Спринтер и стайер – это два абсолютно разных спортсмена, два противоречащих друг другу режима, две разные стратегии достижения целей. И эта полярность качеств двух спортсменов – спринтера и стайера – была заложена еще природой, на генетическом уровне, поэтому шансы распознать и развивать их как можно раньше увеличиваются. Какими же чертами обладает настоящий спринтер? Чем же стайер отличается от спринтера? Разложим все по полочкам!
Для начала уточним «философию» спринтерских дистанций: все происходит очень быстро, при этом важно не упустить ни одну деталь – важен каждый момент! Физические данные, строение тела и его пропорции, безусловно, играют свою роль. Но для начала необходимо понять: готовы ли вы сразу и на все сто выложиться, проплыв в жестких условиях «без права на ошибку»? Справитесь ли вы с дистанцией, проплывая ее в режиме постоянно нарастающей конкуренции и морального давления, исходящего от соседних дорожек?
Настоящего спринтера такими вопросами не напугать! Тем более, что заплывы длиннее 100 м покажутся ему просто скучными.
Но на этом нюансы не заканчиваются. У спринтера должны быть на 100% «отлажены» отношения с гипоксией. Интенсивная работа на коротких участках вызывает недостаток кислорода. В развитии необходимого навыка очень помогает плавание с маской или дыхательными тренажерами. Рекомендуем также обратить внимание на трубку Arena со специальными насадками, позволяющими тренировать дыхание.
Совсем по-другому обстоят дела у стайеров. У пловцов на длинные дистанции из-за монотонности и продолжительности проплываемых дистанций работают несколько другие мотивации, чем у спринтеров.
Нравится ли вам преодолевать бассейн за бассейном без отдыха и остановки, погружаясь в свой собственный мир, из которого совсем не хочется выныривать? Вы точно стайер! Тогда неотъемлемая часть ваших тренировок – развитие силы и выносливости. Следить за частотой сердечного ритма обязательно! Рекомендуем обратить внимание на полезные аксессуары Arena – колобашки, которые помогут стайеру сэкономить силы, а также на лопатки – для оттачивания вашего гребка.
И спринтерам, и стайерам мы рекомендуем перед тренировкой в воде провести «сухую» тренировку, так как мышцы должны быть в тонусе – эластичные и разогретые на растяжке, подготовленные к интенсивной нагрузке и, конечно же, защищенные от травм.
Когда мне было всего 25 лет, одна девушка спросила меня, где я работаю. А у нее пока еще не было постоянного места работы, и она даже еще не выбрала себе институт. Хотя была моложе меня совсем ненамного, года на четыре. Она, по ее словам, «искала себя».
Представьте себе, и в те годы – то есть в 1970-е – такие мальчики и девочки тоже были; все никак не могли понять, к какому бы делу прислониться.
Я тогда преподавал в Дипломатической академии. – Ух ты! – сказала она. – А как к вам поступить?
Пришлось объяснять, что поступить к нам трудно. Тогда это было закрытое учебное заведение. То есть туда нельзя было подать документы и сдавать экзамены. Туда принимали по направлению партийных или государственных органов. Надо было сначала поработать в каком-то серьезном учреждении и попросить начальство, чтобы тебя туда «направили». – Эх! – громко вздохнула она. – Какая досада! – А что, – спросил я, – ты хочешь на дипломатическую работу? Или просто чтоб пожить за границей? Напоминаю – на дворе середина 1970-х. Выезд в заграничную командировку – самая лакомая из служебных конфет. – Да нет, при чем тут? – она подняла брови. – Просто клево вот так взять и поступить в Дипломатическую академию! Представляешь, сидим мы с ребятами, и я им это сообщаю! Отпад полнейший! – и она смешно изобразила изумленно выкаченные глаза своих друзей и подруг. – Ну, поступила, а потом? – Неважно. Разберусь! Не пропаду! Черт, как жалко, что нельзя. – А если в МГИМО? – спросил-посоветовал я. – Да ну! У меня половина знакомых там учится. Подумаешь, МГИМО. Удивил. – Но можно и в Дипакадемию, – объяснил я. – В своих дерзаниях всегда мы правы. Сначала быстро поступай в любой гуманитарный вуз. Будь комсомольской активисткой. Тяни руку на всех собраниях. Потом иди работать в райком комсомола. Вступай в партию. Делай карьеру. А потом подкатись к первому секретарю, так и так, Иван Петрович, есть у меня заветная мечта, хочу стать как Александра Коллонтай. – Кто-кто? – Как кто? Знаменитая советская женщина-дипломат. – А… – протянула она. – Это сколько лет надо? – Если быстро повезет, то 10-12. Вот в 32 и поступишь. Она махнула рукой и засмеялась.
Потому что я ей предлагал стайерский – а в перспективе и марафонский – жизненный проект. Но она была в лучшем случае спринтером. Точнее говоря – мечтательницей о спринте, о быстром достижении желанной цели – «а там разберемся, не пропадем!». Хотя скорее всего – она была просто пешеходом на прогулке. Человеком, который живет как живется. Без планов и проектов.
В прошлой колонке говорилось о том, что среди ста выпускников престижнейшего вуза только 10 или 15 человек достигли хоть каких-то социальных высот. Да и то потому, что вуз уж больно хорош, кузница кадров (обычно таких «продвинутых» бывает не более 1%). Трое сильно разбогатели, причем один – очень сильно. На среднем уровне оказалась примерно половина. Четверть – на грани бедности: тяжелая жизнь от аванса до получки. Ну, а человек пять-семь вообще сошли с круга, обнищали и спились. Беспощадная социальная статистика!
Да, статистика. Но она же не сама работает!
Статистика – это не злая тетенька в респираторе и антиковидных перчатках, которая склонилась над ящиком с шариками и разбирает их на кучки. Нет, конечно! Статистика лишь отражает ситуацию. Наблюдает, куда катятся шарики. А шарики – это мы. Мы сами катимся к той или к другой кучке. Наверное, у нас внутри есть какие-то моторчики или программы. Как ни назови – есть внутри нас нечто, что заставляет нас двигаться.
Говорят: «Хочешь насмешить Бога – расскажи ему о своих планах». О да, бывают самые ужасные, даже трагические срывы – и в легких планах на сегодняшний вечер, и в сложных долговременных проектах, и в перспективах развития целого государства: хотели к 1980-му году построить коммунизм, а получили Олимпийские игры. Бывают и форс-мажоры, и фатальные просчеты. Однако любимая пословица о Боге и планах – типичная профилактика разочарования, распространенная психологическая защита: человек, боясь потерпеть неудачу, предпочитает ничего не делать и объясняет это заведомой тщетой усилий. «Не жили хорошо, и пробовать не надо». Или наоборот, человек делает вид, что собирается чем-то заняться; это издавна называется «поисками себя». Такие искания возможны лишь в условиях относительного комфорта и материальной обеспеченности, иначе социальное падение гарантировано.
Мои университетские одногруппники были настоящими марафонцами. Один взял курс на классическую филологию, еще будучи школьником. Он точно знал, куда ему поступать, что изучать и, главное, чем он будет заниматься в дальнейшем. Результаты налицо. Он – известнейший византиновед, профессор, заведующий кафедрой, автор фундаментальных монографий и справочников.
Второй мой товарищ был человек глубокой православной религиозности и с этого пути не сходил. Вернее сказать, он вступил на этот путь еще в неблагоприятные для церкви советские времена. Жил поначалу тяжело, даже голодно, но не изменял себе и своей вере. Сейчас он – настоятель большого московского храма, авторитетный теолог, любимый наставник своих прихожан.
Надо сказать, что среди моих друзей юности было еще два человека, связавших жизнь с религией: один с иудаизмом, другой – с даосизмом. Первое в общем-то не так удивительно (хотя мой друг стал известным религиозным писателем). Второе куда интереснее. Вроде бы «модные и молодежные» занятия восточными духовными практиками стали для моего друга делом жизни, и он теперь – настоящий даосский учитель, глава школы (если попросту, то священник – хотя в даосизме все несколько иначе, чем в европейской церкви).
Еще один друг моего детства хотел стать психологом чуть ли не с девятого класса – и сейчас это крупный ученый, профессор.
Сильная состоявшаяся жизнь – это почти всегда марафон.
Или особого рода неспешный шаг, который издалека можно принять за стояние на месте: тихо и спокойно делать ту работу, которую делали отцы и деды, и передавать эстафету детям. Таковы традиционные крестьяне, старинные купцы, кадровые рабочие или инженеры, потомственные врачи, учителя или офицеры. Это достойные биографии – быть может, самые достойные на свете! – но я сейчас именно о планах и проектах. Я сам, поступив в университет, думал, что стану марафонцем – таким же, как мой однокашник, византинист. Я занимался примерно тем же, но если он увлекался историей, то я – так называемыми «вспомогательными историко-филологическими дисциплинами», то есть палеографией и текстологией. Мне даже удалось напечатать несколько заметок по этой тематике. Меня ждала аспирантура в Институте истории СССР. Однако по глупым и грустным причинам – по политическим причинам, как ни смешно! – родной университет не выдал мне характеристику. Аспирантура была для меня закрыта. Марафонец сбился с бега.
О да, конечно, если бы я был настоящим бегуном на сверхдлинные дистанции, я бы чуть отдохнул и бросился бы догонять. Но я пошел другим маршрутом – преподавать современный греческий в Дипломатической академии.
Филологический проект я сменил на драматургический – стал писать сценарии и пьесы. А еще через десяток лет я убедился, что на этом пути лично у меня нет ни успехов, ни каких-то особых творческих радостей. Поэтому я отнес все свои пьесы и сценарии на помойку и стал намечать следующий маршрут.
Наступила дистанция политологии, политической журналистики и даже просто политической работы. Однако партия, в которой и для которой я трудился, фундаментально продула выборы в Госдуму; это тем более было обидно мне, потому что партийное начальство включило меня в состав кандидатов в депутаты, и не просто так, а на «проходное место», главой одного из региональных списков. Если бы партия получила 5,001% голосов, я был бы членом парламента. Но партия пролетела, как кусок прессованной древесины над столицей Франции (избитый образ, извините). До сих пор думаю – это неудача и провал или же Бог меня пощадил?
Так или иначе, с политикой, а заодно и с политологией я решил закончить, и в декабре 2007 года начал свой четвертый жизненный проект – литературный. Не знаю точно, что там будет дальше, но пока мне все нравится.
Так что я хоть и не марафонец, но вполне почтенный стайер – по 10-15 лет на проект. Спринтером быть я не смог бы; более того, должен честно признать, что мне с ними даже общаться тяжело. А всего труднее – с людьми, которые гуляют по жизни, как посетители торгово-развлекательных центров. То в один магазинчик зайдут, то в другой, то в кино, то в кафе…
И наверное – возвращаясь к предыдущей колонке о распределении судеб – дело не в мистической силе статистики, а в наших собственных планах. А главное – в готовности эти планы выполнять.
Авторизуясь в LiveJournal с помощью стороннего сервиса вы принимаете условия Пользовательского соглашения LiveJournal
Какой бывает бег и его особенности.
Бег бывает разным. Бегуны бывают разными. Бег и бегуны могут отличатся по дистанциям, целям, философии,ландшафту и так далее. О этих различиях я сегодня хочу поговорить, обрисовать общие нюансы, особенности и поделится собственными наблюдениями и опытом.Данные рассуждения не претендуют на полное освещение темы. В первую очередь они представляют субъективное впечатления автора и его скромный опыт.
ДИСТАНЦИИ. Деление на беговой дисциплины на различные дистанции является классической. С него пожалуй и начну.
КЛАССИЧЕСКАЯ ЛЕГКАЯ АТЛЕТИКА.Или иначе королева спорта. История лёгкой атлетики, как принято считать, началась с соревнований в беге на олимпийских играх Древней Греции (776 год до нашей эры). Победитель был один, так как атлеты соревновались на тех играх только в беге на один стадий (примерно 192 м) — отсюда слово «стадион».
ЛАНДШАФТ. Если стадион является исключительно ровной поверхностью для бега, то трассы по шоссе могут проходить по разному ландшафту. Тут могут быть и спуски и подъемы. Но отдельно хотелось бы выделить горный бег, как самостоятельную беговую дисциплину. Никакие спуски и подъемы на шоссе не сравнятся с спусками и подъемами при горном беге.
В век скоростей неплохо бы и человеку определить свой индивидуальный темп жизни. Наверное, каждый из нас замечал, что люди делятся на два типа: одни делают любую работу в последний момент, рывками, другие предпочитают размеренную планомерную деятельность и поджимающие сроки для них – всегда стресс.
На самом деле врачи и ученые нас уже давно посчитали на «первый-второй», поделив все человечество на два противоположных лагеря – спринтеров и стайеров. Причем речь идет не только о спорте, а вообще обо всем образе жизни, способе мышления, выборе профессии, коммуникациях и так далее. Несмотря на то, что общество со своей любовью все уравнять и привести к общему знаменателю пытается из стайеров и спринтеров сделать нечто усредненное и универсальное, против природы, как говорится, не попрешь. Лучше не сопротивляться, а найти в физиологических особенностях свои плюсы. Впрочем, сначала не помешает определить, какие же они, эти особенности.
Непоседы и тихоходы
«С физиологической точки зрения во время спринтерских нагрузок, или анаэробных, метаболические процессы в организме происходят без участия кислорода, – рассказывает специалист кафедры физиологии ТюмГМА, кандидат медицинских наук Татьяна Шторк. – А если нагрузки направлены на выносливость, на длительные дистанции, то это уже аэробные нагрузки, где все метаболические процессы в мышцах происходят с участием кислорода».
Во всем организме человека при длительных нагрузках улучшается вентиляция легких, кровоснабжения мышц, повышается эффективность потребления кислорода, то есть развивается способность потреблять больше кислорода, таким образом, короткие дистанции требуют скорости, быстроты, а длинные дистанции направлены на выносливость.
«Есть мнение, что предрасположенность к тому или иному типу физической нагрузки – это генетический фактор», – утверждает Татьяна Эдуардовна. Мышечные волокна у нас в организме делятся на быстрые и медленные. Быстрые работают непродолжительное количество времени – анаэробные волокна у спринтеров, а медленные – у стайеров. Считается, что генетически детерминировано – у кого из людей изначально больше содержится быстрых мышечных волокон, из них получаются хорошие спринтеры, а те, у кого больше медленных мышечных волокон – они хорошие стайеры.
У спринтеров внутреннее биологическое время течет быстрее, чем астрономическое. Если такого человека изолировать в помещении без источника естественного света, он подсознательно установит суточный ритм длительностью менее 24 часов. Нервная система спринтера характеризуется способностью к быстрому возбуждению, мобилизации физических и интеллектуальных ресурсов для выполнения работы.
При этом их нервная система слабая по торможению. Неустойчивость эмоциональной сферы не проходит бесследно: именно для спринтеров характерны частые жалобы на головные, сердечные, абдоминальные (в животе) боли. Характерно, что при физических нагрузках основное напряжение приходится у них не на дыхательную, а на сердечно-сосудистую систему.
У стайеров внутреннее биологическое время течет медленнее, чем астрономическое. При изоляции от источника естественного света у стайера устанавливается продолжительность суток более 24 часов. Стайеры – интраверты, они замкнуты, социально пассивны, старательны, часто страдают заниженной самооценкой.
Принцип адаптации у стайеров – вхождение в ситуацию. Эта же стратегия у них и при болезни. Организм борется с ядами и инфекциями, сосуществуя с ними на своей территории, без сильного повышения температуры. Не случайно стайеры часто приобретают хронические заболевания.
В обмене веществ в качестве основного энергетического вещества у стайера используются углеводы, жиры же запасаются (энергозапасающий тип обмена веществ). Поэтому при желании похудеть важно увеличивать в пище количество белков.
Сколько длится минута?
Доктор биологических наук Елена Дзятковская предлагает узнать принадлежность человека к тому или иному типу нагрузки с помощью нехитрого теста, определяющего сколько длится так называемая индивидуальная минута. Для проведения исследования необходимы спокойная обстановка, отсутствие посторонних раздражителей и помощник.
После трех-пяти минут отдыха в сидячем положении помощник предлагает испытуемому запомнить, сколько длится минута: «Вам будет указано начало и окончание минуты. Расслабьтесь и спокойно ждите, не производя внутреннего отсчета». В течение этой минуты производится измерение пульса. После этого помощник дает инструкцию: «Я укажу начало минуты. Ваша задача – сказать, когда она, по вашему мнению, закончится. Считать нельзя». В этот период производится второй замер пульса и фиксируется длительность индивидуальной минуты.
1. Длительность ИМ: менее 52 секунд, частота пульса во втором случае превышает частоту пульса в первом случае на пять процентов и более в минуту – спринтеры.
2. Длительность ИМ: от 52 до 68 секунд, реакция пульса вариабельна – миксты.
3. Длительность ИМ: более 68 секунд, частота сердечных сокращений во втором случае по сравнению с первым уменьшается на пять процентов и более – стайеры.
4. Длительность ИМ: более 68 секунд, частота пульса возрастает на пять процентов – стайеры группы риска по повышению артериального давления (именно в этой группе наибольшее число самой тяжелой, развивающейся в раннем возрасте гипертонии).
Таким образом, для спринтеров характерно ускорение внутреннего времени на фоне увеличения ЧСС, для стайеров – замедление внутреннего времени на фоне урежения частоты сердечных сокращений. Спринтеры способны к высокой и надежной работоспособности при значительных колебаниях факторов внешней среды. Они хорошо выдерживают воздействия кратковременных интенсивных нагрузок, но не способны противостоять длительно действующим раздражителям меньшей силы.
Стайеры способны сохранять высокий уровень устойчивости работоспособности при длительном воздействии слабых и средних по силе раздражителей и крайне неустойчивы перед сильными, кратковременно действующими раздражителями. Промежуточный тип микст по различным показателям проявляет свойства, присущие как первому, так и второму типам.
С психологической точки зрения спринтеры – это те люди, которые действуют часто на кураже, нахрапом, на энтузиазме. Это проявляется и в отношении к работе. Самый эффективный труд для спринтера – в состоянии некоторого цейтнота, но при этом на высоком энтузиазме. Характер занятия не имеет значения, скорее сам внутренний настрой так проявляется. Когда «пыл» спадает, спринтер чувствует себя полумертвым, выжатым, настроение на нуле, и ему требуется долгий восстановительный период.
Случается даже так, что спринтер может затягивать какое-то время с выполнением задачи, ожидая эмоционального подъема и тонуса, чтоб «на гребне» выполнить ее быстро, сконцентрированно и эффективно. И таким же образом, если начался прилив активности – оттягивает время отдыха, пока есть энтузиазм и тонус, до самого последнего момента. Стайеры – это те, кто умеет рассчитать силы и распределить нагрузку на «всю длинную дистанцию», рационально распоряжаются энергией, поэтому нахрапом не действуют, соответственно, когда устают, то от усталости с ног не валятся. Стайеры устойчивы к монотонному кропотливому труду, работа с быстрой сменой режима, неожиданными ситуациями изматывают, невротизируют их.
«В творческих профессиях спринтеры дадут лучший результат. Их спринтерский забег дает мощный стресс, в итоге активизируются уникальные творческие способности, возникают классные идеи, которые стайеру сгенерировать сложно. Хорошо и то и другое, важно найти свою нишу, где ты будешь максимально эффективен. И тем не менее жизнь диктует свои условия. Спринтерам приходится адаптироваться и воспитывать себя под планомерную деятельность, хотя все равно основной блок работы они сделают в конце. Стайерам стать спринтерами сложнее – для него рывок в последнюю ночь будет издевательством и, скорее всего, ничего из этого не получится», – говорит Альфия Кабирова.
По ее словам, хорошо видно, кто изначально является принтером, а кто стайером, по студентам. Первые за ночь штудируют стопки учебников и сдают все на пять, вторые занимаются в течение семестра и также сдают на отлично. К пятому курсу уже четко можно сказать, что есть группа студентов, которые учат только в последнюю ночь. Это те самые спринтеры, не имеющие возможности себя организовать. Есть студенты, занимающие промежуточное положение – неплохо занимаются и к сессии делают последний бросок, а есть стайеры – они трудились в течение года и потом просто получают «автомат».
И в дальнейшем стайеры и спринтеры выбирают профессию, в которой проявляются их природные качества. Стайеры – прекрасные бухгалтеры, экономисты, в общем, люди, которым приходится планомерно трудиться. «Обществу нужны и те и другие. Стайеры – для рывка вперед, спринтеры – для порядка», – подводит итог психолог.
Не существует чистых стайеров и чистых спринтеров, как не существует и строгого соответствия между типом телосложения и психологическими особенностями личности. К тому же условия жизни, тренированность или ее отсутствие, традиции и социально-групповые установки сильно влияют на жизнедеятельность человека во всех его проявлениях. И все-таки у каждого из нас лучше получается то, к чему природой заложены морфофизиологические задатки.
Конечно, можно тренировать ту или иную нагрузку. Если в спринтере тренировать выносливость с помощью тех или иных упражнений, то у него и метаболические процессы перестраиваются на аэробный путь с использованием кислорода, развивается способность потреблять кислород, повышается эффективность его использования. Но по большому счету природу не переиграешь.
«Обязательно нужно учитывать индивидуальные особенности каждого человека. Сегодня вся медицина носит профилактическую направленность, ее цель – учитывать эти индивидуальные особенности, врожденные признаки. Но коррекция возможна – так, внимание тренируют с помощью определенных упражнений», – подчеркивает физиолог Татьяна Шторк.
