдущим главам князя Меншикова, а в марте Нахимов был произведён в адмиралы.
Несмотря на такое повышение и очень высокую должность, привычки Павла Степановича остались те же: он всё так же презирал опасность, и всегда оказывался на передовой линии, не снимая своих знаменитых эполет. 27 мая, при отражении атаки французов на Камчатский люнет, Нахимов чуть было не попал в плен к французам, из рук которых его буквально вырвали солдаты.
И несколько мгновений спустя следующая пуля ударила его в висок, пробив голову.
Нахимов умер спустя два дня, почти не приходя в сознание. Рассказывают, что в госпитале, в бреду, он потянулся рукой к повязке на голове и произнёс явственно «А, вздор!». Через несколько часов после этого его не стало.
Его похоронили рядом с Корниловым, как он и хотел. А во время похорон в Севастополе прекратилась война, вот как описывает это историк В. П. Дюличев:
«От дома до самой церкви стояли в два ряда защитники Севастополя, взяв ружья в караул. Огромная толпа сопровождала прах героя. Никто не боялся ни вражеской картечи, ни артиллерийского обстрела. Да и не стреляли ни французы, ни англичане. Лазутчики безусловно доложили им, в чём дело. В те времена умели ценить отвагу и благородное рвение, хотя бы и со стороны противника. Грянула военная музыка полный поход, грянули прощальные салюты пушек, корабли приспустили флаги до середины мачт. И вдруг кто-то заметил: флаги ползут и на кораблях противников! А другой, выхватив подзорную трубу из рук замешкавшегося матроса, увидел: офицеры-англичане, сбившись в кучу на палубе, сняли фуражки, склонили головы…».
После затопления большей части флота, Истомин сошел на берег вместе с Нахимовым, и стал одним из организаторов обороны Севастополя.
Как и Нахимов, Истомин не снимал адмиральских эполет, бросая тем самым вызов противнику и судьбе, до момента своей гибели.
Истомин вместе с военными инженерами возвёл укрепления и установил батареи, державшие под огнём войска союзников.
Не покидая Малахова кургана, Истомин так же заведовал обороной 2-го бастиона, Селенгинского и Волынского редута.
Несколько раз он был ранен, и один раз контужен. Но это не мешало Владимиру Ивановичу оставаться в строю: как и Нахимов, он не придавал никакого значения ни опасности для себя, ни своим ранениям.
Многие из его подчинённых даже считали, что Владимир Иванович. никогда не спит! Невероятная стойкость Истомина делала его образцом бесстрашия и удивительного спокойствия. Даже в самые тяжелые и критические моменты не терял бодрости духа, и ясность мысли.
А сам Истомин писал брату с восхищением: «Просто не могу надивиться на наших матросов, солдат и офицеров. Такого самоотвержения, такой геройской стойкости пусть ищут в других нациях со свечой! …И замечательно, что, где не придется солдату нашему сойтись с англичанином лицом к лицу, он его тащит за шиворот в плен, чем видимо отличается превосходство нашей славянской расы пред этими краснокафтанниками».
7 марта 1855 года, недалеко от Малахова кургана, на Камчатской высоте, Истомин погиб. В момент, когда он вышел из своей землянки, ему оторвало голову пушечным ядром.
Контр-адмирал был похоронен рядом с могилами адмирала В.А. Корнилова и умершего несколькими годами ранее адмирала М.П. Лазарева.
Именем Истомина была названа улица города, проходящая вдоль подошвы Малахова кургана, с его восточной стороны. Именно по линии этой улицы проходила самая жаркая оборона Севастополя.
Позднее в честь него назвали бухту у корейского полуострова, открытую русскими мореплавателями.
Таким образом, ещё до начала обороны, благодаря А.С.Меншикову, было потеряно полтора месяца драгоценного времени.
Тотлебен, так и не получивший к этому моменту официального назначения, стал человеком, на которого легла львиная доля ответственности за последующий ход событий. Именно он руководил всеми работами и, фактически, оказался главным в Севастополе, в период от поражения на Альме до первой бомбардировки.
Эдуард Иванович прекрасно осознавал настоящее положение дел, и, будучи реалистом, был готов скорее, к смерти на позициях вместе с гарнизоном, нежели к победе над противником. Об этом он написал жене 15 сентября, заранее с ней прощаясь.
Тем не менее, всего за неделю работ по укреплению обороны города под его руководством, было сделано, по оценке Корнилова, «больше, чем за год». Фронт позиции удалось довести до полутора километров, а по сторонам северного форта возвести ряд батарей.
Тотлебен, с его немецкой педантичностью и требовательностью, с откровенной прямотой суждений, вызывал раздражение не только у сиятельного князя Меншикова. Находились командиры, не желавшие помогать «немцу», и то и дело пытавшиеся жаловаться и кляузничать на него по части «самоуправства и превышения полномочий». Тем более, что в этот период именно полномочий у Тотлебена не было!
Но все недовольные замолчали и оставили свои попытки, после того, как Нахимов, известный как добрейшей души человек, услышав от одного из офицеров, что тот имеет «жалобу на Тотлебена», мгновенно оборвал его: «На Тотлебена?! Извольте идти вон!».
Действительно, у Эдуарда Ивановича были качества, которые вызывали неприятие у части его начальства, знакомых и подчинённых. Он часто был резок с окружающими, весьма самоуверен и убежден в своем превосходстве, и никогда не скрывал своих мыслей и эмоций. С ним было трудно общаться, но никто не мог при этом отрицать и его гениальность, неподкупную честность, хладнокровность и мужественность в бою, постоянную заботу о простом солдате.
Такой набор качеств сильно сближал Тотлебена с Корниловым, Нахимовым, Истоминым.
12 сентября, «сквозь скрежет зубовный альминского героя стратегии», его всё-таки назначили заведующим всеми оборонительными работами Севастополя. Прекрасно отдавая себе отчёт, что за оставшееся до штурма время невозможно создать полноценные, неуязвимые для лучшей в мире осадной артиллерии англичан укрепления, Тотлебен сделал то, что было в его силах: часть обороны была лишь «декорацией», которая, тем не менее, ввела противника в основательное заблуждение. И штурм был отложен, осаждающие город части расположились совсем в ином порядке, что позволило нашим войскам получить немалое преимущество в ходе дальнейшей кампании.
Планы осаждающих «спокойно взять Севастополь за неделю», ещё недавно бывшие вполне реальными, благодаря гению и требовательности в организации дела лишь одним военным инженером, превратились в пыль.
Бомбардировка 5 октября, неравная по орудийной силе, всё-таки не принесла штурмующим ожидаемого результата. Хотя на Корабельной стороне английская осадная артиллерия и добилась значительных успехов, но на Городской стороне русская артиллерия смогла уничтожить почти все французские батареи. И штурм опять оказался отложен.
Прекрасный тотлебенский расчёт расположения орудий и направления огня на русских батареях, заставил противника попробовать свои силы в подземной войне: союзники начали прокладывать минные галереи к нашим позициям. Но и здесь их ждала неудача: Тотлебен предвосхитил этот ход, создав идеальную сеть контргалерей.
Пришлось Эдуарду Ивановичу принять участие и в настоящей полевой баталии. 24 октября, в задуманной Меншиковым Инкерманской вылазке, главной задачей которой был срыв штурма Севастополя, Тотлебен, несмотря на свою «инженерную должность», смог организовать отпор английским стрелкам, повернуть атакующих вспять и спасти полевую батарею.
Несмотря на значительные потери в Инкерманском сражении, оно дало возможность передышки для осаждённых, которую Тотлебен использовал для усиления оборонительных сооружений.
В связи с прибытием союзникам значительного подкрепления в конце января, они начали подготовку к очередному штурму города, превращённого Тотлебеным под непрерывным неприятельским огнём в неприступную крепость. Но и наш военный инженер не дремал: все позиции в очередной раз были усилены, созданы новые рубежи обороны, линии укреплений.
В конце марта состоялась десятидневная бомбардировка Севастополя, но невероятный, невиданный до этого нигде в мире ураганный артиллерийский огонь смог разрушить лишь один IV бастион на Малаховом кургане. Осознав безуспешность этого обстрела, союзники опять отменили штурм.
После этого Эдуард Иванович разработал план перекрёстной артиллерийской обороны местности. Но участвовать в его осуществлении ему не удалось: 8 июня он опять был ранен, опять на Малаховом кургане: на этот раз пуля ему пробила ногу. Ранение оказалось более серьёзным, чем казалось изначально: началось заражение. За два месяца Тотлебен перенёс несколько операций, и уже не мог присутствовать непосредственно на местах боевых действий, руководя своей частью обороны из дома, во дворе которого то и дело падали снаряды. Но он не соглашался на эвакуацию в более безопасное место.
В конце концов его, впавшего в беспамятство, всё-таки вывезли из Севастополя, на хутор в одиннадцати верстах от города.
Обратно он вернулся в конце августа, на костылях, но почти годовая осада уже сделала своё дело: через три дня пал Малахов курган, а после этого город пришлось сдать.
По итогам деятельности Тотлебена и в обороне Севастополя, и в других кампаниях, он до сих пор считается одним из непревзойдённых по гениальности военных инженеров. Он заслужил высочайшую оценку и со стороны российской, и со стороны противника. Нахимов, например, прямо говорил: «Без Тотлебена мы пропали бы!», а его французские и британские коллеги, так и не сумевшие его переиграть в «войне умов», буквально умоляли во время перемирия «показать им Тотлебена, хотя бы издалека!».
Связь Тотлебена с Севастополем не закончилась и после его смерти в 1884 г. в Германии: он был перезахоронен в городе, который защищал, на братском кладбище, по указу Александра III.
Но и на этом история не завершилась: в 1930 склеп Тотлебена был вскрыт, металлический гроб то ли конфискован, то ли украден, а его останки захоронены рядом со склепом. Вернули же их на место только 27 июня 1943 г. немцы, захватившие город, в торжественной обстановке.
Вот такой неоднозначный факт, говорящий об уважении к Эдуарду Ивановичу Тотлебену, русскому немцу и гениальному военному инженеру, даже со стороны врагов.