Господи что мне делать чтобы наследовать жизнь вечную
Толкования Священного Писания
Содержание
Толкования на Лк. 18:18
Блж. Феофилакт Болгарский
Ст. 18-23 И спросил Его некто из начальствующих: Учитель благий! что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную? Иисус сказал ему: что ты называешь Меня благим? никто не благ, как только один Бог; знаешь заповеди: не прелюбодействуй, не убивай, не кради, не лжесвидетельствуй, почитай отца твоего и матерь твою. Он же сказал: всё это сохранил я от юности моей. Услышав это, Иисус сказал ему: еще одного недостает тебе: всё, что имеешь, продай и раздай нищим, и будешь иметь сокровище на небесах, и приходи, следуй за Мною. Он же, услышав сие, опечалился, потому что был очень богат
Толкование на Евангелие от Луки.
Лопухин А.П.
Ст. 18-30 И спросил Его некто из начальствующих: Учитель благий! что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную? Иисус сказал ему: что ты называешь Меня благим? никто не благ, как только один Бог; знаешь заповеди: не прелюбодействуй, не убивай, не кради, не лжесвидетельствуй, почитай отца твоего и матерь твою. Он же сказал: все это сохранил я от юности моей. Услышав это, Иисус сказал ему: еще одного недостает тебе: все, что имеешь, продай и раздай нищим, и будешь иметь сокровище на небесах, и приходи, следуй за Мною. Он же, услышав сие, опечалился, потому чтобыл очень богат. Иисус, видя, что он опечалился, сказал: как трудно имеющим богатство войти в Царствие Божие! ибо удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царствие Божие. Слышавшие сие сказали: кто же может спастись? Но Он сказал: невозможное человекам возможно Богу. Петр же сказал: вот, мы оставили все и последовали за Тобою. Он сказал им: истинно говорю вам: нет никого, кто оставил бы дом, или родителей, или братьев, или сестер, или жену, или детей для Царствия Божия, и не получил бы гораздо более в сие время, и в век будущий жизни вечной
Беседа об опасности богатства приведена у евангелиста Луки согласно с Марком (Мк. 10:17–31). Евангелист Матфей приводит эту беседу с некоторым дополнением ответа Петру (Мф. 19:16–30).
«Некто из начальствующих» (стих 18; ἄρχων τις) – может быть, предстоятель синагоги. Это определение собеседнику Христа сообщает только один евангелист Лука.
Толковая Библия.
Что сделать мне доброго, чтобы иметь жизнь вечную?
Слово в неделю 12-ю по Пятидесятнице
Что сделать мне доброго, чтобы иметь жизнь вечную? Этот вопрос должен волновать нас каждый день, мы должны всегда его задавать себе и Господу. И думать о том, как устроить нашу жизнь, что сделать для того, чтобы наследовать жизнь вечную, чтобы стать наследником вечных благ.
«Чаю воскресения мертвых и жизни будущего века» — в этом наше упование, в этом наша вера, хоть мы часто и забываем об этом, и заботимся, будучи людьми, по нашим силам, благочестивыми, именно о сегодняшнем дне, чтобы сегодня не согрешить и чтобы нам было лучше, и лучше было в соответствии с заповедями Божиими. Но мы не всегда помним, что чаем воскресения мертвых и жизни будущего века. Жизнь будущего века, жизнь вечная — вот то, чего мы ждем и на что уповаем, чтобы в этой жизни пребывать вечно с Богом, с Творцом, с Ангелами, со всеми святыми. Наша временная жизнь какой бы длинной, прекрасной, красивой, исполненной деяниями, подвигами, победами ни была, — всë равно миг. Забудут о любом человеке, каким бы прекрасным и замечательным он ни был и сколько много бы он ни сделал в этой жизни, потому что это всё временное и очень скоротечное, как мгновение. Жил человек — и нет его. И всë, что он делал, – об этом даже уже не знают, что это делал он, не помнят, потому что мы все наследники жизни вечной, и что бы мы ни делали здесь, мы должны помнить о том, что впереди у нас еще бесконечность, а то, что мы делаем сейчас, — это только начало.
А этот благочестивый юноша поступил иначе. Он огорчился, и мы даже имени его не знаем. Так он в своем огорчении, можно сказать, исчез из Евангельской истории. И Господь Своим ученикам говорит: «Тяжело богатому войти в Царствие Небесное, проще верблюду пройти через игольные уши». А ученики поражаются, они говорят: «А кто же может тогда вообще спастись?» Почему так удивляются апостолы? А потому, что, когда они жили, в народе Иудейском богатство считалось благословением Божиим, и сейчас мы видим, что у многих народов тоже, и христианских и нехристианских, богатство — это что-то важное, что-то религиозное, они всё время вокруг него. Где богатство, там и эти люди. Почему так? Потому что это у них часть веры. И в протестантизме это есть, то есть если ты богатый человек, значит, Господь тебя благословляет, любит. Также рассуждали и те Иудеи, и апостолы, поэтому они так удивились. Вдруг Христос полностью этот закон упраздняет, Он говорит: «Нет, вы не думайте, что тот, кто богатый, войдет в Царствие Небесное, а наоборот».
Это, конечно, не значит, что человек, который сейчас живет и достаточно богат, что он стопроцентно не войдет в Царствие Небесное, а тот, у кого нет таких имений и денег, он войдет. Главное, чтобы богатство человека не препятствовало ему стать учеником Христа, стать Его апостолом, следовать за Ним. И действительно, придется нам продать очень много из своего богатства для того, чтобы спастись, в том смысле, чтобы избавиться от всего того, что не пускает нас ко Христу. А это не только материальное богатство, это может быть стремление к власти, карьере, бесконечная учеба, стремление к каким-то проектам, чтобы нас хвалили, чтобы мы достигали разных высот, но этого Господь не ждет от нас. Он в первую очередь ждет верности и любви к ближнему, следования Евангельской истине. И только такие люди могут называться Его учениками и быть совершенными, а к совершенству призвал нас Господь. Ни к какому-то среднему благочестию, а к совершенству, к святости. И если мы будем стремиться к святости, то мы хоть каких-то ступеней достигнем в деле своего спасения. А если не будем к святости стремиться, то мы и останемся где-то на пороге храма Божьего, и нам Господь скажет: «На улицах ваших Я проповедовал и учил, а где вы были?», а мы скажем: «А мы видели Тебя, мы знали». — «Но вы же не поступили, как Я вас просил, не стали Моими учениками, не стали совершенными», а Царствие Небесное для совершенных, а не для слабых, трусливых и нерешительных людей.
Приближается 1 сентября. Вообще, раньше, на Руси долгие годы и даже столетия, это и было началом года. И в общем-то это так и есть, особенно для людей семейных, для родителей, а большинство все-таки принадлежит к их числу. Первого сентября начинается учеба и в школе, и в университетах, и мы часто к этой дате как-то приурочиваем попытку что-то новое сделать в своей жизни. Пример этого евангельского юноши должен быть для родителей, для учителей, для всех нас очень важным уроком, чтобы наши дети, чтобы наши юноши, будущее нашей Церкви не только учились соблюдать Законы Божии, но и стремились к совершенству. Чтобы когда они вырастут, и особенно когда разные страсти на них набросятся, чтобы они, неотягченные этим имением и богатством, постоянным получением знаний, не относящихся к Евангелию, чтобы они не огорчились и не отошли от Христа. Мы должны своим примером учить их быть верными учениками Господа нашего Иисуса Христа, быть людьми, над которыми совершается обетование вечной жизни, чающими воскресения мертвых и жизни будущего века.
Чтобы наследовать жизнь вечную
О встрече богатого юноши со Спасителем повествуют три евангелиста, и каждый – со своими, весьма значимыми деталями, которых не встретишь у других. Мы описали эту встречу глазами Марка (Мк. 10: 17–30) и Матфея (Мф. 19: 16–29). Посмотрим теперь глазами Луки (18: 18–27).
Учитель окружен веселой толпой детей. Дородные мамочки с радостными лицами приносят по трое-пять-десять своих отпрысков, чтобы Иисус возложил Свою руку на каждого из них (см.: Лк. 18: 15). И даже слегка насупившиеся, исполненные чувства своей важности (от близости к Учителю) апостолы ничего не могут поделать с этим гомоном, щебетом, жужжанием, криками…
В этот момент к Иисусу подходит некто из начальствующих. Идет осторожно, стараясь ничем не выдать свою неуверенность. Этот человек привык, что ему подчиняются, привык «владеть ситуацией». Но сейчас он подходит к Тому, Кто, как он слышал, способен разоружить Своими острыми ответами даже самого хитроумного книжника.
В нем происходит внутренняя борьба между чувством собственной значимости, за которую он цепляется, и жаждой истины. Ведь для того, чтобы услышать настоящий, подлинный ответ – нужно отрешиться от себя, «возненавидеть душу свою».
– Учитель благий! Что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную?
Человек спрашивает, что делать ему лично, а Иисус как будто отвечает вообще:
И перечисляет эти заповеди: не прелюбодействуй, не убивай, не кради, не лжесвидетельствуй, почитай отца и мать – да, необходимые, данные Богом – но не дающие сами по себе той вечной жизни, о которой спрашивает начальствующий.
Он чувствует это. И отвечает Учителю честно: эти социальные нормы он соблюл. Если бы их соблюдения было достаточно, Сам Иисус был бы не нужен.
Иисус слышит, что человек готов и хочет идти дальше. Что он жаждет большего.
Услышав это, Иисус сказал ему: еще только одного недостает тебе. Самого последнего шага – но пропасть пролегает между ним и теми заповедями, которых достаточно соблюсти, чтобы быть уважаемым человеком. Все, что имеешь, продай и раздай нищим, и будешь иметь сокровище на небесах. И приходи, следуй за Мною.
Не каждому Христос говорил подобное. Наоборот, порой отговаривал тех, кто воспламенялся мгновенным энтузиазмом: «лисицы имеют норы, и птицы небесные – гнезда, а Сын Человеческий не имеет, где приклонить голову» (Мф. 8: 20). Готов ли ты к такой жизни? – словно бы спрашивал Спаситель.
Но в этом человеке, готовом поступиться своим начальственным положением, Иисус увидел нечто, чему необходимо было бросить вызов. То, что уже никогда не оставит в покое.
Человек опечалился, потому что был очень богат. И евангелист больше ничего не говорит о нем – даже не упоминает, что он отошел от Иисуса. Быть может, продолжал следовать за Ним, так и не взяв своего креста (ср.: Мф. 10: 38), но и не в силах отойти от сияния этой Личности?
А внимание читателя переносится к Иисусу и к другим людям, которых крайне взволновал этот диалог.
Как это уже не раз бывало, Господь словно нарочно обостряет ситуацию, делая свой призыв поистине радикальным. И до вопроса начальствующего Он прекрасно знал, что удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, чем богатому войти в Царствие Божие. Теперь же Спаситель «использует» Свой разговор с начальствующим для того, чтобы открыть важную истину другим – тем, кто уже последовали за Ним, оставив всё.
Богат не только тот, кто имеет материальные блага. Неправедным богатством может стать всё, что мешает идти за Христом
Вдруг им становится ясно, что богат не только богатый материально, что неправедным богатством может стать что угодно, что мешает идти за Христом. Каждый смотрит в свою душу и ужасается, видя, как тесны врата и узок путь в вечную жизнь и как от многого придется отказаться.
Христос знает это. И утешает Своих учеников: невозможное человекам возможно Богу… нет никого, кто оставил бы дом, или родителей, или братьев, или сестер, или жену, или детей для Царствия Божия, и не получил бы гораздо больше уже здесь, на земле, тем более в будущем веке…
Всякий из нас хочет радости и любит эту радость на лицах святых. Но мы забываем, что она стала плодом их крестного страдания. Прежде, чем царствовать со Христом, обретя в своем сердце жемчужину непреложного Царства, нужно с Ним пострадать. Отдать то, что ты имел (или тебе казалось, что имел), с чем себя отождествлял. «Возненавидеть» самую душу свою (см.: Лк. 14: 26). И вот на это не решается так понятный нам богатый юноша.
Каждому из нас есть что оставить, идя за Спасителем. Кому-то, быть может, придется поделиться с другими своим материальным благосостоянием, кому-то – поступиться своим комфортом, временем, убеждениями, прежними ценностями… И абсолютно всем придется расставаться с грехом, а значит – со всей своей искаженной, ветхой природой, которую Библия называет «плотью», «ветхим человеком». Это так же трудно, как сбрасывать кожу.
Все те, кто захотел последовать за Христом, призваны к таинственному изменению, иными словами – преображению всего своего существа. Божественная жизнь на пороге. Руки Христа протянуты к нам. «Покайтесь, Царство Божие близко». Тысячи, мириады людей в течение двух тысячелетий уже проделали этот покаянный путь и достигли его вершины – приобщения к Божественной жизни.
А богатый юноша – моя душа – стоит на пороге. Любовь, слово, Личность Христа, увиденный на жизненных путях проблеск Царства Небесного – влечет ее, но вот так сразу отдать всё, пойти на поиски, быть может – в «пустыню» сердца, как Антоний Великий, чтобы там «отдать кровь» и «принять Дух»? Вложит ли душа свою руку в крепкую руку Христа, даст ли Ему возможность бороться за нее и победить, сделает ли невозможное возможным? Судьба целого мира решается внутри сердца каждого человека. Ведь победа Жизни над смертью в одной душе немедленно отражается на ее ближних, дальних и на судьбах всей вселенной. Как расходящиеся круги на воде от брошенного камня.
У всех святых есть какое-то общее человеческое качество, поражающее воображение сразу, как только знакомишься с жизнью каждого из них. Потому что именно им святые больше всего отличаются от нас, от меня. Именно с него начинается и сопровождается, более того – им обусловлен их подвиг. Я долго пытался сформулировать для себя, что же это за качество. Мужество? Терпение? Смирение? Да, конечно, и это было верно, но – словно не «в десятку», не этих слов искала душа. Любовь? Да. Но любовь Христова, живущая в человеке, – не плод его человеческих усилий, а дар Духа. Что же готовит к этому дару? Что делает его возможным? Расширяет сердце так, что оно становится способным вместить Самого Бога?
Безоглядность, способность не думать о цене, не осторожничать, а бросаться к Иисусу, идущему по воде
И я понял: безоглядность. Вот эта способность не озираться назад, не рассчитывать свои силы, не думать о цене, не беречь себя, не осторожничать, а бросаться к Иисусу, идущему по воде (ср.: Мф. 14: 29), – и даже не замечать, как вдруг ты и сам начинаешь бежать по волнам. Не подпускать к себе страх или мысли о производимом впечатлении. Смотреть только на Иисуса.
Такова история святых. А встреча Христа с юношей – это уже история каждого из нас. Возможно, больше, чем все остальные евангельские повествования. Ведь этой истории еще не пришел конец…
Как важно – услышать ответ
Этот юноша. Или «некто из начальствующих», как именует его апостол Лука. Почему он все-таки подошел ко Христу, с какой целью обратился к Нему? «Учитель благий! что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную?» (Лк. 18, 18). Разные на этот счет есть толкования, версии, объяснения.
 |
| Христос и богатый юноша. Автор: Генрих Хоффман |
Возможно, что юноша сей и правда хотел узнать, что ему необходимо, чтобы не остаться вне врат Царствия Небесного, не оказаться отлученным от лица Божия. Что может заставить в этом усомниться? Наверное, последующий диалог, в котором Господь напоминает молодому человеку заповеди, коими всяк верующий спасается, а тот, в свою очередь, говорит, что не только знает и помнит эти заповеди, но и неукоснительно исполняет их.
Так и хочется выразить недоумение: зачем же тогда спрашивает, если и ведает, и творит?
Может быть, не буквально он все же эти заповеди исполняет, не без упущений? Или, что еще верней: чувствует, что чего-то еще недостает, что дела его, словно тело без сердца? И потому хочет уточнить, что же это такое, это недостающее? Похоже больше на второе.
И вот задает он свой вопрос. Задает не первому встречному, а Христу. И называет Его при этом «Учителем благим». Вряд ли он на самом деле понимает, Кто перед ним, но одно точно: он верит, что это Тот, Кого должно спросить, у Кого есть ответ.
И слышит ответ, и. отходит с печалью.
Не хочу его судить – и жаль мне его, и просто не до того.
Он поверил в истинность сказанного: «Еще одного недостает тебе: все, что имеешь, продай и раздай нищим, и будешь иметь сокровище на небесах, и приходи, следуй за Мною» (Лк. 18, 22). Потому что если бы не поверил, то обязательно возразил бы, стал спорить, доказывать, настаивать на абсурдности этого наставления и предложения. Не стал. Значит, принял услышанное, не усомнился в нем. Но – отошел. И предельно ясно объясняется, почему: «Потому что был очень богат» (Лк. 18, 23). А кто не знает, как трудно расстаться с богатством? Чем больше оно, тем крепче держится за него человек, точно и правда – в богатстве и жизнь, и самая душа его.
И все же не о юноше как таковом речь. К тому же ведь и не знаем мы: отойти-то он отошел, а кому ведомо – может, после вернулся? И продал, и раздал, и сокровище на небесах стяжал, и за Христом последовал? Вполне такое возможно.
Речь – о нас. Мы ведь тоже много всяких вопросов задаем. И Евангелие читаем, и заповеди знаем, и со святоотеческим наследием, кажется, знакомы не понаслышке. А все равно то и дело ищем ответ: «А как тут поступить? А как здесь? А если так, то как. ». И прочая, прочая.
И вот снова хотелось бы уточнить, как и в отношении юноши евангельского: с какой целью мы спрашиваем – себя, духовника, Бога? Если спрашиваем оттого, что действительно не знаем еще ответа, если ищем пути прямого, верного и не находим, то это одно дело, законен и праведен такой вопрос. Но может быть и по-другому.
Я помню, как часто бывало: приедешь к отцу Кириллу (Павлову), поисповедуешься, а потом – вопросы. Один, другой, третий. И он терпеливо на них отвечает. Отвечает, а потом вдруг вместо ответа – на какой-либо из них – тебя спрашивает:
– Ну а ты-то сам что об этом думаешь?
 |
| Архимандрит Кирилл (Павлов). Фото: Виктор Корнюшин |
Запнешься на мгновение, задумаешься, а потом и ответишь. Причем как? Дашь ответ единственно возможный и услышишь тут же:
– Вот, правильно, правильно ты сказал! И я так думаю!
И хотя ни слова укора, ни взгляда обвиняющего, ни насмешки заслуженной, да сам себя уже простить не можешь; ну чего батюшке голову морочил, чего спрашивал о том, что и так ясно было? Надеялся, что батюшка тебе ответ даст мягче и дипломатичней, чем твоя совесть? Ну вот – дал, мягче и дипломатичней, но в полном с ней согласии. Иди и выполняй.
Так бывает, когда духовника спросил. Хотя, конечно, кто-то и с духовником может поспорить, не принять его слов, но что об этом говорить: если есть духовник, то слушайся его, а если не слушаешься, то, скорее всего, у тебя его уже нет.
Но вот если и правда нет духовника, если только с самим собой советуешься да к Богу в молитве обращаешься, то опасность смалодушествовать еще больше. Ответ Божий, даже самый явный, можно «не услышать», внушения совести – «не разобрать». И часто так бывает, потому что малодушен и слаб человек.
Только. Только стоит в чем-то одном Господа не послушать. Нет, не так. Не в чем-то одном, а именно в том, что мы сами на данный момент ощущаем как самое важное, самое болезненное. И все – мы уже не можем идти за Ним, как шли до того, это торможение, вынужденная остановка, простой. Остановка и простой в духовной жизни, да и просто в жизни как таковой.
И когда мы видим христианина, который уныл, безрадостен, расслаблен духом донельзя, то, скорее всего, причина именно в этом – в сознательно не услышанном ответе, в попытке обмануть и Господа, и самого себя и в последующем за этим угасании. И когда в подобном состоянии пребываем мы сами, то причина опять-таки та же.
И что особенно опасно: и этого «не заметить», и тут, в отношении немощи своей, спрятать голову по-страусиному в песок. И так, по-страусиному же и жить, превращаясь постепенно лишь в напоминание о себе прежнем.
Лучше уж, столкнувшись с чем-то, что кажется нам не по силам, задавшись вопросом: «Что сделать мне в этой ситуации, чтобы наследовать жизнь вечную?» и, не понеся тяжести ответа, поступить, как юноша евангельский. Отойти с печалью и явственно, честно сказать себе: «Не могу!».
Но только не далеко отойти, а до следующих буквально слов Спасителя: «Невозможное человекам возможно Богу» (Лк. 18, 27). Потому что юноша не знал этой простой и удивительной истины: когда не можешь сделать того, что ожидает от тебя Бог, и это причиняет твоей душе скорбь, то не малодушествуй, не унывай, а открой и немощь, и скорбь свою перед Господом, и Он, если смиришься, все сделает Сам. Может, не сразу, может, придется еще помучиться и потерпеть себя. Но – сделает. И самое главное: следование твое за Ним по-прежнему будет возможно.
Беседа 63
«Учитель благий! что сделать мне доброго, чтобы иметь жизнь вечную?» ( Матф. 19:16 )
Намерение вопрошавшего юноши. – Смысл и цель ответа Христа. – Приращение богатства усиливает страсть к нему. – Нужна особая помощь благодати, чтобы при богатстве жить благочестиво. – Христос не усвояет дела спасения одному Богу. – Как должно ослаблять страсть к богатству. – Богатство бывает причиною бедствий в здешней жизни. – Размышление о бедствиях и опасностях, соединенных с богатством, предохраняет от обольщения им.
Итак, если вдруг всего достигнуть для тебя трудно, то не домогайся получить все в один раз, но постепенно и мало-помалу восходи по этой лестнице, ведущей тебя на небо. Как страждущие горячкой, при умножающейся внутри их острой желчи, если принимают какую-либо пищу и питье, не только не утоляют жажды, но еще сильнее разжигают пламя, так точно и любостяжатели, по мере удовлетворения своей ненасытной страсти, которая острее самой желчи, еще более воспламеняют ее. Ничто не прекращает этой страсти так легко, как постепенное ослабление желания корысти, подобно тому, как малое употребление пищи и питья уничтожает действие желчи. А это, спросишь ты, как может быть? Не иначе, как если ты будешь представлять, что, непрестанно обогащаясь, ты никогда не перестанешь жаждать нового богатства и истаивать от желания большего, а, не прилепляясь к богатству, легко можешь остановить и самую страсть. Итак, не озабочивайся многим, чтобы не погнаться за тем, чего нельзя достигнуть, не заразиться неизлечимой болезнью и от того не сделаться несчастнее всех. Скажи мне, кто более мучится и терзается: тот ли, кто желает дорогих кушаний и напитков и не в состоянии удовлетворить своего желания, или тот, кто не имеет такого желания? Очевидно, тот, который сильно желает и не может получить желаемого. Состояние желающего и не получающего, жаждущего и не утоляющего своей жажды так мучительно, что и Христос, желая дать нам понятие о геенне, изображает ее точно так же, представляя в ней богатого среди пламени; последний, желая капли воды и не получая ее, жестоко мучился. Итак, кто презирает богатство, тот только подавляет в себе страсть к нему; напротив, кто желает обогатиться и умножить свое имение, тот еще более воспламеняет ее, и никогда не в силах подавить. Последний, хотя бы собрал бесчисленное богатство, желает получить еще столько же; хотя бы удалось ему и это получить, и тогда он пожелает иметь еще вдвое более; и таким образом, более и более желая, он впадает в некоторый новый, ужасный и никогда неизлечимый род сумасшествия, которое заставляет его желать, чтобы и горы, и земля, и море, и вообще все претворилось для него в золото. Итак, знай, что не умножением богатства, но истреблением в себе страсти к нему прекращается зло. В самом деле: если бы тебе пришла когда-нибудь глупая страсть летать по воздуху, то, как бы ты истребил ее? Устройством ли крыльев и других, потребных к тому орудий, или путем рассуждения, что желание это невыполнимо, и что не следует даже и пытаться его исполнить. Очевидно, последним способом. Но летать, скажешь, невозможно. Но еще более невозможно положить предел страсти любостяжания; легче для людей летать, нежели умножением богатства прекратить страсть к нему. Если ты желаешь возможного, то можешь утешаться надеждой, что некогда это получишь; если же невозможного, то ты об одном только должен стараться, т. е. об истреблении такого желания, потому что иным образом нельзя доставить душе спокойствия. Итак, чтобы не напрасно нам беспокоиться, для этого, отвергнув постоянно терзающую нас и никогда не успокаивающуюся любовь к богатству, устремимся к другой, которая и гораздо легче может сделать нас блаженными, и возжелаем небесных сокровищ. Здесь труд не велик, а польза бесчисленная: никогда не может лишиться благ небесных тот, кто всегда бодрствует, трезвится и презирает земные блага, напротив, тот, кто порабощен и совершенно предан этим последним, необходимо лишится первых.