Говорим то о чем другие молчат спутник
О чем другие молчат-III сезон: то о чём вы хотели но боялись спросить о «зелёной энергетике»
На вопросы Марата Касема и зрителей отвечает эксперт по энергетике Борис Марцинкевич.
2:12 – Призывы к декарбонизации и отказу от углеводородов. При чем тут нефтяная безграмотность?
6:25 – Декарбонизация энергетики – это хорошо или плохо?
23:47 – Происхождение нефти. При чем тут кости динозавров и содержимое земного ядра?
32:27 – Трудности добычи нефти – в чем заблуждаются СМИ?
38:29 – Когда мир откажется от нефти? Какие технологии должна развивать Россия, чтобы оставаться на коне в нефтепромышленной сфере?
41:56 – В чем сложность технологии добычи сланцевой нефти?
43:03 – Что такое Баженовская свита? Какие надежды на нее возлагают?
47:58 – Какие продукты производят из нефти?
50:16 – Вопросы от зрителей. Были ли случаи появления нефти в скважинах вычерпанных месторождений?
52:09 – Роль Ирана в газовой сфере после разблокировки транспортных коммуникаций на южном направлении после конфликта в Нагорном Карабахе
54:49 – Насколько сильными конкурентами являются Россия и Казахстан как экспортеры нефти?
57:12 – Межведомственные проекты «Росатома» и «Роснефти»: намечаются ли глобальные изменения в сфере нефтедобычи? 1:01:35 – Могут ли легкая и тяжелая нефть замещать друг друга при производстве нефтепродуктов?
1:02:54 – Есть ли какие-то новости по проекту «Роснефти» «Восток Ойл»?
«Спутник V»: О чем молчат Роспотребнадзор и Минздрав! Сколько «побочек» у российской противовирусной вакцины, и как это связано с нано-частицами!
Никто уже не скрывает, что программа вакцинации населения страны от «короны» провалена. Мне на эту тему приходится говорить и с медиками, и с гражданами, которых власти рассматривают в качестве объектов вакцинации. Честные и профессиональные медики пожимают плечами и говорят, что наш основной препарат «Спутник V» — «кот в мешке».
Первая проблема заключается в том, что препараты, используемые сегодня в России для вакцинации, являются экспериментальными. Так, третья фаза клинических испытаний по «Спутнику V» должны завершиться только в конце следующего года. Человек может уколоться таким препаратом только добровольно, в порядке «эксперимента». Причем в случае возникновения «побочек» он, как это вытекает из российских законов, вправе требовать компенсаций нанесенного здоровью вреда.
Власти об экспериментальном характере препаратов предпочитают помалкивать. И даже добиваются того, чтобы принудительно заставить людей прививаться. Хотя это можно расценивать как нарушение Конституции и многих законов Российской Федерации!
Вторая проблема. Даже если препарат прошел все клинические испытания, получил официальный статус вакцины, по уму, совести и исходя из национальных интересов, следует осуществлять дальнейшее так называемое «администрирование вакцин». Т.е. фиксацию всех случаев побочных явлений после укола, сбор и консолидацию этой информации в единой базе данных, ее анализ. Для того, чтобы при необходимости вносить коррективы в сам препарат и в процесс вакцинации. И, если потребуется, даже прекращать вакцинацию.
Такое администрирование вакцин имеется в США. Там еще в 1990 году была создана Система учета негативных последствий вакцинаций. Чаще в СМИ фигурирует аббревиатура англоязычного названия: VAERS (Vaccine Adverse Event Reporting System). Она находится в ведении Центров по контролю и профилактике заболеваний (the Centers for Disease Control and Prevention — CDC) и Администрации по контролю за качеством продуктов питания и лекарств (the U.S. Food and Drug Administration — FDA).
Похожая система есть в Европейском союзе. Она называется EudraVigilance (EV). В ЕС, согласно данным EV, по состоянию на 9 октября было зафиксировано 27.247 смертей и 2.563.768 «побочек» (в том числе тяжелых — 1.222.818). Мне известны также подобные системы в Великобритании и Австралии. В первой из названных стран число умерших составило 1.715 (по состоянию на 13 октября). Во второй — 524 (на 11 сентября).
Вопрос у меня был простой: где я могу найти статистику по побочным последствиям применения вакцин от ковида в России? Минздрав и оперативный штаб мне честно ответили, что такой информацией не располагают. Посоветовали обратиться в Роспотребнадзор. Живого общения с последним у меня не получилось. Робот мне предложил в письменном виде сформулировать запрос и отправить по названному электронному адресу. Обещая ответить в течение нескольких минут также по почте. Скоро уже будет два месяца с момента того запроса, но ответа я так и не получил. Выяснилось, что подобное любопытство проявляли и некоторые мои знакомые журналисты, но результат был тот же. Так что Роспотребнадзор можно без натяжки назвать «черным ящиком». А «черным ящикам» люди доверять не могут.
Третья проблема. Она до последнего времени находилась несколько на периферии внимания критиков нынешней кампании вакцинации от короны в России. Но сейчас вышла на первый план.
И до этого медики и просто сознательные граждане сомневались в том, что власти раскрыли полностью вакцинные «карты», т.е. состав «Спутника V» (равно как и других прививочных препаратов). Особенно люди волновались по поводу того, нет ли в отечественной вакцине каких-то компонентов, которые позволят с помощью специальных технических средств идентифицировать человека. Не станет ли вакцинация еще одним важным шагом в деле построения электронного концлагеря?
Сегодня такими компонентами могут быть нано-частицы, разработкой которых на Западе стали заниматься уже давно. Билл Гейтс как «филантроп» разработки вакцин особо и не скрывал, что такие нано-частицы очень нужны. Их можно вводить в тело человека специально. А можно вводить, как говорится, «в одном флаконе», вместе с вакцинным препаратом. Мол, они важны для того, чтобы привязать человека к электронному «паспорту здоровья». А «паспорт» поможет людям на всей планете сохранить здоровье и жизнь.
Для справки скажу, что в мРНК-вакцинах (вакцинах, созданных на основе матричных рибонуклеиновых кислот) есть нано-частицы. Самые известные — Pfizer, Moderna, которыми сегодня обкололи полмира. Власти США (где сосредоточена основная часть производства указанных препаратов) особо, конечно, не афишируют эту особенность вакцин Pfizer и Moderna.
Как отмечает Жанна Шмидт, патологоанатом из Марбургского университета, «в мРНК-вакцинах есть нано-частицы, и это никогда не скрывалось. Они используются для доставки нестабильной мРНК в клетки, действительно накапливаются и откладываются в адипоцитах (жировых клетках — В.К.) и лимфоузлах. У определенных категорий людей это может быть причиной лимфаденита, а при введении вакцины возможен анафилактический шок. Это все есть в информированном согласии, то есть, подписывая этот документ, человек понимает, что такое возможно, и для него это не является каким-то сюрпризом. Сейчас действительно такие случаи в Европе встречаются. Наши патологи об этом пишут. Кто вскрывает трупы регулярно, тот знает».
В России власти не вносят никакой ясности в вопрос по поводу наличия или отсутствия наночастиц (либо каких-то других маркеров) в отечественных препаратах (для справки: наш «Спутник» — вакцина иного рода, чем Pfizer, Moderna; она называется «векторной») Чем еще больше провоцируют недоверие к вакцинам со стороны народа. История вокруг «Спутника» в связи с заявлением академика Гинцбурга все больше обрастает разными слухами и пикантными деталями.
Вот, в частности, любопытное наблюдение военного эксперта, экс-члена комиссии ООН по биологическому и химическому оружию Игоря Никулина, которое, кстати, он озвучил еще за неделю до резонансного заявления Гинцбурга.
А вот комментарий на заявление академика, которое сделал наш известный клинический фармаколог и патологоанатом Александр Эдигер: «Гинцбург говорит о маркерах. Хотелось бы узнать, о чем речь? Что это за маркеры, при помощи которых можно определить, была вакцинация „Спутником V“ или нет. Хотелось бы услышать данные, какому количеству людей были проведены исследования на наличие этих маркеров».
Выше я уже ссылался на немецкого медика Жанну Шмидт. Ее спросили, что она думает о заявлении академика Гинцбурга. Вот часть ее ответа: «Никакие компоненты вакцины не должны надолго накапливаться в тканях. Если имеются в виду адъюванты, то есть вещества, усиливающие иммунный ответ, то их накопление может рассматриваться как угроза жизни и здоровью и как длительный побочный эффект от вакцинации. Да, следы адъювантов действительно можно определить в крови у достаточно небольшого числа людей».
Т.е., по ее мнению, в качестве маркеров могут выступать какие-то специальные добавки типа нано-частиц. Оказывается, на Западе считали отсутствие таких добавок конкурентным преимуществом «Спутника» по сравнению с Pfizer, Moderna. Гинцбург фактически дал понять, что такого преимущества у «Спутника» нет.
Вот любопытная часть ответа Жанны Смит: «Еще один момент: как рассказывал Путин, в том числе из-за сомнений в безопасности западных препаратов, в Россию сейчас массово ездят прививаться иностранцы. Если это так, то не подорвет ли их доверие к российской вакцине известие о том, что она содержит маркеры, не заявленные в ее составе?»
То, что заявление Гинцбурга подорвет (уже подорвало) доверие иностранцев к «Спутнику», еще можно пережить. Но и доверие россиян к «Спутнику» может быть обвалено.
Гинцбург раскрыл принцип работы теста на подделку сертификатов о вакцинации
Глава Центра имени Гамалеи Александр Гинцбург раскрыл принцип работы теста на наличие в крови антител к мембранному белку аденовируса Ad26. Он позволяет выявить, действительно ли человек привился от коронавирусной инфекции или купил поддельный сертификат о вакцинации. Об этом пишут «Известия». (Можно ли всему этому верить или речь все-таки идет об особых нано-частицах, решайте сами! — ред.)
Аденовирус Ad26 используется в вакцинах «Спутник V» и «Спутник Лайт» в качестве «транспорта» для доставки в клетки фрагмента генетического материала SARS-CoV-2, кодирующего информацию о структуре S-белка шипа вируса. Гинцбург пояснил, что первый компонент «Спутника V» сделан на основе этого аденовируса, который у человека встречается крайне редко. Поэтому наличие антител к нему свидетельствует о том, что человек вакцинировался, объяснил ученый.
«Если человек попадает в реанимацию и говорит, что провакцинирован, но у него при этом нет антител к оболочке адено 26-го, то, скорее всего, у него поддельный сертификат» (Гинцбург)
Что показывает анализ?
По словам Гинцбурга, подобный анализ в центре Гамалеи проводят уже около месяца. Кровь для исследования регулярно поставляют реанимационные отделения. Специалисты центра не находят антитела к аденовирусу Ad26 примерно у 80 процентов пациентов в реанимациях, заявляющих, что они вакцинированы.
При этом, отметил он, некоторые больные, уже находясь в «таком плачевном состоянии», признаются, что на самом деле не вакцинировались от коронавирусной инфекции. Пока проверено около 50–60 человек, но работа в этом направлении продолжается.
Неточности анализа
При этом руководитель лаборатории геномной инженерии МФТИ Павел Волчков заметил, что биологический маркер не может считаться на 100 процентов точным. По его словам, если у человека не было предсуществующих антител к аденовирусу Ad26, то в связи с вакцинацией качественных антител у него может и не появиться из-за короткого периода присутствия в организме. По мнению Волчкова, более точный результат теста можно получить, сравнивая образец крови человека, сданный до вакцинации, с пробой, взятой на месте же после прививки.
С ним согласен директор Научно-клинического центра прецизионной и регенеративной медицины при Казанском федеральном университете Альберт Ризванов. Он пояснил, что аденовирусы Ad5 и Ad26 использовались при создании вакцины, так как люди уже могли встречаться с одним из них до прививки, а наличие антител может снизить ее эффективность. Шансы на то, что в одном организме есть антитела к обоим аденовирусам, довольно малы, хотя по отдельности Ad5 и Ad26 могут встречаться у многих, отметил Ризванов…
О каких маркерах говорил Гинцбург? В Госдуме потребовали раскрыть состав «Спутника V»
Глава центра имени Гамалеи Александр Гинцбург заявил ТАСС, что препарат «Спутник-V» содержит некий «маркерный» компонент, который долго не выводится из организма. И благодаря этому «маркеру» можно с хорошей уверенностью установить, прививался ли человек реально или оформил себе сертификат, не проходя процедуру.
Депутат Государственной Думы Михаил Делягин обратился к Главе Центра Гинцбургу с требованием раскрыть весь список неуказанных компонентов «Спутника-V», которые и являются теми самыми особенными «маркерами».
Ведь теперь, по сути дела, все самые фантастические конспирологические доводы фактически подтвердил сам разработчик вакцины.
«Я просто напоминаю, что подчинённый господина Гинцбурга, заведующий лабораторией в центре Гамалеи, выступая на радио „Говорит Москва“ на голубом глазу говорил: если после укола к месту инъекции примагничиваются предметы — то это абсолютно нормально. Прежде такое приходилось слышать от юристов и терапевтов из Германии. Но теперь-то сам разработчик российской вакцины рассказывает, что в вакцине помимо генно-модифицированных организмов, помимо элементов, указанных на этикетке, там есть что-то ещё. Простите, пожалуйста: а может быть уважаемый Гинцбург расскажет нам всё до конца? Что ещё там есть? Как говорилось в одном фильме „огласите весь список“. И расскажите, как эти включения будут влиять на наше здоровье», — выразил свои сомнения Михаил Делягин.
Руководитель отдела НИИ эпидемиологии и микробиологии имени Гамалеи Александр Бутенко считает, что все можно объяснить с точки зрения науки, а все предположения — это только фантазия людей.
«Что такое вакцина? Она представляет собой просто жидкость, содержащую антигены коронавируса и больше ничего это просто фантазия у людей играет», — заявил Александр Бутенко.
По мнению завлабораторией Института молекулярной генетики РАН Константина Северинова, теоретически Гинцбург мог вести речь о таком маркере, как повышение уровня антител к S-белку вируса. Такое повышение отмечается после вакцинации «Спутником» у 98% людей. С другой стороны, на данный маркер ориентироваться несерьезно, поскольку уровень таких антител у части вакцинированных быстро снижается, а у некоторых они и вовсе не вырабатываются.
Можно также предположить, что у привитых присутствуют антитела к аденовирусному вектору, который входит в состав «Спутника V». Однако и с этим не так все просто — как раз сезон ОРВИ, и аденовирусы широко распространены сами по себе.
Часть специалистов все же склоняется к мысли, что Гинцбург, упомянув о неких маркерах, позволяющих изобличить обладателей купленных сертификатов, просто хотел припугнуть недобросовестных граждан.
Тем не менее в соцсетях подобные заявления вызвали массу обсуждений:
От Редакции: Читайте также:
Авиценна, Пушкин, Хайям и Тютчев о том, почему следует как можно меньше общаться с людьми
По снежной улице, в вечерний этот час
Собачий слышен лай и запад не погас,
И попадаются прохожие навстречу.
Не говори со мной! Что я тебе отвечу?
Я раньше часами могла висеть на телефоне, обсуждая с подругами, кто во что был одет, кто что сказал и как посмотрел. Но пришло время, когда мне стало нестерпимо жаль тратить свое время на это. Ведь существует прекрасная альтернатива: кинематограф, музыка, литература. Они не вынуждают нас открывать рот, но наполняют до краев изнутри.
Эти гениальные рифмы принадлежат перу Александра Пушкина:
От многоречия отрёкшись добровольно,
В собранье полном слов не вижу пользы я;
Для счастия души, поверьте мне, друзья,
Иль слишком мало всех, иль одного довольно.
В Древнем Китае чтили мудрость:
Говори лишь тогда, когда твои слова будут значить больше, чем молчание. Не говори, если это не изменяет тишину к лучшему.
Тайн хранить не умеет глупец и бахвал,
Осторожность поистине выше похвал.
Тайна — пленница, если ее бережешь ты,
Ты у тайны в плену, лишь ее разболтал.
Восточные философы, ученые и поэты жили во времена заговоров и козней, когда одно неверное, необдуманное, невзвешенное слово могло стоить жизни.
Омар Хайям:
В этом мире неверном не будь дураком:
Полагаться не вздумай на тех, кто кругом.
Трезвым оком взгляни на ближайшего друга —
Друг, возможно, окажется злейшим врагом.
Одна моя знакомая устроилась на работу. Ей стали платить, причем щедро. Этот факт так распирал ее изнутри, так не давал покоя и так возвышал над остальными, что она рассказала своим подругам о том, какая теперь у нее зарплата. Такая, что за год миллион легко можно отложить и поехать отдыхать. Или ремонт сделать.
А у себя дома упрекали мужей на тему: «Почему другие живут достойно, а мы вынуждены влачить жалкое существование». И вот эти мужья разнесли информацию дальше, о том, что кто-то хорошо зарабатывает.
И дошла она до ушей квартирных воров.
А ведь держала бы она язык за зубами, все сложилось бы иначе. Врагами при ближайшем рассмотрении оказались лучшие подруги.
Хотя нет, не подруги.
Много ли толку в разговорах?
Федор Тютчев мастерски перевел на русский язык стихотворение Микеланджело Буонарроти, который был не только скульптором и художником, но и поэтом:
Молчи, прошу, не смей меня будить.
О, в этот век преступный и постыдный
Не жить, не чувствовать – удел завидный.
Отрадно спать, отрадней камнем быть.
(1855)
Шокирующие откровения польского солдата: о чем он рассказал и почему Европа молчит? Продолжение громкого военного скандала
История с польским военным, который накануне пересек границу Беларуси и попросил в нашей стране политического убежища, сегодня получила продолжение. Белорусские депутаты потребовали международного расследования всех фактов, о которых рассказал военнослужащий. Издевательства над беженцами, которые в попытках попасть в Германию пересекают польский рубеж, не самые шокирующие. Польских солдат вынуждают убивать людей. И иностранцев, и своих. Об этом тоже рассказал Эмиль Чечко, бежавший из-за несогласия с режимом Варшавы и нежелания участвовать в преступлениях Польши.
Слова Эмиля Чечко шокировали всё мировое сообщество, и в максимально короткие сроки эти заявления должны быть тщательно проверены. ОБСЕ, ОНН, а также другие международные и правозащитные структуры просто обязаны расследовать факты убийств и издевательств, о которых рассказал сбежавший польский военнослужащий.
Этого требуют не только белорусские депутаты. Интернет разразился гневной реакцией в адрес официальной Варшавы – люди просто не понимают, как в центре Европы в 21-м веке могут вершиться подобные зверства. Сами поляки испытали после всего этого чувство стыда как минимум, как максимум – больше не хотят жить в такой стране.
Томаш Янковски, политолог (Польша): «Да, люди переходят нелегально границу, но не заслуживают за это умереть. В польских войсках сейчас гуляют смутные настроения, поэтому тяжело этого человека осуждать. То, что он сделал – его побег в Беларусь – это бешеный риск, он же сюда точно не сможет вернуться на протяжении не одного года. А у него наверняка в Польше есть семья, близкие. И представьте, какую нужно иметь мотивацию, чтобы так кардинально поменять свою жизнь. Он это сделал только, чтобы не выполнять приказы. Сейчас, конечно, в польских СМИ его называют по-разному – и агентом Беларуси, и предателем, или говорят, что он не должен был служить в армии. Очень интересно! Так как вы допустили, что он служил?»
У Варшавы нет вразумительных ответов на этот и многие другие вопросы! А придуманные наспех «страшилки» про наркомана, алкоголика и насильника, выглядят, как жалкие попытки сместить акценты и скрыть правду. Варшава молчит, потому что нечего сказать в ответ на такие серьёзные обвинения. И по-прежнему закрывает опасную зону, в которой происходят вещи, далёкие от демократии. В приграничные районы никого не допускает – ни журналистов, ни представителей правозащитных организаций. Но почему молчат европейские власти? До сих пор от Евросоюза и европейских структур никакой реакции.
Александр Маркевич, депутат Палаты представителей Национального Собрания Беларуси: «Нас поражает молчание структур ОБСЕ, парламентской ассамблеи, совета государств Балтийского моря, структур ООН, которые занимаются правами человека. И здесь их роль активная должна быть. Плюс – международные правозащитные организации, они должны подключаться и проверять эти факты, потому что это свидетельствует о человеконенавистнических действиях, о прямых фактах убийств – как беженцев, так и представителей правозащитных организаций. Они нуждаются в тщательной проверке, наш парламент будет акцентировать на этом внимание. И мы не забываем, что нашей страной возбуждено уголовное дело по фактам применения спецсредств, светошумовых гранат по беженцам, находящимся на нашей территории со стороны Польши. Эти дела расследуются, готовятся документы о направлении в международные структуры».
Белорусская сторона готова задокументировать и предоставить представителям международных структур все заявления польского военнослужащего. А при необходимости дать возможность пообщаться с Эмилем Чечко напрямую и выяснить все подробности шокирующих заявлений об убийствах беженцев и польских волонтеров, а также издевательствах над ними.
Косвенные подтверждения заявлениям польского военного существуют – кроме рассказов беженцев в интернете неоднократно публиковались снимки людей, погибших в польском приграничье и фотографии могил. Если польские власти откажутся допускать представителей международных организаций для расследования этих фактов, это станет еще одним подтверждением того, что официальная Варшава буквально зарывает правду в землю. Прикрывая свои действия милитаристскими амбициями. Выдержать такое способны не все! Те, кто отказывается исполнять преступные приказы, бегут из страны.
Алексей Авдонин, аналитик Белорусского института стратегических исследований: «Мы видим, что блок НАТО не только информационную войну проиграл, но проиграл и моральную войну, если солдаты войск НАТО побежали фактически в стан противника, то есть к нам. Они исполняли заведомо страшные, заведомо античеловеческие приказы».
Сложно представить, насколько бесчеловечными были приказы, если у самых стойких – у военных – ломается психика. Любой солдат понимает – его долг защищать, а не отнимать жизни ни в чем неповинных людей. Речь не только про беженцев, но и про поляков, которые проявили сочувствие к этим людям и просто хотели помочь. Но у польских политиков другие взгляды на этот счет. Прокуратура в спешке возбудила уголовное дело против Эмиля Чечко. Того, кто отказывается выполнять преступные приказы и говорит всему миру правду, польский режим объявил врагом, шпионом и преступником. И в истерике запустил маховик репрессий: уволены начальники сбежавшего солдата – командир батареи, командир взвода и командир 2-го артиллерийского дивизиона. Похоже, кровавую польскую машину так просто не остановить.
«Молчат дома» — о популярности в тиктоке, жизни в Минске и любви к постпанку
Играющие мрачный постпанк минчане «Молчат дома» этой весной оказались очень востребованы в тиктоке с песней «Судно» про то, что «жить тяжело и неуютно». Причем и до этого «Молчат дома» чаще выступали в Европе, чем на родине. Мы поговорили с ними о модернизме, песнях про отсутствие перспектив и противоречивости хайпа.
О создании группы, поисках басиста и рабочем классе
Роман Комогорцев (гитары, синтезаторы): Группа берет свое начало с 2014 года. Мы с Егором играли немножко иную музыку: это был какой‑то трип-хоп или что‑то около того. Тогда на российской сцене зарождалась так называемая новая русская волна. Мы решили попробовать поиграть в этом духе. Точнее, изначально я один пробовал — у меня был свой проект «Солидарность». Оттуда идут первые песни для «Молчат дома». Позже уже нашел вокалиста, чтобы реализовать песни, — сам я не пою. С Егором мы всегда хорошо общались: я ему скинул музыку, и он захотел присоединиться. Тогда он играл еще на бас-гитаре. Позже нашли басиста — это был еще не Паша. Потом сыграли пару концертов в Минске. Тогда Саша Ионов предложил нам сыграть в Санкт-Петербурге — для нас это было мировое событие, мы до этого не думали, что нас позовут в другой город выступать.
Егор Шкутко (вокал): До этого мы сыграли буквально два спонтанных концерта в Минске — там было максимум 20 человек. Тогда просто захотелось попробовать сыграть это на сцене, посмотреть, понравится аудитории или нет. Потом уже мы поехали в Питер на одну из «Ионосфер».
Комогорцев: Там еще Гречка играла до такого, как стала популярной, вот такой забавный факт. После «Ионосферы» началась череда смен басистов — ребята как‑то не задерживались. Кому‑то музыка казалась излишне мрачной, некоторые — просто по личным причинам, а кто‑то и вовсе не видел перспектив. После очередного ухода басиста мы расстроились. Но ненадолго — потом появился Пашка, и с тех пор мы вместе.
Павел Козлов (бас-гитара, синтезаторы): Да, это было в начале ноября 2017 года, а в конце ноября уже был концерт в Москве.
Шкутко: У нас был запланирован концерт в Москве, и перед ним, буквально за пару недель до него, от нас ушел басист. А Паша остался до сих пор.
— А название откуда взялось?
Комогорцев: Название случайное. Как‑то ехал в маршрутке, и за окном мелькали эти панельки (панельные дома. — Прим. ред.), классические пейзажи постсовковые, еще и дождь лил. Все это было в такой атмосфере придумано. И потом это спонтанное название было подкреплено каким‑то смыслом, идеологией группы. После этого еще вышла песня «Дома молчат».
— Изначально казалось, что в названии другое ударение: не «Молчат домá», а «Молчат дóма».
Комогорцев: Некоторые до сих пор говорят «Молчат дóма» и считают, что это смелое название для группы из Беларуси.
— А до занятия музыкой чем занимались участники группы?
Шкутко: Мы — рабочий класс: я электрик, Паша — сварщик, Рома — штукатур. Уже перед тем, как покинуть рабочее место, я последние годы работал специалистом по продаже радиоэлектронных компонентов.
Козлов: А я прорабом уже работал.
Комогорцев: Я не дорос ни до кого — штукатуром работал.
— Вы все коренные белорусы — планируете остаться на родине?
Шкутко: Я лично планирую остаться.
Комогорцев: Я тоже никуда не планирую уезжать.
Козлов: У меня в целом есть мечта получить вид на жительство в Европе, но пока не произошло ничего такого, из‑за чего я бы обеими руками за это взялся. Со временем посмотрим, что и как получится.
— А не боитесь, что если вы переедете, а группа останется в Беларуси, то что‑то может конкретно измениться?
Козлов: Время покажет, но не думаю, что все совсем поменяется. Учитывая последние туровые графики, мы очень много времени проводим вместе.
— Это радует, ведь грянула пандемия коронавируса, и у многих артистов графики нарушились.
Комогорцев: Да, но нам опять повезло — мы как раз перед закрытием всех границ успели откатать тур. Закончили ровно тогда, когда страны начали закрываться. Пандемия буквально на пятки наступала.
О ретромузыке и современной поэзии
— Ваша музыка действительно мрачная, но почему это так?
Комогорцев: А как вы думаете, какую музыку будут играть ребята из рабочего класса?
Шкутко: Живя в городе Минске, в этих панельках, в этаком постсоветском забвении… Все понемногу повлияло на наше творчество. Факторов много.
Комогорцев: Сюда же и прошлую работу можно причислить — она и физически, и морально изматывала. Приходилось в тяжелых условиях работать, что тоже давило. Буквально не видишь, что будет дальше.
— В каком‑то смысле «Молчат дома» и альбом «Этажи» — это об отсутствии перспектив?
Шкутко: В общем, да, можно и так сказать.
— А как появляется этот ретросаунд с технической точки зрения?
Комогорцев: Лично я беру референсы из 80-х — я очень люблю эту музыку, много ее переслушал. С 2014 года у меня появилась страсть к ретросинтезаторам, драм-машинам и прочему. Тогда я слушал Depeche Mode разных периодов и разбирал их на части: как, из чего состоит, где и какой инструмент используется, начинал копать информацию про него — о том, как он работает, и из чего устроен. Постепенно выработался рефлекс [разбирать], например, как различаются синтезаторы в разных песнях. Уже из этих деталей по кусочкам составляем свои песни.
— А кого еще берете как пример? Кого считаете интересным из периода Depeche Mode или более позднего времени?
Комогорцев: Допустим, мне нравится ранняя Мадонна.
Шкутко: Тут стоит учитывать, что мы все слушаем разную музыку. Не так чтобы сильно разную, но условно то, что один слушает дома, другой такое слушать там же не будет.
Козлов: Если мы играем такую музыку, то это не значит, что мы слушаем только ее. Я лично люблю музыку 70-х, но еще слушал софт-инди.
Комогорцев: Если брать ближе к стилистике прошлого, то это Kraftwerk, The Cure, a-ha. В советской музыке тоже много примеров: те же «Кино», «Кофе», «Браво», «Центр» и Жанна Агузарова.
— Сейчас есть эстетический запрос на музыку и образы недавнего прошлого. С вашей точки зрения, почему так происходит?
Шкутко: Видимо, в то время выпускали действительно стоящие вещи, которые люди сейчас пробуют и познают. Из таких примеров есть группа «Альянс»: в 80-е она была не то чтобы недооцененной, но многие считали ее коллективом одного хита. Сейчас же ее замечают больше, чем тогда.
Комогорцев: Музыка 80-х сохранила свою актуальность на протяжении пути к 2020 году. В то же время современная музыка утратила художественные элементы, многое сейчас делается под копирку. Одно дело брать что‑то из прошлого, другое — когда есть пять групп и все они делают буквально одинаковые вещи как в звуке, так и в эстетике. Раньше такого не было: использовались одни и те же синтезаторы, но композиторство было совсем другое.
Использовались разные музыкальные ходы, была интересная гармония. Да, сейчас стало проще, правит технический прогресс, но у многих нет композиторской жилки. Безусловно, она есть, но не хочу все сгребать под одно. Главное — это бит, бит, бит, но из‑за этого пропала мелодия. 80-е — золотое время мелодии.
— Эмалированное судно, окошко, тумбочка… это из Бориса Рыжего, вы его уже цитировали. А интерес к поэзии XX века с чем связан? Или интереса нет, и строчка пришла случайно?
Комогорцев: Автор наших обложек для первого и второго альбома, мой друг Влад, подсказал мне слова этого поэта. Это песня еще из проекта «Солидарность»: у меня была музыка, но слов не было. Я показал Владу, он показал мне стихотворение Рыжего. Тогда мне показалось оно очень мрачным, но меня убедили, что к этой музыке это должно подойти. Примерил — получилось круто. Влад — человек творческий, он больше понимает в поэзии, в том числе и в современной русской. После этого я и узнал про Бориса Рыжего — это был 2014 год, наверное.
— А кого бы вы еще зацитировали из поэтов?
Комогорцев: У меня была еще одна песня на стихи Бродского — там еще слово «пейзаж» фигурировало. Если брать кого‑то из современников, то мне нравится, как пишет группа «Макулатура».
Козлов: В поэзии очень хороши «4 позиции Бруно» и «Порез на собаке» — это просто потрясающе.
Комогорцев: Эти ребята на самом деле поэты. Музыкальная оболочка у них второстепенна, больше упор на смысловую нагрузку.
— Мистический реализм в клипе на трек «Танцевать» — откуда он?
Шкутко: Ответ довольно прост. Весной 2019 года нам написала девочка-испанка Исабель Падилья, которая училась в США на режиссера. Она очень хотела снять клип на «Танцевать», и у нее вроде даже были наброски. Мы ей написали: «Снимай». На этом закончилось наше участие в съемке клипа.
— И попала ли она в ваше толкование этой песни?
Комогорцев: Вообще мимо, в толкование точно она не попала. Клип получился неплохой, работа была проделана немаленькая. Он как бы нам понравился, но схожести с темой и подтекстом этой песни фактически никакой нет.
О Беларуси и тиктоке
— Что из подобного в Беларуси посоветуете послушать?
Комогорцев: Безусловно, группу Nürnberg — они наши хорошие друзья, поют на белорусском языке и тоже играют в стиле постпанк, но ближе по звучанию к The Cure.
Шкутко: Есть еще «Люты сакавік», The Violent Youth, Dlina Volny.
Козлов: Еще есть амбициозный проект — Lubber Louie.
— Что думаете о «Петле пристрастия»? Она ведь до вас начала заниматься таким звуком.
Комогорцев: Не совсем, это уже ближе к альтернативному року. Это уже не постпанк, если только не текстами и мрачными темами. Музыкально это звучит довольно бодренько для нашего направления.
— У «Молчат дома» трек «Судно» вышел в тренды тиктока, но разошелся он именно у иноязычной аудитории. Одно но — многие иностранцы ассоциируют вас именно с Россией, не с Беларусью. Как к этому относитесь?
Шкутко: Это классика — чем дальше уезжаешь от Беларуси, тем меньше знают про саму страну.
Это уже привычно, но мы в любом случае поправляем людей. Даже на каждом концерте после выступления говорим, что мы — группа «Молчат дома» из города Минска.
Козлов: Это правда важно — хотелось бы, чтобы про нашу страну знали так же, как и про белорусскую музыку.
Шкутко: Сказать, что нас это бесит и мы негативно к этому относимся, — нет. Но поправляем точно.
— Тогда давайте разбираться с «Судном»: помимо видео с изображениями «каменных развалин» российских кварталов, под трек снимают еще и тиктоки про переодевания. Что думаете на этот счет?
Козлов: Отсюда идут и двоякие чувства к тикток-тренду, ибо видишь, что люди не понимают, о чем в целом лирическая часть. В целом популярность — это приятно.
— Если говорить об этом, то, возможно, у вас есть любимые видео под эту песню?
Комогорцев: Да, у меня любимый тикток — с котиком. С лягушкой еще, абсолютно бредовый.
Козлов: Я вообще ничего не видел, кроме кота и Ивлеевой.
Шкутко: Я скачал приложение, только чтобы увидеть, что происходит с нашим треком, но туда прямо не погружался. Вбил просто «Молчат дома», посмотрел и просто вышел.
Козлов: Несмотря на то, что со стороны все это выглядит несколько дико, очень приятно, что люди выбирают именно твою композицию. Помимо тотального использованию песни в тиктоке, у нее произошел колоссальный рост на всех стриминговых платформах. Если с момента выпуска «Судна» и до появления в приложении у трека был 1 миллион прослушиваний, то теперь их у него уже около 11 миллионов.
Неважно, где слушатель открыл для себя группу, более важен дальнейший процесс, погружение в творчество.
Комогорцев: Сам тренд пошел из‑за динамичной мелодии, и под нее было удобно снимать видео про переодевания. Насколько я знаю, люди очень сильно заморачиваются, когда снимают подобные видео. Где‑то я читал, что это сложно записать и кто‑то даже с этим не справлялся.
Шкутко: С инсайдерской стороны метрика тиктока заставила все крупнейшие лейблы, букинг-агентства написать группе о возможности сотрудничества.
— Вы стали хайпить еще до тиктока, намеренно ориентировались именно на зарубежную аудиторию. А почему?
Комогорцев: Намеренно мы не старались «хайпить» на зарубежную аудиторию. Изначально в 2017 году, когда с нами еще не было Паши, мы хотели стать популярными в России на фоне новой русской волны. В 2018 году у нас получилось съездить на шведский фестиваль Kalabalik — это был наш первый концерт за рубежом. Мы были первой белорусской группой, которая там выступала.
Шкутко: Непонятно было, как нас воспримут люди и почему нас вообще пригласили. Это было еще до хайпа «Этажей» — они еще даже на тот момент не вышли. Альбом должен был через полторы недели после фестиваля появиться. Мы вышли, сыграли сет. Естественно, что неуверенно, концертного опыта у нас еще не было. Мы заканчиваем играть последнюю песню, а 400 человек кричат: «Еще, еще!» Мы вроде бы и хотим сыграть, но уже все отключили.
Комогорцев: Мы же еще понятия не имели, как себя вести, — играть или не играть дальше. И пока мы стояли и тупили, нам вырубили звук.
Шкутко: После этого уже подошел организатор, сказал, что это было что‑то с чем‑то и просто вау. Мы были в шоке — сыграли вроде бы не очень.
Комогорцев: Сказал еще, что мы задержали выступление Hatari (исландская перформанс-арт-группа, представители Исландии на «Евровидении» в 2019 году. — Прим. ред.).
Шкутко: Я бы сказал, что это один из вариантов. Точного ответа мы сами еще не знаем.
— Вашу музыку потом еще использовали в рекламе Hugo Boss. Это помогло как‑то раскрутиться, найти новых слушателей или никак не повлияло?
Комогорцев: В белорусских СМИ о нас начали писать.