не итальянцам так арабам
Не итальянцам, так арабам
Автор: Ольга Вандышева
Госкорпорация «Ростех» надеется продать крупный пакет акций холдинга «Вертолеты России» инвестфонду из Абу-Даби. На фоне затяжного падения мирового рынка и сокращения портфеля заказов холдинга это едва ли не последняя возможность привлечь инвестиции для запуска в производство новых моделей
Уже в этом году холдинг «Вертолеты России» должен получить нового акционера. Им может стать суверенный инвестиционный фонд Mubadala, принадлежащий эмиру Абу-Даби и президенту ОАЭ Халифе бен Заеду аль-Нахьяну. Его представители уже несколько месяцев ведут переговоры с главой Минпромторга Денисом Мантуровым и руководством госкорпорации «Ростех», в которую входит вертолетный холдинг. Намерения у арабов весьма серьезные. По словам главы «Ростеха» Сергея Чемезова, они могут приобрести 20–25% акций. Сейчас весь холдинг оценивается в 3–3,6 млрд долларов, так что за блокпакет можно выручить максимум 900 млн долларов. Впрочем, не исключено, что арабы заплатят всего лишь половину этой суммы, а оставшуюся часть предоставит Российский фонд прямых инвестиций (РФПИ). Еще три года назад РФПИ подписал соглашение с Mubadala о совместных инвестициях в различные проекты на территории России на паритетных началах. Сейчас фонд из Абу-Даби владеет целым рядом активов примерно на 66 млрд долларов и не испытывает недостатка средств. Так что он вполне может себе позволить еще один крупный и рискованный проект, даже в такой сложной отрасли, как российское машиностроение. Впрочем, для «Вертолетов России» деньги арабов не такие уж большие, особенно если учесть, что на развитие и модернизацию производства на ближайшие годы нужны десятки миллиардов рублей.
Почему в Италии не любят Россию?
1. Про любовь и про соседей. Близких и дальних.
Любовь, детки, вообще штука специфическая, а отношения и чувства к другим народам, расам и нациям тем более материя деликатная и сложная. Но у нас ликбез рабоче-крестьянский, и мы постараемся рассказать попроще и попонятнее.
Самые простые и очевидные отношения существуют между соседями. Или соседними народами. Ну, соседей не любят всегда. Чаще всего приходится их терпеть, во многих случаях даже вежливо улыбаться при встрече, но вот любить – увольте. И большинство войн в истории возникало именно между соседними народами. Это логично – с кем граничим, с тем и воюем. А где война – там неизбежно появляются победители и побеждённые, между которыми и вовсе не любовь получается, а сплошное изнасилование.
Большую часть своей истории итальянцы граничили с итальянцами. Так получилось, поскольку на территории современной Италии раньше существовали многочисленные независимые государства в количестве, не поддающемуся учёту. До сих пор представители разных городов относятся друг другу с некоторым недоверием и с удовольствием рассказывают друг о друге анекдоты, типа наших «про чукчу».
Сухопутная граница у итальянцев сейчас имеется с французами, швейцарцами, австрийцами и словенцами.
Каждый день любому нормальному итальянцу в повседневной жизни приходится общаться, сталкиваться, или по крайней мере наблюдать иностранцев. Вот кстати ниже куча примеров, и кого там им любить прикажете?
Французы. Отношения с ними достаточно проблематичные. Французы итальянцев не то, что за людей, они их и за человекообразных обезьян не считают. Итальянцы стараются отвечать взаимностью, но испытывают некоторую неловкость от осознания своей провинциальности по сравнению с надменным соседом, и не понимают, за что французы их так не любят. При этом искренне стараются понять, что же они делают не так для ответной любви, хотя французы про ответную любовь и не думают. Исторически, после времён Римской Империи, французы всегда без особых усилий захватывали итальянские земли и рассматривали Италию как свою дальнюю глухую провинцию.
Австрийцы раньше владели немалыми частями Италии. Там, где они правили, до сих пор чувствуется влияние немецкого порядка. И сейчас полчища немцев и австрийцев накатывают на Италию. Но уже в качестве туристов. Туристов немецких в Италии не сильно жалуют. Итальянцы утверждают, что нормальный уважающий себя немецкий турист приезжает на месячный отдых, имея триста евро в кармане, и уезжая, увозит домой в том же кармане те же триста евро, плюс полный чемодан сувениров. Так что, отношение к немцам сугубо утилитарное. Как и у немцев к итальянцам. Совсем полноценными и равными друг друга не считают, но эти отношения старательно маскируют за вежливостью.
Швейцарцы сидели в своих горах, отбивали набеги соседей, и сами по мере возможности совершали грабительские вылазки. Швейцарские наёмники охраняли Пап. Взаимного непреодолимого ожесточения, в общем-то, не наступало.
С остальными народами, с которыми не было сухопутной границы, контактировать итальянцам тоже приходилось. С кем-то больше, с кем-то меньше. С мусульманами, которых тогда называли сарацинами, общение было довольно интенсивное. До сих пор вдоль итальянского побережья сохранились многочисленные «сарацинские башни», построенные для защиты от набегов непрошеных гостей.
К выходцам из Чёрной Африка отношение спокойное и почти доброжелательное. Работать они, конечно, не работают. (И что из этого? Работа и Африка – вообще разнокоренные слова во всех языках. Это слова «славянин» и «раб» в латинском и во всех неолатинских языках слова однокоренные. Со всеми вытекающими последствиями. Учите грамматику!) Но и вреда никому не приносят. Сувениры продают, милостыню просят ненавязчиво. Бесполезные, но и безобидные.
Американцы. Ах. Самое сложное отношение. Примерьте ситуацию на себя (а нормальный итальянец не глупее и не дурнее Вас). Представьте: вы принадлежите к народу с древней и славной историей. Вам рассказывали в школе, как легионы империи шли где-то и завоёвывали чего-то. Орлы могучих легионов отбрасывали тень на половину известного мира. Потом что-то пошло не так, Римская империя перестала быть центром вселенной. А тут Америка! Вторая мировая, воюете и за этих, и за тех, в итоге вас американцы разбомбили в хлам. Бьёт – значит любит? Потом та же Америка накачала страну деньгами по самое не могу. Точно любит! Сейчас вы не мировая держава, но рефлексы и историческая память ещё есть, остались фантомные боли ампутированного величия. Те, кто родом из СССР – поймут.
Румыны. К этим отношение крайне неоднозначное. Всё-таки, это потомки брошенных на выживание империей в трудный период своей истории римских легионов. Вопреки всем ожиданиям и прогнозам они и их потомки выжили. И как к ним теперь относиться? Вроде и свои, но и все же понимают: и что за шваль в те легионы набирали, и представьте себе, во что потомки тех воинов выродились, смешаваясь с местным диким населением. И сегодня половина румын – белые культурные работящие христиане. Не совсем правильные по итальянским меркам христиане – православные, но всё-таки. А вот вторая половина – этнические цыгане с полным набором сопутствующих прелестей.
Поляки. Почти полностью в истории. Недавней итальянской истории. Двадцать лет назад безраздельно владели иммиграционным пространством в Италии. Были вытеснены примерно пятнадцать лет назад украинками. Украинки выглядели внешне примерно так-же привлекательно, но брали за свою работу в два-три раза меньше. Капитализм и конкуренция. Всё по Марксу, которого ни поляки, ни украинцы не любят. Единственным, но очень сильным напоминанием итальянцам о нашествии польской прислуги может служить непроизвольная истерическая реакция итальянок на слово «полакка». Нормальная среднестатистическая «полакка» брала любого более-менее состоятельного итальянца мёртвой бульдожьей хваткой, практически из любого положения. В смысле выкачивания денег при живой жене. Это тот исключительный случай, когда любовница-иностранка обходилась итальянцу не дешевле соотечественницы.
Украинцы. Представители нежной и работящей нации. В том, что Украина нежная и работящая, у итальянцев сомнений нет: ведь почти в каждой семье работает украинская прислуга, по которой, собственно, обо всей стране и судят. Прислуга в основном женского пола.
Есть ещё один народ, весьма активно представленный сейчас в Италии, очень похожий по всем параметрам на украинцев: болгары. Казалось бы, аналогия полная: славяне, белые, христиане православные, работать хотят и умеют, экономика у них в стране уже хуже катастрофической. Всё так. Но вот маленький аргумент: экономическая ситуация в Болгарии пока не достигла той степени безнадёги, как украинская. Болгария стоит на краю пропасти, Украина туда уже уверенно падает. И, соответственно, поведение болгарской прислуги не дотягивает до той степени подвластности, послушания и повиновения, какой по общепринятым понятиям характеризуется и ценится прислуга украинская.
И там, где даже болгары уходят, с гордостью или без такой, украинки вынуждены оставаться и работать, и терпеть, терпеть, терпеть. Отступать некуда. Позади даже не Москва (да гори она ясным пламенем со всеми москалями и Путиным!). Позади дом, семья, дети, родственники.
Филиппинцы и шриланкийцы. Идеальная прислуга. Но это для богатых, а простые итальянцы с представителями этих народов практически нигде и не сталкиваются.
А к китайцам как итальянцы относятся? Достаточно безразлично. Могут иногда вспомнить слова Муссолини, который призывал опасаться расцвета жёлтой расы в далёком и совсем не светлом будущем. Но в целом китайский народ для Европы и Италии полезный, работают китаёзы себе молча, пашут круглые сутки. Товары китайские очень дешёвые. Да и нет уже других. Итак, нация полезная и не назойливая. Терпимо.
Мнение об остальных народах нормальный итальянец черпает из учебников географии, книг, газет, телевизора и интернета. То есть, получает непрямую, опосредованную информацию.
2. А теперь – про русских, или почему в Италии не любят Россию?
А её, детки, действительно в Италии не любят. Я вам не скажу за всю Европу, вся Европа очень велика… Может быть где-то в Европе и любят русских, не знаю, не видел, лично не участвовал, врать не хочу. Вот в Италии отношение к России и русским достаточно негативное. Должно быть этому объяснение? Должно. Вот и попробуем с этим разобраться по-простому, по рабоче-крестьянски. А вдруг объяснение окажется совсем не сложным?
Первое, что приходит в голову – Италия с Россией не соседствуют, общей границы сроду не имели, даже в периоды максимальных расцветов Римской и Российской империй.
Несмотря на отсутствие границ, итальянцы с русскими, конечно же, воевали. Вспомним наиболее известные факты. Неаполитанский король, а по совместительству наполеоновский маршал Мюрат брал Москву в 1812 году. Детальнее все желающие могут ознакомиться с этой историей и с последствиями для участвующих в романе Льва Толстого «Война и мир». Ленивые могут посмотреть одноимённый фильм, любую из кинематографических версий, хотя лично мне больше нравится творение Бондарчука. Как справедливо заметил Михаил Лермонтов, имея в виду, правда, противоположную сторону: «Плохая им досталась доля. Немногие вернулись с поля». Позднее явившиеся в составе миротворческой Европейской миссии Гитлера итальянцы попали в неприятную историю с сопоставимым результатом под Сталинградом. Рекомендую пересмотреть фильм «Подсолнухи», с участием Софи Лорен и Марчелло Мастроянни. С тех пор открыто воевать с Россией в Италии считается нецелесообразным. Экспериментально было установлено, что дикие северные варвары не понимают деликатного и культурного европейского отношения, и ведут себя в случае вторжения цивилизаторов неадекватно: отвечают агрессией на агрессию. Совершенно не желая понимать, что агрессия со стороны европейца по отношению к дикарям – это великое благо, а вот наоборот – жуткое зло.
После второй мировой войны в Италии был очень популярен СССР и коммунизм. Примерно половина населения свято верила в коммунизм, в успехи Советского Союза, и мечтала что-то подобное реализовать у себя в стране. Немало этому способствовало грандиозное финансирование Союзом итальянской компартии. А покупка фиатовского завода! До начала 80-х годов многие итальянцы верили, что со дня на день Италия станет шестнадцатой республикой Союза. Но не срослось.
До распада СССР все советские люди ассоциировались у итальянцев с понятием «русские». После распада появилось большое количество новых стран. Потихоньку итальянцы стали привыкать, что существуют собственно русские, а есть также украинцы, белорусы, прибалты и прочие азиаты.
И вот с этого момента началось меняться отношение к разным частям некогда единого СССР.
Украинцев – нежно любят. Красивые женщины, вкусная кухня, безвизовый режим (при поездках европейцев на Украину, сами украинцы вынуждены в Европу открывать визы), дешевая прислуга и строительные рабочие. И что немаловажно, совместные детки у итальянцев и украинцев получаются красивыми и шустрыми. Может быть, и не такими красивыми, как с латиноамериканцами, но уж не менее активными и умненькими.
Молдаване, как рабочая сила, обходятся ещё дешевле, но их попросту мало, и часто путают с румынами.
К белорусам относятся настороженно – там же страшный усатый Батька. Чем он такой страшный никто толком объяснить не сможет, но всё равно: последний диктатор Европы. Но с удовольствием усыновляют детей из Белоруссии.
Прибалты. Ну, про них никто и ничего не знает. Мало кто даже подозревает об их существовании в этом мире.
Какие ещё есть страны и народы на развалинах бывшего Союза никого не интересует.
И есть Россия, к которой за последние десять лет отношение изменилось от нейтрально-благожелательного : «бедолаги, сбросившие иго тоталитаризма», до весьма отрицательного.
Любой уважающий себя итальянец не преминет случаем объяснить всем окружающим, что Россия агрессивна, нападает на соседей, не хочет пускать бедную и несчастную Украину в Европу и кошмарит, её в полном соответствии с личным и тайным планом Путина. А ещё раньше Россия злобно и вероломно напала на Грузию. Правда, саму Грузию никто из итальянцев на карте найти не сможет, поскольку ищут её на территории США. По-итальянски Грузия – Джорджия. И штат в США так-же называется. Чего непонятного? А ещё раньше Россия вместе с Гитлером воевала против Америки и Италии, когда те спасали в Европе евреев от фашистов, коммунистов и гомосексуалистов. Это сейчас гомосексуалисты стали белые и пушистые, а тогда они были злее коммунистов.
Почему итальянец так думает? Да потому, что знает правду! А откуда он про эту правду узнаёт? Да из телевизора!
Ведь как это происходит в свободном и демократическом мире: самые свободные и демократические средства массовой информации неустанно доносят до жителей святую правду, одну только правду, и ничего кроме правды. Особенно хорошо доносить правду получается у телевидения. В телевизионных новостях одновременно идёт видеоряд и звук. Так понятнее и доходчивее. Диктор рассказывает, что происходит, а картинки и видеокадры иллюстрируют новости. Любому нормальному человеку интуитивно понятно, что рассказ диктора и видеоряд – это одно и то же. Если в новостях говорят про вызванные ливнями наводнения, то на картинке лужи и косые струи дождя. Произошло землетрясение – наблюдаем разрушенные дома и плачущих жителей. Когда показываются студенческие волнения в Риме, то и на экране идёт видео студенческих демонстраций, с транспарантами на итальянском языке и с криками, скандируемыми лозунгами и матюками на всех итальянских диалектах. Диктор в этот момент старательно объясняет, чего именно молодёжь добивается. Слова диктора и видео друг друга дополняют? Дополняют. Речь идёт об одном и том-же? Таки да. Видим-слышим чистую правду? А какие сомнения могут быть?
Хотя одной только пропагандой объяснить отношение к той или другой стране или к её народу невозможно.
Кому из итальянцев какое дело до прав человека в какой-то там далёкой дикой стране? Да мало ли стран, где дела с этим делом ещё хуже? В Африке вон не везде ещё людоедство изжито. На Востоке в некоторых странах за слова «республика» и «демократия» голову по решению суда отрубают, а за выражение «права человека» могут и на кол посадить. И что?
Почему же украинцев в Европе любят, а Русских – нет? И те и другие происходят из одной и той же страны, говорят на одном и том же языке, одинаково выглядят, одинаково себя ведут, имеют общую культуру, историю, религию.
В действительности объяснение совсем простое: Украина поставляет в Европу почти дармовую, культурную и безотказную рабочую силу, а вот Россия имеет нечто, жизненно необходимое Европе, но совершенно не желает отдавать это даром, а отнять силой никто не рискует. Речь идёт про энергоносители, в первую очередь – про газ.
Пару лет назад одна наша знакомая учительница в частной школе русского языка в Неаполе дала студентам для заучивания, помимо прочих выражений, гениальную фразу: «Россия перестанет поставлять нам газ зимой, и мы все умрём».
Заплатить за выполненную работу или предоставленный товар для итальянца, как и для любого европейца, является вполне естественным. Хотя радости от необходимости платить никто особо не испытывает. Жизненный принцип нормального итальянца: не стоит спешить платить и умирать. Но согласитесь – испытываемые при этом эмоции могут быть совершенно разными. Например, человек купил жизненно необходимую ему вещь и заплатил полную рыночную стоимость. Нормальная ситуация, эквивалентный обмен. Второй пример: ту же самую вещь человек ухитрился приобрести по цене значительно ниже, чем планировал изначально. В каком случае он испытает более сильные положительные эмоции?
Какие чувства может испытывать покупатель к продавцу или к кассиру в универмаге?
И можно ли чувствовать любовь и прочие нежные чувства к лично вам незнакомому работнику жилищно-коммунального хозяйства в день получения счёта за газ и отопление в разгар отопительного сезона? Сильно сомневаюсь. В глубине души мы понимаем, что тёплая батарея в спальне, горячая вода в кране и горящий газ в конфорке на кухне являются результатом интенсивного труда огромного числа людей, этот газ добывающих, транспортирующих до жилья каждого потребителя, поддерживающих в работоспособном состоянии трубопроводы. Работа эта должна адекватно оплачиваться и требует уважения к себе. Уважать этот труд и признавать его жизненную необходимость для нас мы готовы, а вот любить – это выше человеческих сил.
И разгадка сегодняшней нелюбви европейцев к русским проста и незатейлива: не может нормальный человек любить поставщика жизненно необходимого ресурса, если за этот ресурс берётся справедливая по рыночным меркам цена.
Читайте Маркса детки: в равноправных товарно-денежных отношениях для любви места нет.
Не итальянцам, так арабам
Госкорпорация «Ростех» надеется продать крупный пакет акций холдинга «Вертолеты России» инвестфонду из Абу-Даби. На фоне затяжного падения мирового рынка и сокращения портфеля заказов холдинга это едва ли не последняя возможность привлечь инвестиции для запуска в производство новых моделей
Уже в этом году холдинг «Вертолеты России» должен получить нового акционера. Им может стать суверенный инвестиционный фонд Mubadala, принадлежащий эмиру Абу-Даби и президенту ОАЭ Халифе бен Заеду аль-Нахьяну. Его представители уже несколько месяцев ведут переговоры с главой Минпромторга Денисом Мантуровым и руководством госкорпорации «Ростех», в которую входит вертолетный холдинг. Намерения у арабов весьма серьезные. По словам главы «Ростеха» Сергея Чемезова, они могут приобрести 20–25% акций. Сейчас весь холдинг оценивается в 3–3,6 млрд долларов, так что за блокпакет можно выручить максимум 900 млн долларов. Впрочем, не исключено, что арабы заплатят всего лишь половину этой суммы, а оставшуюся часть предоставит Российский фонд прямых инвестиций (РФПИ). Еще три года назад РФПИ подписал соглашение с Mubadala о совместных инвестициях в различные проекты на территории России на паритетных началах. Сейчас фонд из Абу-Даби владеет целым рядом активов примерно на 66 млрд долларов и не испытывает недостатка средств. Так что он вполне может себе позволить еще один крупный и рискованный проект, даже в такой сложной отрасли, как российское машиностроение. Впрочем, для «Вертолетов России» деньги арабов не такие уж большие, особенно если учесть, что на развитие и модернизацию производства на ближайшие годы нужны десятки миллиардов рублей.
Третья попытка
Переговоры с Mubadala — уже третья попытка продать акции «Вертолетов России». Две предыдущие закончились провалом. Первая была предпринята еще в 2011 году. Тогда готовилось первичное публичное размещение обыкновенных акций на Лондонской фондовой бирже. В то время компания стоила, по оценкам российских инвестиционных банкиров, примерно 2 млрд долларов, а получить руководство холдинга рассчитывало более 500 млн долларов, чтобы направить их на погашение задолженности. Но, несмотря на мощную рекламную кампанию, получить справедливую цену за акции холдинга так и не удалось. А два года спустя в «Ростехе» вообще отказались от идеи IPO, вместо этого решено было привлечь стратегического инвестора. На эту роль лучше всего подходила итальянская компания AgustaWestland — дочерняя структура группы Finmeccanica. Итальянцы — гранды мирового вертолетостроения и вполне могли бы поделиться с нами новыми технологиями создания винтокрылых машин легкой и средней категорий, где наши позиции откровенно слабы. В этом самом емком и перспективном сегменте у нас до сих пор нет разнообразного и качественного предложения (модели «Ансат» и Ка-226 не в счет). Однако переговоры о вхождении AgustaWestland в капитал «Вертолетов России» успехом не увенчались. Возможно, потому, что проект сборки в России итальянских многоцелевых вертолетов нового поколения AW139 так и не был доведен до завершения. Для производства этих машин в подмосковном Томилино был построен завод HeliVert, выпустивший свой первый вертолет в 2012 году. Предполагалось, что предприятие ежегодно будет собирать из иностранных комплектующих по 15–20 машин. Но за первые полтора года работы там сделали всего пару вертолетов в комплектации VIP, и еще семь находились в сборочном цеху в разной степени готовности. Кстати, именно на таком вертолете летает председатель правительства Дмитрий Медведев, но его машина полностью собрана в Италии. В конце 2014 года появилась надежда на запуск масштабного производства: к росийско-итальянскому предприятию проявила интерес «Роснефть». А уже прошлым летом было подписано трехстороннее соглашение, по которому нефтяная компания становится стратегическим партнером СП с долей в 30% в обмен на якорный заказ 150–160 универсальных вертолетов модели AW189 до 2025 года. В рамках этого проекта планировалось обеспечить и локализацию производства этих машин в России. Как пояснял тогда вице-президент «Роснефти» Михаил Леонтьев, предпочтение вертолетам итальянской разработки было отдано с учетом масштабных планов компании по освоению шельфа, в том числе арктического. Подавляющее большинство буровых и добычных платформ находится довольно далеко от берега, и российские вертолеты туда просто не долетят. А вот модель AW189 способна обеспечить весь комплекс задач по шельфовой добыче нефти. Но арктические проекты сегодня заморожены, и реализация российско-итальянского заказа для «Роснефти» оказалась под вопросом.
В случае арабского участия в вертолетном бизнесе России на технологические прорывы рассчитывать не приходится. Не секрет, что Mubadala специализируется в основном на девелоперских проектах, хотя и имеет достаточно серьезные амбиции в других отраслях. В частности, инвестирует в оборонную промышленность, металлургию, добычу нефти и газа, участвует в производстве простейших комплектующих для авиастроительной компании Airbus и даже пытается развивать собственную космическую индустрию. Но этот фонд точно не сможет привнести в российский вертолетный холдинг новые компетенции. Просто потому, что у арабов их нет. Между тем потребность в инновациях у наших производителей вертолетов крайне высока. Неслучайно и Чемезов, и Мантуров не раз говорили, что главная цель нынешней сделки не просто продать дорого, но и максимально эффективно. То есть так, чтобы новый собственник участвовал в жизни предприятия прежде всего как индустриальный и технологический партнер. Иными словами, выбор будет сделан в пользу того покупателя, который помимо денег принесет в компанию новые компетенции и доступ к рынкам высоких технологий, выйти на которые непросто. Но таких претендентов сегодня нет. К тому же в сентябре 2015 года «Вертолеты России» подпали под западные санкции, и потенциальные источники зарубежных инвестиций существенно сократились.
Блестящие показатели
На первый взгляд дела у «Вертолетов России» сегодня идут просто замечательно. За последние шесть лет выручка холдинга в рублевом выражении выросла почти в четыре раза и вплотную приблизилась к 180 млрд рублей. А чистая прибыль за это же время увеличилась более чем в 15 раз. По итогам прошлого года она, по словам Дениса Мантурова, составит около 60 млрд рублей. Это почти втрое больше, чем в 2014 году. Такой поистине фантастический рост финансовых показателей объясняется не только грамотными действиями руководства холдинга, но и удачным совпадением целого ряда других, куда более важных факторов.
Во-первых, это девальвация рубля. От роста курса доллара «Вертолеты России» только выиграли, поскольку почти две трети своей продукции поставляют на экспорт, а большая часть издержек холдинга — рублевые. Более того, за последние несколько лет значительно подскочила и стоимость вертолетов в иностранной валюте. Если пять лет назад машины самого ходового типа Ми-17, составляющие основу вертолетной авиации России, СНГ и ряда стран Азии, Латинской Америки, Африки, Ближнего Востока, стоили около 3 млн долларов, то сейчас — уже более 10 млн долларов. А цена вертолетов последних модификаций доходит до 15–20 млн долларов.
Во-вторых, свою роль сыграл гигантский даже по мировым меркам государственный оборонный заказ. Еще в 2012 году в России стартовала новая программа перевооружения, в соответствии с которой Минобороны обещало закупить у наших производителей более тысячи новых машин. Это военно-транспортные вертолеты серии Ми-8 (Ми-8МТВ-5-1 и Ми-8АМТШ), многоцелевые ударные Ми-35М, боевые Ми-28Н «Ночной охотник» и Ка-52 «Аллигатор», легкие Ка-226, а также тяжелые транспортные Ми-26. Примерно половина из них уже поставлена.
В-третьих, успешным продажам на мировом рынке способствовала весьма благоприятная конъюнктура. Экономики всех стран — традиционных заказчиков наших вертолетов в минувшие годы росли как на дрожжах. И им требовалось все больше нашей техники, в том числе военной: значительная часть старых вертолетов, поставленных еще в советское время, к началу нынешнего десятилетия выработала свой ресурс, и им нужна была замена. В результате портфель твердых заказов «Вертолетов России» в 2011 году достиг исторического максимума — 859 машин. Неудивительно, что при таком всплеске поставок «Ростех» не захотел продавать акции холдинга дешево. Но сегодня ситуация принципиально иная. Несмотря на то что «Вертолеты России» по-прежнему остаются одним из ведущих игроков по производству винтокрылой техники в мире, позиции холдинга слабеют уже несколько лет подряд.
Негативные тренды
Если в 2012 году компания произвела и поставила около 300 вертолетов, то в 2015-м, по заявлениям пресс-службы, — более 200. Столько же будет поставлено и в текущем году. Значительно уменьшился и портфель твердых заказов. На начало нынешнего года он насчитывал около 500 вертолетов. При этом доля «Вертолетов России» на глобальном рынке резко сократилась. Если четыре года назад мы продали 14,4% вертолетов в мире, то в прошлом году всего около 12%. Более того, сам этот рынок вошел в фазу долгосрочного падения. К 2025 году его емкость, по прогнозам экспертов, сократится с нынешних 27,1 до 21,8 млрд долларов. А в сегменте военных вертолетов объем рынка за девять лет уменьшится с 18,6 до 11,7 млрд долларов. Ожидается падение и на внутреннем рынке. Уже в нынешнем году Сергей Чемезов предсказывает десятипроцентное сокращение гособоронзаказа. А через пять лет, когда текущая госпрограмма вооружений будет выполнена, этот источник средств и вовсе может иссякнуть. «Армия, конечно, будет заменять старое вооружение и закупать новое, но не в таких количествах. Поэтому мы поставили перед руководителями подразделений задачу довести к 2025 году долю гражданской продукции до 50 процентов», — заявил глава «Ростеха». Сейчас же, по его словам, гражданские продукты приносят только 28% общей выручки.
Не лучшим образом обстоят дела и с экспортом. Сейчас «Вертолеты России» выполняют всего три крупных международных контракта. Это договор с Алжиром на поставку 42 ударных вертолетов Ми-28НЭ и 14 транспортных Ми-26Т2. На сегодняшний день поставлен один Ми-28 и первая партия Ми-26. Весь заказ, в рамках которого будут также модернизированы нескольких десятков вертолетов алжирской армии, оценивается примерно в 2,7 млрд долларов. Еще один контракт, с Египтом, предполагает поставку 46 Ка-52 «Аллигатор». Каждый такой вертолет стоит порядка 30 млн долларов, а суммарная стоимость всех машин оценивается в 1,4–1,5 млрд долларов. И наконец, Ирак. С этой страной заключен контракт на 15 Ми-28НЭ и 28 ударных Ми-35М общей стоимостью 4,2 млрд долларов. Причем значительная часть машин уже поставлена. Заказы других стран — в Азии, Африке, Латинской Америке — невелики. Например, с китайцами в прошлом году был подписан контракт на поставку четырех Ка-32А11ВС, а в начале 2016 года — на семь вертолетов Ка-32А11ВС и два Ми-171. Последние же крупные поставки в КНР — 84 вертолета Ми-171 — были выполнены еще в 2014 году. Таким образом, рынок Китая, где парк наших вертолетов насчитывает более 400 машин, практически насыщен. В Индию, где также эксплуатируется свыше 400 вертолетов из России, в начале 2016 года тоже была отправлена заключительная партия из 151 Ми-17В-5 в рамках подписанного ранее контракта. Правда, индийские ВВС планируют заказать еще 48 таких машин. Но вот от других стран в обозримой перспективе серьезных заказов не предвидится, обновление своих парков они почти завершили.
Так что привлечение арабов, похоже, единственный и последний шанс выручить серьезные средства для запуска новых моделей, которые позволят «Вертолетам России» переломить негативную тенденцию и хотя бы сохранить свою долю мирового рынка на нынешнем уровне. Кроме того, очевидно, что, купив долю в российском вертолетном холдинге, арабы поспособствуют расширению рынков сбыта наших вертолетов за счет ряда государств Ближнего Востока, Южной Азии и Африки.
Интересные, но дорогие
Сейчас «Вертолеты России» реализуют сразу несколько перспективных проектов. Во-первых, модернизируется Ми-8/17, базовая платформа которого была разработана еще в начале 1960-х и морально устарела. Сегодня этот тип вертолета, несмотря на высокую цену, по ресурсным показателям проигрывает западным конкурентам. По прогнозам специалистов, на международные рынки он может поставляться еще максимум лет десять. Но лишь в том случае, если в ближайшее время в вертолетостроении не произойдет технологической революции. На замену Ми-8/17 должен прийти Ми-171А2, который в самом холдинге называют самой ожидаемой новинкой, так как он представляет собой результат развития популярного в мире семейства и обладает улучшенными летно-техническими характеристиками. В серийное производство Ми-171А2 должен быть запущен в течение ближайшего года. На 2017-й запланирован и запуск нового Ми-38. Эта модель создана по российским нормам АП-29, гармонизированным с европейскими CS-29 и американскими FAR-29. Вертолет оснащен новыми высокоэкономичными двигателями ТВ7-117В и интегрированным комплексом бортового оборудования с индикацией данных на пяти ЖК-дисплеях. Благодаря техническим решениям он превосходит другие вертолеты своего класса по грузоподъемности, вместимости и многим другим характеристикам. Все это, по мнению главы «Вертолетов России» Александра Михеева, делает его исключительно перспективным на отечественном и мировых рынках. По словам Михеева, в России Ми-38 будет востребован прежде всего в нефтегазовых компаниях, а первоначальный заказ может составить 10–15 машин. Однако реальных твердых контрактов на машину до сих пор нет. «С технической точки зрения Ми-38 очень хороший вертолет, его хвалят все специалисты. Но его рыночные перспективы вызывают определенный скепсис, — говорит заместитель директора Центра анализа стратегий и технологий Константин Макиенко. — Во-первых, производство разворачивается без крупного стартового заказа, что очень рискованно. Во-вторых, он так или иначе будет конкурировать с глубоко модернизированным Ми-171А2, в котором применяется много инновационных решений, уже реализованных на Ми-38. К тому же этот вертолет крупнее и тяжелее своего предшественника. А, как известно, чем тяжелее машина, тем меньше на нее заказов».
Еще одна принципиально новая модель — средний многоцелевой Ка-62. Этот вертолет разрабатывается уже более десяти лет. Примерно три года назад Россия подписала соглашения с Бразилией и Колумбией на продажу в общей сложности 12 машин с опционом еще на семь. Первые поставки должны были начаться в прошлом году, а завершиться в нынешнем. Но сроки, по крайней мере по бразильскому контракту, уже сорваны. Более того, Ка-62 до сих пор не прошел сертификацию. Этот процесс предполагается завершить только в следующем году. На доводку машины Минпромторг выделил в нынешнем году дополнительно один миллиард рублей. Но при этом финансирование самого прорывного проекта — создания перспективного скоростного вертолета (ПСВ) — было полностью прекращено.
Наконец, в рамках военно-технического сотрудничества мы собираемся организовать совместные производства вертолетов с Индией и Китаем. Причем в случае с КНР речь идет о разработке принципиально новой тяжелой машины — Advanced Heavy Lift. По оценкам экспертов, спрос на эту модель в Китае может превысить 200 единиц до 2040 года. Но пока что подписано лишь рамочное соглашение по проекту. Ситуация осложняется еще и тем, что в российском-китайском вертолете планировалось использовать украинские двигатели, и от этой идеи по понятным причинам пришлось отказаться. Собственный же двигатель, по словам Сергея Чемезова, удастся создать не ранее чем через два-три года. И можно только гадать, когда начнется производство. Что касается Индии, то там должен быть налажен выпуск легкого многоцелевого вертолета Ка-226Т и его модификаций. Эта модель оснащена современным пилотажно-навигационным оборудованием, может легко маневрировать в условиях плотной городской высотной застройки и в горах. Но и с индийцами есть пока только рамочное соглашение, а контракт будет подписан не ранее следующего года.
Уже ясно, что все эти проекты потребуют десятки миллиардов инвестиций, которые «Вертолеты России», находящиеся под западными санкциями, на открытом рынке капитала привлечь не могут. Очевидно, что если сделка с арабами состоится, то «Ростех» должен бы инвестировать часть средств в доводку новых моделей вертолетов. Или, по крайне мере, погасить часть долгов холдинга, которые по состоянию на середину прошлого года перевалили за 90 млрд рублей. В противном случае сделка не имеет смысла.