кто такой примаков на самом деле
Николай Стариков
политик, писатель, общественный деятель
Евгений Примаков: человек, решавший проблемы
Евгений Примаков: человек, решавший проблемы
Высочайший профессионализм, преданность делу, принципиальность и порядочность — именно эти качества Евгения Примакова отмечают те, кому посчастливилось работать и общаться с этим человеком.
Бывший премьер-министр, экс-глава Министерства иностранных дел и Службы внешней разведки России, академик, востоковед, автор научных трудов неизменно пользовался уважением коллег и партнеров по переговорам. По сути, всю жизнь он был «кризисным менеджером», которого приглашают, когда дела компании, кажется, уже безнадежны. Однако в 1990-е годы Примакову удалось сохранить СВР и МИД, а потом и вывести Россию из экономического «штопора».
© РИА Новости, Екатерина Чеснокова
Юноша из Тбилиси
Евгений Примаков родился в 1929 году в Киеве, однако ещё в младенчестве мать привезла его в Тбилиси, где будущий российский политик жил до окончания школы в 1948 году. После 7-го класса в 1944 году молодой человек предпринял попытку стать моряком и поступил в военно-морское подготовительное училище в Баку. Однако уже в 1946 году у курсанта Примакова был обнаружен туберкулез легких, и он был отчислен по состоянию здоровья.
Вновь вернувшись в тбилисскую школу, молодой человек хорошо учился, отдавая предпочтение математике, истории и литературе. Благодаря тому, что преподавание в русских школах в Тбилиси в те годы было очень сильным, их выпускники могли абсолютно на равных выдержать вступительные экзамены в престижные московские институты. Среди таких выпускников был и Евгений Примаков, поступивший в 1948 году в московский Институт востоковедения на арабское отделение. По окончании вуза молодой человек поступил в аспирантуру экономического факультета МГУ, которую закончил в 1956 году.
Журналист и востоковед
С 1956 по 1962 год Примаков работал на Гостелерадио СССР корреспондентом, ответственным редактором, заместителем главного редактора, главным редактором вещания на арабские страны. «Работа в иновещании дала очень многое. Прежде всего — умение быстро и при любом шуме подготовить комментарий на происходящие события. Вместе с тем для меня это была первая школа руководителя. В свои 26 лет я возглавил коллектив в 70 человек, среди которых, пожалуй, был самым молодым», — вспоминал позднее Примаков.
В 1956 году он стал старшим научным сотрудником Института мировой экономики и международных отношений АН СССР (ИМЭМО). К этому времени молодой ученый подготовил диссертацию на тему о получении максимальных прибылей иностранными нефтяными компаниями, оперирующими на Аравийском полуострове. Однако защитить диссертацию и получить кандидатскую степень он смог только в 1959 году.
В 1962 году Примаков перешел на работу в газету «Правда» обозревателем отдела стран Азии и Африки, а с 1965 года стал собственным корреспондентом издания в Египте. Из Каира Примаков не раз ездил в Ирак, где познакомился с будущим президентом страны Саддамом Хусейном, а также лидером местных курдов Мустафой Барзани, играя роль посредника между курдами и Багдадом.
© РИА Новости, Александр Гращенков
Показательно, что Примаков стал первым иностранцем, который встретился в 1966 году с совершившим переворот в Дамаске премьер-министром Зуэйном, также первым из иностранцев он встретился с генералом Нимейри, возглавившим переворот в Судане в 1969 году.
Свой среди чужих
В 1969 году Примаков защитил докторскую диссертацию по теме «Социальное и экономическое развитие Египта», получив степень доктора экономических наук. В 1970 году он принял предложение директора ИМЭМО академика Николая Иноземцева стать его заместителем.
Одновременно будущий глава российского МИД продолжил выполнять ответственные миссии по заданию советского руководства. Так, он нанес конфиденциальный визит в Оман, способствовавший установлению дипломатических отношений СССР с этим государством, а также неоднократно проводил встречи с израильскими руководителями — Голдой Меир, Моше Даяном, Шимоном Пересом, Ицхаком Рабином, Менахемом Бегином. Целью этих контактов было выявление возможностей установления всеобщего мира с арабами.
Хорошие отношения у Примакова сложились и с палестинцами. Он часто встречался с лидером Организации освобождения Палестины Ясиром Арафатом и его сподвижниками, в том числе с нынешним главой Палестинской национальной администрации Махмудом Аббасом. Со многими палестинцами советский востоковед подружился. Примаков неоднократно встречался с иорданским королем Хусейном, к которому испытывал самые теплые чувства. Откровенные и доверительные отношения установились у него в то время с президентами Сирии и Египта Хафезом Асадом и Хосни Мубараком.
Ученый, политик, разведчик
В 1974 году Примаков был избран членом-корреспондентом Академии наук СССР, в 1977-1985 годы возглавлял Институт востоковедения, в 1979 году стал академиком АН СССР, с 1985 по 1989 год был директором Института мировой экономики и международных отношений, в 1988 — 1991 годах академиком-секретарем, членом Президиума АН СССР.
При этом научная работа не мешала будущему российскому министру и премьеру делать политическую карьеру. Вступивший в КПСС в 1959 году, Примаков в 1986 году стал кандидатом в члены ЦК КПСС, позднее членом ЦК КПСС, в 1989 году — кандидатом в члены Политбюро ЦК КПСС. Был членом комиссии по международной политике ЦК КПСС.
Академик Евгений Примаков во время телесвязи депутатов Верховного Совета СССР с членами конгресса США, 1987 год © Фотохроника ТАСС/Владимир Завьялов
В конце 80-х годов он активно занялся политикой и с 1989 по 1990 год был народным депутатом СССР, председателем Совета Союза Верховного Совета СССР, председателем Парламентской группы СССР. С 1990 по 1991 год входил в Президентский совет СССР, где занимался вопросами внешней политики.
За сухими строками биографической справки кроется огромная работа, которую проделал в те годы Евгений Примаков. Он принимал самое активное участие во внутри- и внешнеполитической жизни страны. После роспуска Президентского совета в 1991 году Примаков стал членом Совета Безопасности СССР, в составе которого также занимался внешнеэкономической деятельностью, упорно пытаясь навести в этой сфере порядок.
В этом же году Евгений Максимович стал шерпой — помощником главы государства в отношениях со странами G7. В его обязанности входили предварительные встречи с коллегами для подготовки участия СССР в саммите «семерки» в Лондоне. Во время встречи руководителей семи государств с президентом СССР 17 июля 1991 года Примаков был единственным, кто из советского руководства находился в зале вместе с Горбачевым.
Примаков выступил категорически против произошедшего 19 августа 1991 года путча, организаторами которого стали члены ГКЧП. Он и экс-глава МВД СССР Вадим Бакатин, также являвшийся членом СБ, выступили с заявлением, в котором назвали путч антиконституционным и потребовали немедленно вывести бронетехнику с улиц российских городов.
Кстати, именно Бакатин стал инициатором прихода Примакова во внешнюю разведку. С сентября по ноябрь 1991 года Евгений Максимович занимал должность первого заместителя председателя КГБ СССР — начальника 1-го Главного управления, а затем до 1996 года был директором Службы внешней разведки России.
Главной задачей Примакова в сложное время распада СССР и становления новой России стало сохранение российской разведки и удержание кадров. В 1992 году Примаков добился принятия закона «О внешней разведке РФ». Важным направлением работы СВР стало отслеживание экономических и политических процессов, которые могли бы нанести ущерб интересам России. В СВР было создано подразделение, в функции которого входили в том числе контроль за выполнением зарубежными странами экономических соглашений, заключенных с Россией, определение объективных и субъективных причин в случае, если такие соглашения не претворяются в жизнь, определение реальной, а не запросной позиции зарубежных партнеров при подготовке соответствующих документов, действия, способствующие возвращению долгов России, проверка истинной дееспособности фирм, предлагающих свои услуги различным российским государственным организациям, и многое другое.
При первом директоре российской СВР достоянием общественности стали многие из закрытых ранее эпизодов жизни внешней разведки, возвращены истории неизвестные имена разведчиков — самоотверженных борцов за интересы своего народа. Начался выпуск и многотомных очерков по истории разведки России.
Из разведчиков в дипломаты
В январе 1996 года президент РФ Борис Ельцин сделал Примакову предложение, от которого тот не смог отказаться — занять кресло министра иностранных дел. «На смену «мистеру «Yes» пришел «мистер «No», российский МИД возглавил шпион», — писали западные СМИ. Для зарубежных партнеров России завершилась эпоха «мистера Хорошего парня», как называли тогдашнего главу МИД Андрея Козырева.
С именем Примакова многие связывают переход России от атлантизма к курсу на многовекторную внешнюю политику. Будучи на посту министра иностранных дел, Евгений Максимович сумел, как отмечают аналитики, «вернуть внешней политике России и ее дипслужбе достоинство». Проводимая под его руководством взвешенная внешняя политика, ориентированная в равной степени и на Запад, и на Восток, помогла России вновь занять достойное место на международной арене.
Одним из наиболее значительных достижений Примакова на посту главы МИД РФ является создание в 1997 году Совместного постоянного совета Россия-НАТО. Кроме того, именно при Примакове между Россией и США был взят курс на партнерские отношения, который впоследствии был продолжен.
«Петля Примакова»
В 1998 году российскому государству вновь потребовался «кризисный менеджер». После дефолта политическая и экономическая ситуация в стране сильно осложнилась, и президент Борис Ельцин счел за благо вновь воспользоваться знаниями и умениями Примакова. С сентября 1998 года Евгений Максимович работал на должности премьер-министра, занять которую дал согласие, по его же собственному признанию, буквально в коридоре.
Он и его кабинет сделали все, чтобы вывести страну из политико-экономического «штопора». Отставка в мае 1999 года Примакова с поста председателя правительства была встречена крайне негативно. Согласно данным опроса фонда «Общественное мнение», 81% россиян заявили, что не одобряют ее. При этом большинство опрошенных выразили мнение, что правительству Примакова удалось добиться стабилизации положения дел в России.
© РИА Новости, Владимир Родионов
Однако, как это обычно бывает, тяжелый и кропотливый труд премьер-министра и его команды по выводу шаг за шагом страны из кризиса стерся из памяти людей и политиков, а остался в ней эффектный жест, получивший название «разворот над Атлантикой» или «петля Примакова».
В марте 1999 года в Вашингтоне должен был состояться официальный визит главы российского правительства в Вашингтон. Когда самолет уже находился над Атлантикой, Примакову позвонил вице-президент США Альберт Гор, сообщивший о том, что в Белом доме было принято решение бомбить Белград. В сложившейся ситуации просто не было выбора, кроме как развернуть самолет, утверждал потом Евгений Максимович. «Если бы в этих условиях самолет сел, и я начал бы официальный визит в Вашингтон, я был бы самым настоящим предателем», — заявил позже экс-премьер в одном из интервью. «Так должен был поступить не только я, но и любой другой нормальный человек», — подчеркнул он.
Примаков в 1999 году возглавил федеральный список блока «Отечество — вся Россия» (ОВР) на выборах в Госдуму третьего созыва. С 1999 по 2001 год был руководителем думской фракции ОВР. На внеочередном съезде Торгово-промышленной палаты РФ 14 декабря 2001 года Примаков был избран её президентом. На этом посту он пробыл до 21 февраля 2011 года, когда объявил о своей отставке.
Автор, научный руководитель и ответственный редактор множества печатных работ, среди которых «Мир без России? К чему ведет политическая близорукость» (2009), «Мысли вслух» (2011), «Конфиденциально: Ближний Восток на сцене и за кулисами» (2012). Мемуарист, автор книг «Годы в большой политике» (1999), «Восемь месяцев плюс…» (2001), «Минное поле политики» (2006) и др.
© РИА Новости, Руслан Кривобок
Евгений Примаков скончался 26 июня 2015 на 86-ом году жизни.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.
«Жуликов надо ловить, а не деньги перепрятывать»: Принципы жизни Евгения Примакова
Выдающемуся политику, учёному и мыслителю России исполнилось бы сегодня 90 лет
Когда он входил в зал заседаний Российской академии наук, то даже здесь, в ареопаге самых заслуженных представителей отечественной науки, это выглядело как вхождение в порт авианесущего крейсера «Пётр Великий». Не то чтобы академики начинали суетиться вокруг или, наоборот, создавали почтительную тишину. Нет – но как-то само собой сразу было видно, что даже сюда, на собрание лучших умов страны, заглянула звезда первой величины. Даже здесь, где вообще все – звёзды первой величины…
«Примус» – от слова «первый»
Академика Евгения Примакова в близких к нему кругах звали Примус. Понятно, что – от фамилии. И понятно, что – не от устарелого бытового прибора. Просто в данном случае фамилия совпадала с тем, каким виделся Примаков всем окружающим. А виделся он Первым. Всегда.
Родившийся ровно девяносто лет назад в советском Киеве и в возрасте нескольких дней перевезённый матерью в советский Тбилиси, Евгений, тогда ещё не Максимович, уже в школе стал первым по языкам и по математике. То есть, что называется, в противолежащих секторах круга наук. Но в возрасте 14 лет школу оставил и стал курсантом военно-морского подготовительного училища. Иначе говоря, школы юнг. Ибо это был 1944 год и это была война.
Вот эти два вроде бы не связанных между собой факта-события и стали символичными для всей дальнейшей судьбы Евгения Примакова – учёного, журналиста, разведчика, аналитика, политика. Потому что он был широк и разносторонен, творчески объединяя методы разных наук в своих исследованиях и хорошо владея их аппаратами. И потому, что он на протяжении всей жизни своей был патриотом в самом чистом выражении этого слова – юнгой, готовым всё бросить и стать на тот пост и на ту вахту, где было нужнее Отечеству.
Первым он был и далее. Окончив школу в 1948 году, сразу же поступил на арабское отделение Московского института востоковедения. И даже в этом слабом вузе отучился так, что был сразу принят в аспирантуру экономического факультета МГУ, а после её окончания в 1956-м немедленно получил место старшего научного сотрудника Института мировой экономики и международных отношений АН СССР (ИМЭМО). А ведь старший научный без научной степени – это должно было быть нонсенсом, и этого не должно было быть. Но только не в случае с Примусом.
Разведчик под прикрытием? Скорее влиятельный авторитет
Нет, что Примаков работал в разведке – это научный факт. Он её, собственно, возглавлял, Службу внешней разведки России, с декабря 1991-го по январь 1996 года. Но стал ли он, как утверждают некоторые, разведчиком ещё тогда, когда в параллель с ИМЭМО работал в Гостелерадио и здесь за пять лет дорос до должности главного редактора вещания на арабские страны, – это доподлинно неизвестно. В кругах широкой общественности, имеется в виду.
Евгений Примаков. Фото: Anvar Galeev / Globallookpress
Скорее нет, чем да, ибо до человека с погонами под гражданским пиджаком вряд ли позволили бы себе докопаться некие «кураторы» из Отдела пропаганды и агитации ЦК КПСС, пусть и с подачи примаковского начальства в Гостелерадио. Похоже, молодому, но уже авторитетному специалисту по региону некие «идеологи», знатоки всего по принципу владения «всесильным, потому что верным», прописали недостаточно правильные трактовки марксизма-ленинизма.
Но конфликты «башен» существовали всегда, а потому люди более умные, нежели идеологи, устроили Примакова в главный печатный орган ЦК КПСС – газету «Правда». Там он стал сначала обозревателем отдела стран Азии и Африки, а затем и собственным корреспондентом газеты на Ближнем Востоке.
Это был очередной звёздный час в жизни Евгения Примакова. Он показал себя тонким знатоком ближневосточной политической, экономической, религиозной и этнической кухни, глубоким аналитиком и экспертом-страноведом. Причём не только для своей страны – а его справки и аналитические материалы уходили подчас на самые стратосферные верхушки ЦК, – но и для местных политиков и государственных руководителей.
Его достаточно было просто слышать, чтобы находить пути к верным решениям, а его талант переговорщика снискал советскому журналисту искреннее уважение в пронизанной хитростями и велеречием среде арабских руководителей.
Словом, Евгений Примаков стал здесь авторитетом для всех – и для своих, и для чужих. То есть кем бы он ни значился в документах, которые откроют лет через сто – если значился и если откроют, – в любом случае он стал на Ближнем Востоке больше чем разведчиком. Он стал здесь влиятельной фигурой. И уже в этом качестве – тем, что на Востоке называется «голосом своего повелителя». В данном случае – голосом России.
Голос России, действие России, поворот России
Известны большие усилия Примакова в попытках отговорить иракского лидера Саддама Хусейна от нападения на Кувейт и вообще от вооружённого конфликта с США и Западом. Не потому, что Примаков стоял за Запад, хотя такова была тогда официальная политика горбачёвского СССР. Скорее, он выступал за разум. Хусейн, однако же, не послушал, но, должно быть, не раз вспоминал о том разговоре, сидя в камере в ожидании американской петли на шее.
В качестве «голоса СССР» Евгений Примаков достаточно небезуспешно мирил центральное правительство Ирака с курдами, пытался найти выходы для местных партий из тупика гражданской войны в Ливане, оказывал влияние на палестинцев, стремясь вырвать их из затягивающей в никуда воронки конфликта с Израилем. Не его вина, что Ближний Восток тогда, что называется, не перебесился и практически каждому лидеру там желалось набить собственных шишек в политике. Но при этом авторитет самого Примакова только возрастал: ведь он как раз и пытался помочь этих шишек избежать.
Параллельно он прирастал авторитетом и среди советского руководства. Он вернулся в ИМЭМО, исполнял на неполитической должности весьма деликатные подчас поручения ЦК. Потом был директором академического Института востоковедения, потом стал директором ИМЭМО АН СССР – научная карьера шла вверх, как и политическая.
Евгений Примаков (в центре). Фото: Viktor Chernov / Globallookpress
После путча в августе 1991 года, в условиях кадрового голода новых властей, Примакову предложили возгласить Первое главное управление КГБ СССР – то есть внешнюю разведку. И именно его благодарили затем её сотрудники (и негласно – ельцинские власти) за то, что он не дал разгромить эту службу, как был разгромлен сам КГБ.
Оттуда в 1996 году последовал переход на должность министра иностранных дел России, а затем, после жутчайшего провала в экономике, в 1998 году Примакову было сделано предложение возглавить правительство.
Здесь он стал известен – и явно останется в истории – двумя содержательными действиями. Во-первых, под его руководством экономика не выползла даже, а выскочила из той ямы, куда была загнана дефолтом, и по-настоящему задышала. Во-вторых, и главных, его, Примакова, поступок обозначил переломный момент мировой политики после крушения СССР: Россия вновь проявила политическую субъектность на мировой арене, отвесив звонкую пощёчину США.
Это о легендарном «развороте над Атлантикой». Тогда, 24 марта 1999 года, Евгений Примаков летел в Вашингтон с официальным визитом. И с неофициальной целью – отговорить США от агрессии против Югославии. Однако прямо над Атлантикой, не долетая до острова Ньюфаундленд, российский премьер был информирован вице-президентом США Альбертом Гором, что страны НАТО решили начать бомбардировки Югославии. Ну-ка, Россия, что ты ответишь, слабая и больная, на такое демонстративно наглое и презрительное отношение к тебе Запада? И политическое чутьё, политический опыт Примакова показали ему единственно верное и, как оказалось впоследствии, больно задевшее Вашингтон решение. Он развернул свой самолёт назад в Москву, оставив Америку в почти буквальном смысле с багровым отпечатком своей ладони на щеке.
Ответить чем-то более вещественным, если не сказать воинственным, Россия тогда не могла. Но этот разворот над Атлантикой означал, как оказалось, и исторический разворот России к себе самой, к себе самостоятельной, к себе великой.
И этот поступок навсегда занёс имя Евгения Примакова в Почётную Книгу Истории.
Из высказываний Евгения Примакова (© РИА Новости/Сергей Пятаков)
О легендарном развороте над Атлантикой:
«Я не считаю, что это какой-то подвиг. Я не кривляюсь. Решение принимал я сам. Только после этого позвонил Ельцину и сказал, что принял решение развернуться. Если бы я не сделал этого дела, вот тогда я поступил бы архинеправильно».
О внешней политике:
«Признак великой державы: когда твоя страна необходима, с ней хотят иметь дело. Россия – великая держава именно потому, что многие проблемы на международной арене без неё решаться не могут».
О месте России в мире:
«Лишь политической близорукостью можно объяснить готовность списать Россию из числа великих держав».
«Так что США сами создают иллюзию угрозы и как бы защищают от неё Европу. Кроме того, они расширяют НАТО за счёт тех стран, которые готовы безоговорочно взять под козырек. И растворяют таким образом старых членов».
«У нас все надеялись на рынок, а рынок не может сам решить проблему перевода экономики на инновационные рельсы».
О воровстве госсредств:
«Жуликов надо ловить, а не деньги перепрятывать…»
«Меньше всего я жажду крови. Но убежден: в чрезвычайных обстоятельствах нарушение исполнительской дисциплины должно особенно твёрдо пресекаться».
«Конечно, я не перечил судьбе, но она меня вела. Что касается оценки всего, ну что ж, если всё это уже подходит к финишу, то я должен сказать, что неплохо прожил».
«Олигархи не хотели делать ставку на него» Он изменил российскую политику и мог стать президентом. 90 лет со дня рождения Примакова
29 октября 2019 года исполнилось бы 90 лет одному из ключевых политиков России 90-х, бывшему председателю правительства и главе МИД Евгению Примакову. В этот день в Москве, возле здания внешнеполитического ведомства на Смоленской площади, ему откроют памятник. Примаков, который был умелым советским аппаратчиком, блестящим дипломатом, противником Ельцина и мишенью пропаганды Березовского, вполне мог стать президентом России. Почему ему это не удалось и каким его запомнили союзники и противники, «Лента.ру» узнала у научного руководителя Высшей школы экономики, министра экономики России в 1994-1997 годах Евгения Ясина, который работал в одном правительстве с Примаковым и во многом был его оппонентом.
«Лента.ру»: Примаков не был главой государства, однако у нас принято о нем говорить как о политике именно такого масштаба. Вы с этим согласны?
Евгений Ясин: Я согласен. Он ведь был претендентом на высший пост. Если вы помните, была пара Лужков — Примаков, они готовились к тому, что уходят главные лидеры перестройки, и возникает вопрос, кто будет следующим. Лужков с Примаковым дали понять, что они готовы прийти на смену, что они владеют ситуацией, что они будут исправлять те ошибки, которые совершали либералы, и что теперь с ними мы получим более удачную «расфасовку».
Но так вышло, что те люди, которые обеспечивали формирование новой смены во власти, провели кампанию против Лужкова и Примакова.
Кампания ОРТ против Примакова
Осенью 1999 года Евгений Примаков и мэр Москвы Юрий Лужков занимали соответственно первое и второе места избирательного списка блока «Отечество — Вся Россия» (оппозиционного Борису Ельцину). Примакова многие считали фаворитом на будущих президентских выборах. Тогда против экс-премьера и мэра столицы была развернута мощная информационная кампания. В частности, контролируемый тогдашним союзником Кремля Борисом Березовским канал ОРТ посвящал очернению Примакова и Лужкова целые передачи. Самые известные из них — авторства журналиста Сергея Доренко, который напирал на преклонный возраст Примакова и состояние его здоровья.
Как вы думаете, проигрыш команды Примакова — это успех той информационной кампании?
Лужков и Примаков противостояли тем людям, которые добивались [дальнейших] перемен в рыночной экономике и демократической системе. Люди, которые руководили раньше, были борцами за смену системы ведения хозяйства. Они больше ставили на глубокие рыночные преобразования и соответствующие перемены, нежели думали о том, кто будет править.
А затем помимо тех их людей, которые образовали «первый слой» смены, определилась и другая смена, которая поддерживала нашего нынешнего президента. Это в основном были представители силовых структур.
Как человек, который имеет какие-то представления о высшей политической среде, я не желал победы Примакову, потому что был уверен, что он займет более умеренную позицию, и мы бы не увидели серьезных рыночных реформ, которые нам предстояли.
Если вернуться немного назад, во времена премьерства Примакова, обращает на себя внимание то, что его функции были несколько нетипичны для главы правительства. За последние несколько десятков лет мы как-то уже привыкли, что президент в основном отвечает за внешнее направление, а премьер занимается внутренним. У Примакова же, как представляется, функции были куда шире. Вспомнить хотя бы знаменитый разворот над Атлантикой. Почему так сложилось?
Разворот над Атлантикой
24 марта 1999 года занимавший пост премьер-министра Евгений Примаков летел с официальным визитом в США. Он должен был договориться о кредите МВФ в размере пяти миллиардов долларов. Когда самолет находился над островом Ньюфаундленд, ему позвонил вице-президент США Альберт Гор, который сообщил, что войска НАТО ударили по Югославии. Примаков принял решение в знак протеста отменить визит. Он уведомил об этом Гора, приказал прямо над океаном развернуть самолет и лететь обратно в Москву. Гор пытался уговорить российского премьера все же прибыть в Вашингтон и уже там подписать соглашение о переносе визита. Примаков отказался. «Если бы я принял условия Гора, я был бы самым настоящим предателем», — говорил он позже. Этот шаг, получивший название «петля Примакова», считают началом многовекторной внешней политики России.
По своим взглядам он был в значительной степени ближе не к реформаторам, а к другому лагерю, в том числе и к представителям силовых структур. При этом силовики тогда не старались двигаться в сторону расширения своего присутствия во внешней и внутренней политике. Более ясно в этом отношении показал себя следующий состав.
А что касается Примакова, то он был человеком более широкого масштаба. Он рассчитывал на то, что те, кто правил при предыдущей [советской] системе, также будут оставаться у власти. Сам Примаков относился к их числу, и он был делегирован от этой группы.
Как стало ясно дальше, Примакову при Путине не дали очень широких полномочий. Те люди, которые пришли к власти, конечно, с уважением относились к нему, признавая его заслуги, но к управлению страной они его не собирались допускать. Они хотели править сами.
Они должны были договориться. Так оно и вышло. Только ясно, что у Путина не было никаких планов кому-то другому передать власть. Поэтому если он и привлекал Примакова к какой-либо работе, то это было с уважением, с поклонами за прошлые заслуги, но не для того, чтобы уступить ему. В этом у Примакова никаких шансов не было.
Как вы оцениваете работу Примакова в Государственной Думе? Почему он там долго не задержался?
Все-таки не забывайте про возраст — Примакову тогда (в 2000 году) было 70 лет. Рассчитывать на какие-то серьезные успехи с точки зрения занимаемых Примаковым позиций особого смысла не было. У тех ребят, которые боролись за власть, был расчет на то, что править в новой ситуации должны более молодые. Вот мы более молодого и получили.
Примаков ведь был соратником Михаила Горбачева, а потом перешел в команду Ельцина…
Он не перешел в команду Ельцина, он занимал позицию человека, который знает, что надо делать на государственной работе. Мол, если вы хотите, то я готов. Если бы люди, которые тогда были у власти, не хотели видеть его на определенных постах, то его бы там и не было.
А как Примаков проявлял себя в критические моменты нашей истории последних десятилетий? Я прежде всего имею в виду события августа 1991 года и октября 1993-го.
В августе 1991 года Примаков был за Горбачева. И те решительные революционные действия, которые проводили Ельцин и [Егор] Гайдар, он не поддерживал. Он считал, что нужно в большей степени обращать внимание на задачи усиления международного влияния России, и действовал в основном в этом направлении. Это была его сильная сторона, за все время своей карьеры он в первую очередь занимался не внутренними делами, а внешними.
В принципе он был сторонником перемен, но очень умеренных, которые усиливают или сохраняют влияние России во внешней политике и не ведут к особенно серьезным внутренним трансформациям.
А вот какую позицию он занимал во время вооруженного противостояния президента и Верховного совета в октябре 1993 года, мне неизвестно. Мы были хорошо знакомы, но я не был близким ему человеком. Поэтому здесь я не могу ничего сказать.
Вас как экономиста не могу не спросить: одни говорят, что, находясь во главе правительства, он вытянул Россию из кризиса, другие — что он, наоборот, ничего особенного не сделал, просто экономика сама оттолкнулась от дна. Кто, по-вашему, ближе к истине?
Я думаю, что вторые ближе к истине. Но я должен сказать и то, что Примаков был очень образованным человеком, и у него были определенные взгляды. Эти взгляды состояли в том, что умеренные либералы могли продолжать проводить в России очень умеренные перемены. Он бы это предпочел. Но рыночные реформы и продвижение вперед, которое могло бы принести больше эффекта, требовало более серьезных перемен в экономике.
С моей точки зрения, для России самым серьезным поворотом было время, когда лидером был Егор Гайдар. Можно спорить, все ли он сделал как надо или нет, но я могу сказать, что того очень короткого срока, в течение которого ему позволили заниматься политикой (он пробыл у власти немногим более года), мало, чтобы осуществить все нужные перемены в России. А те перемены, которые пошли после Гайдара, были недостаточными. Хотя мы стали рыночной экономикой.
А насколько Примаков был самостоятелен в принятии решений?
Он был независим, но не настолько, чтобы руководить без поддержки тех людей, которые были сторонниками Горбачева и, самое главное, сторонниками тех сил, на которые потом опирался новый президент. Он сам был скорее ближе к горбачевской линии. Я не знаю, смог ли бы он, будучи главным лицом в стране, идти по тому пути, который был важен для России. В этом у меня нет уверенности. Но это был умный человек, и он был настроен реформаторски, однако очень умеренно.
Если снова вернуться к одному из самых ярких эпизодов в его карьере — я имею в виду разворот самолета над Атлантикой весной 1999 года, — он был согласован с Ельциным? Или Примаков все сам решил?
По этому вопросу наверняка он звонил Ельцину, сказал, что предполагает сделать, а тот его поддержал.
Материалы по теме
«Все вело к третьей мировой»
А как у Примакова складывались отношения с олигархами? Например, о его конфликте с Борисом Березовским вся страна узнала осенью 1999 года.
С Березовским у него отношения не складывались. А в целом у него были очень хорошие отношения с крупными капиталистами. Хотя была проблема: они не рассчитывали, что он примет полностью то, что они предлагали сделать. Впрочем, это уже другой вопрос.
Вы поймите, что в дальнейшем он дал бы возможности для развития крупного капитала, при этом он не давал бы и стопроцентной поддержки. Однако в целом ребята были бы довольны.
Но они и не хотели делать ставку на него на сто процентов. Они рассчитывали, что те, кто придет к власти, будут лучше работать, чем Примаков, а оказалось, что нет. Для них сложилась даже худшая ситуация.
Получается, что за один год, с весны 1999-го по начало 2000-го, Примаков дважды отказался от борьбы за высшую власть. Первый раз — когда его отстранили от должности премьер-министра, когда ему предлагали опереться на оппозиционную Государственную Думу и контролируемое им правительство и объявить, что он не подчиняется указу Ельцина об отставке. Второй раз — когда он уступил Путину. Как вы думаете, почему оба раза Примаков не пошел до конца?
Он все-таки интеллигентный человек. В то время когда он участвовал в борьбе за власть, его опыт не говорил ему о том, что он может рассчитывать на высшую власть в стране, что он должен победить через установление такого в значительной степени диктаторского режима. И поэтому он уступал, не чувствуя достаточно большой поддержки. А нужна была массовая поддержка.
Он понимал, что это не его поляна, что он не может прийти таким образом, потому что был человеком, связанным с элитой эпохи Горбачева. Вот такой интеллигентный парень. Если страна в нем нуждается — он стал бы делать все, о чем она его попросит. Но идти на позициях, которые требовали бы от него диктаторских решений, он не хотел.