не сепети что значит
Не сепети что значит
Часть 1. Я ещё не волшебник, я — внучатый племянник.
А-а-а-а! Бдыщщь! И тишина…
…дважды я уходил от удара этого тапка. Дважды! Только не понял тогда, от чего ускользнул. Первый раз, когда решил скоренько перебежать дорогу. Увидел, что к остановке напротив подходит моя маршрутка. Пока она подойдёт, пока люди выйдут, пока новые сядут, я и успею подбежать. Не мальчик, конечно, но признанный балерун и тореро городских дорог. Элегантно пропуская проносящиеся мимо горячие туши пахнувших бензином современных быков, я, танцуя на пуантах, угадал мгновенье и выдал классический балетный «глиссад» к стоящей маршрутке. И вовремя. Сзади что-то оглушительно грохнуло, а спину почему-то обдало леденящим холодом. И это при +38° в тени, тут асфальт плавится, да-а… Но мне было не до этого, я уже ввинтился в раскалённое брюхо маршрутки.
Второй раз просто чудо спасло. Я уже срезал угол через парк и занёс ногу, чтобы соскочить на тротуар, но с досадой вспомнил, что выскочил из дома без телефона. Он так и лежит себе подключённый к зарядке на кухонном столе. Ну что ж, я ведь говорил, что являюсь признанным асфальтовым балеруном? Вот и перевёл начатое движение в сложный, но красивый «револьтад»[1] в сторону своего подъезда. Однако краем глаза успел заметить, как на то место, куда я должен был ступить, упала еле видимая тень с оглушающе громким, я бы сказал даже истеричным, вороньим карканьем. Я аж обернулся. Никаких ворон сзади в небе не было, не было их на земле и на деревьях рядом. Лишь на каменной плитке парковой дорожки медленно таяла и исчезала из виду маленькая черная лужица крови, в которой бились на ветру два намокших и сломанных вороньих пера. Чудеса…
А тут мне деваться было некуда. Домой ведь после работы шел, курс один, годами проверенный. А дорогу перед моим подъездом с энтузиазмом терзал маленький корейский экскаватор, как осатаневший, впавший в охотничью ярость фокстерьер, раскапывающий зазывно пахнувшую лисой нору. Трубы он там откапывал, близилась подготовка к отопительному сезону. Коммунальщики решили наконец-то делом заняться. Заботливые вы наши, век бы вас не видать… Да так рьяно откапывал, что злобно рычал, плевался сизым дымом, даже подпрыгивал, когда черпал землю ковшом. Землю он, кстати, переносил через отделяющий тротуар от дороги чахлый газончик и вываливал тут же, на край тротуара. Ну да, подальше положишь — поближе возьмёшь… Мой путь лежал прямо на эти Фермопилы; слева злобствовал экскаватор, прямо росла гора грунта, а справа стояла декоративная каменная стенка детской игровой площадки. По-другому захочешь — не пройдёшь. Даже будь ты суворовским солдатом с горящей путёвкой на альпийский курорт.
Вольно-невольно я тормознул. Деваться было некуда. Или лезть на приступку стенки детской площадки и боком-боком ползти по ней метров пять, обходя грохочущий на разные голоса фронт коммунальных работ, или лихим броском, уловив момент, когда желтая рычащая тварь будет своим ковшом подрывать бетонный короб с пучком труб внутри, кинуться на земляной завал, справа он вроде бы поменьше будет, и, набирая мягкой земли в светлые летние туфли, суворовским броском преодолеть новообразованный горный массив, возникший на пути к моему подъезду. Я выбрал второе.
Вдруг что-то слабо толкнуло меня в спину. Я машинально передёрнул плечами, внимательно наблюдая, как из ямы выползла жёлтая стрела экскаватора, бережно несущая полную горсть влажной земли в своём ковшике. Ковш поплыл к месту, где экскаваторщик играл сам с собой в куличики, и просыпался на земляную кучу красивым обвалом. Я приготовился и напряг ногу. Из раскопа в мою сторону ударило слабой волной холода, и я невольно поёжился. Ковш проехал по своему маршруту назад, замер на мгновенье, и рухнул своими блестящими клыками вниз, в землю. Я рванул и даже сумел вскарабкаться на пару шагов вверх, по голень утопая в мягкой, холодной и влажной земле. Можете сами представить моё состояние: злость, острое сожаление по гибнущим туфлям, остервенение и лютая ненависть к проблеме теплофикации всего города бурлили во мне упаковкой дрожжей, брошенной в деревенский сортир на солнечной стороне заднего двора.
Тут снова что-то толкнуло меня в правое плечо, но уже сильнее. И так я стоял неустойчиво, а тут явно заскользил по осыпающейся куче влево, прямо к гремящему и скрежещущему по бетону подземного короба ковшу экскаватора. Бодрости мне это не прибавило. Веселья тоже. Почему-то сразу вспомнилась фраза: «Что нас не убивает, делает нас сильнее». Представив, каким сильным я буду после полугода в бинтах и в гипсе, ноги и руки на растяжках современной медицинской кровати, распяленный буквой «зю», я похолодел. А тут из ямы показался ковш. Экскаватор надрывно взвыл и даже клюнул носом вперёд, цвиркнув из нахально задранной трубы густой плевок не до конца сгоревшей солярки: ковшу явно что-то мешало. Я невольно присмотрелся, рухнул на четыре кости и бешеным сусликом заскрёб ногтями по земле, пытаясь выбраться из ловушки, как какой-нибудь фашистский Фриц или Ганс под Оршей из-под удара «Катюши». В обоих случаях это было бессмысленно…
Вот теперь самое время сделать последний мазок в этой картине: «А-а-а-а! Бдыщщь! И тишина…»
Очнулся я… не знаю, когда и где. Глаза-то закрыты, темнота, тишина… Попытался осторожно раскрыть гляделки. Судорожно сжатые веки команду на открытие занавеса не пропустили. Непорядок. Пришлось протереть глаза костяшками пальцев. Это помогло приоткрыть маленькую щёлку. Через неё удалось подсмотреть окружающие декорации и попытаться хоть немного разобраться в ситуёвине. А она была хреноватой…
Что ел Ленин?
Разобраться в этом вопросе нам поможет гость портала КузПресс ВБП и Вильям Похлебкин.
«Вопрос о том, что едят великие, был интересен публике всегда. «Сунуть нос в чужую кастрюлю» отнюдь не считается зазорным, поскольку сопоставлять свое личное положение с положением недосягаемых лиц психологически легче именно на бытовом, кулинарном уровне.
Во-первых, «великие люди» всегда, в любом случае, должны быть умнее «обычного человека». Такова презумпция. Во-вторых, к чему иметь ум и возможности, если не наладить себе нормальную жизнь.
Мы же предпринимаем наш исторический обзор кулинарных привычек великих или известных людей XX столетия единственно с научно-просветительской целью.
Ленин происходил из очень интеллигентной семьи.
Еда русско-немецкая. Супы молочные, растительные, крупяные, но редко — русские кислые щи, считавшиеся «тяжелыми» и «грубыми». Редко, сравнительно с волжскими возможностями, и русская уха — иногда летом. Вообще супы не доминировали. Интеллигентность не допускала следовать столь «вульгарному» столу. Это относилось и к хлебу. Черный употреблялся лишь в будни к обеду. К чаю, ужину полагался белый. В воскресные дни и праздники на столе появлялся ситный.
А ведь именно в ситном и в черном хлебе содержатся редкие витамины, необходимые для активной жизнедеятельности: В1, В2, В6, В12, В15, Е. Их Ленин практически не получал.
Мать Мария Александровна, имея на руках хозяйство и большую семью, старалась готовить так, чтобы было поменьше кухонной разделки. Молочные блюда в соединении с мучной основой предоставляли эту возможность, делали кухонную работу «чистой» и «быстрой». Вот почему мясных блюд готовили мало. Да и то говядину лишь отваривали, а не жарили: отваривать было легко и отварная пища считалась «легкой», «полезной», а жарить — надо было возиться и уметь.
Другим дежурным блюдом были бутерброды — совсем уже немецкое в то время «кулинарное изделие». Бутерброды делались либо просто с маслом, либо с хорошей копченой рыбой — с осетриной, с балыком, с севрюгой. Именно копченая и соленая красная рыба была единственным сравнительно ценным пищевым компонентом, который получал в детстве Ленин. Она имела огромное значение как источник фосфора. Стоило Ленину на два-три года лишиться даже такого несовершенного домашнего стола, став с 1887 г. студентом Казанского университета, как он приобрел «болезнь желудка», в связи с чем ему было рекомендовано пользоваться щелочными минеральными водами.
В 1891 г. Ленин приезжает в Петербург и, едва сдав экстерном экзамены за университет, хоронит свою младшую сестру Ольгу, курсистку женских Бестужевских курсов, которая умирает от болезни, буквально немыслимой в мирное время да еще в интеллигентной среде, — от брюшного тифа. Единственное объяснение — привычное со времен домашнего житья употребление сырой воды и молока. В Симбирске воду пили сырую, волжскую или ключевую, молоко — парное, от соседки-молочницы. В Петербурге же и того и другого нельзя было делать.
То, что на рубеже XX века в России огромное число молодых людей погибало от разных болезней именно в Петербурге, было результатом не столько «сырого петербургского климата» и «полуголодного существования», как тогда считалось, а следствием неприспособленности русской интеллигенции к быту. И.В. Бабушкин, приехав в 1902 г. в Лондон и увидев, в каких условиях жили вожди революционеров Степняк-Кравчинский, Вера Засулич, Мартов, Ульянов, Крупская, откровенно сказал им в глаза буквально следующее: «У русского интеллигента всегда грязь — ему прислуга нужна, а сам он за собой прибрать не умеет».
В период напряженной жизни в Питере в 1893 — 1895 гг., когда создавался «Союз борьбы за освобождение рабочего класса», у Ленина не было никакой возможности обращать внимание на еду. Питались кое-как, всухомятку. Наедались лишь в большие праздники — на масленицу, на пасху, когда устраивали складчину. Едой в такие моменты, разумеется, наслаждались, но даже в этом случае расценивали ее, скорее, как хорошее средство для конспирации, а не как кулинарное событие. За какие-нибудь два-три года неустроенной холостяцкой жизни Ленин превратился из волжского парня-здоровяка в хилого, исхудавшего, облысевшего интеллигента, страдающего гастритом.
Чтобы подлечиться, Ленин отправился в июне 1895 г. на курорт в Швецию и менее чем за месяц восстановил здоровье в частном пансионе, где его восхищение вызвал шведский стол — т. н. «сморгос бурдет», т. е. очень разнообразный мясной, закусочный, холодный бессуповой стол, за которым каждый может выбирать себе приглянувшиеся блюда сам.
В конце 1895 г. следует первый арест. В тюрьме гастрит Ленина вначале обостряется. Но регулярное русское тюремное питание (щи, каша) постепенно стабилизируют положение. И еще более благоприятные условия складываются для Ленина в ссылке. Попав в Красноярске на частную квартиру с полным пансионом, т. е. с обильной русской кормежкой по четыре-пять раз в день и настоящим сибирским меню (щи грибные, телятина, рыба отварная, пироги, пельмени, шанежки, баранина с кашей и др.), Ленин восторженно пишет родным: «Живу хорошо, столом вполне доволен. О минеральной желудочной воде забыл и думать и, надеюсь, скоро забуду и ее название!» Находясь в ссылке, почувствовал себя хорошо.
А вот яиц практически не было в рационе. Молочные продукты были в достаточном количестве, но не доминировали. Одну неделю ели телятину, другую — баранину, поскольку надо было быстрее съесть специально забитого барашка. Молодых бычков и телок забивали исключительно для ссыльных.
Крупская с матерью устроили огород. С ранней весны ели свою редиску и салат. Правда Крупская ни разу не упоминает среди овощей петрушку, лук и чеснок. Не мудрено, что ее стряпней был доволен только Ильич, а все остальные находили ее блюда невкусными и примитивными.
Когда на празднование Нового 1899 года съехались ссыльные со всего округа, то над слишком здоровым видом четы Ульяновых все «охали да ахали», а мать Крупской, приехавшая навестить свою дочь, не удержалась даже от восклицания при виде своего раздобревшего зятя: «Эк вас разнесло!»
Между тем Ленин как будто не только не замечал, что он ел, но даже, когда его прямо спрашивали, нравится ли ему то или иное блюдо, просто не мог ответить ничего вразумительного.
Еще одно важное обстоятельство: Ленин в детстве никогда не получал сладкого. Его мать считала, что сладкое — это для девочек. Даже в Новый год мальчикам дарили книги, а не конфеты. Таким образом, Ленин уже с детства расходовал какие-то внутренние резервы мозговой ткани, что и содействовало, несомненно, ее фантастическому износу. Лишь в зрелом возрасте к сладкому его стала приучать Крупская, считавшая сама себя сладкоежкой.
По окончании ссылки Ленин уехал в Псков. Не прошло и месяца, как он с тревогой сообщал матери и жене, что положение с его желудком таково, что он серьезно намерен посоветоваться с доктором о своем катаре.
Таким образом, всю трехлетнюю поправку хорошим столом в Сибири «удалось ликвидировать» буквально за месяц сухомятной пищи. Полубольным Ленин выехал летом 1900 г. за границу, в свою первую эмиграцию.
Остановился он вначале в Мюнхене, у какой-то немки, которая кормила его вермишелью, макаронами и клецками, благо Ленин в еде ничего не понимал и никаких претензий к этому кулинарному примитиву не предъявлял. Ел он в этот период фактически один раз в день — в полдень. Получалось, что питался он в это время хуже, чем в русской тюрьме, не говоря уже о привольном житье в русской ссылке.
(Л. Г. Дейч писал в мае 1930 г. в своем дневнике: «Вспомнилось сегодня, что нам отпускалось в сутки на каторге 2 с половиной фунта хлеба (т. е. 1 кг) и 136 г мяса. Крупа, овощи, сало, зелень и прочее — фактически без ограничений». Таким образом, «каторжная норма мяса» составляла в месяц более 3,5 кг, в то время как по карточкам в 1930 г. отпускалось иждивенцам только 1,5 кг, а рабочим — 2,5 кг. Каторжанам в царской России отпускалось мяса больше, чем солдатам срочной службы (130 г в день), учитывая «тяжелые климатические» условия Сибири.)
Когда в январе 1901 г. Крупская приехала в Мюнхен, состояние Ильича было настолько тяжелым, что, хотя ничего не понимала в кухне, она решила все же немедленно наладить домашнюю кормежку. Обедали (т. е. завтракали и обедали одновременно) один раз в день — в 12, стараясь все же поесть что-либо из горячего. Вечером пили чай. Ленин не ходил в эмигрантские забегаловки — ни в кафе, ни в знаменитую кефирную и столовую Аксельрода. Таким образом, он не пил кефир за границей, а продолжал, как и в России, пить цельное или снятое свежее молоко.
Однако тогдашние русские очень плохо переносили английскую пищу простого уличного люда, им были не по вкусу дежурные бульоны из бычьих хвостов, жареная морская рыба, которую они называли «скатами», хотя это был либо палтус, либо треска, либо сельдь. Непривычны были даже английские кексы, ибо в России такого теста тогда вовсе не делали. Оставалась, следовательно, яичница с беконом и. молоко — эта интернациональная пища эмигрантов всех мастей.
Переезд Ленина в 1903 г. вновь на континент, в Женеву, не внес перемен в характер его питания. «Один швейцарский рабочий, — пишет Крупская, — нам посоветовал: «Вы обедайте лучше не с туристами, а с кучерами, шоферами, чернорабочими. Там вдвое дешевле и сытнее». Мы так и стали делать. И Владимир Ильич с особенным удовольствием шел в людскую застольную на постоялых дворах, ел там с особым аппетитом и усердно похваливал дешевый и сытный обед.
В Париже решили во что бы то ни стало питаться дома, но делать горячие обеды.
Осенью 1912 г. Ульяновы решили покинуть Париж. При отъезде произошел небольшой кулинарный инцидент, давший повод для шуток над Ильичом. Новый жилец, вздумавший поселиться в покидаемой Лениным квартире, оказался поляком, и поэтому стал расспрашивать «соотечественника» о ценах в Париже, причем в основном на продовольствие: почем, дескать, здесь телятина и гуси.
А родные посылали варенье, пряники, «абрикосовский мармелад», халву, изюм, урюк — все то, чего тогда в Западной Европе не было и насчет чего соскучились вообще русские люди, жившие долго в эмиграции, и в чем они видели «кусочек России». Характерна приписка Крупской к письму: «Крепко целую за подарки. Только больно уж все роскошно. Мы совсем так не привыкли. Много. Сегодня Володя позвал всех знакомых по случаю посылки. Я завела блины. Володя был архи доволен всей этой мурой. А насчет горчицы — это Володя по своей инициативе спрашивал».
Так мы узнаем, что вполне логично при пробуждении кулинарного интереса у Ленина явилась потребность в пряностях и приправах, в частности, в горчице, о которой он спрашивал, как ее готовить самостоятельно.
Однако кулинарные радости были недолги.
Отсюда одним из первых распоряжений Советской власти был декрет о чае и создании Центрочая, т. е. приказ о конфискации и передаче в руки правительства всех запасов чая на территории России.
Именно это обстоятельство способствовало временному замедлению процессов склерозирования и поддержанию высокой степени работоспособности в 1918 — 1920 гг. Вместе с тем общее и нервное истощение дало себя знать с 1921 г., и уже никакие меры, в том числе и создание нормального режима питания в Горках в 1921 — 1923 гг., не смогли сколь-нибудь существенно сдержать развитие органического поражения склерозом мозговых сосудов.
То, что склерозом не были задеты сердечные сосуды, сердце, то, что не было стенокардии и повышенного давления, которое врачи всегда связывают с сердечно-сосудистыми заболеваниями, привело к тому, что врачи были не в состоянии поставить правильный диагноз, а высокая степень сохранения ленинского интеллекта запутала их вовсе.
Между тем ошибка была, что называется, классической.
Во-первых, молоко и яйца содержат витамины роста А, D, К, — полезные детям, юношам, но уже вредные после 40 лет. С этих пор организм не растет, и если этот рост стимулируют, то «стройматериалы» либо превращаются в жир, либо начинается усиленное отмирание старых клеток, уступающих место новым. Так в организме искусственно создается «кладбище клеток», которое со временем становится источником разных болезней.
Во-вторых, молоко в свежем, несброженном виде также может быть полезно только детям или максимум юношам. Потреблять молоко надо в принципе только в сброженном виде, т. е. в виде простокваши, катыка, кефира, йогурта и т. п. Или в кулинарно переработанном виде — масла, сыра, творога, сметаны, каймака, сыворотки варенца, топленого молока и т. п. Именно в этих случаях из молока в результате различных ферментативных процессов исчезают «вредные» и появляются «полезные» вещества.
Главное же, молоко в переработанном и сброженном виде усваивается человеком без напряжения, без затрат энергии различных работающих органов, которым иногда не под силу черновая работа по обработке и облагораживанию молока.
Во всяком случае то что систематическое потребление яиц вредно, Ленин доказал, что называется, ценой своей собственной жизни. Это медицинский факт, подтвержденный вскрытием тела Ильича после его смерти и изучением всех его тканей, начиная с мозговых!»
Морфологический разбор слова «сепети»
Морфологический разбор «сепети»:
«Сепети»
Грамматический разбор
Смотрите также:
Синтаксический разбор «Я не люблю, когда математики, знающие намного больше меня, не могут ясно выражать свои мысли.»
Морфологический разбор слова «сепети»
Фонетический разбор слова «сепети»
Карточка «сепети»
Разбор частей речи
Далее давайте разберем морфологические признаки каждой из частей речи русского языка на примерах. Согласно лингвистике русского языка, выделяют три группы из 10 частей речи, по общим признакам:
1. Самостоятельные части речи:
2. Служебные части речи:
3. Междометия.
Ни в одну из классификаций (по морфологической системе) русского языка не попадают:
Морфологический разбор существительного
План морфологического разбора существительного
Малыш (отвечает на вопрос кто?) – имя существительное;
Морфологический разбор слова «молоко» (отвечает на вопрос кого? Что?).
Приводим ещё один образец, как сделать морфологический разбор существительного, на основе литературного источника:
«Две дамы подбежали к Лужину и помогли ему встать. Он ладонью стал сбивать пыль с пальто. (пример из: «Защита Лужина», Владимир Набоков).»
Дамы (кто?) — имя существительное;
Лужину (кому?) — имя существительное;
Ладонью (чем?) — имя существительное;
Пыль (что?) — имя существительное;
(с) Пальто (С чего?) — существительное;
Морфологический разбор прилагательного
Имя прилагательное — это знаменательная часть речи. Отвечает на вопросы Какой? Какое? Какая? Какие? и характеризует признаки или качества предмета. Таблица морфологических признаков имени прилагательного:
План морфологического разбора прилагательного
Полная луна взошла над городом.
Полная (какая?) – имя прилагательное;
Вот еще целый литературный отрывок и морфологический разбор имени прилагательного, на примерах:
Девушка была прекрасна: стройная, тоненькая, глаза голубые, как два изумительных сапфира, так и заглядывали к вам в душу.
Прекрасна (какова?) — имя прилагательное;
Стройная (какая?) — имя прилагательное;
Тоненькая (какая?) — имя прилагательное;
Голубые (какие?) — имя прилагательное;
Изумительных (каких?) — имя прилагательное;
Морфологические признаки глагола
Согласно морфологии русского языка, глагол — это самостоятельная часть речи. Он может обозначать действие (гулять), свойство (хромать), отношение (равняться), состояние (радоваться), признак (белеться, красоваться) предмета. Глаголы отвечают на вопрос что делать? что сделать? что делает? что делал? или что будет делать? Разным группам глагольных словоформ присущи неоднородные морфологические характеристики и грамматические признаки.
Морфологические формы глаголов:
Морфологический разбор глагола
Морфологический разбор глагола пример
Чтобы понять схему, проведем письменный разбор морфологии глагола на примере предложения:
Вороне как-то Бог послал кусочек сыру. (басня, И. Крылов)
Послал (что сделал?) — часть речи глагол;
Следующий онлайн образец морфологического разбора глагола в предложении:
Какая тишина, прислушайтесь.
Прислушайтесь (что сделайте?) — глагол;
План морфологического разбора глагола онлайн бесплатно, на основе примера из целого абзаца:
— Его нужно предостеречь.
— Не надо, пусть знает в другой раз, как нарушать правила.
— Подождите, потом скажу. Вошел! («Золотой телёнок», И. Ильф)
Предостеречь (что сделать?) — глагол;
Пусть знает (что делает?) — часть речи глагол;
Нарушать (что делать?) — слово глагол;
Подождите (что сделайте?) — часть речи глагол;
Вошел (что сделал?) — глагол;
Православная Жизнь
Покаянный псалом святого царя и пророка Давида – крик души, псалом, который на протяжении многих столетий читают все, кого мучает совесть за совершенные проступки.
Чтобы найти утешение и надежду в словах плача согрешившего пророка и понять глубину его раскаяния, портал «Православная Жизнь» с помощью Андрея Музольфа, преподавателя Киевской духовной академии, наводит ясность в некоторых непонятных словах и выражениях псалма.
— Андрей, чем отличается 50-й псалом от других псалмов царя Давида?
— Ни одна книга Ветхого Завета не является столь «популярной» и цитируемой в наше время, как Псалтирь святого царя и пророка Давида. Однако и среди 150 псалмов есть также особенные, к ним можно со всей уверенностью отнести 50-й псалом. Этот псалом, по мнению многих святых отцов, является одним из наилучших примеров ветхозаветного поэтического творчества. Но прежде всего – он является молитвой, воздыханием к Богу от лица грешника, ощутившего тяжесть собственных прегрешений и стремящегося освободиться от подобного груза неправд.
— Что значат слова псалма «Окропиши мя иссопом, и очищуся»? Что такое иссоп?
— Иссоп – это род ароматической травы, который очень часто употреблялся в древности. Впервые упоминание о нем в Ветхом Завете мы встречаем во время описания последней, десятой, египетской казни, когда в домах египтян в наказание за то, что фараон не желал отпустить евреев из Египта в одну ночь, умерли все первенцы мужского пола «от человека до скота». Как говорится об этом в книге Исход, накануне вышеуказанной страшной казни евреям было заповедано, чтобы они помазали дверные косяки своих домов именно пучком иссопа, смоченным в крови пасхального агнца: «И пойдет Господь поражать Египет, и увидит кровь на перекладине и на обоих косяках, и пройдет Господь мимо дверей, и не попустит губителю войти в домы ваши для поражения» (Исх. 12:23). Впоследствии это растение было используемо также и во время обряда очищения людей от проказы. Таким образом, иссоп – это некий ветхозаветный символ милости и очищения. Исходя из этого, свт. Афанасий Великий рассуждает, что в тексте 50-го псалма под окроплением иссопом имеется в виду возможность и необходимость очищения от собственных грехов, причем в данном псалме стоит очень точное ударение: «окропиши мя иссопом и очищуся» – то есть только Бог может очистить человека от его греха, сам же человек не в силах избавиться от него. Блж. Феодорит Кирский так и говорит: только Божественная благодать может соделать человека вполне чистым и дать ему (то есть человеку. – Прим. авт.) духовную чистоту, подобную белизне снега.
— «И победиши внегда судити Ти». В чем смысл этих строк? О чем хотел сказать святой царь Давид?
— Всякий человек, вступающий в спор с другим, несомненно рассчитывает на то, что именно он станет победителем. Однако в отношениях с Богом все обстоит совершенно иначе: как бы мы ни старались доказать Ему свою правоту, все наши доводы неизбежно потерпят крушение, потому что Господь «и в Ангелах Своих усматривает недостатки» (Иов. 4:18). Эти слова вовсе не означают, что Ангелы грешны, но свидетельствуют о том, что единым святым по Своей природе является только Бог и Его святость несравнима со святостью сотворенных Им существ, насколько бы безупречными они ни были. Именно потому святой пророк Давид и говорит, что в любом суде Господь выйдет победителем. К. С. Льюис однажды сказал, что Господь очень часто рушит карточные домики нашей гордости и самомнения, чтобы показать нам нашу слабость и научить нас смирению. Таким образом, слова Пророка «Победиши внегда судити Ти» – это признание того, что грешник своими грехами противостоит Богу, но в то же время и надежда на то, что в подобном противостоянии все же не человек, а именно Бог выйдет победителем.
— «Яко аще бы восхотел еси жертвы, дал бых убо: всесожжения не благоволиши». О какой жертве идет речь?
— В Ветхом Завете кровавые жертвоприношения животных были установлены в результате грехопадения прародителей как знак их раскаяния и попытка умилостивления Бога в содеянном грехе богоотступничества. Впоследствии, во времена святого пророка Моисея, в связи с устройством переносного храма-скинии была установлена классификация жертвоприношений: жертвой возношения стало называться приношение в жертву Богу определенных частей тела жертвенного животного, в отличие от жертвы всесожжения, тело которой сжигалось, как об этом видно и из самого наименования, полностью. Однако сами эти жертвы, по словам святого апостола Павла, никак не могли очистить приносящих их людей от их грехов, а служили только напоминанием человеку о его порочности. Кроме того, очень часто случалось так, что жертвы приносились некоторыми людьми, так сказать, для галочки, только потому, что было определенное предписание Закона, а не из-за духовной расположенности. Потому пророк Давид и обращается к Богу: если бы Ты захотел хоть какую-нибудь материальную жертву – я бы с радостью Тебе ее принес, но человеческие жертвы, будь то хоть тысяча тельцов, не всегда приятны Богу. Чуть позже один из пророков от лица Божия скажет: «Я милости хочу, а не жертвы, и Боговедения более, нежели всесожжений» (см.: Ос. 6:6). Кроме того, данный стих, по мнению святых отцов, является пророческим: подлинное освобождение человечества от грехов было совершено только одной-единственной Жертвой – Жертвой Сына Божия, Который для спасения людей был распят на Кресте и пролил Свою бесценную Кровь, каждая капля которой, по словам прп. Иустина (Поповича), драгоценнее всех миров со всем их содержимым.
— «Тогда благоволиши жертву правды, возношение и всесожегаемая, тогда возложат на олтарь Твой тельцы». Что подразумевать под «жертвой правды»?
— Данный стих продолжает мысль, сказанную несколько ранее. В предыдущих словах святой пророк Давид указывает разницу между подлинной жертвой Богу и ее подобием. Согласно мнению святых отцов, именно милость, любовь, смирение и кротость являются подлинно богоугодной жертвой Богу и в том случае, если человек окажется самым бедным из всех живущих на земле – ему всегда будет что принести в жертву Богу. Однако самая главная жертва богу – это жертва правды. Свт. Амвросий Медиоланский под «жертвой правды» понимает Таинство Евхаристии как единственное Таинство, дающее человеку оправдание в его грехах, причем понятие «оправдание» здесь имеет вовсе не привычный для нас смысл оправдания перед кем-то, но признание нашей собственной праведности, праведности, прежде всего, пред Богом. И только такая жертва благоугодна Всевышнему, потому что только она меняет человека изнутри и делает его способным унаследовать Царство Христово.