кто такой ростовщик в средние века
Из истории ростовщичества в Средние века. Часть №2
Оригинал взят у 
ss69100 
К числу заемщиков принадлежали и ремесленники, которые, беря денежные ссуды у скупщиков, были вынуждены не только продавать им товары по крайне низким ценам, но и нередко закладывать ростовщикам средства производства.
предметов роскоши. В качестве крупных ростовщиков выступали, прежде всего, купцы. В широких размерах ростовщические операции вели итальянские купцы из Ломбардии, в связи, с чем ссуда под заклад движимого имущества получила название ломбардной операции. Именно из среды итальянских купцов выделились крупнейшие финансовые компании того времени: Барди, Перуччи, Альберти, Медичи и др.
В широких размерах занимались ростовщичеством церкви и монастыри. Получая от верующих значительные суммы в виде подарков и по завещаниям, а также в качестве вкладов для хранения, они пускали деньги в оборот и выдавали ссуды крестьянам, королям и феодалам.
В деревне мелкими ростовщиками были зажиточные крестьяне, эксплуатировавшие малоимущих односельчан путем выдачи натуральных и денежных ссуд.
Характерные черты ростовщического кредита при феодализме-высокая процентная ставка и большая пестрота ее уровня. Например, в различных городах Германии разрешалось взимать от 21 до 43%. Во многих случаях ставки достигали 100-200% и более: так, в Линдау в 1348 г. ростовщики взимали по ссудам свыше 216% годовых.
Огромные прибыли от этой торговли лежали в основе процветания Венеции и Генуи. Расцвет Флоренции и Сиены был связан с банковским делом. Римский папа поручил ростовщикам из этих городов собирать по всей Европе церковную десятину. Таким образом, в их руках оказались огромные капиталы, в XIII веке в Сиене был создан первый европейский банк – «Большой банк Бунсиньори»; итальянские банкиры ввели в ход векселя, по которым можно было получить деньги у ростовщиков в других городах и странах.
Слово банк происходит от слова «banca», что значит стол, на который средневековые итальянские менялы раскладывали свои монеты в мешках и сосудах. «Bancherii»- так назывались уже в XII веке менялы в Генуе. От слова banca происходит также слово банкрот. Когда меняла злоупотреблял чьим-либо доверием, разбивали стол за которым он сидел- banco rotto ( дословно, переворачивание стола).
Средневековые города начали учреждать общественные банки («montes»). Они учреждались для поддержки государственных финансов. Правительство делало у граждан принудительные займы и выплачивало на них ренту. Впоследствии «montes» стали принимать и вклады, но им не разрешалось взимать проценты.
«Наши компании ныне ведут своими средствами большую часть европейской торговли и питают почти весь мир. Англия, Франция, Италия и многие другие, прежде преуспевающие государства оказались от нас в непокрываемой долговой зависимости, и, поскольку их годовых доходов не хватает даже на выплату процентов по займам, они вынуждены предоставлять нашим торговцам и банкирам все новые и новые привилегии.
Наряду с другими компаниями Флорентийской республики, созданными семействами Барди, Аччаюоли, Бонаккорзи, Кокки и проч., компания Peruzzi проводила в первой половине XIV века политику, которую в наше время назвали бы «глобализацией под контролем корпораций». Сами флорентийские торговцы и банкиры именовали дело рук своих «’золотой сетью». Они первыми предложили коммуне разместить очередной городской заем, за что получили на откуп сбор налогов за помол зерна и винокурение. Торговые компании также начали принимать деньги и драгоценности на хранение под небольшой процент.
Кроме того, флорентийцы с начала XIV века разработали и внедрили в ряде европейских стран массу различных юридических уловок, позволявших им обходить церковный запрет на взимание процентов с долга. Проблему отношения церкви к ростовщичеству мы будем рассматривать позднее.
Уже в 90-х годах XIII века при резиденции папы открылись отделения сиенского банка Большого стола и флорентийских торгово-промышленных компаний Uzziano, Peruzzi и Bardi. Они оказывали престолу Св. Петра услуги по сбору десятины в отдаленных регионах.
Нарушение догмата оказалось весьма востребованным в большинстве стран христианского мира: в филиалы флорентийских торговых контор стали обращаться европейцы, желавшие поместить или занять деньги под процент.
В 1311 году Папа Иоанн XXII рекомендовал компании Bardi и Peruzzi как своих полномочных агентов английскому королю Эдуарду II, искавшему деньги на постройку Вестминстера и на войну против баронской оппозиции во главе с Мортимерами. Иностранцы не имели права находиться на территории Англии более 40 дней, причем чужеземцы обязаны были проживать в домах местных жителей и держать свои товары на их складах.
на закупку шерсти по всей территории королевства. Наконец, компания Bardi добилась права взимать таможенные пошлины и некоторые виды налогов в доменах короля.
Все военные расходы велись за счет флорентийских кредитов. Ежегодный доход казны составлял около 60 000 фунтов стерлингов, но он постепенно сокращался из-за льгот иностранным купцам. Англии для погашения долга потребовалось бы либо несколько столетий, либо несколько победоносных войн. Эдуард III проиграл шотландскую кампанию, причем выплата огромной контрибуции проводилась опять же за счет итальянских компаний. В итоге в 1340 году «золотая сеть» лопнула, обанкротив почти всю Европу.
Большая часть средств была предоставлена в долг английскому королю, который объявил, что сочувствует своим верным флорентийским друзьям, но помочь ничем не может, ибо королевская казна пуста. Глава компании Peruzzi осенью 1340 года скончался в Лондоне от сердечного приступа, и в последующие четыре года Bardi, Peruzzi, а также более 30 связанных с ними компаний поменьше объявили о своем банкротстве. За этим последовали «дефолты» папской курии, Неаполитанского королевства, Кипра и других стран, опутанных «золотой сетью».
Беспорядки в Европе, вызванные кризисом средневекового глобализма, продолжались почти два десятилетия. Хронист Виллани записал: «Для Флоренции и всего христианского мира потери от разорения Bardi и Peruzzi были еще тяжелее, чем от всех войн прошлого. Все, кто имел деньги во Флоренции, их лишились, а за пределами республики повсеместно воцарились голод и страх».
В Венеции, правительство требовало, чтобы две пятых всех банковских депозитов были вложено в государственный долг. Мировая экономика испытывала серьезный спад.
Нормы процента в течение четырнадцатого столетия повысились драматично. Италия часто предоставляла ссуды под 50 % преуспевающим Нидерландам, а под сомнительные ссуды норма процента достигала 100 % в год.
В Пятнадцатом столетии богатство стало перемещать в Англию и Голландию, языки этих стран стали главными языками торговли. В центральной части Европы города Женева, Фусбург, Нюрмберг становятся финансовыми центрами, обслуживающей как торговый мост две новых экономических державы с итальянскими кредитными домами. Флоренция восстановила свою былую славу финансовой столицы Европы, а Банкирский Дом Медичи стал самым большим в Европе с филиалами, рассеянными повсюду в Европе и в Северной Африке и Ливане.
Это столетие привело к возрождение частного ростовщичества. Ростовщиками стали чрезвычайно богатые торговцы. Они пользовались высоким уважением в обществе.
Около 1500 года нашей эры доход богатого человека равнялся 100-130 тысяч дукатов; среднегодовой доход неметкого ремесленника колебался между 8 и 20 гульденами; доход Карла Пятого предположительно был не менее 4,5 миллиона дукатов. Таким образом, самый высокий доход. превышал средний доход ремесленника в 500 тысяч раз».(Человек, цивилизация, общество. М., изд. Политическая литература,1992).
Поскольку правительства вынуждали население к предоставлению ссуд без выплаты по ним процентов, а это вызывало массовый отказ, то в пятнадцатом столетии возникли предпосылки для развития государствами организованного налогообложения.
В частности, во Флоренции под его влиянием в 1487 г. было принято постановление о создании такого банка, но, как считали некоторые современники, еврейские ростовщики за взятку в 20000 гульденов добились от Лоренцо Медичи отмены постановления и изгнания да Фельтро.
Такую меру провел потом Саванаролла, но и его успех был недолговечен. Интересно отметить, что низвержение и казнь Саванароллы были делом рук папы Александра VI Борджиа, происходившего из крестившихся испанских евреев, враги обвиняли его даже в том, что он был марраном, т.е. тайно исповедовал иудаизм. (Это обвинение исходило от будущего папы Юлия II и приведено в хронике Сигизмунда Тацио за 1492 г.), как пишет Зомбарт В. в книге Буржуа. (М., 1994.).
Например, «Banco del Giro» (Венеция, основан в 1584 г., получил это название в 1619 г.), «Wisselbank» (Амстердам, основан в 1609 г.), «Wechsel-Banco» (Гамбург, 1619 г.) и др. С развитием торговых связей такие удобные безналичные жирорасчеты стали производиться не только между вкладчиками одного и того же банка, но и между вкладчиками банков разных городов и даже стран.
С развитием средневековых городов связано и становление так называемого четвертого сословия- Novus Ordo. Novus Ordo переводится ведь не только как “новый порядок”, но и как “новое сословие”. В идее четвертого сословия проявилась сама квинтэссенция динамичного состояния мира, смены, ломки мировоззрения человека Средневековья. Контур нового класса проступал в нетрадиционных торговых схемах, в пересечении всех и всяческих норм и границ (как географических, так и нравственных).
С развитием городского хозяйства сама жизнь способствовала более широкому признанию и распространению ростовщических операций. С появлением возможности производительного и прибыльного помещения свободных капиталов кредитор терял возможность извлечь выгоду из тех предприятий или операций, которые могли представиться ему за время отсутствия денег. Лишение вероятной прибыли требовало вознаграждения, так как нарушался основной для канонического права принцип — эквивалентности обмена.
В самом деле, должник благодаря чужим деньгам обогащался, а кредитор вследствие отсутствия капитала терпел убыток. Но возможность прибыльного помещения капиталов не была сначала явлением общим, она не подразумевалась сама собой, как сейчас. Поэтому, если ростовщик требовал процент к сумме долга, он должен был доказать, что действительно имел возможность дать прибыльное употребление своему капиталу и что не мог воспользоваться таким случаем единственно из-за отсутствия свободных денег.
К XVI в., когда производительное и прибыльное помещение капитала стало обычным явлением, тогда банкиру достаточно было доказать принадлежность капитала купцу или торговое или промышленное его назначение, чтобы иметь основания требовать вознаграждения за занятый капитал. Кроме того, когда капиталы стали вкладываться в разного рода деловые предприятия, успех и само существование которых всегда связаны с риском, возникла опасность потерять сам капитал. Таким образом, появилось еще одно основание брать некоторый излишек сверх суммы долга в виде страховой премии.
Тем не менее, схоласты допускали процент, когда для заимодавца возникал риск потерять деньги или он терял возможность получить доход. Эти тонкости фактически приоткрыли двери для проникновения ссудного процента в «легальную» экономику. В результате церковь разрешала займы государю и государству; прибыли торговых товариществ. Даже помещение денег у банкира, которое церковь осуждала, станет разрешенным, коль скоро доходы от них скрывались под видом участия в предприятии.
Фернан Бродель, крупнейший историк мирового рынка, отмечал: «Дело в том, что в эпоху, когда экономическая жизнь стала вновь стремительно развиваться, пытаться запретить деньгам приносить доход было пустым делом. Города росли как никогда раньше. Набирала силу и энергию торговля.
В нём он писал следующее: «Следует воздать своё теологии, своего рода неприкосновенной моральной инфраструктуре и своё законам человеческим, судье, юристу, закону. Существует дозволенное законом ростовщичество среди купцов (при условии, что рост будет умеренным, порядка 5%) и ростовщичество недозволенное законом, когда оно противоречит милосердию. Господь вовсе не запрещал всякого барыша, из которого человек мог бы извлечь свою выгоду. Ибо что бы это было? Нам пришлось бы оставить всякую торговлю». Таким образом, у пуритан были полностью развязаны руки ».
Отныне каноническое право закрепило оправданное взимание процента ради сохранения эквивалентности обмена. Запрещалось лишь взимание лихвы (сверхприбыли ростовщика), usura (лат.) — приращение суммы долга, не находящее себе оправдания в признанных основаниях роста. Различие между законным ростом и лихвой в европейской экономической мысли было введено в начале XIV в.
С тех пор законодательство не запрещало взимание процента вообще, а устанавливало лишь официальный максимум ссудного процента. Однако законодательно установленный максимум величины процента был на самом деле лишь минимумом реально взимавшегося. Естественно, что ростовщики (их еще называли “золотых дел мастера”) не давали ссуду под процент, меньший официального “максимума”.
Им это было невыгодно: спрос на деньги был велик — крупные заемщики-феодалы не хотели лишать себя удовольствий, а возможностей обходить светские и религиозные запреты было множество. Например, деньги давались беспроцентно на заведомо короткий промежуток времени и рост тогда считался допускаемой законами платой за понесенные убытки из-за несвоевременного возврата. Иногда в документе о якобы беспроцентном займе сразу записывалась сумма, большая фактически занимаемой; лихва, в конце концов, могла выдаваться просто как “подарок” должника кредитору и т. п.
Впрочем, уже начиная с XVI в. с произведений Ж. Кальвина, а особенно после выхода в свет трактатов Дж. Локка “Соображения о последствиях понижения процентов на денежные капиталы” (1691 г.) и И. Бентама “В защиту роста” в экономической мысли окончательно закрепилось положение о научной состоятельности и справедливости ростовщической деятельности.
Однако к тому времени древнее “стихийное” ростовщичество уже стало неэффективным. Сравнительно высокий процент, отрицательное отношение населения, неопределенность условий займа и, главное, появление буржуазии, слоя предпринимателей, которому необходимы были займы уже не как платежные или покупательные средства, а как капитал, вкладываемый в дело, — все это привело в итоге к развитию цивилизованного кредита, к появлению первых банков современного типа.
Ростовщический капитал подрывал и разрушал феодальные формы собственности. В конце 16 века английский купец и автор памфлетов на экономические темы Даддт Норт писал: « В нашей стране деньги, отдаваемые под проценты, гораздо менее, чем в десятой своей части идут в руки предпринимателей…они ссужаются, главным образом, для покупки предметов роскоши, выдаются на расходы людям, которые хотя и являются крупными землевладельцами, но тратят их гораздо быстрее, чем приносит им их землевладение…». Ссуды выдавались, как правило, под залог земли, и именно это является причиной того, что через некоторое время помещики оказывались в долгах.
Кредит использовался непроизводительно и не только не был фактором расширенного воспроизводства, но вел даже к упадку производства, ибо значительная часть дохода феодалов, и особенно мелких производителей, поглощалась уплатой процентов ростовщикам и, следовательно, не могла быть вложена в собственное хозяйство.
На последней стадии феодализма, в период его разложения, ростовщический капитал способствовал созданию предпосылок для капиталистического способа производства.
С одной стороны, в руках ростовщиков накоплялись большие денежные богатства, которые впоследствии могли превратиться из ростовщического капитала в функционирующий капитал, вкладываемый в капиталистические предприятия. С другой стороны, ростовщическая эксплуатация крестьян и ремесленников вела к их разорению, пролетаризации, а, следовательно, ростовщический капитал способствовал образованию класса наемных рабочих.
Новое в блогах
Системное ростовщичество. От средневековья до наших дней.
Часть 1. Католики в ростовщичестве: судный день ссудных денег
Экономическая и финансовая активность Средневековой Европы резко спала с распадом Римской империи. С VII по XI века, когда Запад испытывает дефицит драгоценных металлов, подъем финансовой активности региона и создание первых финансовых центров произошел за счет захватнических войн крестоносцев, инспирированных забывшей про основы религии католической церковью, сросшейся с италийскими (ломбардскими) ростовщиками[1].
При этом первый значительный приток драгоценных металлов в Западную Европу, когда золотые монеты снова получают хождение, произошел в начале 13 века во время «четвертого крестового похода»: после того, как в конце XII века Византия выдворила венецианских ростовщиков, последние, пользуясь неофициальной папской поддержкой, толкнули крестоносцев на разграбление православного Константинополя. На месте прежней Византии возникает Латинская Империя (1204-1261).
Венецианские ростовщики профинансировали крестоносцев и обеспечили их перевозку своими кораблями. По договору, заключённому между дожем Венецианской республики Энрико Дандоло , графом Балдуином Фландрским и другими предводителями крестоносцев, было установлено, что из владений Византийской империи будет образовано государство, во главе которого будет поставлен избранный император, он получит часть Константинополя и четверть всех земель империи, к венецианцам перейдет половина города[3], а остальное достанется крестоносцам.
Всего же захватчики «нашли столько серебра, золота и разных драгоценностей в домах цареградских жителей, что из бедняков вдруг сделались богачами. В храме Святой Софии крестоносцы изрубили на части и разделили между собой святой престол, слитый из золота с драгоценными каменьями, сорвали все украшения, захватили священные сосуды и утварь. Они навьючивали сокровища в храме и поднимали ударами копий вьючных животных, когда они скользили и падали на мраморном помосте: кровь животных и другие нечистоты оскверняли святилище. Развратная женщина пела непристойные песни и плясала на горнем месте».
Между тем, феодалы, собираясь еще в первые крестовые походы, изначально остро нуждались в фондах, чтобы экипировать себя и свой отряд. Наиболее удачливым захватчикам было необходимо переправить на родину награбленное. Попадая в плен, они нуждались и в обеспечении переводов сумм выкупов в Азию или Африку. При этих условиях часть крестоносцев стала крупнейшими банкирами-олигархами эпохи.
Штаб-квартиры принимали депозиты деньгами и ценными вещами. Средства оказывались «под защитой церкви» (нападение на которую расценивалось как святотатство) и капитальных фортификаций. Камеры хранения сдавались клиентам, которым давался ключ, копия которого находилась в распоряжении хозяев крепости («депозитные ячейки»). Сервис был популярен у королей, феодалов и купцов. Тамплиеры практиковали обычный депозит: вкладчик, сохраняя право собственности на предмет вклада, уплачивал организации определенную сумму за охрану (после уже ломбардские банкиры-ростовщики[2], свободные от влияния церкви, развили данную операцию таким образом, что появился вклад до востребования, срочный депозит с отчуждением собственности, а также возобновляемый срочный вклад).
Немаловажным был тот факт, что тамплиеры при необходимости транспортировки золота или камней помещали груз под охрану не менее 200 копий «инкассаторов». В 1198 году папа Иннокентий III поручил им миссию по передаче патриарху Иерусалима и главам Ордена тамплиеров и госпитальеров 1000 ливров, золотыми монетами чеканки Прованса (величина ливра изменялась с 489,5 г золота (время Каролингов) до 89,85 г в 1266 г и до 72,76 г в 1318 г.).
Влияние их стало таковым, что уже Филипп II Август (1180-1223) доверил казначею Ордена исполнение функций министра финансов, который исполнял свои обязанности в течение 25 лет. При Людовике IX Святом королевская казна находилась в уже парижском Тампле, что совместно с притоком золота из разграбленного Константинополя, позволило ввести хождение золотых монет во Франции (см. выше). В 1262 году тамплиеры предоставляют лейтенанту Людовика Святого Жоффруа де Сержис 3000 ливров, предназначенных для содержания войск в Палестине. Казна Франции почти слилась с кассой Ордена, главный казначей Ордена становится главным казначеем государства.
Так храмовники, не имея личных средств, стали самыми могущественными ростовщиками эпохи. Выдача денежных ссуд происходила, как правило, под заклад. Если речь шла о королях или влиятельных феодалах, заклад, ради приличия, оформлялся как «передача на хранение» (к ним во многом относились и «депозиты» и «аккредитивы», упомянутые выше).
Технологии «менял в латах»
Кроме безналичного перевода денег, храмовники придумали множество других банковских новинок. Все основные банковские операции изобретены и апробированы тамплиерами. Кроме создания системы аккредитивов и чеков, депозитных ячеек, системы инкассации, тамплиеры зарекомендовали себя и как прожженые менялы. Более того, они переработали теорию обмена, созданную древними греками, которую унаследовала с распадом Римской империи вся Европа через посредничество евреев (у которых клан менял, сросшийся с кланом жрецов, расползся по свету после разрушения храма) и ломбардцев (продолжателей «славной школы» римских менял[1]).
Кассовый журнал Штаб-квартиры в Париже в 1295-1296гг., сохранившийся до наших дней, отражает баланс счетов короля с 1286 по 1295. На каждом листе журнала указывалось имя дежурного члена ордена, дата, дневные поступления и выплаты средств. Для каждого взноса указывалась сумма, имя вкладчика, природа взносимых средств, имя держателя счета назначения, указание на регистр, где отражалась выданная расписка в получении средств («текущий счет»). Когда взнос осуществлялся по итогам операции обмена наличности, детально указывались задействованные дензнаки и курс обмена.
Таким образом, «нищие рыцари», не имеющие денег в личном обращении, стали крупнейшими ростовщиками своей эпохи. Прибыльная торговля, оживленное банкирское и вексельное дело беспрерывно увеличивали огромные наличные средства Ордена, которые хранились в его главном банке – парижском Тампле, превратив его в крупнейший финансовый центр. Во второй половине 13 века ежегодный доход Ордена достигал 200 тысяч ливров.
Конец финансовой олигархии крестоносцев
При этом множество рыцарей-финансистов скрылось от преследования, став «системными диссидентами», а их потомкам приписывается и основание первого масонского ордена «вольных каменщиков». Дело в том, что тамплиеры успели профинансировать построить более 150 храмов, став основоположниками готического стиля (с его многочисленными химерами) – отсюда тесная связь с артелями реальных каменщиков, обладавших профессиональными навыками, деятельностью которых и прикрылись «диссиденты».
[1] на Апенинах на тот период наиболее влиятельным был клан ростовщиков Северной Италии (Ломбардии и Венеции) – место их дислокации сложилось исторически. Еще в Древнем Риме ростовщичеством занимались не римские граждане, а жители итальянских городов — латины. На них, не пользовавшихся правами гражданства, не распространялись и обязанности граждан. Они не подлежали наказаниям, определенным законом за ростовщичество.
[3] Венецианцы получили в городе свой судебный аппарат и составили половину совета императорской курии. Им же досталась огромная часть добычи после ограбления города. Множество ценностей было вывезено в Венецию, став фундаментом политической власти и торгового могущества. Некоторые историки не без оснований пишут, что после катастрофы 1204 года образовались фактически две империи — Латинская и Венецианская. Территориальные приобретения Венеции были невелики, но господство венецианцев в торгово-экономической сфере, завладевших всеми важнейшими причалами на берегах Босфора и Золотого Рога, оказалось более важным, чем территориальные приобретения.
[4] В конце ХII века во Франции, и прежде всего в Париже, обосновалось большое количество торговцев и ростовщиков из Ломбардии. Поэтому в средние века все ростовщики и процентщики получили собирательное имя «ломбардцы». К ним присоединились дельцы французского происхождения и евреи, промышлявшие тем же ремеслом. В 1306 году Филипп Красивый обрушил санкции на ростовщическую деятельность, конфискуя при этом их имущество, попутно изгнав и евреев из Франции. Население, среди которого было много тех, кто являлся должником ростовщиков, встретило эти меры с энтузиазмом. Решив «закрепить успех», Филипп взялся и за тамплиеров.
[5] Филипп к тому времени фактически подчинил себе церковную власть – став причиной смерти в 1303 году папы Бонифация VIII (готовившегося проклять Филиппа). В 1304 году умирает новый папа Бенедикт XI (прекративший преследование Филиппа), а на его место восходит Климент V, который переносит папскую резиденцию в Авиньон, до самой смерти оставаясь послушным исполнителем воли французского короля.
6] В дальнейшем орден потерял свою силу в поражении при Грюневальде (Жальгирисе – лит., Танненберге – нем.) в 1410 году, где поляки, литовцы и русские совместно победили европейское рыцарство (кстати, благодаря стойкости русских и предательству части поляков, сражавшихся на стороне немецкого ордена), а в 1525 году совершил переход в протестантство, превратив Пруссию в оплот врагов католической церкви.