мыслю значит существую значение
Мыслю, следовательно, существую
Cogito, ergo sum (лат. — «Мыслю, следовательно, существую») — философское утверждение Рене Декарта, фундаментальный элемент западного рационализма Нового времени.
Это утверждение Декарт выдвинул как первичную достоверность, истину, в которой невозможно усомниться — и с которой, следовательно, можно начинать отстраивать здание достоверного знания.
Аргумент не следуeт понимать как умозаключение [1] («тот, кто мыслит, существует; я мыслю; следовательно, я существую»); напротив, его суть — в очевидности, самодостоверности моего существования как мыслящего субъекта (res cogitans — «вещи мыслящей»): всякий акт мышления (и шире — всякое представление, переживание сознания, ибо рефлексивном взгляде на него — меня, мыслящего, осуществляющего этот акт. Аргумент указывает на самообнаружение субъекта в акте мышления (сознания): я мыслю — и, созерцая своё мышление, обнаруживаю себя, мыслящего, стоящего за его актами и содержаниями.
Содержание
Варианты формулировки
Cogito ergo sum является латинским переводом утверждения Декарта Je pense, donc je suis («Я мыслю, значит я есть»), которое появляется в его «Рассуждении о методе» (1637), написанном по-французски.
Фраза «Cogito ergo sum» не используется в наиболее значимой работе Декарта «Размышления о первой философии» [1] (1641), хотя часто эту формулировку ошибочно приводят в качестве аргумента, ссылаясь на данный труд. Декарт опасался, что эта формулировка, которую он использовал в более ранней работе, допускала толкование, отличное от того контекста, в котором он использовал её в своих умозаключениях. [2] Стремясь уйти от формулировки, создающей видимость логического вывода, тогда как подразумевается самоочевидность, непосредственное усмотрение утверждаемой истины, Декарт избавляется от первой части фразы и оставляет только «Я есть» («Я существую»): «всякий раз, как я произношу слова Я есмь, я существую или воспринимаю это изречение умом, оно по необходимости будет истинным» (Размышление II).
В привычной форме Ego cogito, ergo sum («Я мыслю, следовательно, существую») аргумент появляется в более поздней работе «Начала философии» (1644), написанной на латыни: « Ac proinde haec cognitio, ego cogito, ergo sum, est omnium prima et certissima. » (§ 7).
Августин: предшественник Декарта
Задолго до Декарта аналогичный аргумент предложил в полемике со скептиками Августин Блаженный в книге «О Граде Божьем» (кн. XI, 26): Si fallor, sum («Если я ошибаюсь, я существую»).
Однако существенное различие между Августин и Декартом заключается в контексте, целях и следствиях аргумента.
Августин начинает с утверждения, что, заглядывая в собственную душу, мы «в себе узнаем образ Бога… Ибо мы и существуем, и знаем, что существуем, и любим это наше бытие и знание», — что соответствует тройственной природе Бога. Далее Августин пишет:
 | Я не боюсь никаких возражений относительно этих истин со стороны академиков, которые могли бы сказать: „А что если ты обманываешься?“ Если я обманываюсь, то уже поэтому существую. Ибо кто не существует, тот не может, конечно, и обманываться: я, следовательно, существую, если обманываюсь. |  |
Августин, заглядывая в свою душу с верой, приходит в результате применения аргумента к Богу; Декарт заглядывает в свою душу с сомнением — и приходит к субъекту, сознанию, res cogitans (мыслящей субстанции), требованием которой является ясность и отчётливость. «В то время как cogito Августина умиротворяет, преображая все в Боге, cogito Декарта проблематизирует все остальное, в том смысле, что после обретения истины собственного существования нужно обратиться к завоеванию отличной от нашего „Я“ реальности, постоянно стремясь при этом к ясности и отчетливости». [3]
Я мыслю, следовательно, я существую
«Это утверждение Рене Декарт выдвинул как первичную достоверность, истину, в которой невозможно усомниться, и с которой, следовательно, можно начинать отстраивать здание достоверного знания.» (Из Википедии)
Атеизм является главной религией в нашей стране.
Когда кто-то что-то утверждает, то всегда смотрят на автора этого утверждения. Если автор известен на весь мир, то пытаются принять его утверждение, подумать над ним, попытаться понять его и так далее. Если же автор утверждения никому неизвестен, и это утверждение конфликтует с общепринятым мировоззрением, то на это утверждение никто, даже, и не будет обращать внимания.
Например, когда в первых книгах Рам Цзы по недвойственности в эпиграфах стояло утверждение «Всё есть сознание», то на это никто не обращал внимания и не пытался в это вникнуть. Но потом, когда Рамеш Балсекар стал известен на весь мир как некий духовный учитель, ученик ещё более известного учителя Нисаргадатты Махараджа, то утверждение «Всё есть сознание» стало этаким мемом.
Это всё пришло от каких-то ещё более древних лжеучителей. Кто-то первый это высказал, и пошло-поехало.
Т0Лик постоянно говорит о том что «Абсолютно ВСЁ есть БОГ». Т0Лик при этом подробно описывает «Кто такой БОГ», так как Т0Лик Был этим БОГом и знает о нём очень много. Этих знаний никогда не было в мире. Утверждения Т0Лика о БОГе звучат как абсолютная Истина, полученная во время глубокой медитации.
Утверждения же лжеучителей, которые говорят, что «Всё есть сознание», не основано ни на чём. Ни один этот лжеучитель не погружался глубоко в медитацию, чтобы узнать о каком-то там «сознании». Это утверждение было получено «от ума».
Т0Лика никто не знает, поэтому и его утверждение «ВСЁ есть БОГ», никто не пытается понять, хоть мы и говорим в нашей Школе, что это самое главное утверждение, и оно является основой всех духовных знаний, что это абсолютная Истина, а всё остальное, что не соответствует этому, является ложью. Но, так как атеизм является главной религией в нашей стране, то слово «БОГ» в этом утверждении, конечно же, адвайтистами сразу отрицается. Им приятнее слышать, что «Всё есть сознание», чем «ВСЁ есть БОГ».
Утверждение Декарта абсолютно ложное и неверное, но все люди по инерции верят в это и, даже, не пытаются в этом усомниться. Убеждения людей неверны в своей огромной массе и инерции во времени. Поэтому, даже, когда Т0Лик будет известен, поверить в то, что «ВСЁ есть БОГ», людям сначала будет очень трудно.
Но, с другой стороны, так как это мировоззрение проясняет устройство мира, человека и всего остального, отбрасывая все очень сложные известные научные и духовные знания о БОГе, человеке, о мышлении и всём прочем, то люди захотят получить это новое мировоззрение, получить истинное Просветление, проникнуть в него и стать БОГоЧеловеком. И эта мода на новое мировоззрение станет массовой. Случится Духовная Революция. Люди захотят жить в истинном мировоззрении, отбросив ложное.
Я мыслю, следовательно я существую
Cogito, ergo sum (лат. — «Мыслю, следовательно, существую») — философское утверждение Рене Декарта, фундаментальный элемент западного рационализма Нового времени.
Это утверждение Декарт выдвинул как первичную достоверность, истину, в которой невозможно усомниться — и с которой, следовательно, можно начинать отстраивать здание достоверного знания.
Аргумент не следуeт понимать как умозаключение [1] («тот, кто мыслит, существует; я мыслю; следовательно, я существую»); напротив, его суть — в очевидности, самодостоверности моего существования как мыслящего субъекта (res cogitans — «вещи мыслящей»): всякий акт мышления (и шире — всякое представление, переживание сознания, ибо рефлексивном взгляде на него — меня, мыслящего, осуществляющего этот акт. Аргумент указывает на самообнаружение субъекта в акте мышления (сознания): я мыслю — и, созерцая своё мышление, обнаруживаю себя, мыслящего, стоящего за его актами и содержаниями.
Содержание
Варианты формулировки
Cogito ergo sum является латинским переводом утверждения Декарта Je pense, donc je suis («Я мыслю, значит я есть»), которое появляется в его «Рассуждении о методе» (1637), написанном по-французски.
Фраза «Cogito ergo sum» не используется в наиболее значимой работе Декарта «Размышления о первой философии» [1] (1641), хотя часто эту формулировку ошибочно приводят в качестве аргумента, ссылаясь на данный труд. Декарт опасался, что эта формулировка, которую он использовал в более ранней работе, допускала толкование, отличное от того контекста, в котором он использовал её в своих умозаключениях. [2] Стремясь уйти от формулировки, создающей видимость логического вывода, тогда как подразумевается самоочевидность, непосредственное усмотрение утверждаемой истины, Декарт избавляется от первой части фразы и оставляет только «Я есть» («Я существую»): «всякий раз, как я произношу слова Я есмь, я существую или воспринимаю это изречение умом, оно по необходимости будет истинным» (Размышление II).
В привычной форме Ego cogito, ergo sum («Я мыслю, следовательно, существую») аргумент появляется в более поздней работе «Начала философии» (1644), написанной на латыни: « Ac proinde haec cognitio, ego cogito, ergo sum, est omnium prima et certissima. » (§ 7).
Августин: предшественник Декарта
Задолго до Декарта аналогичный аргумент предложил в полемике со скептиками Августин Блаженный в книге «О Граде Божьем» (кн. XI, 26): Si fallor, sum («Если я ошибаюсь, я существую»).
Однако существенное различие между Августин и Декартом заключается в контексте, целях и следствиях аргумента.
Августин начинает с утверждения, что, заглядывая в собственную душу, мы «в себе узнаем образ Бога… Ибо мы и существуем, и знаем, что существуем, и любим это наше бытие и знание», — что соответствует тройственной природе Бога. Далее Августин пишет:
| Я не боюсь никаких возражений относительно этих истин со стороны академиков, которые могли бы сказать: „А что если ты обманываешься?“ Если я обманываюсь, то уже поэтому существую. Ибо кто не существует, тот не может, конечно, и обманываться: я, следовательно, существую, если обманываюсь. | |
Августин, заглядывая в свою душу с верой, приходит в результате применения аргумента к Богу; Декарт заглядывает в свою душу с сомнением — и приходит к субъекту, сознанию, res cogitans (мыслящей субстанции), требованием которой является ясность и отчётливость. «В то время как cogito Августина умиротворяет, преображая все в Боге, cogito Декарта проблематизирует все остальное, в том смысле, что после обретения истины собственного существования нужно обратиться к завоеванию отличной от нашего „Я“ реальности, постоянно стремясь при этом к ясности и отчетливости». [3]
Декарт: «Мыслю, следовательно, существую»
Декартовское сомнение призвано снести здание прежней традиционной культуры и отменить прежний тип сознания, чтобы тем самым расчистить почву для постройки нового здания культуры рациональной в самом своем существе. Антитрадиционализм — вот альфа и омега философии Декарта. Когда мы говорим о научной революции XVII века, то именно Декарт являет собой тип революционеров, усилиями которых и была создана наука нового времени, но и не только она: речь шла о создании нового типа общества и нового типа человека, что вскоре и обнаружилось в сфере социально-экономической, с одной стороны, и в идеологии Просвещения, с другой. Вот принцип новой культуры, как его с предельной четкостью выразил сам Декарт: «…никогда не принимать за истинное ничего, что я не познал бы таковым с очевидностью… включать в свои суждения только то, что представляется моему уму столь ясно и столь отчетливо, что не дает мне никакого повода подвергать их сомнению».
Принцип очевидности тесно связан с антитрадиционализмом Декарта. Истинное знание мы должны получить для того, чтобы руководствоваться им также и в практической жизни, в своем жизнестроительстве. То, что прежде происходило стихийно, должно отныне стать предметом сознательной и целенаправленной воли, руководствующейся принципами разума. Человек должен контролировать историю во всех ее формах, начиная от строительства городов, государственных учреждений и правовых норм и кончая наукой. Прежняя наука выглядит, по Декарту, так, как древний город с его внеплановыми постройками, среди которых, впрочем, встречаются и здания удивительной красоты, но в котором неизменно кривые и узкие улочки; новая наука должна создаваться по единому плану и с помощью единого метода. Вот этот метод и создает Декарт, убежденный в том, что применение последнего сулит человечеству неведомые прежде возможности, что он сделает людей «хозяевами и господами природы».
Однако неверно думать, что, критикуя традицию, сам Декарт начинает с нуля. Его собственное мышление тоже укоренено в традиции; отбрасывая одни аспекты последней, Декарт опирается на другие. Философское творчество никогда не начинается на пустом месте.
Декартова связь с предшествующей философией обнаруживается уже в самом его исходном пункте. Декарт убежден, что создание нового метода мышления требует прочного и незыблемого основания. Такое основание должно быть найдено в самом разуме, точнее, в его внутреннем первоисточнике — в самосознании. «Мыслю, следовательно, существую» — вот самое достоверное из всех суждений. Но, выдвигая это суждение как самое очевидное, Декарт, в сущности, идет за Августином, в полемике с античным скептицизмом указавшим на невозможность усомниться по крайней мере в существовании самого сомневающегося. И это не просто случайное совпадение: тут сказывается общность в понимании онтологической значимости «внутреннего человека», которое получает свое выражение в самосознании. Не случайно категория самосознания, играющая центральную роль в новой философии, в сущности, была незнакома античности: значимость сознания — продукт христианской цивилизации. И действительно, чтобы суждение «мыслю, следовательно, существую» приобрело значение исходного положения философии, необходимы, по крайней мере, два допущения. Во-первых, восходящее к античности (прежде всего к платонизму) убеждение в онтологическом превосходстве умопостигаемого мира над чувственным, ибо сомнению у Декарта подвергается прежде всего мир чувственный, включая небо, землю и даже наше собственное тело. Во-вторых, чуждое в такой мере античности и рожденное христианством сознание высокой ценности «внутреннего человека», человеческой личности, отлившееся позднее в категорию «Я». В основу философии нового времени, таким образом, Декарт положил не просто принцип мышления как объективного процесса, каким был античный Логос, а именно субъективно переживаемый и сознаваемый процесс мышления, такой, от которого невозможно отделить мыслящего. «…Нелепо,— пишет Декарт,— полагать несуществующим то, что мыслит, в то время, пока оно мыслит…».
Однако есть и серьезное различие между картезианской и августинианской трактовками самосознания. Декарт исходит из самосознания как некоторой чисто субъективной достоверности, рассматривая при этом субъект гносеологически, то есть как то, что противостоит объекту. Расщепление всей действительности на субъект и объект — вот то принципиально новое, чего в таком аспекте не знала ни античная, ни средневековая философия. Противопоставление субъекта объекту характерно не только для рационализма, но и для эмпиризма XVII века. Благодаря этому противопоставлению гносеология, то есть учение о знании, выдвигается на первый план в XVII веке, хотя, как мы отмечали, связь со старой онтологией не была полностью утрачена.
С противопоставлением субъекта объекту связаны у Декарта поиски достоверности знания в самом субъекте, в его самосознании. И тут мы видим еще один пункт, отличающий Декарта от Августина. Французский мыслитель считает самосознание («мыслю, следовательно, существую») той точкой, отправляясь от которой и основываясь на которой можно воздвигнуть все остальное знание. «Я мыслю», таким образом, есть как бы та абсолютно достоверная аксиома, из которой должно вырасти все здание науки, подобно тому как из небольшого числа аксиом и постулатов выводятся все положения евклидовой геометрии.
Аналогия с геометрией здесь вовсе не случайна. Для рационализма XVII века, включая Декарта, Мальбранша, Спинозу, Лейбница, математика является образцом строгого и точного знания, которому должна подражать и философия, если она хочет быть наукой. А что философия должна быть наукой, и притом самой достоверной из наук, в этом у большинства философов той эпохи не было сомнения. Что касается Декарта, то он сам был выдающимся математиком, создателем аналитической геометрии. И не случайно именно Декарту принадлежит идея создания единого научного метода, который у него носит название «универсальной математики» и с помощью которого Декарт считает возможным построить систему науки, могущей обеспечить человеку господство над природой. А что именно господство над природой является конечной целью научного познания, в этом Декарт вполне согласен с Бэконом.
Метод, как его понимает Декарт, должен превратить познание в организованную деятельность, освободив его от случайности, от таких субъективных факторов, как наблюдательность или острый ум, с одной стороны, удача и счастливое стечение обстоятельств, с другой. Образно говоря, метод превращает научное познание из кустарного промысла в промышленность, из спорадического и случайного обнаружения истин — в систематическое и планомерное их производство. Метод позволяет науке ориентироваться не на отдельные открытия, а идти, так сказать, «сплошным фронтом», не оставляя лакун или пропущенных звеньев. Научное знание, как его предвидит Декарт, это не отдельные открытия, соединяемые постепенно в некоторую общую картину природы, а создание всеобщей понятийной сетки, в которой уже не представляет никакого труда заполнить отдельные ячейки, то есть обнаружить отдельные истины. Процесс познания превращается в своего рода поточную линию, а в последней, как известно, главное — непрерывность. Вот почему непрерывность — один из важнейших принципов метода Декарта.
Согласно Декарту, математика должна стать главным средством познания природы, ибо само понятие природы Декарт существенно преобразовал, оставив в нем только те свойства, которые составляют предмет математики: протяжение (величину), фигуру и движение. Чтобы понять, каким образом Декарт дал новую трактовку природы, рассмотрим особенности картезианской метафизики.
Что значит «Я мыслю, следовательно, существую?»
Философская рубрика возвращается, и сегодня мы уйдем в глубь истории, в эпоху Нового времени, где выясним значение самого знаменитого изречения Рене Декарта.
Рождение современности
Новое время начинается в XVI в. с нового понимания человека и мира вокруг него. Главную роль в новом мировоззрении Европы сыграли Фрэнсис Бэкон и Рене Декарт. Вместе с целой плеядой ученых (Галилей, Ньютон, Лейбниц, Паскаль и др.), они формируют науку в нашем понимании этого слова.
Именно здесь появляется уже классическое различие субъект-объект. Иными словами, есть некто, кто познает/использует и нечто, что подвергается действию. Соответственно, человек, как носитель разума, использует природу. Это то, чем наука и технологии занимаются до сих пор.
Сомнение как метод
Особую роль в эту эпоху занимает Рене Декарт – философ, физик и математик. Цель Декарта – найти истинное знание, то, которое нельзя подвергнуть сомнению. Сначала он предлагает внимательнее всмотреться в наши чувства, основной источник нашего опыта. Но они, по Декарту, могут создавать иллюзорность понимания, обманывать нас, – значит, они не могут являться непреложной истиной.
Затем он переходит к более фундаментальным вещам – времени, пространству и самому существованию нашего тела и вещей вокруг нас. Но и здесь Декарт приходит к выводу, что можно сомневаться в их бытии. И даже Бог, непререкаемая истина предшествующих эпох, может быть великим (и злым) Богом-обманщиком, которому нельзя доверять. Так что же остается у человека, если всё можно подвергнуть сомнению?
Рождение нового человека
Вывод из этой идеи – именно мышление превращает человека в хозяина природы, так как человек – уникальное существо, которое объединяет в себе два рода субстанций: мыслящую и протяженную, то есть физическую.
Дальше мысль Декарта будет двигаться к постепенному выходу в идеализм, где наша познавательная способность станет главным объектом исследования (Иммануил Кант). Тот путь, что прошел Декарт – это путь достижения истинного знания, то есть очевидного и отчетливого, как факт мысли. Декарт использует свой метод как обобщающий принцип получения знания для всех наук. Что и будет реализована в дальнейшей истории Европы.
Тем он и значителен.
Обложка: Франц Халс «Портрет Рене Декарта», ок. 1649-1700
Подписывайтесь на наши соц. сети. Там еще больше статей!
Если материал вам понравился, расскажите о нем друзьям. Спасибо!