мастер план что это такое
Мастер план что это такое
За рубежом это понятие употребляется в разных смыслах, однако в Россию и в русский язык «мастер-план» пришел с легкой руки голландского урбаниста Кейса Кристиансе. Его компания KCAP Architects & Planners в 2010 году разработала стратегию пространственного развития Перми — первый в отечественной практике городского управления документ такого рода. Кристиансе назвал его «стратегическим мастер-планом». От стратегий пространственного развития его отличает фокус на градостроительных аспектах: видах застройки, типологии сред и т. д. Мастер-план разрабатывается параллельно со стратегией социально-экономического развития либо интегрируется с ней в единый документ.
Комплексная стратегия
В первую очередь взаимодействие
Декларативный характер
Адресован всем
Жители как соавторы
Свободный формат
Границы необязательны
Образцы, идеи, механизмы
Избирательный характер
Основан на ценностях
Формат генерального плана возник во времена активного роста городов, подкрепленного массированной застройкой ранее не урбанизированных территорий. И по сей день данный документ лучше всего применим, когда речь идет о строительства «с нуля».
Стратегический мастер-план прежде всего — это средство оптимизации. Он ориентирован на работу в существующем контексте. Это показывают стратегии пространственного развития самых разных городов. В частности, Амстердам, Берлин, Ванкувер, Мельбурн провозглашают принцип компактного города, подразумевающий уплотнение уже урбанизированных территорий, а не разрастание вширь. Или ориентацию на смешанную застройку (Нью-Йорк) и развитие общественного транспорта, при котором новые объекты должны строиться в радиусах шаговой доступности от остановок (Берлин, Ванкувер, Копенгаген и пр.). Еще один принцип — сохранение городской самобытности, провозглашенное в Сингапуре. Он тесно переплетается как с сохранением городских сообществ, так и наследия, особое внимание которому уделяется в самых разных городах от Нью-Йорка до Шанхая.
Комплекс градостроительной политики и строительства города Москвы
Опыт архитекторов: мастер-план в Великобритании и Генплан в России
Поделиться
Работу архитектора регламентирует множество кодексов и сводов правил, но для каждого крупного города власть совместно с экспертным сообществом стремится разработать единый документ – Генеральный план развития, или в ряде стран – мастер-план. Глава Стройкомплекса Москвы Андрей Бочкарев сообщил, что работа над проектом нового Генплана российской столицы уже началась. При этом для его создания будут использоваться инструменты мастер-планирования.
Вместе с основателем «Архитектурного бюро АИ» Антоном Хмельницким, реализовавшим ряд проектов в Москве и в Европе, разбираемся в ключевых особенностях работы архитектора в рамках городского планирования и в особенностях процедур, утверждающих архитектурный проект, на примере Москвы и Лондона.
— В Лондоне – мастер-план, в Москве – Генплан. Имея опыт работы в России и Великобритании, отмечаете ли Вы отличия в принципе организации этих документов?
— Основное отличие мастер-плана от Генплана города, на мой взгляд, –в целях применения документов. План Лондона – это стратегический документ, разработанный скорее для муниципалитетов, которые в свою очередь становятся финальным «окном» для архитекторов в вопросах согласований и рекомендаций. В Лондоне у каждого муниципалитета есть свой план развития, составленный на микроуровне и учитывающий рекомендации и стратегическое видение мастер-плана всего города. Именно на этот локальный документ ориентируются муниципальные власти, когда к ним на рассмотрение попадает проект нового строительства в границах их зоны ответственности.
Генплан Москвы на сегодня считается устаревшим – он создавался в 2010 году и дополнялся после присоединения к столице новых территорий, но не учитывает многие потребности современного мегаполиса и требует обновления. Там сделано множество акцентов на концепции «цифрового города», но не детализированы требования к современным многофункциональным деловым центрам для работы.
Новый Генплан Москвы, вероятно, будет учитывать международный опыт и сконцентрируется уже на развитии районов города – это позволит столице развиваться полицентрично. Особое внимания в документе уделят местам приложения труда, а не только жилищной политике – это современный и европейский подход, при котором город будет развиваться комплексно, без «перегибов» в сторону определенных векторов.
— Как проходит согласование проектов на городском уровне и нужен ли для этого Генплан или мастер-план?
— В Лондоне, в отличие от Москвы, все решения принимаются на уровне муниципалитетов: на уровень города или мэра проект может выйти только при его больших масштабах или расположении на территории нескольких муниципалитетов. Девелопмент-планы районов, муниципалитетов разработаны на основе мастер-плана города и не должны ему противоречить в своих пунктах, но детализируют картину и требования к застройке: в них четко прописываются размеры жилья, необходимого району, предельная высота объектов, качество проектирования, требования к сохранению зеленых зон – такая своеобразная «инструкция по применению» архитектурных проектов в локации.
Наше архитектурно-градостроительное решение (АГР) и британский планнинг схожи с точки зрения архитектора, но последний включает дополнительные аспекты – комплекс природоохранных мероприятий, обеспечение акустически грамотных решений и так далее. Однако в целом документы отличаются незначительно.
В Москве же все согласования проходят на городском уровне – кроме некапитальных строений по типу торговых павильонов. Архитектор знакомится с Генпланом только для понимания общего вектора развития города, но не применяет его в отдельных проектах, больше уделяя внимание особенностям конкретной площадки.
Интересно, что в Лондоне этот на первый взгляд удобный принцип «одного окна» во многом зависит от состава депутатов муниципалитетов и их принадлежности к партийной структуре. Так, в муниципалитете Кемптон, где традиционно в управлении большинство составляют лейбористы, больше внимания уделяется социальному жилью, небольшим по габаритам квартирам в составе проектов и запрещено объединение квартир. В то время как в Вестминстере, более консервативном муниципалитете, сложнее обосновать идею объекта с современной архитектурой.
— Что будет с проектом, если в процессе работы над ним требования мастер-плана изменятся?
— Такого, как правило, не происходит – ни в Москве, ни в других европейских столицах. Документы – как мастер-план, так и девелопмент-планы районов – разрабатываются долго и тщательно, с участием жителей и местных властей. Если какие-то изменения в них и вносятся, то этот процесс очень длителен. В моей практике не было случаев, чтобы из-за изменения мастер-планаили Генплана какой-то проект был заморожен. Другой вопрос, что муниципалитет в Лондоне, например, может отклонить проект по формальной причине несоответствия девелопмент-плану. В этом случае он будет вынесен на обсуждение городских властей, и эксперты оценят его в контексте плана развития уже целого города.
— Какие ограничения могут накладывать мастер-план или Генеральный план на идеи архитекторов?
— Генеральный план в Москве не ограничивает идеи или концепции архитекторов, он лишь задает определенные векторы – на цифровизацию, создание комфортных пространств, формирование доступного города, где все сервисы и услуги должны располагаться в удобном доступе для москвичей независимо от их района проживания.
Что такое комплексное развитие территорий
В Лондоне есть ряд законодательных правил, обязательных для всех муниципалитетов. Одно из них касается «зеленого пояса» города: это природные территории, в которых нельзя вести строительство объектов ни при каких обстоятельствах и без исключений. В последнее время, кстати, в столице Великобритании ведутся дебаты по этому вопросу, поскольку ей не хватает муниципального жилья, а «зеленый пояс» жестко ограничивает возможности для нового девелопмента. Другие ограничения касаются визуальной канвы застройки – в городе выделены основные достопримечательности и исторические здания, вид на которые не должен изменяться. Этим правилам также подчиняются все муниципалитеты города.
В Москве за эти нормы отвечает визуально-ландшафтный анализ площадки, который проводят архитекторы для подачи проекта на согласование. Но непосредственно за процедуры согласования и соответствия проекта плану района в Великобритании, к примеру, уже отвечает не сам архитектор – а консультант по планнингу.
— В чем заключается работа таких специалистов, и могут ли они быть востребованы у нас?
— В Великобритании сформирована индустрия профессиональных консультантов, которые работают с архитектурными проектами на уровне документов. В их задачи входит составление и подача документов проекта на согласование в муниципалитеты. Как правило, в таких компаниях работают специалисты, которые знают не только законодательство, но и конкретные механизмы работы муниципалитетов, поскольку имеют опыт работы в структуре и даже участие в составлении девелопмент-планов. Их задача – адаптировать документацию по проекту таким образом, чтобы он соответствовал всем нормам и требованиям. Это и упрощает работу архитекторов, и делает процесс согласования проекта линейным и протокольным. При появлении такого рода специалистов в России, уверен, их услуги будут также востребованы.
— Регламентирована ли на местном уровне работа с памятниками архитектуры и историческими зданиями или такие проекты обсуждаются на городском уровне?
— Механизм работы с памятниками архитектуры в Москве более централизован: есть Департамент культурного наследия, выполняющий оценку и экспертизу сохранившихся памятников, и это его зона ответственности. Есть списки памятников федерального и регионального значений, что позволяет понимать границы зон охраны и возможности, которые имеет площадка с историческими зданиями.
3D-печать зданий: миф или реальность
В Лондоне работа с памятниками архитектуры также ведется на местном уровне. Есть три утвержденных степени «ценности» исторических объектов, и каждое здание в историческом центре относится к тому или иному типу. Для объектов первой степени возможна только научная реставрация, вторая степень предполагает чуть больше вариантов и так далее. Также существуют охранные зоны, как и в Москве – в их пределах строительство вести нельзя. Но, в отличие от российской столицы, под охрану может попасть целая улица. И даже здания, не имеющие статус памятников, останутся в первоначальном виде.
Эта система очень негибкая – так, в центре Лондона вряд ли мог бы появиться проект ORDYNKA – квартал клубных особняков, где мы сочетали исторические фасады разных эпох и современную прогрессивную архитектуру. При этом все то, что может показаться слишком авангардным для района Малой Ордынки, мы расположили на внутренней территории комплекса: это фасады с необычной геометрией и квартиры с панорамным остеклением.
Снаружи фронт исторической застройки, напротив, восстанавливается – «воротами» комплекса стало лобби, расположенное за отреставрированным фасадом бывшей фабрики имени Марата в индустриальном стиле. В итоге мы получили проект с современной архитектурой, который при этом вписан в контекст района.
Генплан или мастер-план? Поговорим без обид…
Заявление, прозвучавшее с высокой трибуны о том, что в России генпланы городов не нужны и на смену им должны прийти мастер-планы, вызвало определенную озабоченность среди представителей профессионального градостроительного сообщества. В связи с этим возникла потребность в понимании того, чем генплан отличается от мастер-плана. Инициатором дискуссии на эту тему выступила Елена Баженова, вице-президент Союза архитекторов России.
Когда-то, лет 30 назад мы, сотрудники ЦНИИЭП жилища, совместно с ЦНИИП градостроительства работали над программой «Жилище 2000». В то время мы стали свидетелями приезда в ведущий институт по градостроительству в СССР группы нидерландских архитекторов и градостроителей с целью обмена опытом. Гости с восторгом отзывались о полученной от сотрудников института информации и наставляли нас, тогда молодых архитекторов «хранить высокий уровень и развивать достижения градостроительной науки, которая на то время сложилась в СССР».
Лет 5 назад мне пришлось принимать делегацию студентов-урабанистов из Швейцарии, которые хотели познакомиться с опытом микрорайонного строительства 1960-х гг., когда появились первые жилые 5-этажные районы на юго-западе Москвы. Ребята хотели услышать историю возникновения этих новостроек, как живой, ставший уже классическим, хрестоматийным, пример градостроительного развития столицы.
На I Урбанистическом форуме 2018 г., который был организован прошедшим летом в Москве, среди его многочисленных гостей и участников я не обнаружила ни одного (. ) российского архитектора-градостроителя с опытом работы в сфере пространственного градостроительного планирования. Не было там ни одного российского архитектора-градостроителя из высшей школы, хотя, казалось-бы, заявленные темы невозможно полноценно рассматривать в отрыве от градостроительной науки и практики.
Форум «Мегаполис будущего. Новое пространство для жизни» был посвящен обсуждению результатов масштабных городских трансформаций последних десятилетий, выработке и подбору методов конструирования будущего крупнейших глобальных городов, адаптации пространственных решений и инфраструктуры к меняющимся требованиям – экономическим, экологическим, технологическим, социальным, культурным. В рамках деловой программы форума ведущие мировые и российские урбанисты, экономисты, архитекторы, предприниматели, государственные деятели, городские активисты представили свои взгляды на тенденции развития мировых мегаполисов.
Мы, российские архитекторы и градостроители, уже привыкли к тому, что каким-то «легким движением невидимой руки» серьезные вопросы пространственного развития страны, непосредственно связанные с обеспечением ее безопасности и процветания, остаются за кадром бодрых и кажущихся «последним словом» в науке результатов, безусловно, интересных дискуссий на подобных мероприятиях.
Однако Урбанистический форум 2018 г. поразил всех (в основном практикующих архитекторов-градостроителей) выступлением М.Ш. Хуснуллина, торжественно (хотя и с видимым напряжением ) заявившего: «. мы не будем больше делать генплан, мы будем делать мастер-план. «.
Взволнованным обсуждением этого заявления уже заполнены страницы интернета. Добавим свою толику и мы, пригласив высказаться по этому поводу российских градостроителей-профессионалов.
Константин Кияненко, доктор архитектуры, профессор, советник РААСН, профессор кафедры «Архитектура и градостроительство» Вологодского и государственного университета:
– Никакого отдельного «мастер-плана», кроме «генерального плана» изначально не существовало. Иначе, как наши англоязычные коллеги обходятся без двух вариантов трактовки термина masterplan (или все же не обходятся?).
Наша российская привычка не утруждать себя точностями перевода с английского постепенно приводит к ненужному «умножению сущностей» в прямом противоречии с принципом «Бритвы Оккамы». Так произошло с masterplan.
Когда это случилось, ничего другого не оставалось, как вложить в это новообразование какой-то смысл, отличный от «генерального плана», а такая процедура осуществима всегда: было бы понятие, а смысл найдется. Те определения «мастер-плана», с которыми приходилось сталкиваться, можно вполне считать представлениями о добром старом «генеральном плане» (в диапазоне от советского жесткого строительного чертежа с некоторым довеском в виде слов о будущем, до открытой стратегии развития местного сообщества, где чертежей может не быть совсем). Тем более, что изначально masterplan – это не чисто градостроительный термин, а вообще acomprehensivelong—termstrategy. Так это понятие трактует British Dictionary. Рад был бы ошибаться.
Марат Чабдаров, глава ФГБУ «ЦНИИП Минстроя России (из интервью, опубликованного в «Строительной газете»:
– Мастер-план – это документ стратегического пространственного планирования города. Такое планирование носит долгосрочный характер и фокусируется на ограниченном числе целей и задач. В отличие от сегодняшнего генплана, сконцентрированного на вопросах землепользования и размещения в городе тех или иных объектов, концептуальная часть мастер-плана четко связана со стратегиями социально-экономического и пространственного развития и обосновано показывает то, каким будет город.
Алексей Крашенинников, директор НСЦ «УРБАНИСТИКА» МАрхИ, профессор кафедры «Градостроительство» МАрхИ, доктор архитектуры:
– В моем представлении генеральный план – это устоявшийся документ территориального планирования, разновидность схемы территориального планирования (СТП), только не для области, а для города. Современный генплан это обобщенное представление планировочной структуры города на отдельный период планирования – 10–20 лет.
Генеральный план, как говорил урбанист А.А. Высоковский, – представляет собой «обязательства города перед населением» – это концентрированное выражение градостроительной политики. Существуют различные методы организации планирования и принятия решений, традиции соблюдения ранее принятых решений и смены векторов развития, внимания и уважения к целевым показателям, поэтому целесообразность генплана зависит от целесообразности управления развитием территории. Слабость политической воли, отсутствие правовых рычагов контроля реализации принятых в генплане решений приводит к потере управляемости и делает бессмысленным планирование.
Последовательное планирование/проектирование/управление градостроительным развитием позволяет достигать стратегических целей на основе ограниченных ресурсов. Согласно концепции Л. Мелфорда организационные структуры могут быть более или менее целеустремленнее. При этом «целеустремленные» – это генеральные планы, которые становятся законом и подлежат неукоснительной реализации. Более либеральные модели управления генпланом оставляют большой выбор в пределах установленных ограничений, и они же более устойчивы к изменениям, но менее продуктивны.
Мастер-план – это проект развертывания инвестиционно-строительной деятельности на участке территории. Мастер-план разрабатывается в составе проектной документации на строительство. По составу мастер-план похож на известные в прошлом документы по планировке территории и застройке: ТЭО или ПДП. Мастер-план включает проект застройки и его целесообразно разрабатывать для конкретных застройщиков.
Мастер-план и проект застройки на всю территорию города «на будущее» является пустой тратой времени и может быть оправдан только как учебное упражнение.
«Стратегический мастер-план» в переводе на русский означает абсурд вроде «стратегический оперативный план». Неуместно говорить и о «стратегическом генеральном плане» как о «стратегии стратегического развития».
Стратегия развития территориального объекта формируется в составе градостроительной концепции и закрепляется в генплане.
Градостроительный регламент для участков территории и архитектурных объектов закрепляется в плане землепользования и застройки (ПЗЗ) на основе генплана и градостроительной концепции.
Мастер-план – часть проектной документации на строительство, в основе которой лежит более или менее грамотная градостроительная концепция. Градостроительная концепция – это пространственная модель развития конкретного участка территории.
Нынешняя ситуация с градостроительным управлением в городах удручает, поскольку за соблюдением правил застройки и генплана, как документа, нет персональной ответственности, нет полномочий у главного архитектора.
В результате большей частью генпланы остаются фиктивными, и вообще руководство не умеет ими пользоваться. Поэтому:
Тогда генплан и ПЗЗ и существующей форме могут оказаться вполне пригодными механизмами.
Разрушение системы территориального планирования и замена генплана программами внутри социально-экономического планирования, очевидно, приведет к упрощению процедуры отвода земельного участка под строительство, но одновременно и к нарушениям в сфере экологии, отставанию в социальной защищенности населения, и, как следствие, к удорожанию на следующих этапах строительства.
Олег Рыбин, вице-президент Союза архитекторов России, Заслуженный строитель РФ:
– Возникает ощущение, что революционность, пафос и новизна слов важнее, чем обычная простая работа – скучно, да и никто не оценит. А тут – такая дискуссия и даже поручение Президента РФ удалось получить. Вот это эффект!
Интересно, кто подложил такую «услугу» заместителю мэра Москвы М.Ш. Хуснуллину? Не думаю, что эти люди не вникали в суть понятия «генплан», его состав (содержание), предназначение, при этом путая все, что можно – ПЗЗ, ППТ, стратегии и тактики…
Ни одного, более-менее рабочего (не говорю «совершенного») механизма, машины, организма не бывает без тормозов – это просто опасно. Система любого вида – механическая, биологическая, социальная не обойдется без множества степеней защиты, блокировки – иначе гибель.
Все о чем говорится как о новации, в рамках существующего законодательства может быть простым или более сложным, развитым разделом обосновывающих материалов генерального плана. Не больше и не меньше!
Ксения Бакеева, архитектор фирмы «Poyry Switzeland», участник разработки нескольких мастер-планов в Восточной Европе, выпускница кафедры «Градостроительство» МАрхИ:
– Мастер-план может разрабатываться для чего угодно: участка городской территории, агломерации, квартала. Мастер-план появляется там, где нужен новый взгляд на развитие территории – быстрый рост или наоборот, стагнация, смена функции или транспортной ситуации, когда, например, нужно организовать новый трамвайный маршрут. Ясно, что при таких изменениях определенную трансформацию претерпит и городская среда. Для того, чтобы предсказать и сбалансировать такие инновации разрабатывается мастер-план.
В отличие от генплана, мастер-план – очень гибкий и постоянно обновляющийся документ. Однако это не означает, что мастер-план разрешает делать все, что угодно. Принятые в мастер-плане ограничения потом служат основанием для местных регламентов, утверждения документов, таких как генплан или план квартала, улицы. Проще говоря, пространственное развитие воспринимается не одним «расширенным куском», а как множество мер в разных масштабах, но согласованных и связанных между собой общей стратегией развития.
Состав мастер-плана в каждом конкретном случае определяется местной властью. Это может быть просто зонирование с описанием; объемный анализ среды; решения для транспорта; определение подходов к дизайну общественных пространств.
Полагаю, что главное отличие мастер-плана в том, что он не только регулирует, что нужно произвести на конкретной территории, но и дает четкую инструкцию как именно это сделать, выделяет важные или срочные проекты для достижения какой либо цели. Мастер-план назначает ответственных и определяет схему их взаимодействия, показывает возможные меры и объясняет, почему нужно действовать именно так.
Генплан отвечает на вопрос «что?», а мастер-план – на вопросы «что?», «как?», «зачем?».
Из материалов исследований, проведенных институтом «Стрелка», к IV Московскому урбанистическому форуму:
Основные различия между генпланом и стратегическим мастер-планом.
Юрий Рыбин, ГАП ООО «ПСФ Эриэл»:
– Если под напором девелопмента, сросшегося сегодня с местной властью, не работают и то и дело «прогибаются» генпланы и ПЗЗ, то, вероятно, как документ не назови – «мастер-план» или «генплан», ситуация с управлением градостроительными изменениями в городах не изменится. Как сказал один сантехник, которому поручили поменять прокладку: «Э-э-э, да тут систему менять нужно…».
Рубен Аракелян, руководитель архитектурного бюро WALL:
– Генплан – это фиксация принятых решений применительно к определенному участку земли. Генплан отражает: дорожную сеть, зонирование – где находится жилой район, парковая зона, школа и т.д. При этом генплан не учитывает интересы людей, создающих городское пространство.
Раньше били только жители и власть, которая «рисовала» план, а люди принимали его apriori. Сегодня понятие участник – тот, кто участвует в формировании городской среды, расширилось. Это не только житель, но и арендодатель первых этажей, который платит налоги, другие налогоплательщики – представители бизнеса, архитекторы, туристы, чиновники, принимающие решения и т.д. Сегодня без учета интересов этих групп нельзя проектировать город. После перехода от генплана к мастер-плану на территорию сперва будут проецироваться не дороги, а интересы людей, с учетом того, что будет выгодно жителям, инвесторам, городу.
Баженов Александр Васильевич, кандидат архитектуры, профессор кафедры «Градостроительство» МАрхИ:
Давайте совершенствовать нашу культуру, не обольщаясь идеей переодеться во все новое.
Очевидно, что приведенные мнения исходят от специалистов, принадлежащих к разным лагерям. Это повод для того, что дискуссия может быть продолжена…
Поручение Президента РФ подготовить предложения о переходе в сфере градостроительства от генплана к «документу, определяющему стратегическое направление развития» вызвало неоднозначную реакцию в профессиональной среде. С одной стороны, генплан в его теперешнем виде, утратил главенствующую роль в развитии городов, с другой – какой документ способен его заменить? Своими мыслями по этому поводу делится Андрей Владимирович Боков, президент МААМ, академик РААСН, Народный архитектор России.
Поручение Президента РФ рассмотреть возможность перехода от генплана к какому-то иному стратегическому документу, результат появления проблем в сфере управления пространством, пространственным развитием.
Наше окружение, российские села и города, природные территории нуждаются в большом внимании и заботе, их состояние вызывает понятную тревогу при сопоставлении с тем, что мы видим у соседей-конкурентов на западе и востоке. Проблемы эти возникли не вчера и стали они результатом политики отказа государства и власти от пространственного регулирования, принятия Градкодекса основной целью которого было создание благоприятных условий для деятельности крупного нарождавшегося тогда девелопмента.
Этому девелопменту и поддерживающей его исполнительной власти, эффективный генплан, ПЗЗ, как и любой иной документ, предполагающий, соблюдение некоего порядка в интересах общества, в интересах будущего, не нужны. Управление пространством, их развитием, как никакая иная область нуждается в четкой стратегии, в видении будущего, в осознании настоящего и в понимании пути, каким к этому будущему двигаться. Создать стратегию такого рода пока не удается, точнее документ с таким названием может существовать, но исправить с его помощью ситуацию вряд ли удастся.
Нынешние стратегии лишены ясных заинтересованных драйверов, исполнителей, энтузиастов. Повестку определяют сторонники сохранения сложившегося порядка. Горизонт видения многих принимающих решения
ограничен пределами нескольких месяцев или лет, силы их брошены на решение тактических задач. Задачи и темы стратегического уровня, оценка последствий решений или нерешений вычеркнуты из рассмотрения. Стратегии пространственного развития, развития строительной отрасли, жилищной сферы, которые сейчас пишутся или уже написаны не связаны ни с друг другом, ни со стратегией социально-экономического развития, ни с ясной картиной будущего, ни с понятными целями и ценностями.
Эти документы лишены целостности, системности и представляют довольно произвольный набор фрагментов, многие из которых выглядят крайне неопределенными. В этой ситуации нынешний генплан, которого Градкодекс лишил смысла и содержания, действительно не нужен. Всем занимаются городские земельные комиссии, они решают задачи вручную с помощью документа, который работает по местной ситуации и называется «проект планировки», и никакого отношения к генплану и ПЗЗ может не иметь. Отсутствие стратегии, стратегического мышления лишают способности предугадывать и адекватно реагировать на жесткие вызовы. Постоянно горящие леса и разрушительные наводнения в Сибири и на Дальнем Востоке, легко предсказуемы и прогнозируемы. Тем не менее они становятся всякий раз полной неожиданностью, влекут за собой огромные жертвы и затраты которые легко можно избежать.
Формирование любой стратегии связано с прогнозированием и с планированием. Исходя из анализа процессов и тенденций, того что происходит внутри и вовне, можно представить, спрогнозировать будущее, увидеть реальные угрозы и наметить корректирующие воздействия, отвечающие четко сформулированным целям. Общенациональные стратегии, которые самым непротиворечивым образом соединяют социальное, хозяйственное и пространственное содержание, могут дополняться стратегическими «портретами» территорий и отраслей экономики.
Планирование – это норма существования сложных систем, которыми являются страны. Система стратегического и оперативного планирования, которая осуществлялась в СССР Госпланом и Госстроем отличалась крайней жесткостью и следовала целям далеко не безусловным и безупречным. Тем не менее она породила культуру, которая была во многом адекватна российской действительности, и которая породила множество успешных практик вроде целевых программ. Культура эта, вместо того, чтобы быть адаптированной, быстро деградировала и страна быстро утратила и лидерство и навыки.
Мы мгновенно отстали в той сфере, которая именуется стратегическим, в том числе, пространственным планированием. Были уничтожены институты, занимавшиеся территориальным развитием, системы документов и методики, включая те из них, что опираясь на математическое моделирование, достигли в свое время достаточно высокого уровня развитости. Программы преобразования народного хозяйства СССР, включая Косыгинскую реформу, готовили толковые и знающие люди, высокие специалисты, прекрасно представлявшие состояние дел, но неспособные преодолеть костную бюрократию.
Часто единой системой планирования был генплан, который исполнялся и был законом. В СССР генплан приобрел ту значимость и наполненность, которых ранее не достигали подобные документы. Генплан был многоуровневым и многосложным документом, и стратегического и тактического уровней. Он содержал и видение того, что должно произойти через 20–30 лет и того, что должно делаться по пятилеткам и годам, включая и подробное описание, локализацию параметры объектов социальной, транспортной инфраструктуры, промышленных предприятий и жилья, т.е. советский генплан в общем и целом не сильно отличался от того, что имели и имеют все уважающие себя города мира.
В условиях рыночной экономики возник другой документ, вобравший часть содержания генерального плана, и названный Правилами землепользования и застройки (ПЗЗ). Генплан стал документом для властей, содержащим сведения об инфраструктуре, а ПЗЗ – документом для застройщика, определяющим параметры каждого участка использования. Это разделение стало следствием обращения к западному опыту, в соответствии с которым ПЗЗ – инструмент регулирования, генплан – инструмент развития. В мире есть города, которым не нужно развиваться, и у них нет подобия генпланов, но всегда есть ПЗЗ. Российские города, включая даже столицу, нуждаются в развитии и нуждаются в эффективном генплане, как бы он ни назывался.
В соответствии с Градкодексом генплан и ПЗЗ, имели целью не баланс интересов общества и бизнеса, а создание максимально комфортных условий для большого девелопера, который заменил советский строительный комплекс и казался едва ли не спасителем страдавшей экономики. Сегодня этот бизнес практически сросся с органами управления в одно системное целое, интересы большого которого в значительной мере определяются его внутренними потребностями.
Необходимость в каких-либо документах стратегического порядка, документах, ограничивающих и регулирующих конкретные действия, отпала. Этим и объясняется кризис того жанра, который называется «стратегическим планированием». Активно действующих лиц, структур, сил, заинтересованных в долгосрочном планировании, в обозначении целей и ценностей, в определении того, что ждет нас в сфере общественных отношений, в экономике и т.д. – сегодня отыскать непросто.
Формально вся страна сегодня обеспечена генеральными планами и документами территориального планирования, но при ближайшем рассмотрении, и по оценкам специалистов, профессионалов, мнению которых трудно не доверять, качество этих документов довольно низкое. Другим оно быть и не могло, поскольку эти документы выполнялись непонятно как и кем и существуют сами по себе, вне связи с реальностью и с практикой управления.
Усилиями Градкодекса содержание и роль генплана и ПЗЗ практически обесценены. Часто эти документы никак не связаны между собой и не подчинены общей методике, которая позволила бы строить планы совместных действий, вести мониторинг, строить прогнозы, наконец следовать общенациональным стратегиям.
Однако при всей их слабости и недостаточности генплана и ПЗЗ удивительным образом сохранились как нечто почитаемое органами прокурорского надзора, вынужденными разбирать конфликты кланов и групп, в которых обычно замешаны и власти. У нынешнего генплана нет будущего, власть его боится, власти он не нужен, а профессионалы справедливо полагают, что в нынешнем своем виде он лишен смысла.
В связи с тем, что генплан и ПЗЗ, утратив действенность и смысл, оказались неким обременением, таящим разные угрозы, включавшие по традиции и уголовное наказание, возникла идея полного от них отказа. Взамен предлагается создание некоего нейтрального и необязательного для исполнения документа, который почему-то назвали «мастер-планом» и добавили к нему мощный эпитет «стратегический», поскольку истинные мотивы этого шага обнародовать рискованно, приходится концентрировать внимание на стратегии и уходить от какого-либо контроля над тактикой.
Не последнюю роль в этой истории играет и заимствованный из американского и английского языка термин, подтверждающий прогрессивность идеи.
В англосаксонской практике «мастер-планами» называются документы самого разного свойства, такие как и у нас, где генплан может охватывать территорию района, города или конкретного дома с ближайшим окружением. Т.е. терминологически нет никакой разницы между мастер-планом и генпланом.
Генплан, определяемый российским Градкодексом, содержит некий минимум информации, касающийся границ города и объектов, финансируемых за счет муниципального бюджета, т. е. отражает далеко не всю реальность. До приобретения этих очертаний, генплан постоянно менялся и вместо одного генплана шел иной, вовсе не похожий на него документ под тем же названием.
Генпланы 1924 г., 1935 г., 1971 г. и последующих лет мало напоминали друг друга. Но у них было одно общее – они являлись стратегическими документами, рисовали картину будущего, т.е. были продуктами визионерства в самом высоком смысле слова и это содержание генпланов Градкодексом было уничтожено. Возрождать это свойство генплана вновь, не делая его документом обязательного исполнения, не превращая стратегию в тактику, значит заниматься не пространственным развитием, а размышлениями на тему, для чего им генплан и мастер-план в сущности не нужны. Если речь идет о действенном и продуктивном документе, то неважно как он будет называться, важно понять, что нужда в нем давно назрела.
При советской власти никакие реформы, ни НЭП, ни Хрущевская, ни Косыгинская, ни Горбачевская, – не могли увенчаться успехом, потому что система не принимала изменений, даже в интересах собственного выживания. Тактика побеждала стратегию, завтра и сегодня побеждали будущее.
Нынешние представители бизнеса и власти почувствовали вкус к «ручному управлению», которое открывает безграничные возможности самого разного свойства сегодня, но не открывает двери в будущее. Судя по всему бизнес и власть добиваются отмены генпланов, место которых займут оперативные земельные комиссии, утверждающие фрагментарные проекты планировок и некий «стратегический мастер-план» существующих независимо от проектов планировок, с реальностью не связанный, но вносивший успокоение в сердца тех, кто озабочен будущем.
Признаком отсутствия видения и непонимания происходящего становится отношение к большому городу, как к главному, едва ли не единственному достойному предмету внимания и заботы. Между тем мир давно перестал быть городом, и превратился в систему расселения, где люди живут огромном, безграничном средовом континууме, пространстве, где все типы сред, все образы жизни, разные зоны, начиная от высокоплотных городских центров и заканчивая пригородными, сельскими и природными территориями, образуют единую целостную систему. Выделять из этой системы некие города, существующие в своих красных линиях, и нарисованных границах, все более рискованно.
Москва – это не просто город в пределах его границ, она живет благодаря интенсивному обмену со своим окружением, ближайшим и дальним, от которого зависима и без которого жить не может. Все идет к тому, что неагломерированных в той или иной мере поселений в Евросоюзе, Китае и США практически нет. Даже удаленные и малонаселенные места, где ведутся разработки газовых, нефтяных и др. месторождений, все равно они интегрированы в общую пространственную систему, которая не описывается одними генпланами городов.
Взгляд на страну, как на сумму городов – попросту неадекватен. Предметом забот должны становиться не отдельные города, а системы расселения, и которые представляют собой сочетание, по меньшей мере, двух разных слоев: это территориальные образования, среди которых регионы, районы, города, деревни и отраслевые, инфраструктурные, объединяющие узлы и коммуникации, производственные сети продуктов и услуг. И любой документ, заменяющий нынешний генплан будет содержателен и весом, а если станет жить не сам по себе, а окажется одновременно встроенным в систему документов территориального и отраслевого планирования, охватывающего все уровни пространства от огромной страны в целом до пространства, понятного и близкого каждому.
Вывод из сказанного прост. На поручение Президента возможны два ответа. В одном случае генплан – мастер-план окончательно превращаются в рассуждения о светлом будущем, от которых ничего не зависит, поскольку реальное управление осуществляется вручную избранными для избранных.
В другом случае придется выстраивать систему, в которой генплан становится основой баланса интересов, документом по которому строят, опираясь на знание происходящего и видения будущего.