кяхтинский чай что это такое
КЯХТИНСКИЙ ЧАЙ
Смотреть что такое «КЯХТИНСКИЙ ЧАЙ» в других словарях:
кяхтинский чай — КЯХТИНСКИЙ ЧАЙ, китайский, идущий на Кяхту и гужем в Россию; заграницей называют его русским, для отличия от кантонского, идущего морем в Европу; различают у нас еще: семипалатинский и другие по месту привоза. Кяхтинский язык, называемый там и… … Толковый словарь Даля
Кяхтинский договор — (Kiakhta, Treaty of), подписан в 1727 г. между Россией и Китаем в Кяхте, пограничном с Монголией рус. городе. К.д. зафиксировал русско кит. границу, причем Китай уступал России обширную окраинную терр. Кроме того, К.д. урегулировал торг,… … Всемирная история
ПИЩА — Где ни сесть, так сесть, было бы что съесть. Хоть решетен (решетом), да ежедень; а ситный несытный. Кому люба честь, тому бы в передний угол сесть; а голодного, хоть за порог, только дай пирог. Без хлеба не работать, без вина не плясать. Остатки… … В.И. Даль. Пословицы русского народа
Нижегородская ярмарка — Достопримечательность Нижегородская ярмарка … Википедия
Макарьевская ярмарка — Нижегородская ярмарка крупнейшая ярмарка в России (1817 1917, 1921 1929, с 1990 по настоящее время). Один из всероссийских центров оптовой и розничной торговли. Расположена в нижней части Нижнего Новгорода (Канавино), на Стрелке мысе,… … Википедия
КАЛАЧ — Белый пшеничный русский хлеб старейший вид белого хлеба в России. Известны только две разновидности калачей: муромский и московский, из которых до наших дней сохранился лишь последний. Калач долгое время представлялся загадкой на… … Большая энциклопедия кулинарного искусства
КАЛАЧ — муж. (калач, татар. будь голоден; коло, колесо?) белый, пшеничный хлеб вообще; пшеничный сгибень с дужкою, из жидкого теста; сайка из крутого. У калача различают: животок с губкою, и ручку, дужку или перевясло. | Круглый проток, оток, впавший в… … Толковый словарь Даля
калач — Белый пшеничный русский хлеб старейший вид белого хлеба в России. Известны только две разновидности калачей: муромский и московский, из которых до наших дней сохранился лишь последний. Калач долгое время представлялся загадкой на фоне… … Кулинарный словарь
Муромский калач — Три калача изображены на гербе Мурома. Муромский калач (или Тёртый калач) старинный вид калача, известный по месту его первоначального производства в Муроме (второй вид, появившийся позже московский). Содержание 1 И … Википедия
Кяхтинский чай
Однажды в мой кабинет вошел мужчина и подал сверток: «Бабушка говорила, что это принадлежало ее предкам». Я развернула газету и увидела стеклянную бутылочку в форме штофа, мутную от грязи и пыли. Когда отмыла, обнаружила надпись «Кяхтинский чай».
Такие емкости называли прежде «чайницами». Город же Кяхта (от слова «хяктэ», то есть «местность, поросшая пыреем») находится на самом юге Бурятии на границе с Монголией. Через долину реки Кяхты испокон веку шли караванные пути в глубь Азии. Здесь пролегала самая короткая дорога на Пекин.
Через Кяхту Россия торговала в том числе и с Америкой. Однако преобладающим товаром был все же китайский чай. Великий чайный путь тянулся на 8840 верст. Путешествие начиналось с китайской провинции Фучань, от Хатькоу чай везли по рекам, затем на мулах доставляли в монгольский город Калган, а уже оттуда караваны направлялись в Кяхту. Таким образом, чай проходил три великие страны: Китай, Монголию и Россию.
Труден и опасен был в ХVIII веке путь товара от Кяхты в европейскую часть России: по рекам Селенге, Ангаре, Енисею, Оби и озеру Байкал до Енисейска, потом на собачьих упряжках до Тобольска и далее на лошадях.
В 40-х годах ХIХ столетия основными местами сбыта кяхтинского чая были Нижегородская ярмарка и Первопрестольная. В период с 1840 по 1863 год в Кяхте торговали около 75 купцов и купеческих объединений. Был здесь и торговый дом Александра Федоровича Второва «Второв и сыновья», здание которого сохранилось до нашего времени (современный адрес: ул. Серова, дом 4).
Любопытно опубликованное в кяхтинской газете «Байкал» от 22 декабря 1905 года письмо типографских рабочих Троицкосавска (так Кяхта называлась до 1934 года). «Проникнутые идеей всеобщего освободительного движения нашего многострадального народа» типографы призывают служащих магазина Второва к забастовке не более как на четыре дня». Кстати, приказчики от участия в забастовке отказались…
А теперь вернемся к нашему экспонату и немного пофантазируем. Вполне возможно, чайница с чаем была куплена в магазине «Второв и сыновья», а затем, проделав длинный путь через всю Россию, оказалась в наших краях и спустя много десятилетий попала наконец в Электросталь, город, основанный Николаем Александровичем Второвым, сыном владельца магазина, где когда-то и купили чайницу. А принес ее в музей в качестве дара Владимир Петрович Киселев.
Синицина А.И.
Газета «Новости недели» от 12.11.2013 г.
Чайная Кяхта. Как Суэцкий канал оставил на мели город русских миллионеров
Кяхта — небольшой российский город на границе с Монголией, о котором несправедливо мало вспоминают в наши дни. Сейчас там проживает чуть более 20 тысяч человек, а в XVIII-XIX веках Кяхта была центром, соединяющим две цивилизации. Здесь, между Россией и Китаем, пролегал Великий путь — но не шелковый, а чайный.
Великий чайный путь
В России любили черный, байховый чай — густой и крепкий. Чай считался одним из символом страны, особенно в столице. Русские могли выпить до 30 чашек чая за раз! В прямом смысле, «до одурения». В Москве самовар подавали буквально везде: ни одно массовое гуляние, да что там, даже обычные домашние посиделки не обходились без чаепития.
Напиток воспел и национальный фольклор: «Чаем на Руси никто не подавился», «С чая лиха не бывает». А вот некрепкий чай не уважали: «Сквозь такой Москву видать», «В жидком чае всю родню видно». Этот продукт даже задавал цену остальным товарам на ярмарках — «Чай на все цену ставит». В общем, настоящее черное золото своего времени.
Немудрено, что самым ходовым товаром в Российской империи был именно чай. Сами китайцы предпочитали зеленый, а черный отправляли на экспорт: байховый, из молодых листочков — в Россию, плиточный — в Монголию, где в него добавляли молоко, сало, соль и специи. Весь чай, доставленный из Поднебесной, называли «кяхтинским». А для европейцев это был «русский чай» — ведь китайский продукт переправлялся в Европу через Россию.
Город миллионеров
Только чайный импорт мог бы обогатить Кяхту, но недаром ведь говорилось — «Не чаем единым сыт человек». В лучшие времена через город проходило до 67% товарооборота России со странами Азии. Помимо чая ввозились шелка, хлопок, фарфор. В Китай из Российской империи шла пушнина (своего меха у китайцев практически не было), выделанная кожа, хлопчатобумажные и шерстяные ткани. В 1857 году немецкий экономист Карл Маркс посвятил русско-китайской торговле целую статью, главным «героем» в которой выступила как раз Кяхта.
«Торговлей этой, которая происходит на своего рода ежегодной ярмарке, руководят двенадцать посредников, из которых шестеро являются русскими и шестеро китайцами; они встречаются в Кяхте и, — так как торговля исключительно меновая, — устанавливают нормы, по которым должны обмениваться товары, поставляемые каждой стороной. Десять или двенадцать лет назад количество чая, проданного русским в Кяхте, не превышало в среднем сорока тысяч ящиков; однако в 1852 г. оно уже составляло сто семьдесят пять тысяч ящиков…», — писал Маркс в статье, опубликованной на первой полосе американского журнала New York Daily Tribune.
Уровень жизни хранителей «ворот в Азию» был соответствующим значению города для всей страны. По-своему точно описал Кяхту конца XIX века редактор «Восточного обозрения», народоволец-революционер Иван Попов: туда его отправили в ссылку в 1885 году, уже на закате кяхтинского торгового пути.
«…Были только дома миллионеров или тех, кто служил им. Не было нищих, да и не могло их быть, потому что они внесли бы в жизнь богачей огромный диссонанс».
Попов, кстати, женился на дочери кяхтинского миллионера Алексея Лушникова. И это не случайность: бедной невесты в Кяхте было не найти. Миллионеров — больше, чем в любом другом городе Российской империи. Столько богачей на душу населения не находилось ни в Санкт-Петербурге, ни в Москве. Декабрист Николай Бестужев (представитель древнейшего дворянского рода) называл Кяхту «Забалуй-городок».
«Звуки бальной музыки раздавались почти всякий вечер, а звуки оттыкающихся шампанских пробок раздавались чуть ли не с зарей и до другой…».
Баловались в Кяхте и контрабандой, не ограничиваясь легальной торговлей. Денег хватало не только на развлечения, но и на шикарный быт. Самый скромный кяхтинский купец содержал 10 слуг и 15 лошадей. Для сравнения, самый богатый человек Сибири середины XIX века Яков Немчинов держал около 75 слуг и 100 лошадей.
Далекая Кяхта жила самоуправлением, а налогов собирала в 150 раз больше, чем в среднем по стране. С каждого ящика чая купцы отчисляли по 40-60 копеек на поддержку города, ежегодная сумма сборов достигала 110 тысяч рублей. Это позволило поселению развиваться, а четверть городского бюджета тратить на образование.
Томские купцы отзывались о кяхтинцах почтительно: «про Кяхту и говорить не приходится, там купцы-англичане…». Жители Кяхты одевались по европейской моде, а правильной речью и общительностью не отличались от среднего российского интеллигента. Исключительное переплетение множества культур и даже религий описывал Попов.
«…Великолепный собор, комфортабельно обставленные апартаменты, картины, гобелены, прекрасные библиотеки, платье от Ворта из Парижа, из окон льется пение, рояль, скрипки, — Моцарт, Бетховен, Чайковский. Культура европейца, быт кочевника-номада, тысячелетняя застывшая цивилизация Серединного царства, шаманизм, даосизм, ламаизм, магоментанство, христианство, иудейство. Все религии мира слились здесь, уживаются также мирно, как на сопке Тункинских Альп мирно живут православные и буддийская часовни, обо даоситов, и пирамида камней шаманистов».
Конец кяхтинского богатства
За рассветом, даже экономическим, все равно приходит закат. Ровно 151 год назад, 17 ноября 1869 года, в Египте был открыт Суэцкий канал, граничащий между двумя материками — Африкой и Евразией. Он позволил судам проходить в обе стороны между Европой и Азией без огибания Африки. И торговля в Кяхте начала угасать.
Большую часть товаров, в том числе и китайских, европейцы стали возить через Суэцкий канал, а китайский чай доставляли уже через Одессу, а не Кяхту. Так было дешевле. Первое время кяхтинцы еще держали торговый бизнес на плаву, но контрольным ударом стало начало движения по Китайско-Восточной железной дороге в 1903 году. Мещанство Кяхты обеднело, пришлось идти работать на железную дорогу, а богачи продавали имущество на аукционах.
Несмотря на экономическое падение Кяхты, русские продолжали быть «чайной» нацией. При Александре III, к концу XIX века, в Россию отправлялось 27% всего китайского чая, в США — около 14%. Рекорд Российской империи побила Англия — туда экспортировалось 57,7% чая.
Нелегкий XX век и те колоссальные изменения, что он принес всему миру, а в особенности — России, далекая Кяхта тоже переживала неспокойно: туда пришла и Первая мировая война, и две революции, и гражданская война. Судьбоносным город стал для соседней Монголии. В 1920-х годах Кяхта была ключевым местом революционной деятельности монгольского лидера Сухэ-Батора, за что впоследствии награждена одноименным орденом. Так Кяхта стала единственным городом в мире, удостоенным высшей награды другого государства.
Новая история Кяхты
А чем еще отличились жители Кяхты в отечественной истории? Не только предпринимательским талантом, но и отвагой. В 1941 году кяхтинцы рвались на фронт защищать родину. 22 июня на СССР напала нацистская Германия, а спустя три дня в городской газете вышла статья:
«За два дня после сообщения о нападении на нашу страну наглых германских фашистов, в райвоенкомат поступило больше 80 заявлений патриотов Родины, мужчин, женщин, девушек и юношей нашего района».
Кяхтинцы были фронтовиками, стахановцами, тимуровцами, пионерами, октябрятами. В общем, образцово советскими людьми.
С распадом СССР экономические успехи предсказуемо сократились: при Советах там работала Кяхтинская трикотажная фабрика, концентрировалась приграничная торговля, находились логистические предприятия. В 2010-х последние обрели надежду на новую жизнь.
В 2016 году было решено создать крупный таможенный логистический терминал, привлекая китайских инвесторов. Тогда же Россия, Монголия и Китай подписали соглашение о международных автомобильных перевозках по сети азиатских автомобильных дорог, так что у проекта серьезный экономический фундамент.
Надписи и рекламные вывески в Кяхте продублированы на монгольском языке. Монголы здесь частные гости — приезжают закупиться продуктами и заправиться бензином, который гораздо дешевле в России, чем в соседнем государстве. Кое-где видны новые резные деревянные наличники и ставни на окнах — эти детали в России почти утрачены, а в Кяхте еще остались.
Бурятский город сохранил остатки былого величия в виде памятников архитектуры. Большинство из них требует реконструкции: «заброшками» стал большой Гостиный двор середины XIX века, таможня того же времени, дом купца Лушникова, где останавливался знаменитый путешественник Николай Пржевальский. Статус архитектурных памятников не спасает здания от совсем «непамятного» отношения.
TeaTerra
Чайный путь через Кяхту и Иркутск
Чайный путь из Китая через Иркутск по территории России начинался в Кяхте. 
Фото №1. С Троицкосавском-Кяхтой, городом с уникальной судьбой, своеобразной экономикой и культурой, связаны жизнь и деятельность многих замечательных людей. О Кяхте писали В. Обручев, К. Назимов, А. Деспот-Зенович, В. Птицын, И. Носков, И. Багашев, И. Попов, Е. Петряев и другие.
В 1728 г. С. Л. Владиславич-Рагузинский основал кяхтинский форпост как опорный пункт русско-китайской торговли, который с годами превратился в известную всему деловому миру торговую слободу. Тогда же была заложена Троицкосавская крепость. Во второй половине XIX в., в силу объективных социально-экономических условий, этот городок стал одним из крупных культурных центров Забайкалья. Через Кяхту-Троицкославск до пуска в эксплуатацию в 1869 г. Суэцкого канала осуществлялся транзит чая из Китая в Россию и Западную Европу. К 70-м гг. XVIII в. Кяхта была единственным пунктом, через который совершалась льготная русско-китайская торговля. Особую известность слобода приобрела в конце XVIII — середине XIX вв., во время возраставшего интереса к чаю у населения европейских стран и России. В России употребление чая начинается в 1640-х гг., но широких размеров оно достигает только в начале XIX в. А приход его из Китая закономерен уже потому, что эта страна — древний центр культуры чая.
Чай, постепенно завоевывая российский и сибирский рынки, стал главным предметом китайской торговли.
Прибыль, принесенная казне караванами первых «чаепроходцев» Ф. Байкова, И. Перфильева, С. Аблина, толкала правительство на более широкие торговые контакты с южными соседями. Китай стали рассматривать как выгодный рынок сбыта сибирской пушнины и поставщика шелка и чая. А так как путь от Тобольска до Пекина через степи Прииртышья и пустыню Гоби был долгим и опасным, российские подданные — посол Н. Спафарий и торговый человек Г. Никитин — проложили новый путь — через Забайкалье и Иркутск. Частная торговля запрещалась, а государственная караванная торговля не была стабильной, она неоднократно прерывалась. 11 караванов в 1693-1728 гг. вывезли и ввезли товаров на сумму около 1170 тыс. рублей.
Фото №2. Кяхта, склад чая. Две трети поступавшего из Китая чая приходилась на байховый, а треть — на кирпичный. По утверждениям современников, китайский чай принадлежал к числу самых общенародных предметов потребления в России.
Рагузинский в 1727 г. удалось заключить Буринский, а в 1728 г. — Кяхтинский договоры, в результате которых открывалась новая эпоха во взаимоотношениях России и Китая. К октябрю 1728 г. из Пекина прибыл русский караван. Так начиналась кяхтинская торговля.
Китайцы отдавали предпочтение пушнине, другие российские товары их интересовали меньше.
К середине XVIII в. караванный торг пришел в упадок, прежде всего, из-за контрабандной продажи пушнины китайцам. Мощный стимул развитию кяхтинской торговли дали проведенные на государственном уровне мероприятия: отмена казенной монополии на торговлю пушниной и внутренних таможен; введение вексельной системы расчетов с таможней, сначала для европейских, а с 1781 г. – и для сибирских купцов.
Из Китая вывозились товары широкого потребления: хлопчатобумажные ткани, шелк, шелк-сырец, сахар, табак, чай, ревень. Большая доля экспорта долгое время составляла пушнина, где соболя постепенно оттесняли белка и горностай. Постепенно, с увеличением объемов ввоза китайского чая, в номенклатуре российских товаров все большее место стало отводиться сибирским кожам, прежде всего – юфти. Сибирская юфть по качеству уступала европейской, но здесь ее выделывалось достаточно много, а доставка обходилась дешевле.
Фото №3. Караван с чаем. Дорога от Кяхты до Москвы составляла в середине XIX в. 5555 верст. Три месяца пути чайного обоза стоили от 4 до 8 руб. с пуда.
С конца XVIII в. мелкий сибирский капитал «питался» кяхтинской торговлей. Купцы 2-й и 3-й гильдий, мещане, крестьяне, казаки, буряты, жившие в приграничных районах, имели возможность вести небольшую торговлю продуктами скотоводства и земледелия. Дополнительный доход они получали за счет извозного промысла, извозчики купеческой клади уходили после Нового года до Иркутска на санях, в пути продавали сани, покупали телеги и уже с китайскими товарами возвращались домой к осени.
До проведения железной дороги извозный промысел составлял главное занятие крестьянского населения Сибири и для значительной его части являлся действительным источником благосостояния.
Извозом занимались почти все притрактовые селения, образовывались артели и товарищества. Многие составили на этом крупные состояния.
Задействованы были сотни тысяч лошадей, чаем загружались десятки тысяч подвод. Загрузка, перегрузка, разгрузка, ремонт и проведение дорог, постой, содержание и смена лошадей, обеспечение сеном, фуражом и прочие услуги обеспечивали работой и средствами к существованию огромную массу людей. Даже с проведением железной дороги извоз не прекратил своего существования, хотя значительно сократился, понизилась его доходность.
Кяхтинская торговля оказала благоприятное влияние на экономику России, Китая, а также стран Ближнего Востока и Западной Европы. В 1757-1762 гг. Россия променяла в Кяхте своих и иностранных товаров на 2,85 млн. руб., в 1796-1800 гг. – на 1,55 млн. руб., в 50-х гг. XIX в. торговый оборот достиг 16 млн., а в 60-е гг. – 30 млн. руб. в год. Продавая товары промышленного производства и ввозя преимущественно сырьевые товары, Россия в кяхтинской торговле выступала как страна с более развитым производством. В 1875 г. она ввезла товаров на 0,13 млн. руб. и экспортировала на 5 млн. руб. К 1880 гг. при общем ежегодном ввозе в страну 2 млн. пудов кирпичного чая, через Иркутскую таможню проходило около 0,8 млн. пудов.
Фото №1. С Троицкосавском-Кяхтой, городом с уникальной судьбой, своеобразной экономикой и культурой, связаны жизнь и деятельность многих замечательных людей: ученых, купцов-меценатов, талантливых предпринимателей-торговцев, деятелей политики, литературы и искусства.
О Кяхте писали В. Обручев, К. Назимов, А. Деспот-Зенович, В. Птицын, И. Носков, И. Багашев, И. Попов, Е. Петряев и другие.
Фото №2. Две трети поступавшего из Китая чая приходилась на байховый, а треть — на кирпичный. Были и другие сорта: цветочный, зеленый. Два первых получили у нас большую популярность, и к середине ХIX в. практически в любой российской семье без чая за стол не садились. Байховый, дорогих сортов, продавался преимущественно в Центральной России и крупных сибирских городах. Кирпичный, представлявший из себя прессованную чайную крошку, наибольшее распространение получил в Средней Азии и Сибири, и потреблялся не только людьми состоятельными. По утверждениям современников, китайский чай принадлежал к числу самых общенародных предметов потребления в России.
Фото №3. Дорога от Кяхты до Москвы составляла в середине XIX в. 5555 верст. Три месяца пути чайного обоза стоили от 4 до 8 руб. с пуда. Существовала дифференцированная плата: от Кяхты до Иркутска – от 1,5 до 3,5, от Иркутска до Томска зимой – 4-7 (к весне – 12-24), от Томска до Тюмени (сухим путем) – 3-4 рубля за пуд груза. Средняя провозная плата от Кяхты до Нижнего Новгорода составляла 4 рубля за пуд. 
Иркутск. Чайный магазин Н. П. Полякова на углу Ивановской и Большой улиц. Фото В. В. Дегтярева. 1890-е. Собрание НБ ИГУ
Иркутск. Владелец магазина со своими служащими. ФОТО В. В. Дегтярева. 1890-е. Собрание НБ ИГУ
Русский Клондайк: история Кяхты.
Великий чайный путь, бравший свое начало в Китае, пересекал территорию нынешней Монголии и через Россию доходил до Европы. По товарообороту он лишь немногим уступал Великому шелковому пути. И ключом от него была маленькая сибирская слобода Кяхта.
На самом краю России, на границе Бурятии и Монголии, стоит удивительный старинный русский городок Кяхта. Сегодня это название мало что говорит большинству людей, а вот в XVIII–XIX веках оно гремело далеко за пределами Российской империи – Кяхта была единственным в мире поселением миллионеров. В 1862 году в слободе насчитывалось 276 купцов и 165 торговых домов, из которых около 60 принадлежали купцам, имевшим оборот более пяти миллионов рублей в год. И это при общем населении чуть более четырех тысяч человек! Кяхта была известна любому предпринимателю Европы, Америки и Азии, а экономику сибирской слободы изучал и упоминал в своих трудах Карл Маркс.
Основная масса грузов проходила через Кяхту зимой: замерзшие степь и русла рек и сегодня во многих местах остаются лучшими дорогами.
Фото: Сергей Каптилкин
Чертеж государства китайского. Добираться до Кяхты было всегда непросто. В наше время можно сесть на поезд Москва–Улан-Батор и сойти на приграничной станции Наушки, откуда еще 30 километров нужно проехать на автобусе Наушки–Кяхта, который, правда, ходит нечасто. Второй, менее бюджетный путь: самолетом до Улан-Удэ, а потом – три часа на автомобиле по безлюдным степным дорогам. Обозу из 60 телег, сопровождавшему российскую дипломатическую миссию из 120 человек во главе с Саввой Лукичом Владиславичем-Рагузинским, в 1725 году на преодоление пути из Санкт-Петербурга до этих мест понадобилось почти десять месяцев.
В Кяхте многое поражало приезжего: и сам поселок миллионеров, и его обитатели, их нравы и обычаи, и соседняя колоритная Монголия с ее бесконечной степью.
Задача перед Рагузинским стояла непростая: установление политических и, самое главное, торговых отношений с Китаем. Переговоры Рагузинского с китайцами затянулись на семь месяцев: более 30 раз Савва Лукич садился за стол переговоров, около 20 проектов договоров предлагалось с обеих сторон. Тем не менее 20 августа 1727 года на реке Буре (Монголия) был подписан Буринский трактат, а 14 июня 1728 года уже в российской Кяхте – Кяхтинский договор, установивший границы империй и правила ведения приграничной торговли.
На первом плане купеческие дома, вдали – Воскресенский собор, за которым виден шпиль гостиного двора. Справа – российско-монгольская граница.
Фото: Кяхтинский краеведческий музей им. В. А. Обручева
Кяхта. Вокруг места, выбранного Рагузинским для постройки Новотроицкой крепости, ходит много легенд. Одна из них гласит, что, знавший китайцев не понаслышке, Савва Лукич долго искал речку, текущую не из Китая в Россию, а наоборот: остерегался потравы. Такая оказалась в данной местности одна – Кяхта. Вот на обоих берегах реки к концу 1727 года и была выстроена крепость, впоследствии превратившаяся в городок Троицкосавск, получивший свое название в честь Новотроицкой крепости и основателя Кяхты Саввы Владиславича-Рагузинского. Крепость всех желающих вместить не могла, поэтому у самой границы годом позже Рагузинский заложил торговую слободу Кяхта, будущую столицу сибирских миллионеров. К концу 1728 года армией на казенные деньги были возведены гостиный двор с 24 лавками и 32 (!) купеческие избы, расположенные по периметру защитных стен гостиного двора. А вот о том, откуда Рагузинский взял три с лишним десятка купцов для заселения этих изб, архивы умалчивают. Но точно не из Китая.
Маймачен. Китай в те времена был страной чрезвычайно закрытой, куда из России пропускались только казенные караваны, ходившие раз в три года. Возглавлял караван доверенный купец, к которому приставлялись правительственный комиссар, четыре целовальника и гвардейский офицер с сотней казаков. Путь из Москвы до Пекина занимал целый год, столько же шло на обратную дорогу, плюс год – на формирование нового каравана. Свой товар в караване могли иметь только те купцы, которые попадали туда в должности торгового агента. Как попадали, объяснять не надо – за три столетия в России ничего не поменялось. Каждый караван, основной товар которого состоял из 100–200 тысяч пушных шкур, приносил когда 270 тысяч рублей прибыли, а когда – сплошной убыток. Единственным местом, где можно было осуществлять частные коммерческие контакты с Китаем в обход казенного каравана, была Кяхта. И торговля здесь была организована весьма экзотическим образом. В 120 саженях, то есть меньше чем в трех сотнях метров от слободы, у самой монгольской границы китайцы построили собственный торговый город Маймачен – правильный четырехугольник, обнесенный высокой деревянной стеной и прорезанный тремя параллельными улицами с севера на юг. Одни ворота выходили как раз к Кяхте, другие – в сторону Урги, как называли тогда Улан-Батор. В Маймачене жили исключительно мужчины, чуть более 400 человек, поскольку китаянкам в то время запрещалось селиться за пределами Великой стены. Будущие купцы попадали в Маймачен 12–14-летними мальчиками и, прослужив несколько лет, получали право каждые три-четыре года выезжать на родину, где обзаводились семьями. Впрочем, встречались китайцы, не видевшие семей лет по десять. Пришлый китайский купец по приезде в Маймачен не имел права торговать в течение года, который должен был посвятить тщательному изучению русского языка. Делалось это для того, чтобы русским купцам незачем было изучать китайский: овладев языком, они могли бы проникнуть в тайны китайской торговли.
Удунгинский купеческий тракт – самая короткая дорога от Кяхты до Иркутска, проложенная через хребет Хамар-Дабан во второй половине XIX века. Дореволюционный сибирский хайвей.
Фото: Кяхтинский краеведческий музей им. В. А. Обручева
Товарообмен. Торговля с Китаем имела архаичный меновый характер: товар менялся исключительно на товар. Из Китая нам, понятное дело, нужно было многое, гораздо интереснее другое: что мы могли предложить восточному соседу? Тогда основной и важнейшей товарной позицией России была «мягкая рухлядь», пушнина.
Под страхом смерти. Мало кто сегодня даже с третьей попытки назовет второй по важности после пушнины российский экспортный товар XVIII века. Что стоило в Санкт-Петербурге 37 рублей за пуд, а в Европе уже 160–290 рублей? И за частную торговлю чем с 1735-го по 1782 год полагалась в России смертная казнь? Не поверите – ревень, вернее, его высушенный корень, служивший в допенициллиновую эпоху довольно эффективным лекарством. С появлением Кяхты весь трафик ревеня пошел через слободу.
Российский ревень, называемый в Европе московским или императорским, вытеснил с рынка голландский и португальский именно благодаря своему высшему качеству. Высокий спрос на ревень продержался почти до 1840 года, после чего пошел на убыль, а открытие в 1860 году китайских портов для европейских торговцев и вовсе свело российский ревенной бизнес на нет. Но к этому времени Кяхту охватила другая лихорадка – чайная.
По данным на 1900 год, в кяхтинской женской гимназии состояли 252 ученицы: 61 – дворянского и чиновничьего сословия, 22 – дочери купцов 1-й гильдии, 130 – купцов 2-й гильдии и мещан, 12 – духовного, 14 крестьянского и 11 – казачьего сословия. Плюс одна инородка и одна иностранка. Полная демократия и толерантность.
Чай по-купечески. Появившись в России сравнительно поздно (посол Василий Старков привез царю Михаилу Федоровичу четыре пуда китайского чая в подарок от монгольского Алтын-хана), чай завоевывал позиции постепенно. Сначала как царский лечебный напиток, в эпоху Петра I – как дворянский. С ростом импорта чай стали пить купцы, а следом – и простой люд. Аристократы-дворяне копировали в петербургских салонах английскую чайную церемонию. Купцы и помещики создали собственную культуру, отдавая должное сладостям. Ну а появление самовара – идея пришла с Тибета – сделало чаепитие настоящей народной традицией. С ростом популярности чая росли и доходы кяхтинских купцов. Великий чайный путь протяженностью около 8840 верст, проходивший полторы сотни городов трех государств, пересекал российскую границу только один раз – в Кяхте. Свое путешествие чай начинал в провинции Фучань, где носильщики переносили его коромыслами по узеньким тропиночкам. Далее от Ханькоу он следовал водой по рекам, затем перегружался на мулов, которые доставляли его до монгольского Калгана. И уже караваны из тысяч верблюдов, за 45 дней преодолевая 1284 версты бесплодных степей, доставляли чай в Маймачен, после чего китайские купцы слали своим кяхтинским коллегам «узоры» – пробы чая всех сортов. После дегустации составлялось Секретное положение, или Сравнительный расценок русских и китайских товаров (торговля-то была меновая!), и слобода оживала.
Савошники. В Кяхте существовали две необычные профессии, не встречавшиеся в других местах: савошники и ширельщики, к представителям которых можно было отнести большую часть рабочего люда слободы. Каждый чаехозяин имел в Кяхте собственную савошную и ширельную артели. Работа савошников заключалась в следующем: в здании гостиного двора они помогали монголам развьючивать верблюдов и взвешивать каждое место. Затем на собственных лошадях отвозили чай в ширельни. После ширки савошники принимали заширенный чай, взвешивали и снова перевозили в гостиный двор, складывая его под хозяйские навесы, чтобы просыхал в ожидании ямщиков для отправки в Иркутск. Средний заработок савошника составлял от 15 до 25 рублей в месяц (лошадь стоила 3 рубля!), и жили они значительно лучше окрестных крестьян.
Караваны из тысяч верблюдов, груженных чаем, преодолевали 1284-верстовый путь от монгольского Калгана до Кяхты за 45 дней. Плиточный чай был поистине народным напитком. Листовой же попадал лишь в дворянские и купеческие гостиные.
Фото: Кяхтинский краеведческий музей им. В. А. Обручева
Ширельщики. Слова «ширка», «ширить» и «ширельщик» в Кяхте позапрошлого века значили совсем не то, что в современной России. Китайский чай в пути от плантаций до Москвы проводил около года, и в дороге его поджидал главный враг – влага. Поэтому перед путешествием по неприветливой России чай «ширили» – зашивали в воловьи шкуры шерстью внутрь. Ширка чаев происходила в специально построенных каждой купеческой фирмой деревянных казармах рядом с гостиным двором – ширельнях. За день до ширки ширельщикам доставлялись вымоченные шкуры – одной хватало на две упаковки. Артельщик брал место чая, заворачивал в шкуру и зашивал ремнями с помощью особой железной иглы. Дело свое артельщики знали, но главным их недостатком была жуликоватость: стянуть кирпич чая считалось не воровством, а проворством.
Фокусники. Каждый китаец пытался обмануть своего покупателя. У торговца были весы трех видов: на одних он вешал покупаемое, на других – продаваемое, третьи были верные, для тех, кто не дался на обман. Также и аршины всегда нужно было иметь при себе свои. Русские купцы тоже были не прочь объегорить китайцев. Некоторые зашивали в лапки пушного зверя, продаваемого на вес, свинец. Подменивали белых песцов мангазейскими зайцами. Продавали зайцев с песцовыми хвостами.
Листовой китайский чай.
Фото: Сергей Каптилкин
Закат Золотого века.С постройкой Суэцкого канала в 1869 году появился более короткий и удобный путь транспортировки чая из Китая в Европу и Россию. Товарооборот начал сокращаться: морем перевозили дорогие сорта байхового чая, а дешевые, широко употреблявшиеся в России, продолжали везти через Кяхту. Но в конце 1890-х годов было завершено строительство Транссибирской железнодорожной магистрали, и основной грузопоток пошел по ней. А после Русско-японской войны в 1905 году гостиный двор в Кяхте опустел окончательно. История знает массу примеров процветания и дальнейшего упадка торговых путей и городов: Ганза, Венеция, Фламандия. Торговля умирала, но города оставались прекрасными памятниками ушедшей эпохи. Советской Кяхте выпала совсем другая судьба: от веселой слободы остались одни развалины и экспонаты в местном музее, директор и сотрудники которого были расстреляны коммунистами.
Текст: Александр Грек Фотографии: Сергей Каптилкин