мух давить что значит
Мух давить
Смотреть что такое «Мух давить» в других словарях:
ДАВИТЬ — ДАВИТЬ, давлю, давишь; давленный; несовер. 1. на кого (что). Налегать тяжестью, действовать силой упругости. Снег давит на крышу. Газ давит на стенки сосуда. 2. кого (что). Прижимать, жать, сжимать. Сапог давит ногу. Горе давит грудь (перен.:… … Толковый словарь Ожегова
давить — давлю, давишь; давящий и давящий; давленный; лен, а, о; нсв. 1. кого что и на кого что. С силой нажимать, налегать всей массой, тяжестью. Д. на педали велосипеда. Д. на кнопку звонка. Д. рукой на грудь противника. Рюкзак давит на плечи. Льдины… … Энциклопедический словарь
давить — давлю/, да/вишь; да/вящий и давя/щий; да/вленный; лен, а, о; нсв. см. тж. давиться, давануть, давливать, давка, давление 1) … Словарь многих выражений
МУХА — МУХА, и, жен. Общее название широко распространённых двукрылых насекомых. Семейство мух. Комнатные мухи. М. цеце. Как сонная м. кто н. (вял и сонлив; разг. неод.). Из мухи слона делать (перен.: сильно преувеличивать что н.; неод.). Какая тебя м.… … Толковый словарь Ожегова
ФИЛАНТ — или пчелиный волк (Philanthus triangulum), принадлежит к семейству складчатокрылых ос подотряда жалящих перепончатокрылых. Насекомое это добывает дичь не только для своей личинки, но и для себя самого. Нет ничего удивительного в том, что столовая … Жизнь насекомых
НАСЕКОМЫЕ — Увиденные во сне насекомые – к заботам и неприятностям от тайных врагов. Ползающие насекомые предвещают огорчение от болезней, летающие – денежные затруднения, плавающие – к удовольствиям и радости, кровососущие – к головной боли от… … Сонник Мельникова
ОСЫ СТЕННЫЕ НАСТОЯЩИЕ — или одинеры (Odynerus), одиночные осы Реомюра, близкие родичи эвменов. Тот же костюм, те же сложенные продольными складками крылья, те же охотничьи повадки и, главное, та же еще подвижная, а потому опасная дичь в ячейках. Если мои… … Жизнь насекомых
Необходимо указать на то, что цитата из повести Достоевского «Село Степанчиково и его обитатели» в БАС произвольно сокращена. Вот она в полном виде: «. сочини-ка ты мне того. понимаешь? Ромео, так только, чтоб муху задавить. единственно, чтоб муху задавить, одну, то есть рюмочку». Определение «выпить вина» заимствовано из шахматовского Словаря русского языка (см. сл. Грота – Шахматова 1900, т. 2, вып. 4, с. 978). Здесь в статье о глаголе задавливать – задавить находим: «Задави́ть му́ху – переносно: выпить вина. А тем временем муху задавим» (Достоевский. Униженные и оскорбленные). Более широкий контекст у Достоевского такой: «Теперь четверть двенадцатого, сейчас смотрел; ну, так ровно в тридцать пять минут двенадцатого я тебя и отпущу. А тем временем муху задавим».
Обращает на себя внимание тот факт, что в словаре Даля под словом муха помещено лишь одно «переносное» выражение: «Убить муху – «напиться допьяна»» (сл. Даля 1881, 2, с. 396).
В письме музыкального издателя П. И. Юргенсона к П. И. Чайковскому (от 13 декабря 1878 года) читаем: «Сегодня Вотан с супругою позвали на ”кусок ростбифа“, а после обеда дамский вечер у Софьи Ивановны. Тут мы, значит, двух мух разом убьем» (Чайковский, Переписка, 1, с. 61). В «Кавказских воспоминаниях» (1861–1863) М. И. Венюкова: «На другой день, по случаю именин В. А. Геймана, у него был обед и, конечно, опять шампанское, причем именинник охотно подливал в бокал своему пятилетнему сыну, говоря, что ”Егорка у меня молодец, настоящий Кабардинец: умеет убить муху“, т. е. пить и не напиваться до потери сознания» (Русск. архив, 1880, кн. 1, с. 412).
Трудно сомневаться в том, что во фразеологическом ряду муху зашибить, муху задавить, муху раздавить, муху убить на первое место с историко-этимологической точки зрения надо поставить выражение убить муху. В самом деле, фразы задавить муху, раздавить муху являются более или менее свободными, так как в них муха может быть заменена разными другими словами, метонимически обозначающими «сосуд с вином». Так, Гоголь вносит в свою «Записную книжку» рассказ об уланском обычае: «Уланы имели обычай складываться в числе 20: каждый поочередно покупал бочонок вина, другие приходили к нему пить; это называлось: ”давить букашку“» (Гоголь, 1896, 6. С. 514). У И. С. Тургенева в рассказе «Поездка в Полесье»: «Эх, барин, дай проходимцу на косушку! Уж раздавлю ж я ее, – подхватил он, подняв плечо к уху и скрипнув зубами». У В. А. Слепцова в «Спевке»: «И когда второй полуштоф был раздавлен, певчие уже свободно ходили по зале и начали. громко разговаривать. ». У Г. П. Данилевского в романе «Мирович»: «Финансы в авантаже (. ) Желаешь, кстати, и черепочек раздавить?»
В БАС отмечено у глаголараздавить – раздавливать просторечное значение «выпивать что-либо хмельное». Это значение реализуется во фразах раздавить бутылочку, стаканчик и т. п. Например: « – А вот что лучше: не раздавим ли вместе еще посудинку? (Салтыков. В среде умеренности и аккуратности); – Знакомцы хорошие из нашей округи тож нашлись, ну, для соблюдения знакомства и еще по две косушечки раздавили. (Лесков. Соборяне); – Дядя, идем завтракать. Раздавим бутылочку шампанского. (А. Н. Толстой. Гиперболоид инженера Гарина)» (БАС, 12, с. 267).
В «Криптоглоссарии» П. Тиханова (1891) упоминаются также фразы раздавить муху, раздавить баночку и др. под.
Таким образом, выражение раздавить муху по близким ассоциациям включилось в длинный, но все же ограниченный ряд связанных словосочетаний типа: раздавить косушку, баночку, мерзавчика и т. п. Слово муха выступает здесь в роли заглохшего метонимического или метафорического обозначения чего-нибудь спиртного. Производность или вторичность этого фразеологизма несомненна.
Задавить муху в знач. «выпить вина» – это ироническая метафоризация типичного бытового (особенно для поместно-дворянской жизни) термина. Для иллюстрации лучше всего воспользоваться цитатой из пушкинского «Евгения Онегина» (2):
Он в том покое поселился,
Где деревенский старожил
Лет сорок с ключницей бранился,
В окно смотрел и мух давил.
Выражение давить мух стало характеристическим образом и обозначением застойного быта дворянского времяпрепровождения и тусклого развлечения. Отсюда иронический перенос его на выпивку по связи с фразеологизмом убить муху.
Итак, первичным фразеологическим оборотом в этом семантическом кругу или первичным членом этого фразеологического ряда следует признать выражение убить муху. Оно, естественно, ведет нас к терминологии карточной игры или, другими словами, к картежному жаргону. Именно на этом фоне получает полное осмысление слово убить.
Обратившись к БАС, легко найти спортивно-игрецкое значение глагола убить. Оно почему-то в этом словаре квалифицируется как «разговорное» и описывается так: «В карточной игре – перекрывать, побивать старшей или козырной картой карту противника, получая таким образом выигрыш (в карте, ходе, игре)». Иллюстрации: «[Утешительный:] Какое странное течение карт! Вот любопытно для вычислений! Валет убит, девятка взяла. (Гоголь. Игроки); Долохов убил, то есть выиграл десять карт сряду у Ростова. (Л. Толстой. Война и мир); Прекрасное занятие карты: сидишь за столом и, в течение ночи, десять раз умрешь и воскреснешь. Жутко знать, что вот в последнюю минуту убьют твой последний рубль и ты – нищий. (М. Горький. Проходимец)» (БАС, 16, с. 42–43).
В современном спортивном жаргоне переносное значение глагола убить – убивать для обозначения «успешного ”вывода“ из игры, выигрыша» употребляется очень широко. Характерно также «переносное» от картежной игры выражение убить карту в знач. «правильно предпринять что-либо, принять верное решение»: «[Компас:] Послушайте, как вас там, Алина. Мне не очень улыбается женить сына на девушке из низшего класса. Но вы вовремя убили карту. Я согласен, если вы исполните все мои инструкции. (А. Н. Толстой. Делец)» (см. БАС, 16, с. 43).
Таким образом, внутренний анализ выражения убить мухуприводит к выводу, что оно возникло в игрецком картежно-профессиональном жаргоне, по-видимому, еще в ту пору, когда он был тесно связан с социальными диалектами военной среды (преимущественно дворянско-помещичьей и дворовой окраски). В очерке А. Чужбинского «Стоянка в Дымогаре» (Дон-Жуан):
« – А может быть, выкушаете с нами кофе?
– Как вам сказать! Если бы можно убить медведя – пожалуй.
Старушка вопросительно посмотрела на гостя.
– Ха, ха, ха! вы не понимаете. Медведь значит кофе с ромом» (Афанасьев 1890, 1, с. 284). Ср. «И знаешь ли, напился хорошего хересу и убил штуки три медведей. Ромуловский так себе, но хересина, братец, просто объядение» (там же, с. 286).
Фразеологический ряд экспрессивных глаголов, обозначающих выпивку, пьянство, в последние десятилетия XIX века пополнился выражением урезать муху (ср. нарезаться). Вот пример из журнала «Осколки» (анонимная подпись под рисунком А. И. Лебедева: «Супружеская гармония»)
« – Ну, и чего ты раскис, Аркаша? Чего глядишь Сентябрем?
– Не радоваться же мне, неделю назад жену схоронивши! Без нее все мне как-то опротивело. Даже вино, и то претит. Разом исчезла вся гармония моей семейной жизни.
– Какая у тебя, к черту, была с женой гармония! Ты пьянствовал, а она за это тебя ругала, вот и вся твоя гармония!
– Э-эх, не говори, брат! Ты в этом деле ничего не смыслишь! И в ругани своя гармония есть. Прийдешь, бывало, домой, урезавши здоровую муху, завалишься на кровать, да пока жена-покойница, царствие ей небесное, тебя костит да пияет, эдак сладко-сладко заснешь. Это не гармония, по-твоему?» («Осколки», 1886, № 10, с. 7).
У А. С. Афанасьева (Чужбинского) в рассказе «Забытая история» есть рассуждение о русских картежных играх XIX столетия, и среди них упоминается мушка: «Смело можно быть уверенным, что пока существуют карты, то каждая из игр, прежде изобретенных, хотя бы она находилась в забвении сотни лет, непременно возникнет с каким-нибудь усовершенствованием, а иногда и в первобытном виде. Кто следил за этим делом в последнее время, у того на глазах совершались различные метаморфозы с самыми старинными играми, которые, возрождаясь и совершенствуясь, мало отходили от первоначального типа.
Вот вам названия игр– бывших и находящихся у нас в употреблении с начала столетия: трилистик (иначе – подкаретная), дурачки, свои козыри-мельник, короли, фофан, юрдон, марьяж, пикет, экарте, тентере, каламбриест, дружбарт, вист, бостон, гальбик(гальбцвельф), ландскнехт (дябелэк), банк (фараон), стос, квинтичь, мушка, кончинка, цхра, безик, ломбер, палки, преферанс, ералаш, рамс, стуколка, макао. Некоторые только видоизменения прежних, как например – палки происходит из тентере, ералаш из виста, стуколка заимствована из подкаретной. (. ) Большинству, вероятно, известно, что игры разделяются на азартные и коммерческие, т. е. одни из них предоставляют выигрыш чисто случаю и счастью, – другие же, требуя искусного понимания и соображения – благоприятствуют только игроку, обладающему этими качествами. (. ) Азартными играми считаются все не имеющие козырей. » (Афанасьев, 1891, 4, с. 297–298).
Выражение с мухой встречается в стилях русского литературного языка с 30—40—х годов XIX века. Так, у П. А. Каратыгина в «Записках»: «Хотя людская молва часто из мухи делает слона, но должна быть какая-нибудь муха. Не пригрезилось же это кому-нибудь во сне!
По прошествии некоторого времени, просто из любопытства, я стал доискиваться, не удастся ли мне поймать где-нибудь эту могильную муху, и, действительно, мне, наконец, удалось найти, если не муху, так человека, который был ”с мухой“ в день похорон моего брата; от него-то и разнеслась эта нелепость» (Каратыгин 1930, 2, с. 91). У Н. А. Лейкина в рассказе «Биржевые артельщики» употреблено выражение с мухой в голове (в нетрезвом состоянии): «В легком хмеле, как говорится, с мухой в голове, возвратился Подметкин с артельной пирушки».
Выражение с мухой метафорически переосмыслено применительно к характеристике состояния нетрезвого человека. Оно заимствовано из терминологии картежной игры в муху, из связанного с ней жаргона и собственно обозначало «с выигрышем, с удачей, с победой», с овладением «мухой» или с достижением «мухи».
Позднее на основе аналогических приравнений к выражениям под хмельком и т. п. возникло сочетание слов под мухой, например, у К. Паустовского в «Колхиде»: «Парень, должно быть, был под мухой, – добавил Чоп от себя. – Выпил поллитровочки водки» (см. БАС, 6, с. 1394).
В моих «Очерках по истории русского литературного языка XVII–XIX вв.» упоминается об очень своеобразной и интересной брошюре диалектолога-любителя П. Тиханова «Криптоглоссарий» (Представление глагола выпить). Здесь собрана лексика и фразеология, вращавшаяся в пределах живой разговорной русской речи и ее разных социальных диалектов в конце XIX века и связанная с представлением о выпивке, о пьянстве. Мне кажется и теперь, в общем, правильной данная здесь социально-диалектная характеристика разных типов обозначений выпивки: «В противоположность дворянской традиции, в которой фразеология пьянства носила отпечаток или простонародности (например: нализаться, как зюзя, куликнуть, хлебнуть лишнее, хватить и т. д.), или военного и картежного арго (например: зарядиться, быть на втором взводе, с мухой, под мухой, нарезаться и т. д.), или же каламбурной нарочитости (под шефе, фрамбуаз, насандалиться, заложить за галстук и др.), в буржуазной речи «представление глагола выпить» осуществляется, с одной стороны, красками городского вульгарного просторечия, нередко с жаргонным оттенком (ковырнуть, нажраться, надрызгаться, дернуть, дерябнуть, долбануть, дербануть, дербалызнуть, налакаться, раздавить мерзавчика, раздавить баночку, хлебнуть малую толику, садануть, тюкнуть, хлобыснуть, царапнуть, и др. под.), с другой стороны, приемами нарочито книжных, нередко официальных и церковнославянских перифраз (вонзить в себя, двинуть от всех скорбей, писать мыслете, нарезаться в достодолжном порядке, разрешить вино и елей, совершить возлияния Бахусу, устроить опрокидонили опрокидонт и т. д.)» (Виноградов. Очерки, с. 420).
Итак, русские идиоматизмы, связанные с мухой, сложились и распространялись сначала в жаргонно-профессиональной среде картежников и военных, а затем влились в городское «просторечие».
Отпадает другое этимологическое объяснение этих выражений– из медицинского жаргона. Во «Врачебном словаре» А. Никитина (1835) читаем под словом «myodesopsia»: «видение мушек – обыкновенный обман в начинающемся глазном туске, т. е. больной думает, что он видит нечто, похожее на муху; от μυĩα, муха, ε δος, вид и ψις, видение».
По русскому народному суеверию, колдуны знаются с нечистым, с дьяволом. Сопоставляя ”муху“ с одною белорусскою пословицей, откроем внутреннее значение сего слова. Вот что находим в исследовании Буслаева ”Русские пословицы и поговорки“: О чародее или колдуне белоруссы говорят: (у него) ”мухи в носе“. Чтобы понять эту поговорку, следует припомнить соответственные ей мифические предания других народов. У литовцев есть божество мух, mussû birbiks (от глагола birbju – пищать, жужжать). Немецкие сказки повествуют о превращении нечистой силы в мух. Я. Гримм (в Deutsche Mythologie) приводит одно место из ”Acta Bened.“ (sec. I. 238), вполне объясняющее нашу белорусскую поговорку: in muscae similitudinem prorumpens cum sanguine de naribus egressus est inimicus [Тот, кто извергает из ноздрей с кровью нечто, подобное мухе, есть враг]» [Далее следует сноска: Буслаев Ф. И. Пословицы. М., 1854. С. 171–172; Я. Гримм дает еще несколько превращений дьявола в муху; см. его Deutsche Mythologie. Берлин, 1877: 2. С. 834; 3. С. 295. Там же и о других метаморфозах, кои принимает malignus spiritus. Ср. известную легенду в житии Иоанна новгородского и мн. др. «Между смешными и достойными всякого презрения идолами, у хананеян был велзевул – бог мух, которому в Аккароне воздвигнуто было великолепное капище (4 Царств: 1. ). Имя это иудеи впоследствии употребляли для обозначения «князя бесовска». Мф.: X, 24 и дал.» (М. Сибирцев: Опыт библейско-естественной истории. СПб. 1867, с. 329). Ср. у Calmet: Dictionnaire historique, critigue, etc., de la Bible (Женева, 1730. III. 329 s. v. Mouches): «. Les Philistins adoroient le Dieu Mouche sous le nom de Béelsébub («Филистимляне поклонялись Богу Мухе по имени Беельзебуб». – В. В.) и др.].
При характеристике Зайцова (что он ”имел в носу“) опущено слово муха, значение которого в смысле ”нечистого“ вероятно потерялось в народе, сохранив его лишь для определения степени охмеления водкою, ”кровью сатаны“» (Тиханов, с. 165–166).
Искусственность и надуманность этого объяснения очевидны. Оно лишено конкретной исторической почвы. Кроме того, в этом случае остается неясной грамматическая и семантическая структура выражения под мухой или с мухой; ср. также убить муху.
О выражениях под мухой, с мухой см. также в следующих работах В. В. Виноградова: 1. Очерки по истории русского литературного языка XVII–XIX вв. (цитируется в публикуемой статье). 2. Об основных типах фразеологических единиц в русском языке// А. А. Шахматов. 1864–1920. Сб. статей и материалов. М.; Л., 1947 (см. Виноградов. Избр. тр.: Лексикология и лексикография, с. 149) (см. комментарий к статье «Лить, отливать пули»). – И. У.
uCrazy.ru
