монтигомо ястребиный коготь что это такое

«Кто такой Монтигомо-Ястребиный коготь»

Романа Ф. Купера «Следопыт» под рукой (в Интернете) нет, чтобы проверить, есть ли там такой персонаж. Так что поверю Льву Успенскому, который в своей знаменитой книге [ссылка заблокирована по решению администрации проекта] пишет:

Кроме того, так называла своего первого мужа, капитана Татаринова, героиня романа В. Каверина «ДВА КАПИТАНА».

Между прочим, оказалось, что это имя совсем не из Густава Эмара, как думали мы с Катей, а из Чехова. У Чехова есть такой рассказ, в котором какой-то рыжий мальчик все время называет себя Монтигомо Ястребиный Коготь.
______________

______________

Есть такой персонаж и в стихотворении В. В. Маяковского «Мексика».

Наконец, есть и такая книга (данная повесть написана в 1965 году) :

Итак, картина преступления ясна, так что перед полицейскими Джеф не поставил сложную задачу. Гораздо тяжелее придется психологам: что побудило его совершить этот чудовищный поступок? В мире полно тихих и одиноких мальчиков, которых одноклассники дразнят за высокий рост, но далеко не каждый из них становится убийцей. СМИ изобилуют красноречивыми подробностями. Пишут, что Виз был большим поклонником Гитлера и творчества маньяка Мэнсона.

Источник

LiveInternetLiveInternet

—Метки

—Рубрики

—Видео

—Музыка

—

—Поиск по дневнику

—Подписка по e-mail

—Статистика

МОНТИГОМО ЯСТРЕБИНЫЙ КОГОТЬ.

Журнал «Огонёк», №5 (5214), 06.02.2012

125 лет назад Чехов придумал Монтигомо Ястребиный коготь. Об удивительной судьбе этого имени — Александр Аничкин

Когда 125 лет назад появился Монтигомо Ястребиный Коготь, никто еще не знал, какая удивительная судьба его ждет

Александр Аничкин, Париж

В рассказе Чехова «Мальчики» два друга-гимназиста приезжают на зимние каникулы, но тайно собираются бежать из дома в Америку охотиться на тигров и бизонов, пить джин, добывать золото и слоновую кость.

— Знаете, кто я? — спрашивает таинственный гость-гимназист.

— Нет. Я Монтигомо Ястребиный Коготь, вождь непобедимых.

Переполох в семье скоро улегся, за гимназистом-гостем приехала мать. На прощание он, «господин» Чечевицын, оставил старшей сестре своего друга, Кате, надпись в альбом: «Монтигомо Ястребиный Коготь».

Имя индейского вождя будто взято из американского приключенческого романа о Диком Западе. Ко времени написания чеховского рассказа в 1887 году книги Фенимора Купера и Майна Рида уже прочно вошли в число любимых у молодых российских читателей. Да и родители поощряли: за приключенческими сюжетами легко разглядеть гуманистические идеалы, восходящие к Руссо с его восхищением «благородными дикарями» и близостью к природе.

Рассказ быстро стал одним из самых популярных, а Монтигомо, как и многие другие чеховские персонажи, приобрел нарицательное значение. Так стали иронически называть уже и взрослых с их мальчишеской страстностью, с пренебрежением к простым жизненным выгодам и не особо практичных.

Одним из самых известных в истории людей с прозвищем Монтигомо был поэт Николай Гумилев. Его прославила не только поэзия, но и работа в этнографических экспедициях Русского географического общества в Африку и на Ближний Восток. Офицер русской армии, Гумилев воевал на фронтах Первой мировой войны. В 1921 году его расстреляли за участие в заговоре против новой власти.

Монтигомо — друг полярников

В советский период с Монтигомо приключилась история, давшая ему вторую славу. Вениамин Каверин в 1938-1944 годах пишет роман «Два капитана», сразу ставший одной из самых читаемых книг в стране. В 1946 году он получил Сталинскую премию, хотя имя вождя там упоминалось лишь раз, и то как бы походя.

По сюжету романа имя Монтигомо Ястребиный Коготь становится ключом к разгадке тайны гибели полярной экспедиции. Капитан Татаринов подписал этим именем свое письмо жене, в котором предупреждал о нечистоплотном поведения двоюродного брата, обрекшего полярников на гибель во льдах. Письмо не дошло, его нашел в потерянной сумке почтальона псковский мальчик Саня Григорьев и заучил наизусть. Много лет спустя он знакомится с семьей Татаринова, но не сразу понимает, что между ними и письмом есть прямая связь. А потом, когда он пересказывает письмо вдове Татаринова, именно прозвище Монтигомо, о котором могли знать только в интимном семейном кругу, убеждает женщину, что послание подлинное.

В 1955 году вышла экранизация книги. Именно с этим популярным фильмом постепенно стал связываться Монтигомо — из кино неясно, откуда взялся этот образ. Ясно, что индеец, ясно, что это что-то благородное и приключенческое.

Конечно, читающая публика не забывала чеховских «Мальчиков». Но в массовом сознании Ястребиный Коготь постепенно отрывался от литературного первоисточника.

В 1960 году писатель и филолог Лев Успенский выпустил книгу «Ты и твое имя» о происхождении имен и фамилий. В ней есть глава «Ястребиные когти».

«Вспомните роман Фенимора Купера «Следопыт», — пишет Успенский,— вам непременно придет на память его герой, благородно-суровый индеец-охотник, по имени Монтигомо. Говорят, будто имя это по-индейски значит: «Ястребиный Коготь». Не важно, точен ли этот перевод: имена, подобные этому, действительно характерны для индейских племен Америки. Это и естественно: когти ястреба остры, страшны и врагу, и добыче. Понятно, почему воин и траппер-следопыт называет сына «Ястребиным Когтем»: ведь даже в наши дни советские летчики не возражают, если их — истребителей — с ласковой фамильярностью именуют «ястребками»».

Замечания Льва Успенского в общем плане верны. С той только оговоркой, что в романе Фенимора Купера нет Монтигомо. И Ястребиного Когтя тоже нет. Ни в «Следопыте», ни в других романах цикла с бледнолицым охотником Кожаным Чулком и его другом Чингачгуком, Великим Змеем, которого миллионы советских кинозрителей знали также по имени Гойко Митич — актера, исполнившего роль индейца в гедээровских «истернах». Другие индейцы у Купера есть, с красивыми именами вроде Разящая Стрела и Июньская Роса, но Ястребиного Когтя нет.

Каверин в романе добросовестно упоминает о «родине» Монтигомо. Вот цитата:

«Между прочим, оказалось, что это имя совсем не из Густава Эмара, как думали мы с Катей, а из Чехова. У Чехова есть такой рассказ, в котором какой-то рыжий мальчик все время называет себя Монтигомо Ястребиный Коготь».

Известно историческое лицо — император ацтеков Монтесума II, побежденный конкистадорами Кортеса. Рассказ о его войне с испанцами вошел в историю Великих географических открытий, написанную Жюлем Верном и популярную в свое время наравне с приключенческими романами. Может, его имя и повлияло на появление Монтигомо по созвучию. Но означает оно на языке ацтеков совсем другое — «Тот, кто является владыкой гневным».

Что, впрочем, не помешало Маяковскому в стихотворении «Мексика» (опубликовано впервые в «Огоньке» в 1925 году) назвать его «Моктецума [так] — ястребиный коготь». Главный пролетарский поэт тоже, как он сам признавался, зачитывался Фенимором Купером и Майном Ридом, но влияние «упадочного» Чехова оказалось сильнее, вот и возник след «когтя».

«У нас у самих нравы»

А разгадку дают примечания к чеховскому рассказу, которые можно найти в более полных собраниях сочинений писателя. Оказывается, что в 1880-х годах в Москве был довольно известный антрепренер Александров по прозвищу Монтигомо. Сначала просто, потом к Монтигомо добавился «ястребиный глаз».

Пользовался он скандальной репутацией, деньги артистам задерживал, вокруг его представлений терлась не самая респектабельная публика, пахло чрезмерно употребленным горячительным и дебошами. В 1884 году Александрова-Монтигомо несколько раз упоминал тогда еще молодой, жизнерадостный, вездесущий и ужасно писучий автор зарисовок «Осколки московской жизни», еще не Антон Павлович — а Антоша Чехонте.

Вот отрывок из одной заметки:

«Мы с нетерпением ждем прибытия индейцев. Везет их к нам на показ из Берлина некий Александров. [. ] Очень приятно, но. на кой черт нам индейцы? И что мы в них созерцать и изучать будем? Индейские нравы? Напрасно. У нас у самих есть нравы, и почище еще индейских. В Замоскворечье, в театральной конторе, в московских аптеках, в саду «Эрмитаж» и прочих полезных учреждениях вы найдете нравы, перед которыми бледнеют все папуасы и компрачикосы».

Ну а что за спектакли в саду «Эрмитаж» давали «индейцы», можно представить по другой заметке, из газеты «Московский листок». Читаем 12 июня 1884 года: «В фантастическом театре представлена будет в 1-й раз новая пиеса: «Мон-ти-гоммо, или Ястребиный глаз, предводитель индейского племени О’мано-Ашанти», большое представление в 3-х действиях, с маршами, военными эволюциями, пляскою диких, сражением и проч. Эпизод взят из эпохи соперничества французов с мексиканцами за золотые россыпи при Рио-Плата».

Неясно, что появилось сначала — прозвище антрепренера, или «имя» предводителя Ашанти. Ашанти, кстати, это и ныне существующая народность, только не американская, а африканская. Ясно другое: Чехов позаимствовал Монтигомо из эстрадного оборота. Поменял только «глаз» на «коготь».

Ну а артисты откуда взяли имя Монтигомо? Ведь должен был быть какой-то толчок к эстрадному словотворчеству?

Но чем больше разыскиваешь источники в разных написаниях, тем чаще попадается на глаза Монтего-Бей на Ямайке.

Красивейший карибский остров много всего дал миру. Музыку регги, например, с Бобом Марли и лучших мировых атлетов во главе с Юсейном Болтом. Самый вкусный в мире кофе «Блю-Маунтин» и одну из самых беспощадных в мире наркомафий, а также знаменитые международные курорты. Но еще до этого, вскоре после колонизации региона европейцами, Ямайка стала одним из главных производителей нового для Европы напитка — рома. На британском флоте ром, по утрам и перед ужином, входил в обязательный ежедневный рацион моряков. В России же ром долго не приживался, хотя его пробовали со времен Петра I.

Только в царствование Александра III, в 1881-1894 годах, чуть ли не единственное в истории России без больших и разорительных войн, экономическое благосостояние достигло в стране такого уровня, что не одну высшую знать, а и широкие массы, новый средний класс потянуло пробовать «колониальный товар», в том числе и ром, традиционно входящий в популярные гроги и пунши.

Вот здесь и возникает еще одна, пусть совсем ненаучная и без всякого подтверждения письменными источниками, версия появления на свет Монтигомо. Но зато веселая, как ранний Чехов-Чехонте.

По советским временам ром мы помним кубинский, «Гавана-клуб», коктейль «Куба-либре», с пепси-колой ром тоже хорошо смешивался.

Но вообще-то «ямайский» — это почти что постоянный эпитет к рому, так уж исторически сложилось. Сейчас ром марки «Монтего-Бей» выпускается в США, это бренд карибских ромов. Но старейший и самый знаменитый производитель рома «Эпплтон-эстейт» находится рядом с Монтего-Бей на Ямайке. Местные жители Монтего-Бей называют сокращенно — Мо-Бей, или просто Мо. Туда, на ромовый «винзавод», и российские туроператоры сейчас поездки организуют.

И вот представим себе, сидят в 1880-х годах артисты-«индейцы», выпивают ром или что-то смешанное с ромом, перемывают косточки антрепренеру Александрову и читают этикетки с адресом «Монтего-бей». Ром — напиток крепчайший, кто-то отпивает — и ахает: «Вырвиглаз!» Кто-то добавляет «Ястребиный вырвиглаз». И у кого-то икается — «Мо-монтего, Монтего-мо. Вырви ястребиный глаз!» Вот и скандального антрепренера Александрова пригвоздили.

Уж не так ли, в застольном трепе навеселе, и родился Монтигомо? Может, даже и Чехов вместе с ними тогда был. Он в то время еще не болел, длинные вещи не писал, а смешными именами и прозвищами пестрел каждый его рассказ.

И в конце — трагическое послесловие, уже нашего времени.

В апреле 2010 года в Конго (Киншаса — Демократическая Республика Конго) был убит журналист Патьен Чебея Банком, которого телезрители страны знали под именем Монтигомо. Он был известен в этой африканской стране бесстрашными фото- и телерепортажами о гражданских конфликтах в Конго. Киллеры в военной форме перехватили его у дверей дома и в упор расстреляли на глазах у жены. Президент страны обещал найти и наказать убийц, международная организация «Репортеры без границ» выступила с осуждением и занесла Монтигомо в списки журналистов, погибших при исполнении профессионального долга.

Псевдоним он взял себе в честь каверинского и чеховского героя, «вождя непобедимых» — Монтигомо Ястребиный Коготь.

Метки: Монтигомо Ястребиный Коготь литература Каверин Чехов

Процитировано 2 раз
Понравилось: 1 пользователю

Источник

Монтигомо Ястребиный Коготь

В первый класс я ходил в маленькую школу нашей маленькой деревни. Моя сестра была в шестом, поэтому она училась в соседнем селе, что стояло рядом. Взрослые называли это село райцентром. Там была большая школа. А в нашей маленькой две классных комнаты, в которых занимались вместе первый и третий, второй и четвёртый.

Молодая учительница Любовь Ивановна давала задание третьему классу и приступала к занятиям с нами. Сначала мы учили буквы и счёт до десяти. Всю первую четверть писали карандашом. Потом ручками с пером. У каждого была своя чернильница-непроливайка. Но это она только называлась так. Мы всё равно ухитрялись из неё выпачкаться да ещё запачкать друг друга. Но главная беда случалась, когда непроливайка опрокидывалась на тетрадь и заливала чернилами. Это было куда хуже, чем поставить кляксу, которая сама капала с кончика пера на только что написанные буквы.

Я не знаю, чем занимались третьеклассники, когда учительница учила нас. Но уже во второй четверти даст нам задание и начинает читать третьему классу рассказ. Рассказы в третьем классе длинные. Начнёт на уроке. Потом на следующий день продолжит. Несколько дней читает, пока не закончит. Не знаю как другие первоклассники, но я тогда все рассказы слушал очень внимательно. Особенно мне понравился про Жилина и Костылина. Я за них обоих переживал, когда они оказались в плену. Но больше за Жилина, он такой храбрый оказался, не побоялся бежать из плена и потому спасся. А Костылина выкупать пришлось.

И ещё мне запал в память рассказ про двух мальчиков-гимназистов. Я тогда не очень хорошо понимал, почему их называли непонятным словом «гимназисты». Но рассказ понравился. Надо же такие маленькие, а хотели бежать в Америку.

А я в третьем классе уже знал и про Африку, и что там зимы не бывает. И совсем необязательно охотиться на львов и слонов. Какой же ребёнок с ними справится? А в Африке можно прожить, питаясь плодами и разными тропическими фруктами. Называть себя Монтигомо Ястребиный Коготь можно и в Африке, решил я.

Все школьники с замиранием сердца смотрели фильм «Таинственный остров». Ну, не знаю, как у всех, а мне много раз было страшно. Особенно испугался, когда на экране из зарослей показалась обросшая со всех сторон голова. Помню, многие в зале даже громко вскрикнули со страху. Я тогда не проронил ни звука, но сильно перепугался. Про фильм вспомнил вот почему. Таинственный остров – не Африка. Но там также тепло и такая же южная растительность. Главное добраться до Африки, а там не пропадёшь.

По карте я научился разбираться ещё в первом классе. Большая карта висела у нас на стене. И мы на переменках подходили и рассматривали, где что находится. Разобраться в карте нам помогали третьеклассники. Правда, на той карте Африки не было. Это была карта нашей великой Родины – Союза Советских Социалистических Республик. Там на ней даже кусочек Америки можно было разглядеть, а Африки не было. Про Африку я тогда ещё ничего не слышал. А когда учился в третьем классе, уже много чего знал. Моя сестра к тому времени была в восьмом, и я часто пользовался её атласом. Вот с помощью атласа и определил, как лучше всего можно добраться до Африки.

Сразу по окончании войны, тем летом мы всей семьёй переехали жить в Латвию. Километрах в пятнадцати от нашего города протекает большая река Гауя. Мы туда один раз на машине на экскурсию всем классом ездили. Красивая река и большая, не то, что Педеле у нас в городе. И течение такое быстрое. Мы когда стали купаться, на ногах трудно устоять, так и сносит течением.

Гауя впадает в Даугаву. Даугава прямиком ведёт в Рижский залив. Если не заплывать далеко в море, можно на лодке вдоль берега проплыть по Балтийскому морю, обогнуть всю Европу, доплыть до Гибралтара, пересечь пролив, место узкое, и Африка. Дальше лодка не понадобится. Я так хорошо проработал и изучил маршрут, оставалось достать лодку. Неплохо бы отправиться вдвоём. Но я готов был путешествовать и один.

В нашем дворе поселилась семья из Хабаровска. Саша оказался моим ровесником и одноклассником. Приехали они в конце лета. Так что в третий класс мы пошли вместе и стали сидеть за одной партой. Саша прочитал много книжек, говорил, что в Хабаровске его друзья называли «профессором». Но, несмотря на свою учёность, он был компанейским парнем, участвовал во всех мальчишеских играх, был бойкий, а телом покрепче меня.

Отец Саши в нашем маленьком городе был большим начальником, он назывался заведующим гаражом, что размещался близко от центра города на берегу реки. Гаражом называли здание, куда на ночь ставили машины и там же ремонтировали. Перед гаражом просторная площадка, обнесённая высоким забором. Гараж имел несколько полуторок и две или три ЗИС-5. К ЗИС-5 мы относились с большим уважением. Они участвовали в войне. А знакомые фронтовики говорили, что на них во время войны устанавливались «Катюши». Про «Катюши» мы из фильмов знали. Ух, как немцы их боялись.

И хотя в Африке индейцев нет, в память о гимназисте Чечевицыне из рассказа Чехова я стал называть себя Монтигомо Ястребиный Коготь, а Саша не возражал, когда я к нему обращался «Бледнолицый брат мой», он в самом деле был белобрысый и бледнолицый. Начальником экспедиции я безоговорочно признал Сашу. Впрочем, мы не обсуждали и не решали, кто главней. Это была наша совместная экспедиция.

Саша где-то раздобыл лодку, сказал, что заплатил сто рублей. Лодку причалил на территории гаража, закрепив цепью на замке. Место надёжное, ночью гараж охранял сторож.

Лодка показалась мне маленькой. В длину чуть больше человеческого роста. Борта низкие, а дно изготовлено как лыжа. Мы в кино такие лодки видели. Во время войны лодку упряжкой прикрепляли к собаке, и собака вывозила раненых с поля боя. Почему и борта низкие, чтобы раненый сам мог перекатиться в лодку без посторонней помощи. А собак, мы про них в книжках про войну читали, называли санитарами. На них даже санитарную сумку закрепляли со всем необходимым при ранениях, чтобы раненый мог сам себя забинтовать. На нашей лодке и кольца сохранились, пристёгивать собаку-санитара.

Лодка вызвала у меня большие сомнения. По реке мы на ней свободно плавали. Двоих выдерживала и место для продуктов и других нужных припасов оставалось. Но при этом была такой неустойчивой, так опасно качалась, что легко могла зачерпнуть воды.

Однажды Саша предложил совершить дальнее путешествие на нашей лодке. В трёх километрах от города река перегорожена плотиной. В результате образовался большой широкий водоём длиной не менее километра, все в городе называли его озером. Я знал, что называть озером неправильно, но как все по привычке тоже называл озером.

Возле плотины стояла небольшая гидроэлектростанция, которая обеспечивала током весь наш город. Озеро было любимым местом купания. У кого были, приезжали на велосипедах. Остальные ходили пешком по дорожке через лес вдоль извилистой реки. Или более короткой дорогой по шоссе. Уходили на озеро, обычно, на весь день, а пройти три километра времени много не требовалось.

В один из солнечных дней мы отправились в своё первое путешествие. Плыли против течения до самого конца города. А дальше река местами была такой мелкой, что приходилось вылезать из лодки и тащить волоком, ну прямо как «из варяг в греки». Мы про «варяг в греки» из учебника истории знали. Садились снова в лодку и плыли дальше.

На полпути к озеру есть очень красивое и таинственное место. Речку перегораживают небольшие валуны, по которым можно перебегать с одного берега на другой, не замочив ноги. Каменная гряда задерживает воду, и на реке маленький водопад. Так что в этом месте нам пришлось перетаскивать лодку прямо по берегу в обход каменного препятствия.

Место здесь примечательно тем, что левый берег низменный, поросший в основном высокими елями, образующими лес до самого озера и далее. Правый отвесным обрывом спускается к воде. Высокая стена из красного песка. На этой стене какой-то художник из местных жителей вырезал контуры громадного льва длиной метров пять или шесть, не меньше. Лев изображён в гигантском прыжке.

Мы тут обязательно останавливались, когда пешком добирались до озера, чтобы посмотреть на диковинного льва и подивиться искусству неизвестного художника. Когда приходилось быть здесь одному, всегда становилось страшно, будто оказываешься в дремучем лесу один на один со львом.

Но в этот раз мы были путешественники, пробирающиеся через заросли африканского леса, и нарисованный лев был совсем не страшен. Чем ближе приближались к озеру, тем медленнее продвигались вперёд. Нам всё чаще приходилось вылезать из лодки прямо в воду. В промокшей одежде мы толкали лодку впереди себя. Без лодки мы бы уже давно были на озере. Прошло много часов, стало пасмурно, а мы не дошли до намеченной цели. Тут ещё зарядил дождь.

Но дождь нам был уже нипочём, мы и без него вымокли насквозь. Нам даже было приятно, что попали в такие сложности и трудности, которые смело и решительно преодолевали, как настоящие путешественники. Мы представляли себе, что находимся в настоящей Африке и нас поливает настоящий тропический дождь. Правда, мы не знали, тропический дождь такой же холодный, как у нас. Этого не знал даже начитанный Саша.

К концу пути мы устали, но были довольны собой и горды тем, что смогли справиться с таким длинным и трудным маршрутом, не обращали внимания на вымокшую одежду, шагая вброд по реке под проливным дождём. Мы даже не пытались переждать и на время укрыться от дождя. Укрывать было нечего, и мы упорно шли вперёд.

Когда увидели плотину, испытали то же, что альпинисты на подходе к вершине покорённой горы, или полярники, в двух шагах от полюса. Оставалось собраться с последними силами и перетащить лодку в озеро. Подъём к плотине был некрутой, так что, делая непродолжительные передышки, втащили лодку на дорогу возле моста, ещё метров тридцать-сорок и спустили лодку в озеро. Взобрались на верх невысокого берега и восторженно смотрели вдаль взглядом победителей на окружающий простор.

Еды с собой не взяли, не думали, что наше путешествие растянется почти на целый день. Вдоль берега затащили лодку в ближайшие заросли под прикрытие наклонившихся ветвей смотрящего в воду дерева, привязали к корневищу, чтобы не унесло течением. Ещё раз взглянули на озеро и счастливые отправились домой. Обратный путь был намного короче.

Через пару дней, отдохнув после трудного перехода, доставили лодку тем же путём по реке на своё место возле гаража. По течению добираться было быстрее и легче. Мы готовы были плыть в Африку.

Саша в тайне от родителей насушил целый мешочек сухарей. Ещё у него было 78 рублей и 65 копеек, это чтобы купить хлеб, когда кончатся сухари. Главным снаряжением были удочки, чтобы по пути в Африку обеспечить себя пропитанием.

Как только в школе закончились занятия, Саша договорился с одним из шоферов перевезти лодку на Гаую. Саша объяснил, что остаёмся на ночь, с лодки ловить рыбу. Саша заверил взрослого дядю, что родители знают о нашей поездке на рыбалку. А какой же шофёр откажет сыну начальника гаража? Наш план удался на сто процентов.

Чтобы родители за нас не беспокоились, зря не волновались, мы оставили записки, в которых всё понятно объяснили и успокоили, когда прибудем на место, сообщим письмом. Из Африки должны ходить письма. Каждый имел толстую тетрадь для ведения дневника, запас бумаги для писем и почтовые конверты.

Летние ночи в Прибалтике светлые, правда, не такие, как за Полярным кругом, но в двенадцать ночи ещё не очень темно, а через час-другой начинает светать. Поэтому, не мешкая, мы спустили лодку на воду. Наше путешествие в Африку началось.

Мы плыли уже больше часа по течению, грести было не надо, управляли веслом, чтобы на изгибе реки не врезаться в берег. При очередном опускании весла в воду лодка сильно накренилась. Чтобы не зачерпнуть воды, оба резко наклонились в противоположную сторону. Лодка стала заполняться водой и тонуть. Я по-настоящему испугался. Я не умел плавать. На наше счастье место оказалось неглубокое. Мы в рост стояли в лодке, покоящейся на дне реки. Оба рассмеялись и обрадовались моему спасению. Говорю: моему, потому что Саша умел плавать. Мы не знали, смог бы он меня вытащить из воды, если место оказалось глубокое. Тем более, что река быстрая, неизвестно куда меня унесло течением.

После чудесного спасения вытащили лодку на берег. Сухари промокли, но спички были упакованы надёжно в метеллическую коробку, вода не попала. Развели костёр, лес рядом, стали сушить одежду. Высушили, оделись и улеглись спать на ветках возле костра.

Как долго мы плыли, не знаю, часов у нас не было, когда впереди по левую сторону увидели машину с тем же шофёром, который доставил нас на рыбалку. Из кабины вышел отец Саши. Поначалу мы перетрусили. Испугались, что будет ругать за побег из дома да ещё куда, в Африку. Но отец Саши, молча, с шофёром водрузили лодку в кузов и нас отправили туда. Некоторое время спустя мы были дома.

Отец Саши сообщил моей матери, что мы возвращены, живы и здоровы, после чего состоялся разговор.

— Вы знаете, сколько границ должны были перейти, прежде чем очутиться в Африке?

Но это сколько же надо ждать? Это когда ещё вырастишь и выучишься? Но отец Саши убедил нас, что нет другого способа попасть в Африку. После этого разговора мы много всяких книг прочитали про раскопки и археологию.

Шли годы. Новые увлечения овладевали нашими помыслами. Мы всё реже и реже вспоминали о своём неудавшемся побеге в Африку. Но Африка продолжала нас интересовать и волновать.

P o s t s k r i p t u m. Ни Сашин отец, ни десятилетние пацаны вообразить себе не могли, что десять лет спустя окажутся в Африке, в Египте. Там, где началось строительство Асуанской плотины. Будущее водохранилище должно затопить территории, на которых находились древнейшие памятники египетской цивилизации. В составе советской археологической экспедиции Монтигомо Ястребиный Коготь и его Бледнолицый Брат. Студенты исторического факультета МГУ приняли участие в эвакуации памятников древности и раскопках на затопляемых землях.

Источник