кто такой покатигорошек славянских сказках
Покатигорошек
Покатигоро́шек (Катигоро́шек, Котигоро́шко) — украинская народная сказка. Сказки с подобным сюжетом и названиями существуют у всех восточнославянских народов (напр., у белорусов). Сюжетную линию сказки составляет борьба богатыря Покатигорошка с разного рода нечистью.
Содержание
Сюжет
Первый подвиг — змееборчество
Поганый Смок (Змей Горыныч, дьявол), похищает сестру трёх братьев, которая носила им в поле обед. Братья приходят вызволять девушку, но Змей даёт им задание: порубить железную колоду без топора и сжечь без огня. Братья не справляются с трудной задачей, и Змей убивает их (или заточает в тюрьму). Мать братьев идёт на реку и видит по пути катящуюся горошину. Она съедает её, и у неё рождается сын — Покатигорошек. Когда он вырастает, то идёт спасать сестру и братьев. Змей опять даёт ему то же задание; Покатигорошек показывает свою силу: одним касанием пальца разбивает колоду в щепки, а когда дует — она превращается в пепел.
Змей вызывает Покатигорошка на бой; тот убивает его, освобождает сестру и воскрешает (вызволяет) братьев; испугавшись его чудесной силы, братья привязывают его к дубу (объяснение, почему он не вернулся домой).
Второй подвиг — спуск в подземное царство
Также известны подвиги Покатигорошка в компании других богатырей (Вернигоры или Свернигоры, Вырвидуба, и т. п.) — битва со старичком «сам с ноготь, борода с локоть», укравшим царевну или трёх царевен; для борьбы с подземными духами Покатигорошек спускается под землю, откуда его выносит гриф.
В сказке из сборника А. Н. Афанасьева, вместо подземных духов действуют три змея и их мать (Покатигорошек отдаёт ей двух других богатырей, чтобы самому спастись). Эта версия больше похожа на известный сказочный сюжет про бой на Калиновом мосту.
Непременный атрибут Покатигорошка — его оружие: булава (ею он вбивает змея в землю, ею же расправляется с прочими врагами). Финалом сказки в большинстве её вариантов является женитьба Покатигорошка на спасённой им царевне.
Происхождение
Сюжет о герое — победителе змея (АТ 300) очень старый, имеет индо-иранское происхождение (сказание о Фаридуне и Заххаке). Исследователи В. Иванов и В. Топоров считают его основным мифом индоевропейской культуры.
[1]- Украинский вариант. [2]- Белорусский вариант.
Про Покатигорошка и царя Гороха. Следы племенного эпоса в фольклоре восточных славян
«Да, когда же жилъ этотъ царь Горохъ?»
— Съ допотопныхъ дней слѣдъ объ немъ заглохъ
П.А.Вяземский
В теории, вероятность бытования у восточных славян эпоса до образования Киевской Руси допускают многие историки, в статье предпринимается попытка раскрытия этой темы. Автором исследованы данные русского, украинского и белорусского фольклора, касающиеся персонажей с «гороховыми» именами с целью выяснения их взаимосвязей.
Древность персонажа по имени царь Горох осознаваемая и постулируемая носителями фольклора находит подтверждение в средневековых европейских анналах, излагающих народные предания об отцах-основателях первых государств с именами того же стилистического ряда. Деяния героев восточнославянского фольклора с именем Горох выстраиваются в цепь взаимосвязанных эпизодов, подобно тому, как смогли выстроится в единое произведение Калевала разножанровые карело-финские песни (эпические, лирические и магические), собранные и упорядоченные Э. Ленноротом. В работе показана высокая вероятность существования у восточных славян в раннее Средневековье эпоса о реальном народном герое по имени Горох.
Имена исторических личностей продолжают этот ряд: вождь антов Бус / Бож (IV век) носил имя со значением «серый» (или сокращение от Божемир, Божеслав); имя императора Карла (VIII век) означает «мужчина»; нитранский князь Прибина (IХ век) имя, означающее «нагулянный, незаконнорожденный», имя его сына – Коцел скорее всего означает «козел».
Разумеется, в рассматриваемое время IV – IХ вв. н.э. у европейских народов наряду с именами Репка, Ольха, Вода, Козел и прочими существовали и более поэтические имена: Беовульф (Пчелиный волк/ Медведь), Межимир (Разделяющий мир), Хлодвиг (Славный воин), Сванхильда (Лебединая битва) и прочие, известные из письменных источников. Однако хорошо просматривается тенденция: с течением времени «простые» имена (производные от существительных) заменяются именами более высокого значения, обычно двухчастными. Примерно к XII веку простые имена исчезают в среде знати, сохраняясь в народной среде. И как современные имена Лев, Карп, Вера, Любовь не ассоциируются у нас с соответствующими существительными и не кажутся нам «смешными», так и личное имя Горох в определенный временной период было вполне обычным и его мог носить правитель. Это подтверждает нередкая в наши дни фамилия Горохов/Горохова в большинстве случаев произошедшая от прозвища или личного имени Горох и русский баронский род польского происхождения – Горох.
Возможно, память о царе Горохе сохранилась в поговорке шут гороховый. А.Ф. Журавлев по поводу этого пишет: «Нет резона оспаривать мысль, что изначально оно синонимично фразеологизму чучело гороховое (то есть непосредственно «пугало на гороховом поле»). Однако фразеология часто многослойна, допускает разнонаправленные связи, позднейшие смысловые пересечения. Мы можем осторожно предположить, что косвенным образом, во вторичном сближении, шут гороховый с царем Горохом сопряжены: фигура шута-острослова при монархе слишком популярна, чтобы ассоциации такого рода не оказались возможными» (4, с.115).
По некоторым косвенным данным можно осторожно предположить исход этой битвы – проигрыш царя Гороха. Несмотря на то, что в большинстве случаев семантика гороха в народной традиции положительна (изобилие, множественность), имеются и следующие факты: отказ в сватовстве выражался преподнесением горохового венка, скомороху предназначалась «плата – гороху лопата», то есть ничтожно малое поощрение потому что «горох да репа – завидное дело, кто мимо идет, тот сорвет», то есть скомороху дали продукт, находящийся в свободном доступе, то, что скоморох мог бы и сам себе добыть не работая по найму. Ряженые шут гороховый и гороховый медведь, завернутые в гороховую солому пугали народ на Святки и Масленицу, над ними смеялись (8, с. 523-525). Такие символические знаки отторжения, проявленные с помощью гороха в эпизодах архаичных действ (свадьбы и календарные праздники) не могли возникнуть случайно. Возможно, они намекали на некое всем известное происшествие, мифическое или историческое в котором горох потерпел крах. Преподнеся жениху гороховый венок как бы говорили ему: «прогоняем тебя, как гнали царя Гороха».
В двух волшебных сказках богатыри Горох и Гороховик являются спутниками главных героев – Медвежьего Ушка и «лыцаря» Давидоновича, они вместе совершают подвиги (6, с. 29-30). И только одна сказка является новеллистической, более поздней, в ней Горiшок это трехлетний пронырливый хлопчик, обманывающий барина, чумаков и богатого дядю (6, с. 29). Сказки про богатыря Покатигороха были наиболее популярны в Малороссии, возможно имя, данное рассказчиком мальчику – авантюристу есть антитеза имени богатыря Гороха.
Мы видим, что в восточнославянских сказках, песнях, пословицах и поговорках с упоминанием человека по имени Горох речь может идти об одном и том же персонаже в разных ситуациях, и эти ситуации соответствуют биографиям многих эпических и исторических героев древности: чудесное рождение, богатырские подвиги, женитьба, воцарение и царствование с типичным сопровождением средневекового правителя – шутом и военными походами на соседей. В I веке н.э. Тацит описал германские племена и сообщил о том, что у них имелись песни о предках и вождях, которые заменяли историю и это была общая тенденция для многих народов на определенной стадии развития общества. Отрицать наличие у соседних с германцами славянских племен подобных произведений нет никаких причин, тем более на фоне выявленной истории царя Гороха.
Мы полагаем, что единой восточнославянской эпопеи о герое по имени Горох не существовало, как не существовало единого связанного нарратива об одном из главных персонажей валлийского фольклора короле Диведе Пуйлле (3, с.285), карело-финском эпическом герое Вяйнемёйнен и многих других. В восточнославянском фольклоре, как и в кельтском, и в карело-финском, имели место только отдельные разножанровые произведения о приключениях и деяниях одного и того же героя, а общая картина жизни героя существовала в ментальном виде. Наиболее актуальным временем для реального существования героя такого типа является первая половина I тыс. н.э. и ранее.
Сказка «Покатигорошек»
Покатигорошек
Жили дед с бабой. Было у них два сына и дочка Палаша. Красивые выросли сыновья — высокие да стройные. А дочка, та еще краше.
Сыновья землю пахали, хлеб сеяли, хозяйством занимались, этим вот и жили.
Однажды управились они до срока с работой, все с поля убрали, свезли и обмолотили.
Поглядел отец на неполные закрома да и говорит:
— А хлеб-то, сыны мои милые, нонешним летом скупо уродился. Не пойти ли вам к чужим людям на заработки? Запас беды не чинит.
Подумали братья — что ж, и правда: не мешало бы иметь лишний грош в хозяйстве. За него весной можно будет хлеба прикупить, коль своего не хватит. Да вот куда на заработки пойти? Кругом всё бедные люди живут.
— Сходите за пущу, — советует отец. — Может, вас там кто и наймет.
Набрали братья харчей по торбе и говорят:
— Если через неделю не вернемся, то пусть Палаша принесет нам свежего хлеба.
— А как же я узнаю, куда вам его нести? — спрашивает Палаша.
— А мы возьмем с собой куль соломы и будем по дороге бросать по соломинке — вот след этот и приведет тебя к нам.
— Раз так, то мне нетрудно вас будет найти,- согласилась сестра.
Собрались братья и пошли.
Идут да по соломинке вслед за собой бросают.
Прошли они поле, вошли в дремучую пущу. А в пуще той жил страшный Смок с железным языком. Увидел он, что братья след за собой оставляют, взял да и перебросил соломинки на другую стежку. А вела та стежка прямиком к костяному дворцу.
Прошла неделя. Не вернулись братья. Радуется отец:
— Видно, нашли они там подходящую работу. Отнеси им, дочка, свежего хлеба.
Взяла Палаша хлеба да еще к хлебу кое-чего и двинулась в путь-дорогу. Идет и все к соломинкам присматривается. Вдруг видит перед собой дворец — из костей человечьих построенный, черепами человечьими крытый…
Испугалась девушка: “Куда это я попала?” — думает.
А тут и сам хозяин из дворца выходит — пугало поганое.
— А-а, — ухмыляется он, — попалась ты ко мне в руки! Давно я на тебя заглядывался, забрать в свой дворец собирался. А вот ты и сама явилась ко мне. Ну что ж, теперь отца-мать забывай, ко мне ступай. Будешь жить в моем дворце наймичкой. А не захочешь — заброшу и твой череп к себе на крышу.
Залилась Палаша горькими слезами, да что делать… Не смилостивится поганый Смок.
А тем временем Папашины братья и правда нашли себе у одного богатого человека хорошую работу. Порядились работать на своих харчах. Проработали неделю, а потом видят, что харчи уже вышли. Ждали они, ждали сестру — да так и не дождались.
Приходят братья домой и спрашивают:
— А чего ж ты нам, батька, еды не прислал?
— Как не прислал? — удивляется отец.- Ведь Палаша понесла вам и хлеба и к хлебу…
— Нет, — говорят братья, — мы ее и видеть не видели.
Испугались отец с матерью, горюют: “А не пропала ли где дочка?”
— Я пойду ее искать, — говорит старший брат.
— Иди, сынок, — согласились отец с матерью. Собрался он и пошел. Идет пущей-лесом, видит — соломинки совсем в другую сторону повели. Пошел он по той стежке, куда соломинки вели, и пришел к костяному дворцу.
Увидала его Палаша из окна, выбежала навстречу.
— Ах, братец, родной мой! — плачет сестра.- Несчастная я теперь, невольница горемычная…
И рассказала она брату, как в неволю к поганому Смоку попала.
— Не плачь, сестрица, — утешает ее брат, — я тебя вызволю.
— Нет, братец, не знаешь ты, с кем дело имеешь. Ступай-ка лучше скорее назад, а то Смок убьет тебя. Он за сто верст людской дух чует.
— Смерти я не боюсь, — отвечает брат. — А вот давай-ка лучше подумаем, как твоего хозяина обмануть, как тебя отсюда к отцу-матери вернуть.
— Подожди ты тут, а я пойду спрошу у хозяина, пустит ли он тебя к себе во дворец. А там мы что-нибудь да придумаем.
— Что бы ты, — говорит, — хозяин, сделал, если бы сюда мой брат пришел проведать меня?
— Как гостя бы принял, — ухмыльнулся Смок. Поверила ему Палаша и привела брата во дворец.
Усадил Смок гостя за стол и говорит Палаше:
— Принеси нам железных бобов. Принесла Палаша котел железных бобов.
— Давай, гостюшка, пополуднуем, — говорит Смок. И стал загребать из котла пригоршнями.
Взял и гость один бобок, подержал во рту да и выплюнул.
— Ты, видать, гость, не больно голодный.
— Благодарствую, — говорит гость, — есть мне и правда не хочется…
Повел Смок гостя на конюшню. А стояло там двенадцать жеребцов, и каждый жеребец на двенадцати цепях к железным столбам прикован.
— Ну что, гость, кто из нас побогаче: ты или я? — хвалится хозяин.
— Да где уже мне с тобой равняться, — говорит гость. — У меня и сотой доли того нету.
— А теперь я тебе покажу еще одну штуку. Привел его Смок к колоде — в четыре сажени толщиной, в двенадцать длиной.
— Вижу, — отвечает гость.
— Не можешь! — закричал Смок. — Чего ж ты ко мне в гости явился? Ты ведь со мной, с самим царем лесным, подружить задумал!
Убил Смок гостя, глаза выколол, а самого в конюшне на перекладине повесил.
Прошел день, другой, не вернулся домой старший брат.
Говорит тогда младший брат отцу-матери:
— Пойду я сестру искать.
Жаль отцу-матери отпускать его в неведомую дорогу, последний ведь он у них остался. Начали они его отговаривать.
— Нет, — говорит младший брат, — пойду, Собрался и пошел.
Ну, понятно, и с ним случилось то же, что и со старшим.
Проведала о том Палаша, громко заголосила;
— Нет, — ухмыляется Смок, — тебя убивать я не буду. А вот ежели отца и мать поймаю, так сразу убью, чтоб ты больше о них и не думала.
Трудно стало жить отцу-матери без детей. Сидят они, горюют: кто на старости лет присмотрит за ними, кто похоронит…
Пошла однажды баба за водой. Глядь — катится по дороге горошинка. Подняла она ту горошинку и съела.
А вскорости родился у них мальчик. Да такой пригожий — полный, кудрявый, с русыми волосами. И дали ему отец с матерью имя Покатигорошек.
Растет мальчик не по дням, а по часам. Радуются отец с матерью, любуются — будет им в старости помощь. Одна только беда: притронется к кому-нибудь из детей, играючи, Покатигорошек, а дитя так и валится, как сноп. Каждый день приходят к старику со старухой соседи жаловаться, что Покатигорошек, мол, детей их обижает.
Однажды стал Покатигорошек расспрашивать у матери:
— Почему я у вас один? Почему нет у меня ни сестер, ни братьев?
Мать утерла углом платка глаза и говорит:
— Были у тебя, сынок, и братья и сестрица…
— А где же они? Коль поумирали, то я ничего поделать не в силах, а коль в неволю попали, то пойду их вызволять.
Рассказала мать, что знала про своих детей.
На другой день вышел Покатигорошек на улицу погулять. Нашел там старый какой-то гвоздик, принес домой и говорит:
— Отнеси, тата, гвоздик этот к кузнецу да скажи ему, чтобы выковал из него булаву на двенадцать пудов.
Отец ничего ему не сказал, а про себя подумал:
“Вот дитятко-то какое у меня народилось, не такое, как у людей. Еще мал, а уже над отцом смеется. Где ж это видано, чтоб из гвоздика двенадцатипудовую булаву выковать?”
Закинул отец гвоздик на полку, а сам поехал к кузнецу и заказал ему двенадцатипудовую булаву.
Вечером привозит булаву домой. Взял Покатигорошек булаву, вышел на огород, размахнулся и кинул ее в небо. А сам вернулся в хату и лег спать.
Наутро поднялся Покатигорошек, припал правым ухом к земле, слышит: гудит земля!
— Тата! — кличет сын. — Ступай-ка послушай, булава-то назад с неба летит.
Подставил он колено, булава ударилась о колено и переломилась надвое. Посмотрел на нее Покатигорошек и говорит:
— Ты мне, тата, сделал булаву не из того железа, что я тебе дал. Скажи кузнецу, чтобы сделал из того гвоздика!
Почесал отец затылок и поехал опять к кузнецу, на этот раз уже с гвоздиком.
Удивляется кузнец — как это можно из гвоздика да двенадцатипудовую булаву выковать! Но все же принялся за работу. Бросил гвоздик в огонь, а тот и давай расти, как на дрожжах. Растет и растет.
Выковал кузнец из гвоздика двенадцатипудовую булаву, да еще вон сколько железа осталось…
Привез отец булаву домой. Сын поглядел на нее и спрашивает:
— Из чего кузнец ковал булаву? Может, опять не из гвоздика?
— Нет, теперь, — говорит отец,- сделано все, как ты и просил.
Вскинул Покатигорошек булаву на плечо, простился с отцом-матерью и пошел по белу свету искать сестру и братьев.
Долго ли коротко шел он, пришел-таки к Смокову дворцу. На дворе встретила его сестра Палаша.
— Кто ты такой? — спрашивает. — И зачем явился сюда? Ведь тут страшный-престрашный Смок живет…
Рассказал ей Покатигорошек, кто он и куда идет.
— Нет, — говорит Палаша, — неправда это: было у меня двое братьев, да поганый Смок поубивал их, на перекладине в конюшне повесил. А ты не мой брат.
— Так дозволь хоть переночевать у вас! — попросил Покатигорошек. Пошла Палаша к Смоку.
— Ты чего так запечалилась? — спрашивает ее Смок.
— Да вот пришел хлопец какой-то и говорит, что он мой брат. Просится переночевать с дороги.
Взял Смок свою волшебную книгу, развернул ее, поглядел и говорит:
— Да, у тебя еще будет один брат… Но не этот… Этот обманывает. Позови-ка его сюда, я с ним сам поговорю.
Вошел Покатигорошек к Смоку.
— Добрый день, хозяин!
Поставил Смок на стол угощение — железные бобы.
— Садись, — показал он Покатигорошку на железное кресло.
И только Покатигорошек сел, так кресло и рухнуло.
— Э-э, хозяин, — удивляется Покатигорошек. — И непрочные же у тебя кресла! Разве нет хороших мастеров, чтобы сделали покрепче?
Испугался Смок. Принес другое кресло, покрепче.
Сел Покатигорошек за стол. Смок подсунул ему котел.
— Да я и правда за долгую дорогу проголодался, — говорит Покатигорошек.
И начали они есть. Смок всыплет горсть в свой ртище, а Покатигорошек — две. Ест, аж за ушами трещит.
Опорожнили весь котел.
— Ну что, наелся? — спрашивает Смок.
— Не очень. Только червячка заморил. Видит Смок: в еде не справиться ему с этим хлопцем!
— Так пойдем посмотрим на мои богатства, — говорит Смок.
Показал Смок Покатигорошку все свои богатства.
— У кого больше добра, — ухмыляется Смок,- У тебя или у меня?
— Я не богат, — говорит Покатигорошек, — но и тебе-то хвастаться нечем. Разозлился Смок.
— Ты смеешься надо мной! Пойдем, я покажу тебе одну штуку.
Привел он Покатигорошка к той же колоде, к какой и братьев его водил.
— Если без топора перерубишь ее, без огня сожжешь, то отпущу тебя домой. А нет — будешь там, где и братья твои…
— Ну, это мы еще посмотрим! — смеется Покатигорошек.- Не пугай сокола вороной!
Притронулся он пальцем-мизинцем к колоде, а та враз и рассыпалась на мелкие щепки. А потом как дохнул, так от щепок ничего и не осталось.
Видит Смок — не простой гость попался.
— Пойдем теперь поборемся, — говорит Смок. — Посмотрим, кто из нас посильней.
— Зачем сразу бороться. Давай сперва на руках попробуем: я твою руку сожму, а ты мою.
— Да где уж тебе, молокососу, со мной на руках тягаться! — стал горячиться Смок.
Разозлился Смок не на шутку и говорит:
Схватились. Покатигорошкова рука только посинела, а Смокова аж почернела.
— Нет, — говорит Смок, — так бороться я не согласен. Давай лучше по-другому.
Дохнул он — сделался медный ток. Дохнул Покатигорошек — сделался серебряный.
Начали биться. Дохнул Смок — вогнал Покатигорошка в серебряный ток по щиколотки. Стукнул Покатигорошек Смока булавой — ушел Смок в медный ток по колени. Второй раз дохнул Смок — вогнал Покатигорошка в серебряный ток по колени.
А Покатигорошек как стукнул Смока булавой — ушел Смок в медный ток по самую грудь. Смок запросился:
— Погоди, гость: давай передохнем.
— Да не больно мы и устали, — усмехается Покатигорошек.- Я с дальней дороги и то чувствую себя ничего. А ты целыми днями вылеживаешься себе как пан.
Подумал Смок, покрутил головой и говорит:
— Видно, хлопче, убьешь ты меня.
— Для того и пришел я!
— Оставь мне хоть полжизни, — завопил Смок. — Забирай все мои богатства, только до смерти не убивай.
Вырвался Покатигорошек из серебряного тока и давай бить булавой Смока. Бил, бил и вогнал его в медный ток по самые уши.
Тут Смоку и конец пришел.
Отдохнул немного Покатигорошек и пошел в Смокову конюшню. Вывел одного жеребца в поле, снял с него шкуру мешком и залез сам в тот мешок. Сидит там и ждет. Прилетает ворон с вороненком. Стали шкуру клевать. А Покатигорошек хвать вороненка за ногу.
Увидел это старый ворон, заговорил голосом человечьим :
— Добудь целящей и живящей воды — отдам.
— Хорошо, — согласился ворон. — Добуду.
Взял он две фляжки и полетел за тридевять земель, в тридесятое царство. А в том царстве бил из-под одной горы родник с водою целящей, а из-под другой — с водою живящей. Набрал ворон воды и той и другой и назад воротился.
— На, — говорит Покатигорошку, — тебе воду, только верни мне дитя.
Тут вмиг Покатигорошек разорвал вороненка надвое.
— Ай-яй! — заголосил старый ворон. — Что ты наделал?
— Ничего, — говорит Покатигорошек. — Это я, чтоб попробовать.
Окропил он вороненка целящей водой — сделался он целым, покропил живящей — ожил вороненок.
— Ну вот видишь, — радуется Покатигорошек, — теперь я знаю, какая это вода.
Поблагодарил он старого ворона, а сам пошел на конюшню, к мертвым братьям. Окропил их живящей водой — ожили братья, покропил целящей — прозрели глаза.
— Ой, — говорят братья, — и как же мы долго спали.
— Спать бы вам тут веки вечные, если б не я,- отвечает Покатигорошек.
Братья протерли глаза, вглядываются.
— Кто ты такой? — спрашивают Покатигорошка.
— Нет, — заспорил младший брат, — братьев у нас больше не было. Ты обманываешь. А старший брат говорит:
— Ну что ж: кто бы ты ни был, а коли нас из беды вызволил, ты нам и брат.
Обняли братья Покатигорошка, поблагодарили его. Потом сожгли Смоков костяной дворец, забрали сестру и все вместе домой вернулись.
И пошел там пир на весь мир. И я у них был. Мед, вино пил. По бороде текло, а в рот не попало. И сказка вся.
Кто такой покатигорошек славянских сказках
«Да, когда же жилъ этотъ царь Горохъ?»
— Съ допотопныхъ дней слѣдъ объ немъ заглохъ
П.А.Вяземский
Про Покатигорошка и царя Гороха. Следы племенного эпоса в фольклоре восточных славян
В теории, вероятность бытования у восточных славян эпоса до образования Киевской Руси допускают многие историки, в статье предпринимается попытка раскрытия этой темы.
Автором исследованы данные русского, украинского и белорусского фольклора, касающиеся персонажей с «гороховыми» именами с целью выяснения их взаимосвязей.
Древность персонажа по имени царь Горох осознаваемая и постулируемая носителями фольклора находит подтверждение в средневековых европейских анналах, излагающих народные предания об отцах-основателях первых государств с именами того же стилистического ряда.
Деяния героев восточнославянского фольклора с именем Горох выстраиваются в цепь взаимосвязанных эпизодов, подобно тому, как смогли выстроится в единое произведение Калевала разножанровые карело-финские песни (эпические, лирические и магические), собранные и упорядоченные Э. Ленноротом.
В работе показана высокая вероятность существования у восточных славян в раннее Средневековье эпоса о реальном народном герое по имени Горох.
Персонажи с именем Горох / царь Горох встречаются в нескольких жанрах восточнославянского фольклора: пословицах, поговорках, сказках и песнях. Имя царя в поговорках и сказках одного сюжета может меняться, например, вместо общего для русских, украинцев и белорусов фразеологизма о древних временах «при царе Горохе» (с вариантами) в локальных традициях говорят «при царе Копыле», «при царе Косаре» и пр. В волшебных сказках «замещать» Гороха могут персонажи Медвежье ушко, Иван-царевич и др.
Однако, ни одно из других имен героев аналогичных тем и сюжетов не имеет такой многожанровой распространенности, как имя Горох. То есть о Медвежьем ушке нет песен и поговорок, о царе Копыле нет сказок и песен и.т.д. По популярности имен персонажей различных жанров восточнославянского фольклора в целом, имя Горох уступает другим именам, например имени Иван. Но большинство персонажей по имени Иван это различные герои с одинаковым именем и их приключения нельзя разместить в логической последовательности.
А.Ф. Журавлев считает, что «Поиски подлинных исторических лиц и событий, стоящих за теми или иными выражениями рассматриваемого ряда, могут быть не лишенными оснований. Например, украинское за короля Сибка (як була земля тонка, що носом проб’еш, та й води ся нап ‘cut) связывается с именем польского короля Яна Собеского. Польский фразеологизм za krola Sasa объясняется памятью о польском короле Августе II, курфюрсте Саксонском; он перенят и украинским фольклором: За царя Саса. нашись люде хлгба й м’яса; а як настав Понятовсъкий [последний польский король], то все й niuuio по-чортовсъкш..; За царя Саса, modi добре було: Ьк. хлгб, хоч роспережи паса [«распояшься»] и под.
В «Повести временных лет», источнике XII века упоминается основатель Киева перевозчик или ловец Кий, то есть Колотушка (деревянный молот), имена его братьев и сестры такие же короткие и смешные нашему уху, но их этимология менее ясна. В кельтских преданиях Уэльса встречаем имена Ольха, Шепот, Поросенок, Синева, Стекло и др. Все вышеперечисленные легендарные персонажи предположительно жили не позднее V – VII вв. н.э.
Имена исторических личностей продолжают этот ряд: вождь антов Бус / Бож (IV век) носил имя со значением «серый» (или сокращение от Божемир, Божеслав); имя императора Карла (VIII век) означает «мужчина»; нитранский князь Прибина (IХ век) имя, означающее «нагулянный, незаконнорожденный», имя его сына – Коцел скорее всего означает «козел».
Разумеется, в рассматриваемое время IV – IХ вв. н.э. у европейских народов наряду с именами Репка, Ольха, Вода, Козел и прочими существовали и более поэтические имена: Беовульф (Пчелиный волк/ Медведь), Межимир (Разделяющий мир), Хлодвиг (Славный воин), Сванхильда (Лебединая битва) и прочие, известные из письменных источников. Однако хорошо просматривается тенденция: с течением времени «простые» имена (производные от существительных) заменяются именами более высокого значения, обычно двухчастными.
Примерно к XII веку простые имена исчезают в среде знати, сохраняясь в народной среде. И как современные имена Лев, Карп, Вера, Любовь не ассоциируются у нас с соответствующими существительными и не кажутся нам «смешными», так и личное имя Горох в определенный временной период было вполне обычным и его мог носить правитель. Это подтверждает нередкая в наши дни фамилия Горохов/Горохова в большинстве случаев произошедшая от прозвища или личного имени Горох и русский баронский род польского происхождения – Горох.
Возможно, память о царе Горохе сохранилась в поговорке шут гороховый. А.Ф. Журавлев по поводу этого пишет: «Нет резона оспаривать мысль, что изначально оно синонимично фразеологизму чучело гороховое (то есть непосредственно «пугало на гороховом поле»). Однако фразеология часто многослойна, допускает разнонаправленные связи, позднейшие смысловые пересечения. Мы можем осторожно предположить, что косвенным образом, во вторичном сближении, шут гороховый с царем Горохом сопряжены: фигура шута-острослова при монархе слишком популярна, чтобы ассоциации такого рода не оказались возможными».
На этом фоне война царя Гороха с грибами обретает вероятность метафорического намека на некие реальные военные действия аналогично тому, как приведенная в летописях пословица «Пищанцы волчьего хвоста бегают» указывает на разгром радимичей киевским воеводой Волчий Хвост в 984 году на реке Пищане. Если бы в Ипатьевской и Лаврентьевской летописях не было упоминания об этом историческом персонаже и событии, а поговорка сохранилась, то для нас был бы не ясен ее двойной смысл, мы понимали бы ее как описание непонятного избегания пищанцами реальных волчьих хвостов. В русском фольклоре сохранился эпизод подготовки грибов к военному конфликту с царем Горохом.
3. Песни. Варианты текста с условным названием «Война грибов», систематизаторы отнесли к сказкам выделив одноименный сюжет, однако В. Даль приводя один из текстов в своем сборнике «Русские народные сказки» замечает: «Это скорее песня, чем сказка; встречается в сборниках песен». У Шейна две песни имеют рефрены, что предполагает по крайней мере ритмичное произношение. Тексты поданы в ироническом ключе, в них описывается «мобилизация» грибов, большинство из которых воевать отказываются.
По некоторым косвенным данным можно осторожно предположить исход этой битвы – проигрыш царя Гороха. Несмотря на то, что в большинстве случаев семантика гороха в народной традиции положительна (изобилие, множественность), имеются и следующие факты: отказ в сватовстве выражался преподнесением горохового венка, скомороху предназначалась «плата – гороху лопата», то есть ничтожно малое поощрение потому что «горох да репа – завидное дело, кто мимо идет, тот сорвет», то есть скомороху дали продукт, находящийся в свободном доступе, то, что скоморох мог бы и сам себе добыть не работая по найму. Ряженые шут гороховый и гороховый медведь, завернутые в гороховую солому пугали народ на Святки и Масленицу, над ними смеялись.
Такие символические знаки отторжения, проявленные с помощью гороха в эпизодах архаичных действ (свадьбы и календарные праздники) не могли возникнуть случайно. Возможно, они намекали на некое всем известное происшествие, мифическое или историческое в котором горох потерпел крах. Преподнеся жениху гороховый венок как бы говорили ему: «прогоняем тебя, как гнали царя Гороха».
Археологически наследие вятичей в культуре их потомков прослеживается до XVII века и, как было отмечено выше, аналогичные иронические тексты были записаны в это же время. Можно предположить, что песни с сюжетом «Война грибов» есть реликт фольклора вятичей.
Актуальность темы войны растений в племенной, раннесредневековый период подтверждает валлийская поэма «Битва деревьев», записанная в IХ – Х веках. В поэме от лица барда Талиесина (VI век) описывается битва различных пород деревьев, относящихся к темным и светлым богам. Показательно, что жители Уэльса считали, что соседняя Ирландия является «нижним миром» откуда и являются силы зла.
Утверждается, что эпическое сражение случилось из-за пустой причины, «из-за косули, чибиса и борзой», то есть и в этом произведении просматривается ирония. Помимо мифологического аспекта в поэме прослеживается вероятность описания некой древней битвы кельтских племен валлийцев с ирландцами, метафорично обозначенных различными растениями с мифологической символикой нижнего и верхнего миров.
Горох можно есть после Ильина дня, а это период Громовержца, сухие зерна в погремушках звучат как гром, сыпучесть гороха ассоциировалась со слезами, потоками воды и т.п. То есть с мифологической точки зрения война грибов с горохом есть противостояние Ярилы и Перуна.
4. Сказки. В волшебных сказках словосочетание царь Горох встречается только в двух русских сказках, в обеих – единожды, обе сказки носят явные следы литературной обработки.
Второе упоминание находим в «Сказке о Василисе золотой косе, непокрытой красе и об Иване-Горохе» с сюжетом «Брат спасает от змея сестру и братьев», автор называет главного героя то Иваном-Горохом, то просто Горохом. В самом конце сказки находим: «Иван по смерти отца принял царский венец, правил со славой державой, и в роды родов славилось имя царя Гороха».
То есть в сказке описана история воцарения богатыря- змееборца с именем Горох / Иван-Горох. Мы не знаем, был ли упомянут царь Горох в исходном народном варианте, скорее всего нет, потому что сюжет «Брат спасает от змея сестру и братьев» обычно заканчивается возвращением героев домой, не женитьбой. И все же следует отметить, что человек, литературно обработавший эту сказку в начале ХIХ века отлично владел материалом.
Дело в том, что герой восточнославянских сказок с «гороховым» именем прочно связан не только с сюжетом «Брат спасает от змея сестру и братьев», но и с сюжетом «Три царства…», и он в большинстве случаев заканчивается женитьбой и воцарением главного героя. То есть автору обработки были известны и сказки с воцарением героя с именем Горох, и поговорка о временах царя Гороха.
В волшебных сказках более распространена другая форма имени героя рассматриваемых сюжетов – Покатигорошек (варианты: Кати-Горошек, Иван-Покати-Горох, Перекати-Горошинка, Окати-Горошка, Коты-горошок, Кацi-горошык, Катигорошинка, Катигорошка), однако в источниках встречаются и такие варианты имени, как Горошина, Горошинка, Горiшок (укр.), Горошок (бел.), Иван-Горох, Иван-Горошко.
И хотя в сказках преобладают имена с упоминанием катания гороха мы имеем основания считать историю чудесного рождения, подвигов и воцарения молодого Покатигороха рассказом о «юношеском периоде» жизни царя Гороха, так как в древности имена менялись и видоизменялись в зависимости от жизненных обстоятельств.
Отметим также что история чудесного рождения героя от проглоченной его матерью горошины (часто попавшей в воду для питья) имеет вполне ясные указания на то, что он незаконнорожденный. О забеременевших незамужних женщинах говорили «гороху объелась», проводя аналогию между большим животом беременной и животом, раздутым от газов, вызываемых горохом. В некоторых вариантах сказки мать героя прямо названа девкой или вдовою. Спасенные Катигорохом братья проявляют к нему агрессию и вынуждают героя уйти из семьи, такое поведение может быть объяснено тем, что братьев не устраивал факт незаконного рождения их единоутробного брата.
В двух волшебных сказках богатыри Горох и Гороховик являются спутниками главных героев – Медвежьего Ушка и «лыцаря» Давидоновича, они вместе совершают подвиги. И только одна сказка является новеллистической, более поздней, в ней Горiшок это трехлетний пронырливый хлопчик, обманывающий барина, чумаков и богатого дядю. Сказки про богатыря Покатигороха были наиболее популярны в Малороссии, возможно имя, данное рассказчиком мальчику – авантюристу есть антитеза имени богатыря Гороха.
Мы видим, что в восточнославянских сказках, песнях, пословицах и поговорках с упоминанием человека по имени Горох речь может идти об одном и том же персонаже в разных ситуациях, и эти ситуации соответствуют биографиям многих эпических и исторических героев древности: чудесное рождение, богатырские подвиги, женитьба, воцарение и царствование с типичным сопровождением средневекового правителя – шутом и военными походами на соседей.
В I веке н.э. Тацит описал германские племена и сообщил о том, что у них имелись песни о предках и вождях, которые заменяли историю и это была общая тенденция для многих народов на определенной стадии развития общества. Отрицать наличие у соседних с германцами славянских племен подобных произведений нет никаких причин, тем более на фоне выявленной истории царя Гороха.
Богатырь Покатигорох и царь Горох – это бренды восточных славян, у соседних славянских народов таких персонажей нет, фольклорные сюжеты и мотивы с их участием являются общемировыми и архаичными. Налицо следы племенного, до государственного эпоса восточных славян, отражавшего многовековое противостояние полян с древлянами, вятичами и другим племенами лесной зоны.
Мы полагаем, что единой восточнославянской эпопеи о герое по имени Горох не существовало, как не существовало единого связанного нарратива об одном из главных персонажей валлийского фольклора короле Диведе Пуйлле, карело-финском эпическом герое Вяйнемёйнен и многих других.
В восточнославянском фольклоре, как и в кельтском, и в карело-финском, имели место только отдельные разножанровые произведения о приключениях и деяниях одного и того же героя, а общая картина жизни героя существовала в ментальном виде. Наиболее актуальным временем для реального существования героя такого типа является первая половина I тыс. н.э. и ранее.