кто такой ю рытхэу
Юрий Рытхэу
советский и чукотский писатель
Юрий Сергеевич Рытхэу
Юрий Сергеевич Рытхэу родился в поселке Уэлен на Чукотке 8 марта 1930 года. Его отец был зверобоем, а дед – шаманом. Рытхэу – это чукотское имя писателя, которое при регистрации в ЗАГСе стало его фамилией.
Окончив школу-семилетку, он решил продолжить учебу в Ленинграде. Но сначала он должен был заработать денег для поездки. Он стал работать: матросом, геологом, промысловиком, грузчиком.
Юрий поступил в училище в Анадыре, а в 1947 году начал публиковать в газете свои первые очерки и стихи. Юрию повезло – он познакомился с ученым из Ленинграда Петром Скориком, который помог писателю приехать в город на Неве.
С 1949 по 1954 год Юрий Рытхэу был студентом литфака ЛГУ, он стал публиковать свои рассказы в журналах и газетах: «Огонёк», «Молодой мир», «Дальний Восток», «Смена».
В 1953 году увидел свет его первый сборник рассказов «Люди нашего берега». Юрий Рытхэу занимался переводами на чукотский язык произведений русских писателей: Пушкина, Толстого, Горького. Сборник рассказов «Чукотская сага» сделал автора популярным и за рубежом.
В 1990-х годах произведения писателя выходили во многих странах: Франции, Финляндии, Испании, Нидерландах, Германии, Италии, Японии и других. Тема всех книг писателя – жизнь его народа – чукчей.
Умер Юрий Рытхэу в Санкт-Петербурге 14 мая 2008 года.
Тот, чье имя не осталось скрытым. Жизнь и судьба Юрия Рытхэу
Юрий Рытхэу, 1972 г. ФОТО Юрия МУРАВИНА/ТАСС
Хотя в принципе все могло сложиться и иначе. Дедушка Рытхэу еще сто с чем-то лет назад ездил в Нью-Йорк и вроде бы работал там в зоопарке. Ну то есть сидел в клетке, изображая «типичного северного дикаря». Работа неплохо оплачивалась, и дедушка подумывал перевезти в Штаты семью. Вряд ли в этом случае его внук стал бы писателем. В США, Канаде или датской Гренландии коренных народов Севера почти вдвое больше, чем было в СССР. Но никакой своей литературы у этих людей так никогда и не появилось. Да и хотя бы просто грамотных в те годы среди них, считай, не было. А вот в Советском Союзе грамотными были все. А для тех юкагиров, коряков или эвенков, кто желал получить высшее образование, в Ленинграде даже имелся особый вуз.
Имя будущему писателю дал, кстати, тот же самый дедушка-экспонат. По обычаю, нужно было провести сложный и длинный шаманский обряд, но дед спешил и, махнув рукой, сказал, что пусть новорожденного станут звать Рытхэу. В переводе что-то вроде «Тот, чье имя осталось скрытым».
Первая книга вышла у Рытхэу еще за год до смерти Сталина. Она была довольно простенькой (всего лишь трогательные и забавные рассказы об односельчанах), но успех оказался вполне себе громким. Книгу перевели на английский, поздравления молодому коллеге прислал Эрнест Хемингуэй. Когда Рытхэу впервые поехал на писательскую конференцию в США, его портрет опубликовали на обложке модного журнала National Geographic.
За первые пятнадцать лет Рытхэу выпустил восемь книг, и в принципе для хорошей писательской карьеры в тогдашнем СССР этого было достаточно. Многие выходцы с далеких национальных окраин именно так и поступали. Прославившись с первой книжкой о родной яранге (хате, чуме, сакле, юрте. ), дальше до пенсии они лишь клонировали успех. Читателей у таких книг, считай, не было, зато руководству нравилось.
Первые десятилетия Юрий Рытхэу был если не единственным, то уж точно единственным широко известным полярным писателем. А потом вдруг оказалось, что по проложенной им тропе в большую литературу пришло целое поколение таких же, как он: юкагир Курилов (роман «Ханидо и Халерха»), якут Гоголев (эпос «Черный стерх»), нивх Санги («Женитьба Кевонгов»), манси Юван Шесталов («Тайна Сорни-най»). Каждый из этих авторов был внуком самых настоящих, всамделишных шаманов, и стук древних бубнов все еще слышен в их прозе. Читаешь и диву даешься: как все это пропустила советская цензура, ведь психоделики тут больше, чем у любого Карлоса Кастанеды, языческой мифологии гуще, чем во «Властелине колец».
И опять-таки: Рытхэу мог бы на этом остановиться. Вовсе не каждому (даже великому) писателю удается при жизни стать символом целого нового литературного течения. Но Рытхэу не остановился. Он продолжил писать даже после того, как рухнула прежняя, привычная для людей его поколения система. Всем было несладко, когда она рухнула, и каждый выходил из положения по-своему. Кто-то ушел в политику или бизнес, кто-то замолчал, кто-то банально спился. А вот Юрий Рытхэу продолжал писать.
Большая литература тем и отличается от сиюминутных бестселлеров, что способна говорить о действительно важном. Из семидесяти восьми прожитых лет Юрий Рытхэу писал почти шестьдесят. Лично у меня дома его книги занимают довольно длинную полку. И, конечно, есть среди них романы, перечитывать которые в наше время уже невозможно да и незачем. Но несколько (вроде коротенькой повести «Когда киты уходят») давно превратились в безоговорочную классику. Даже если бы больше Рытхэу не написал ничего, этого бы хватило.
Юрий Сергеевич умер уже почти двенадцать лет назад, в 2008-м. Всего через несколько недель после того, как вышла его последняя книга «Дорожный лексикон». Родился он в семи тысячах километров от нашего города, на берегу вечно скованного льдом океана, а вот похоронен у нас, на кладбище в Комарове. Неподалеку от Анны Ахматовой и Ивана Ефремова. Первый чукотский писатель и, вне всякого сомнения, великий писатель русский.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 035 (6633) от 27.02.2020 под заголовком «Тот, чье имя не осталось скрытым».
Юрий Рытхэу
Юрий Сергеевич Рытхэу родился 8 марта в поселке Уэлен Чукотского национального округа в семье охотника. Окончил семилетку и ушел из родного села. По возрасту он не попал в число тех, кто был командирован в Институт народов Севера, и решил самостоятельно добраться до Ленинграда, чтобы продолжать образование. Начался его долгий, продолжавшийся несколько лет, путь в Ленинград. Надо было зарабатывать на жизнь и на проезд. Он плавал матросом по Берингову морю, ходил в горы с геологической экспедицией в качестве рабочего, участвовал в зверобойном промысле, был грузчиком гидробазы.
По пути в Ленинград поступил в Анадырское училище, через некоторое время стал сотрудничать в окружной газете «Советская Чукотка», публиковал свои первые очерки и стихи. В Анадыре встретился с ленинградским ученым П. Скориком, возглавлявшим лингвистическую экспедицию. С его помощью добрался до Ленинграда и в 1948 стал студентом университета. Ему было немногим больше 20 лет, когда в альманахе «Молодой Ленинград», а затем в «Огоньке» и «Новом мире» стали появляться первые его рассказы. В 1949 г. Ю. Рытхэу стал студентом Ленинградского университета. В Ленинграде занялся литературным творчеством. Переводил на чукотский язык сказки А. Пушкина, рассказы Л. Толстого, произведения М. Горького и Т. Семушкина.
Первые произведения Ю. Рытхэу появились в 50-е гг. в альманахе «Молодой Ленинград» в Ленинградской молодежной газете «Смена», в журналах «Огонек», «Дальний Восток», «Новый мир» и др. В 1953 г. в издательстве «Молодая гвардия», в переводе А. Смоляна вышел первый сборник рассказов «Люди нашего берега».
В 1954 г. Ю. С. Рытхэу стал членом Союза писателей СССР. Изданный два года спустя в Магадане сборник «Чукотская сага» сделал его имя известным не только советскому, но и зарубежному читателю.
В середине 50-х гг., после окончания Ленинградского университета, Ю. С. Рытхэу несколько лет жил в Магадане. Работал корреспондентом газеты «Магаданская правда».
Автобиографическая трилогия Ю. С. Рытхэу «Время таяния снегов» (1958-67) рассказывает о судьбе целого поколения. В сборниках рассказов «Прощание с богами» (1961), романах «В долине Маленьких Зайчиков» (1963), «Айвангу» (1966), «Самые красивые корабли» (1968), в повестях «Нунивак» (1963), «Волшебная рукавица» (1963), «Метательница гарпуна» (1973), «Полярный круг» (1977), сборнике повестей и рассказов «В тени айсберга» (1971) Рытхэу разрабатывает исторические и современные сюжеты, показывая многовековую жизнь чукчей, эскимосов и других народов Севера в суровых природных условиях Арктики как существование на пределе человеческих возможностей, раскрывает духовный и нравственный мир молодого современника.
Были созданы романы «Сон в начале тумана» (1970), «Иней на пороге» (1971), «Белые снега» (1975), «Конец вечной мерзлоты» (1977), «Магические числа» (1986), «Остров надежды» (1987), «Интерконтинентальный мост» (1989). Произведения Рытхэу издавались на тридцати иностранных языках.
За роман «Конец вечной мерзлоты» ему присуждена Государственная премия РСФСР имени М. Горького. Остротой и многообразием проблематики отличается публицистика Ю. С. Рытхэу.
С творческими поездками, дружескими и культурными визитами Ю. С. Рытхэу побывал во многих странах мира. Работал в ЮНЕСКО. Награжден орденами «Знак Почета», Дружбы народов, Трудового Красного Знамени.
Фантастическое в творчестве:
Произведений, написанных в фантастическом жанре у Рытхэу немного. Одно из них — роман «Интерконтинентальный мост. Легенда о будущем». Так же, к фантастическому жанру можно отнести повесть «Лунный пёс» написанную на основе чукотских легенд и сказаний. Кроме этих произведений, во многих других романах и рассказах Рытхэу использованы чукотские мифы и легенды.
Самый экологичный писатель: к 90-летию Юрия Рытхэу
90 лет назад родился Юрий Рытхэу — чукча-писатель, звезда советской и мировой литературы, почти забытый на родине в девяностые, а сегодня ставший вдруг актуальным в американском контексте. Жизнь и творчество Рытхэу, как это нередко бывает с крупными авторами, полны неопределенностей и противоречий. По просьбе «Горького» о писателе рассказывает директор издательства «Ад Маргинем» Михаил Котомин.
В феврале 2020 года на портале Lithub вышла рецензия американской поэтессы и эссеистки Гретель Эрлих, посвященная грядущему выходу английского перевода повести «Когда киты уходят» (1975) советского чукотского писателя Юрия Рытхэу. Статья заканчивается на восторженной ноте: «Как нам повезло, что у нас есть это выдающееся литературное произведение Юрия Рытхэу. Пусть это спасет нам жизнь».
Это уже третья книга Рытхэу, изданная в США в XXI веке. После появления американского издания его самого знаменитого романа «Сон в начале тумана» (1969) в 2006 году автор совершил небольшой промотур с чтениями в Нью-Йорке и Лас-Вегасе, вызвавший гораздо больший фурор, чем сравнительно частые выступления современных русских поэтов в университетских кампусах. Несмотря на преклонный возраст, Юрий Рытхэу, свободно говоривший на английском, покорил и публику клуба Bowery Poetry, и high brow мир профессиональных читателей круга издательств New Directions и Archipelago Books.
Речь при этом идет не об открытии американской читающей публикой Рытхэу — скорее о возвращении писателя. Еще в 1958 году, после выхода английского перевода его дебютного сборника рассказов под названием «Старый Мэмыль смеется последним», изданного, правда, в Москве в Иногизе (результат культурной политики СССР), начинающий писатель получил именную телеграмму от Эрнеста Хемингуэя — «Так держать, Рытхэу!» и попал на обложку журнала National Geographic.
Юрий Сергеевич Рытхэу — один из самых переоцененных (в буквальном смысле слова) русскоязычных писателей XX века. Он подвергался переоценке неоднократно. Котировки Рытхэу менялись и при жизни, и посмертно.
Начало его творческого пути теряется в арктической дымке. Согласно официальной биографии, сконструированной не без помощи самого автора, склонного к мистификациям, родился писатель в селении Уэлен в бухте Провидения в 1930 или 1931 году. Отец неизвестен, воспитывался в семье матери, дед-шаман нарек его при рождении именем Рытгэв — что переводится с чукотского как «неизвестный». Дату рождения юный Неизвестный выбрал сам, понравился праздник 8 марта, более конвенциональные имя и отчество одолжил у знакомого метеоролога при оформлении паспорта, оставив чукотское имя в качестве фамилии.
Далее — классическая биография советского литературного аксакала. Новая власть дает чукчам письменность и всеобщую грамотность. После окончания семилетки любознательный юноша хочет учиться дальше, но не проходит по возрасту в Институт народов Севера, поэтому идет в люди с тем, чтобы заработать на самостоятельную поездку на большую землю. Служит матросом, грузчиком, рабочим. Пишет первые стихи и журналистские заметки в газете «Советская Чукотка». В Анадыре знакомится с ученым-лингвистом Петром Скориком, который помогает ему перебраться в Ленинград и поступить в университет на факультет народов Крайнего Севера. Уже в 1953 году у студента выходит первая книга «Люди нашего берега» (тот самый старик Мэмель отсюда), авторизованный перевод с чукотского А. Смоляна, на обложке, кстати, никакого Юрия Сергеевича — просто РЫТХЭУ. На следующий год юное дарование принимают в Союз писателей, появляются его переводы на чукотский Пушкина и Горького, работа по распределению в Магадане, но уже с 1967 года Юрий Рытхэу — постоянный делегат всех писательских съездов, в 1977 году награжден Государственной премией РСФСР, затем секретарь Ленинградского отделения, член Правления Союза писателей СССР и т. д.
Книги выходят одна за другой и огромными тиражами. «Время таяния снегов», «Чукотская сага», «Голубые писцы», «Конец вечной мерзлоты», «Самые красивые корабли». Международная слава приходит вместе с успехом дилогии «Сон в начале тумана» и «Иней на пороге» в 1970-е. Романы переведены на 30 языков, удостоены премий в Италии и Франции. Автора назначают представителем СССР при ЮНЕСКО, Рытхэу колесит по миру, Эфиопия, Уганда, Танзания, после поездки во Вьетнам выступает с серией критических статей в международной прессе, чем завоевывает уважение среди западных интеллектуалов, вступает в заочную переписку с Габриэлем Гарсиа Маркесом, в Париже останавливается только у Марины Влади, приятельствует с социалистом Миттераном, вальсирует под зарослями манго с «железной бабочкой» Имельдой Маркос.
Перестройка приносит с собой экологическую повестку. Рытхэу возглавляет международный Арктический проект, тональность книг меняется, ностальгическое время таяния снегов сменяется образами техногенных катастроф и бремени белого человека, разрушающего первозданную природу.
Вместе с распадом СССР книги Рытхэу стремительно девальвируются. Новые романы не издаются, старые издания не принимают даже букинисты, они пополняют ряды импровизированного буккросинга в подъездах и на помойках.
Начиная с 1992 года Юрий Рытхэу — звезда мировой литературы со стотысячными тиражами в Германии, Франции и Японии, все новые книги выходят в переводах за рубежом, а в России — лишь в краткий период чукотского губернаторства Романа Абрамовича, и то только для распространения на малой родине и только в издательстве журнала «Звезда». Впрочем, после смерти писателя память его была увековечена: в 2011-м в Анадыре воздвигли монумент, а в прошлом году и главный чукотский аэропорт назвали именем Рытхэу. Самолеты и аэропорты — последнее прибежище «великой русской литературы».
Интерес к советскому мультикультурализму сегодня вполне понятен, его рассматривают как особый вариант постколониализма. Успех нового английского перевода «Джамили» Айтматова в 2012 году, американская издательская судьба Фазиля Искандера (его издавали Faber&Faber и Vintage) — западная рецепция Рытхэу стоит в этом ряду. Только его позиции многократно усиливает актуальность экологической темы. Рытхэу не просто пишет о проблемах Арктики, но пишет как чукча (что очень важно), как представитель экосистемы, в которой все взаимосвязано — люди произошли от китов и иногда превращаются в камни, повесть «Зов любви» — рассказ от лица лайки по кличке Гок.
В этом контексте ставки Рытхэу в очередной раз резко пошли вверх и, скорее всего, в будущем будут подвергнуты очередному пересмотру.
Но я бы посоветовал не ждать новой переоценки, а просто купить последнюю книгу писателя, «Дорожный лексикон», изданную посмертно, в 2010 году, и до сих пор не распроданную. Это сборник словарных статей от «Абитуриента» до «Я», каждая статья — автобиографический рассказ или эссе, а все вместе — квинтэссенция мировоззрения Рытхэу, бесконечная шутка, которую автор не успел закончить. На мой взгляд, это одна из лучших книг, написанных на русском языке в нулевые годы. Авторское название, кстати, было «Моржовые зубы» — гораздо более экологичное.
Юрий Рытхэу: от чукотской саги до чукотского анекдота
Юрий Рытхэу — самый известный писатель Чукотки. Издававшийся в СССР огромными тиражами, в 90-х он оказался почти забыт. Многие приписывают ему авторство анекдотов вроде «чукча — не читатель, чукча — писатель», а он их не то что не писал — и не любил вовсе… DV вспоминает о прозаике, ушедшем из жизни 10 лет назад — 14 мая 2008 года
«Мы — обыкновенные люди»
Рытхэу — писатель русский, потому что писал по-русски. «Я с известной опаской входил в русскую речь… Было такое ощущение, что у меня в руках опасный, острый, мощнейший инструмент, с которым надо быть очень осторожным… — говорил он позже.
— Эта излишняя осторожность несколько ограничивала меня в использовании русского, и прошло много времени, прежде чем я стал смелее и свободнее». Рытхэу — писатель чукотский, потому что писал о Чукотке. Едва ли здесь стоит отделять одно от другого: сохранив свою малую родину, Рытхэу обрёл большую. Ещё до революции выходили «Чукотские рассказы» Владимира Тан-Богораза. В советское время были известны книги о Чукотке «Алитет уходит в горы» Тихона Сёмушкина и «Быстроногий олень» Николая Шундика. В 60-х пришло новое поколение северных авторов — Олег Куваев, Альберт Мифтахутдинов. Писали (чаще стихи), разумеется, и коренные жители Чукотки: Михаил Вальгиргин, Владимир Тынескин, Антонина Кымытваль, Владимир Тымнетувге… Но Рытхэу занял своё, особое место. «Для меня было главным подчеркнуть то, что мы — обыкновенные люди с такими же достоинствами и пороками, как у всех людей на земле», — говорил главный чукча русской литературы.
«На большом пути что-то остаётся позади»
Первый сборник рассказов Рытхэу «Люди нашего берега» вышел в 1953 году. Затем были «Чукотская сага», «Время таяния снегов», «Прощание с богами», «Самые красивые корабли», «Нунивак», «Полярный круг», «Белые снега», «Конец вечной мерзлоты»… Рытхэу писал много. Его перевели на 30 языков (после первых публикаций на Западе Хемингуэй прислал ему телеграмму: «Так держать!»). А сам он переводил на чукотский Пушкина, Толстого, Горького… Чукотская письменная литература была совсем юной: первая книга на чукотском — букварь «Челгыкалекал» («Красная грамота») — вышла в 1932 году. Рытхэу ездил по миру, читал лекции на английском, работал в ЮНЕСКО. Приятельствовал с Мариной Влади и Франсуа Миттераном, возил Фарли Моуэта в Магадан. Одни называли его «чукотским Маркесом», другие упрекали в лакировке советской действительности.
Рытхэу не был ни конъюнктурщиком, ни диссидентом. Он верил в коммунизм, видел и успехи, и проблемы Севера. Какие-то из последних поднял уже в советское время — как проблему северного пьянства в «Снегопаде в июне».
Фотографировал израненную техникой тундру — и на него кое-кто смотрел как на американского шпиона. «Содранная гусеничными траками нежная кожа тундры заживляется лишь через 100 лет… Исчезала рыба в реках, как и сами реки. Тогда я не мог в открытую об этом писать, но бил тревогу в международных экологических службах», — рассказывал Рытхэу в 2002-м другу, писателю-северянину Владимиру Христофорову.
В книгах Рытхэу — не только полярная экзотика. Его сквозная тема — столкновение традиции и прогресса, города и природы. Отношение к модернизации у его героев сложное: «…Чукотская земля… изображалась суровой, неприветливой, без ласки и тепла. Её покоряли, преодолевали с трудом, обживали с проклятиями и хотели переделывать… Маюнна Кайо читала об этих фантастических проектах, и сердце сжималось от горестного предчувствия, словно у неё собирались отнять самое дорогое».
Или: «На большом пути что-то остаётся позади, пусть иногда очень дорогое, но уже мешающее жить в будущем, тяжким грузом тянущее вниз».
И всё-таки в начале уже нового века писатель сказал: «Я благодарен советской власти. Мой выход на мировую арену произошёл только через прекрасный русский язык, через нашу классику, тех людей и учителей, которые помогли мне впитать всё это». При СССР едва ли не у каждого малого народа появился свой классик: Владимир Санги у нивхов, Григорий Ходжер у нанайцев, Джанси Кимонко у удэгейцев и так далее.
«Мой северный мир… ушёл на дно»
С перестройкой стало можно писать без оглядки на цензуру. Но вместе с цензурой исчезло нечто куда более важное. В том числе широкий отечественный читатель. Парадокс и драма в том, что всё теперь стало можно, но ничего стало не нужно. Можно было громко говорить о проблемах и перегибах советской северной политики — но они оказались несопоставимы с послесоветской катастрофой. Север был надолго брошен, а книги Рытхэу после 1991 года вообще перестали издавать — «свободный рынок» оказался страшнее «тоталитарной цензуры». «Тогда всё же мой северный мир как-то держался на плаву, а сейчас он просто ушёл на дно», — говорил Рытхэу.
Его читатели думали: почему молчит? А он не молчал — его перестали слышать. Даже думал об эмиграции, но его выручил швейцарский издатель Люсьен Лайтис: «Пиши, а я не дам тебе умереть с голоду».
Книги Рытхэу выходили в Европе, в Америке, только не в России. Наречённый при рождении «Неизвестным» по этому поводу философски замечал: «Люди вдруг набросились на колу, пепси, забыв, что лучший напиток — чистая ключевая вода».
Только в 2001 году на средства тогдашнего «начальника Чукотки» Романа Абрамовича книги Рытхэу вновь стали выходить по-русски. Правда, тиражи их уходили на Чукотку и к широкому читателю не попадали. А писатель и тут сохранял независимость. Говорил: «Тревожит всё больший и больший разрыв между богатыми и бедными… Беспокоит асоциальность современных олигархов. Какие-то они чужие…» В поздних книгах — «В зеркале забвения», «Скитания Анны Одинцовой», «Последний шаман» — Рытхэу действительно стал смелее и свободнее. Писал о драматических страницах истории Чукотки — о той же коллективизации. Изобразил шамана не как мракобеса, а как хранителя национальной культуры и целителя.
Вот только книги эти толком так и не прочитаны.
Последней, уже посмертной книгой стал «Дорожный лексикон». Это словарик-эссе-воспоминание, лиричная, наполненная добрым юмором книга. Рытхэу перечисляет слова, которых раньше не было в чукотском языке: абитуриент, автомобиль, баня, газета, дворник, евреи, кино, коррупция, математика, милиция, радио… В главе «Выборы» он вспоминает о том, как в 1946 году уэленец Отке баллотировался в Верховный совет, а земляки давали ему наказы: привозить противотанковые ружья для охоты на китов и спирт вместо водки.
В главе «Имя» пишет: «Наличие в мужском имени названия мужского полового органа не такая уж редкость в чукотском обиходе. Так, в педучилище со мной учился парень с ласковым именем Лелекай — Маленький Х… ёк, в Энемеленском совхозе в своё время был широко известен китобой Алелекэ — Бесх… евый… Пристальное внимание к таким якобы неприличным именам пришло с появлением русских».
В главе «Колхоз» рассказывает, как эскимос Ашкамакин умудрился самостоятельно организовать колхоз на американском острове Святого Лаврентия. В «Арбузе» — о том, как юный Рытхэу, впервые увидев этот плод во Владивостоке и не поняв, как нужно есть арбуз, швырнул его в море.
Рытхэу часто спрашивали про анекдоты о чукчах.
Многие были убеждены, что Рытхэу сам их сочиняет и что «чукча — не читатель, чукча — писатель» — тоже про него. Тот отбивался как мог. В «Дорожном лексиконе» написал: «Какое-то время авторство чукотских анекдотов приписывали мне. Хотя я не придумал ни одного, да и почти все они не нравятся мне своей глупостью… Однажды даже студенты Северного факультета Института народов Севера в Петербурге… обратились ко мне с просьбой… уменьшить распространение обидных и унижающих человеческое достоинство чукчей анекдотов… Я и представить не мог, как это сделать. Единственное, я попробовал утешить моих оскорблённых соплеменников, заявив им, что быть персонажем анекдотов — скорее высокая честь, чем оскорбление. Только выдающиеся и талантливые народы удостаиваются такой чести».