любовный ад а я так рад
Моя любовь, как лихоманка, как жажда вечная без сна,
Как боль, что рвётся наизнанку и пьёт все соки из меня,
Болезнь тем самым продлевая, питаясь склонностью души,
Впадать в тоску, не избирая иной непагубной судьбы.
Живу теперь невзрачной тенью, весь измождённый, без ума,
И в лихорадочном сметенье впадаю в бездну, и она
Уносит речь мою и мысли, и я с бездумием слепца
Всё дальше ухожу от истин, твердя бессвязные слова.
Так клялся я, что ты светла, светлее солнечного дня,
А ты как сущий ад черна, а ты как ночь темным-темна.
Увы, любовь моя, подобно лихорадке,
Стремится лишь к тому, что гибельно в припадке,
И кормится лишь тем, что муки наши длит,
В надежде тем унять свой волчий аппетит.
Неисцеленный, сил и разума лишенный
И долгою борьбой до пены доведенный,
Сержусь и говорю как сумасшедший я,
Надолго уклонясь от цели бытия.
Иль я не клялся в том, что ты, как день, ясна,
Когда ты, словно ночь, как темный ад, черна?
Моя любовь подобна лихорадке,
Желающей сама себя продлить.
Лекарства же в огонь ее лампадки
Способны только маслица подлить.
Я мнил, ты светозарна и ясна,
А ты черна, как ад, как ночь, темна.
Назвал тебя я светлой и безгрешной,
А ты черна, как ночь, как ад кромешный.
Сильна душа желанья лихорадкой
И ядовитого лекарства ждет
В надежде, что любви запретный плод
Продлит болезнь спасительной облаткой.
Рассудок мой, любовный жар леча,
Как лекарь не был должно оценен;
Обидевшись, меня покинул он:
Я обречен без помощи врача.
Ты белокурой мнилась мне, однако
Была на деле соткана из мрака.
Моя любовь подобна лихорадке,
Что пестует болезнь и множит жар,
А он готовит новые загадки,
Чтоб бред их разрешил больной угар.
Не может разум-лекарь угадать,
Какое средство утолит печали,
И оставляет плоть мою страдать,
Чтоб силы смерти мне лекарство дали.
В волненье устремлялся я назад,
Искал безумным разумом истоки;
Но разум бедный, возвращаясь в ад,
Не мог извлечь полезные уроки;
Лишь клялся красотой и мыслью ясной,
Печальной словно ночь, как ад ужасной.
Страсть без ума! вот это благодать!
Без привязи душа по телу бродит:
Устанет, так поодаль хороводит,
Стоскуется — вольна и пострадать.
Безумной нет запоров и преград,
Равны ей мрачный рай и светлый ад.