раяз фасихов биография первая жена фото
Раяз Фасихов.
Биография вопросах и ответах
Раяз Фасихов родился в 1983 году в селе Нуринер Балтасинского района Татарстана. Закончил Арский педагогический колледж. Женат, есть дочь. Неоднократный лауреат фестиваля «Татар жыры».
Выстрелив хитами «Кыр казлары» и «Эзлямя син кабат очрашулар», уроженец Балтасинского района не затерялся в огромной толпе певцов татарской эстрады, а напротив, выдвинулся в ее первые ряды, осененный благословением Салавата и Ильхама Шакирова, он при этом выгодно отличается от других звезд тем, что постоянно выискивает возможности выступать не под «минус», а с абсолютно живым составом.
— В отличие от многих, вы часто играете с настоящей группой: гитары, барабаны, клавиши, баян. Да и сами на сцене за баян беретесь. Давно выступаете вживую?
— Первый раз еще в 2006 выступал причем с народным оркестром. Потом появился проект живых концертов «Барс-Медиа» «Яна сулыш», когда было решено, что надо переходить на музыку без фонограммы. У меня музыканты пришли как раз оттуда. Сейчас состав такой: Тимур Хайрутдинов на барабанах, Айдар Валиев на баяне, Ильдар Субаев на басу, Тимур Ахметзянов на соло-гитаре, Юрий Федоров на клавишах.
Но это очень нерентабельно. На сегодняшний день у нас нет помещения для репетиций, оборудования, транспорта. Арендуешь все это — и получается нереальная сумма. Но мы как-то находим средства, меценатов. Ведь эстрада у нас пошлая. Смотришь на нее и думаешь: неужели это так и будет продолжаться? А ведь когда Шакиров работал, какие у них были ансамбли, аранжировки! Песни и сейчас есть вкусные. Дешевизна идет за счет безвкусных штампов.
— Так, значит, раньше деньги на музыкантов находились.
— Они же были при филармонии. И если Шакиров давал 100 концертов, он получал одну и ту же зарплату. И прожиточный минимум был другой. И отношение к артистам другое. Их было мало. Их на руках носили. Хотя артистам тяжело было. Я общался с Фаном Валиахметовым. Он вживую выдавал 23 песни за выступление. И так по три концерта в день. Сдохнуть же можно! Помню, я работал в 19-м концертном сезоне Салавата. Две недели плюс дополнительные выступления. Я его еще больше зауважал. Он работает только вживую. А я пел по полторы песни и уже уставал.
Сейчас, чтобы играть с группой, надо иметь свой театр песни. Но кого возьмешь на оклад? Молодежь теперь другая пошла. К тому же очень сложно запланировать концертный график с хорошей динамикой продаж.
— Надеюсь, когда-нибудь подниметесь настолько, что сможете позволить себе эту роскошь.
— Вот, красивое слово «роскошь». Да, можно, как всегда, выставлять на сцену «мебель» — людей, которые даже не умеют играть на инструментах. И не дай Бог народ скажет баянисту: сыграй! Пусть хотя бы баян правильно держит. Я же работаю не для того, чтобы заработать. Я работаю на имидж. Словно черный ворон среди прекрасных птиц. К тому же есть профессиональные музыканты, которые слушают западную музыку, умные люди, у которых все в порядке со вкусом. Вот Юрий Федоров — один из талантливейших аранжировщиков. Да, интеллигентная, вкусная музыка не всем по душе. Но, слава Аллаху, свой зритель у меня есть. Да и не стараюсь частить с концертами.
— За пределами Татарстана как ваши опыты воспринимают?
— В Тюмени я делал живые концерты специально, чтобы сходу зарекомендовать себя. В этом году хочу, что называется, чисто под синтезатор попеть. И сравнить. Потому что тогда уже некоторые местные товарищи мне говорили: зачем столько народу таскаешь? Бери аппаратурщика, танцора и приезжай. А я думал: неужели наш народ не достоин большего?
— Вообще, в Татарстане, кажется, поют все.
— Да. Все, кому не лень. Кто считает, что может — берет и выходит на сцену. И никто не запретит. Нет худсоветов, нет ограничений. Как Салават говорил: «Татары очень душевный народ, но не всем же на сцену лезть!» Я рад, что окончил педагогический колледж, эти пять лет были самыми важными для меня как для музыканта. А певцом меня сделала Венера Ганиева. Она как бы мой тренер. Когда чувствую, что теряю форму — глаза в пол и иду к ней, а она гоняет меня до седьмого пота.
— Да, у вас история другая. Вы еще и в Государственном ансамбле фольклорной музыки РТ работали. Чему вас, кстати, научил Айдар Файзрахманов?
— Вообще, сначала со мной занимался его старший брат Марсель, когда я получал образование в Арском педагогическом училище. А это 9 класс, когда ребенок схватывает все плохое и хорошее как губка. Он мне не давал расслабляться, чтобы я не попал в дурную компанию, загружал по баяну, петь не давал, только упражнения, чтобы голос нормально развивался. Прошло пять лет, я познакомился с Айдаром абый. Он меня к себе пригласил в ансамбль. Это одна большая семья. Он никогда не приказывал. Потому что он сам набрал этот состав. Ему никто никого не впихивал. Он знает, кто, что и как думает. И там мой потенциал солиста, певца, артиста в целом раскрылся. Я приобрел колоссальный опыт. И сцены были не районные, а мировые. Гастроли по Финляндии в течение 10 дней по 7 городам. Австрия, Германия, Турция. Помню, День Стамбула, выходишь на сцену, начинаешь петь татарскую песню, и турки тебе аплодируют, практически ничего не понимая. Я второй раз такое удовольствие испытывал только на юбилейном концерте Ильхама Шакирова в Кремле.
Но я уже тогда понимал, что я в фольклорном стиле работать не буду.
— Но вы же пели народные песни.
— Да, мне было очень интересно там работать. И в этом году на сольном концерте в Казани я планирую совместить фолк и современную музыку, это звучит очень хорошо и интересно. Да что там, у меня будут даже элементы авангардной музыки. Потому что сейчас уже нельзя петь чистый фольклор и эстраду. Время идет вперед, приходится приспосабливаться.
— Как вы попали в «Барс-Медиа»?
— Я туда не старался попасть, меня пригласили. Многие ребята из ансамбля также уходили и до меня: Ильшат Валеев, Лейсан Гимаева. Мы ведь даже предлагали директору филармонии восстановить эстрадный отдел, сделать там студию. Но это было никому не надо. Я через три года в ансамбле понял, что мне скучно. Одно и то же каждый год. Чувствуется, что уже тормозишь в развитии. И появилась возможность заключить контракт. С Фаридом Таишевым у нас к тому времени сложились хорошие отношения, мы ведь почти земляки, часто пересекались на мероприятиях, где я пел. И он предложил зимой 2005 года контракт — мне и Ильшату. Ильшат сразу ушел. А Файзрахманов меня попросил: отработай полгода, у меня юбилейные концерты. И вся нагрузка Ильшатовская на меня перешла. Летом я ушел. В ноябре подписал контракт. В этом году будет 7 лет.
— «Барс» в целом старается развиваться, догнать эпоху?
— Ну кого тут надо догонять? Это же почти монополия. Кто еще у нас занимается раскруткой звезд, вкладывается в них, хочет что-то заработать? Никакой конкуренции нет. «Барс» плывет и работает как хочет. Хотя и есть у него громкие проекты, такие как «Татар жыры», некоторые креативные «солянки». Я внимательно изучал его кухню. Есть у контрактов с «Барсом» хорошие и плохие стороны. Артист превращается в какого-то беззащитного, беспомощного ребенка. За него все делают. Одевают, покупают песни, организуют концерты, снимают клипы. А ему надо только петь. И вроде бы так и должно быть. Певец не должен думать о расходах и бизнес-планах. Целая компания на него работает. Но контракт — это трамплин. Сможешь ли ты потом полететь? Если ты сам не понял, как все работает, если не научился разбираться в доходах-расходах, ты пропал. Я сам поздно начал во все вникать. Только последние три года. Я начал задаваться вопросом: в чем их интерес? Как они зарабатывают? Начал вклиниваться в процессы, сам делать себе концерты, самостоятельно зарабатывать. Сейчас мы договорились, что я им просто отдаю проценты. По-моему, приемлемые условия. Может, кто-то и думает, что это кабала. Но вряд ли бы я без «Барса» вылез на свой уровень. Да, будь я 7 лет назад таким же самоуверенным и смелым, как сейчас, я бы контракт не подписал. Но зато ты свободный изнутри человек. И ты можешь петь и выдавать мелизмы.
— Совет можете давать молодым?
— Я был вначале довольно пугливым, боялся ходить на конкурсы, мол, а вдруг проиграю? Наверняка есть певцы лучше меня! Спасибо, что мне Всевышний помогал людьми. И я с ними до сих пор дружу. Так что совет: если кто-то говорит, что у вас талант, старайтесь этот талант показать. Есть «Барс-Медиа», есть ТНВ, есть центры, которые могут вас вытащить наверх. Но надо быть смелым. За это я, скажем, уважаю мишар. Они в любую щель смогут пролезть. А у нас чем талантливей, тем скромней. Нет, надо записываться, отдавать песни в нужные руки, участвовать в конкурсах. Это и опыт, и возможность показать себя. Не надо упускать шанс, не надо лежать всю молодость на кровати. К слову, и в «Барсе» если ты не работаешь, не показываешь продуктивность, рентабельность, востребованность, то просто «висишь».
— Ваши главные хиты написал отец — «Кыр казлары» и «Эзлямя син кабат очрашулар». Как вы отбираете треки?
— Да, когда я в 2001-м даже особо не задумывался о карьере, он мне показал песню и сказал: если будешь серьезным певцом, вытащи ее. А тут получилось наоборот, песня меня вытащила. А потом вторая вышла. Меня никто не может заставить что-то петь. Есть, конечно, взгляд продюсера. Он может сказать: а попробуй эту песню. А ты думаешь, почему бы и нет, может, я стал консервативен и зациклился. У меня есть песня «Тукта, вакыт» Расифа Габделганиева, он помощник прокурора. Я думал, это блатная песня. Потом послушал — и она меня прямо ошеломила. Вообще, я сначала слушаю слова, потом музыку. Песня — это мысль. Стихотворение, переданное через музыку, когда идет гармония слов и музыки. И если мурашки есть, значит, вещь хорошая. Иногда я, кстати, просто беру ноты и сам наигрываю предложенные песни.
— То есть некоторые песни вам казались рискованными?
— Я от мнения народа никогда не зависел. Тогда бы я должен бы был одни плясовые петь. Надо же воспитывать публику. У меня очень разные песни. И джаз есть, и танго. И если в зале 1 тысяча человек сидит — троим понравится.
— Сейчас, кажется, мало кто пишет себе самому.
— Ну почему, это тренд — автор-исполнитель! Фирдус Тямаев, Нияз Жалалов, Ринат Рахматуллин, Ильназ Бах. Вот у меня братишка красиво сочиняет. Я на него возлагаю большие надежды. И ему говорю: певцов много, а вот авторы, которые сами еще и аранжируют, сильно востребованы.
— Но материала хватает?
— Хватает. Да, говорят, много сейчас бестолковых песен. Но просто надо выбирать лучшее. Просто многие чуть ли не по альбому в день сочиняют. Что их привлекает с точки зрения прибыли, не знаю. Хотя некоторые песни и продаются тысяч за 30. Я хочу дать объявление: кто занимается аранжировкой — давайте работать. У меня по два года некоторые песни висят. Забываешь про них, автор тебе напоминает, ты думаешь, е-мое, кому я их отдал, где они? Студий хороший не хватает, надо за месяц забивать место. Думаю, надо съездить подучиться, чтобы самому записываться. Хотя сейчас и дома работают, потому на качество слушателям уже плевать.
— Вы пробовали себя и в рэпе. Многие помнят ваш дуэт с Шакуром.
— Это давно было. Я был молодой. Татарский рэп только поднимался (смеется). Да, татарский рэп — он как бразильский балет. Но, надо отдать должное, люди читают на родном языке. И у нас с Шакуром получился спонтанный некоммерческий проект. Ему была нужна мелодия на припев. Я на ходу по гармонии что-то придумал и напел. Все. Никто не напрягался. Чисто пацаны собрались и прикольнулись. Также я озвучивал мультфильмы. Типа «Питера Пэна». Дочке моей очень эти мультфильмы нравятся.
— Насколько необычной вам самому кажется ваша карьера?
— Меня никогда не готовили на поступления на экономический или, скажем, химический факультет. Или чтобы я в колхозе работал. Хотя у меня мама — главный бухгалтер, а папа был главным инженером и только потом директором дома культуры. С трех с половиной лет, как стало понятно, что играю на гармошке, они меня двигали в артисты. Бабушка мне пела народные песни, а я рядом это наигрывал. Все мелизмы от нее пришли. В школе меня папа на все конкурсы возил. В 1996-м даже отправили на фестиваль тюркоязычной молодежи в Бургасе. По районам мы ездили, голосуя на дорогах, пешком по 10 километров ходили после концертов. С детства это мое. Все потихонечку идет и едет, Аллага ш?кер.
— У вас большая семья, кто чем занимается?
— Все братья-сестры живут в Казани. Старшая сестра работает воспитательницей в детском садике. Старший брат — исполнительный директор в охранном предприятии, как и все мы, играет на баяне, поет. Отслужил в армии, занимался кикбоксингом (он кандидат в мастера спорта), скромный, но большой для меня пример. Средний брат окончил мехмат, работает в ICL. Видишь, скоро у нас разновидностей (смеется). Я в шоу-бизнесе. Братишка тоже подтягивается в этой области.
— На вас насмотрелся?
— У него, конечно, надо спросить. Но, думаю, это мое влияние. Помню, в конце 90-х мы собирались дома, поем, пляшем, играем. А он сидит и смотрит. Он у нас еще и родился беленький, с красным оттенком. А мы все черненькие. Мы прикалывались: мама, его подменили в роддоме, куда ты смотрела, как же — наш и не может играть на баяне? Но потом, когда я приезжал из Арска, вместо клуба сажал его с инструментом, ставил пальцы. Через полгода он ходил по деревне и играл «Руки вверх» и DJ Alligator. И девчонки-мальчишки рядом с ними ходили. У него музыкальный потенциал намного больше, чем у меня.
Фасихов Раяз
Любовь к музыке передалась им от бабушки, дедушки и конечно родителей. В 4 года папа впервые дал сыну в руки гармошку, и он стал что-то на ней наигрывать. Папа Раяза по профессии инженер, человек талантливый и творческий, давал детям первые уроки музыки. А бабушка, когда готовила на кухне, пела красивые татарские песни и учила им внуков. Они участвовали во всех детских музыкальных конкурсах и, можно сказать, были маленькими звездами своего района.
— С чем это связано?
— Услышал печальную историю про итальянского мальчика Робертино Лоретти. Его голосом восхищался весь мир, но вундеркинд его сорвал. Я решил переждать опасный переходный возраст и потом начал петь.
— Вы несколько лет были солистом фольклорного ансамбля песни и танца, которым руководит Айдар Файзрахманов. Не боязно было бросать известный коллектив и начинать сольную карьеру?
— Вашей визитной карточкой стала песня «Дикие гуси».
— Это папина песня. Я показал ее продюсерам «Барс-медиа», песня им понравилась, и мы ее записали. «Дикие гуси» сразу же стали хитом. Мне очень приятно, что папину песню зрители всегда принимают очень тепло.
— Вы чувствуете конкуренцию на эстраде?
— Нет. У нас сейчас период возрождения. Татарская эстрада бурно развивается. У нас появилось много новых лиц, голосов, музыкальных направлений на любой вкус: и народная песня, и попса, и рэп, и танцевальные проекты, и шоу-программы. Каждый исполнитель может найти свою нишу и своих зрителей. Радует, что на концерты татарских артистов стали приходить и русские. Раньше такого не было! После выступлений многие подходят и благодарят: «Мы слов не понимаем, но так приятно слушать ваши песни!» Это самый большой комплимент для артиста.
— Благодаря татарской эстраде у молодежи появляется интерес к родному языку.
— Я не хочу, чтобы музыка была моим единственным способом зарабатывания денег. Не хочу ходить по банкетам и корпоративным вечеринкам в поисках заработка. Было бы хорошо давать сольный концерт раз в год, и чтобы он был событием, а зрители его ждали.
— Как ежегодные августовские концерты Салавата?
Ольга Иванычева, Казанские ведомости
Раяз Фасихов: моя любовь взаимна!
(Беседовала Татьяна Ренкова, специально для «Города24»)
Какая бы мировая или российская знаменитость не приехала в Казань или другой город Татарстана, вряд ли ей «светит» такой аншлаг, который сопровождает каждое выступление артистов татарской эстрады. Если ночной клуб заполнен до отказа, а на входе очередь, знайте, там, скорее всего, походит татарская дискотека. Раяз Фасихов – яркий и талантливый молодой исполнитель на татарской эстраде. Уже дважды он становился лауреатом «Татар жыры». О своем уникальном музыкальном детстве, любимых женщинах и, конечно, творческих планах в эксклюзивном интервью «Города24».
— Раяз, вы мечтали стать певцом с детства?
— У нас в семье всегда царила музыка – национальная, татарская, музыка наших предков. Как таковой татарской эстрадной музыки во времена моего детства еще не было. Я рос на песнях, которые пели мне бабушка, мама и отец. В семье нас пятеро детей, мы очень дружили в детстве и дружим сейчас. И все играли на музыкальных инструментах: тальян гармун, баян. В семье были жесткие правила: играть могли только те, у кого хорошо получалось. Для «отстающих» у нас в сарайчике, где задавали корм домашним животным, стоял стул, и лежала старая гармонь. Берешь ее и учишься, пока тебя никто не слышит и есть свободное время. Ни у кого в семье, кроме меня, музыкального образования нет, все самоучки.
Папа рассказывал, когда мне было три года, он работал на чердаке, а я был рядом. Чтобы занять меня, непоседу, отец дал мне поиграть старый тальян. Рядом стоял транзистор, и по радио передавали концерт. И вдруг он заметил, что я на этой гармони подбираю мелодию в унисон с музыкой из приемника! Отец вспоминает, что сразу же бросил все свои инструменты и стал показывать мне, как нужно правильно держать руки, играя на гармони. Кстати, эта гармонь была ростом почти с меня! Надо сказать, что в семье я получил хорошее музыкальное образование, которое другие певцы, находящиеся на вершине Олимпа, получают в учебных заведениях. Потом папа начал со мной разучивать разные детские песни. В нашем Доме культуры тогда проходили разные смотры и конкурсы для детей. Тогда-то я и полюбил сцену и выступления перед большим количеством народа. Все говорили уже тогда, что я буду певцом! В общем, благодаря моим родным, мой талант вовремя был замечен и получил правильное направление.
— Расскажите, где получали музыкальное образование?
— Да, из пятерых детей только меня после 9 класса отправили в Арский педагогический колледж, чтобы я выучил нотную грамоту. К 6-7 классу я начал понимать, что мне не хватает теоретических знаний в музыке. И в 98 году маленького Раяза отправили со слезами на глазах в город Арск. К счастью, у моего отца там жил друг, и я целый год жил у него в семье, пока не освоился. Это были очень интересные годы, я с фанатизмом занимался музыкой, но не пел. Я знал, что можно лишиться голоса, если петь во время переходного возраста, как это произошло с Робертино Лоретти. Только закончив 3 курс, я снова начал петь. У меня был очень низкий голос, баритон, на занятиях по вокалу мы начали его развивать. Я занимался у Марселя Файзрахманова, брата Айдара Файзрахманова, народного артиста Татарстана. Марсель Фатхрахманович руководил ансамблем «Джигиты». Там мы учились и петь, и аккомпанировать, и жить. В 2003 году я попал непосредственно к Айдару Файзрахманову в Государственный ансамбль фольклорной музыки Татарстана, и началась серьезная работа на профессиональном уровне, в том числе и над вокалом. А в 2007 году компания «Барс-Медиа» предложила мне подписать контракт. Сейчас я закончил университет культуры в Казани, но продолжаю заниматься вокалом с Венерой Ганеевой.
— Как вы думаете, в чем секрет невероятной популярности татарской эстрады среди молодежи? На татарских дискотеках в клубах просто яблоку упасть негде!
— Татарские дискотеки – это наше татарстанское ноу-хау. Недавно у клуба «Эрмитаж», где шла именно такая вечеринка, меня остановил какой-то парень и начал расспрашивать, что за звезда сегодня выступает, если такая огромная очередь на входе! Действительно, татарская поп-культура активно развивается, и в этом чувствуется сплоченность татарской нации, молодежи, в первую очередь. Я помню лет 10-13 назад, когда я приезжал в Казань, молодые люди стеснялись говорить на родном языке, чтобы на них не оглядывались с усмешками «фу, колхозник из деревни приехал»! А сейчас все совершенно изменилось – русский и татарский языки абсолютно равны. Сейчас с участием татарских артистов создаются качественные и интересные шоу. Молодые исполнители могут предложить песни в самых разных направлениях музыки, не зацикливаясь только на народных песнях. Очень много сейчас татарской альтернативной музыки, оказалось, что татарские песни – это не только длинные и протяжные напевы, можно исполнять и рэп, и рок, и так далее. Очень много «пищи», и каждый может выбрать то, что ему больше всего по душе. Наверное, популярность татарских вечеринок и дискотек растет, благодаря активному развитию татарского шоу-бизнеса.
— Раяз, вы – дважды становились лауреатом фестиваля «Татар жыры». Насколько я помню – это была мечта вашей мамы, увидеть вас, получающим статуэтку «Алтын Барс»?
— Да, мама всегда говорила: «Улым, когда же ты получишь эту награду?» А я отвечал, что всему свое время, но мечтал увидеть ее счастливые глаза в этот момент. Счастливые глаза матери не зря говорят, как брильянты. Когда я получал эту награду, мама сидела в зале, а потом я привез статуэтку в родную деревню.
С каждым годом профессионализм татарских исполнителей растет. Многие начали работать с живыми оркестрами, отказываться от фонограммы, я знаю, что некоторые певцы вообще раньше не работали вживую. И «Татар жыры» дает нам очень мощный пинок (толчок) к развитию, чтобы мы не стояли на месте!
— Наверное, ваши родители очень гордятся вами?
— Мои родители – очень сдержанные люди. Мой папа – композитор, который написал две мои хитовые песни. Когда я привез ему послушать запись, он сказал: «Молодцы! Хорошо сделали!» Он не сказала, мол, сынок, ты так хорошо спел! А подчеркнул, что хорошая запись – результат работы многих. Он всегда меня так воспитывал, наверное, поэтому у меня никогда не было звездной болезни. В отличие от некоторых певцов, я – человек приземленный и не витаю в облаках. Я очень благодарен своим родителям за такое воспитание. И всегда благодарю Аллаха, за то, что он посылает мне людей, которые мне помогают. Я верю в судьбу, но и при этом считаю, что нужно много работать, если хочешь чего-то добиться.
— Раяз расскажите, как родились две ваши самые известные и любимые песни? Ваш отец написал их специально для вас, когда вы начали строить свою сольную карьеру?
— Эти песни были уже написаны давно. Папа, когда я еще учился в колледже, говорил, что есть хорошая песня, «сынок, если выйдешь на большую сцену, вытащи ее!» А получилось наоборот, песня «Кыр казлары» вытащила меня! Однажды меня пригласили выступить на концерте в честь «Праздника урожая» в Баскет-Холле, где должен быть был тогдашний первый президент республики Минтимер Шаймиев, и спеть эту песню. Организаторы сказали, что сопровождать мое выступление будет видео и танцевальное шоу. На репетиции я этого не видел, а когда я вышел на сцену на празднике, то увидел, что вся постановка про лебедей! Я с трудом спел эту песню, чтоб не расхохотаться! Я пою про диких гусей, а на экране летают лебеди, дети танцуют в костюмах лебедей!
Вообще, я, в первую очередь, обращаю внимание на слова в песне. Песня должна быть со смыслом. Хотя новая песня не может быть лучше или хуже, чем предыдущая, это твое исполнение может быть менее или более удачным.
— Вы выступали в Москве, городах России, районах Татарстана и, конечно же, в Казани. Где комфортнее выступать? Отличается ли публика, например, московская от казанской?
— В Казани выступаешь, как перед профессорами на экзамене. Публика очень хорошо разбирается в музыке, знает всех артистов, бывала на множестве концертов. Чем дальше уезжаешь от Казани, тем публика более раскованная, эмоции выражаются более бурно. Дело в том, что там выступления татарских артистов – редкость. Например, в Тюмени или Нижневартовске такие концерты редкость. Местные татары их очень ждут, ощущение на концерте такие, как будто после засухи полил дождь! Люди аплодируют, радуются, по 5 минут не отпускают тебя со сцены. После таких турне кажется, что в Казани зрители очень сдержанные, так же как и в некоторых районах Татарстана, где не принято свистеть или кричать, выражая свой восторг. В Москве тоже приходят разные люди на концерты, бывает, что некоторые в антракте заглянут в буфет, а потом во втором отделении танцуют во всю, празднуют от души! Вообще, мне приятны любые зрители, а если я вижу, что где-то мне аплодировали, не слишком рьяно, то знаю, значит, я недотянул, и мог сделать лучше.
— Ожидается ли в ближайшем будущем выход нового альбома?
— Мы сейчас готовим материал. До Нового Года я планирую записать несколько треков. И новый аудиоальбом подготовим ближе к весне. А ближе к лету выйдет на DVD видеоальбом сольного концерта, который состоялся 15 ноября.
— Расскажите, как вы общаетесь с поклонниками? Встречаетесь в реальности или общение происходит через интернет? И каким подарком вас можно обрадовать на концерте?
— На сцене я совсем другой человек, нежели в жизни, поэтому предпочитаю общаться в интернете. У меня есть свой фан-клуб, я периодически туда захожу, отвечаю на все вопросы. Очень люблю всех моих поклонников, без них артиста не существует. Если у артиста нет почитателей, значит, он не востребован, и скоро отсеется в условиях жесткой конкуренции. А насчет подарков на концерте, максимум – цветы. Лучший подарок для меня это зал, заполненный до отказа и громкие аплодисменты!
— Раяз, расскажите, свободно ли ваше сердце? Есть ли у вас дети? А если дети есть, заметны ли уже музыкальные таланты?
— Я, слава Богу, женат уже третий год, есть дочка. Супругу зовут Люция, дочь – Венера. У дочки я замечаю музыкальность. Она и поет, и танцует. Ей было всего 8 месяцев, когда она просмотрела целиком концерт «Татар жыры», находясь в зале. Она уже тогда не кричала, не плакала, а пела!
Я думаю, что мне очень помогает то, что человек семейный. Когда много гастролируешь, постоянно в разъездах, очень приятно возвращаться туда, где тебя ждут, любят таким, какой ты на самом деле, а не на сцене. Дома я снимаю не только концертный костюм, но и маску и становлюсь обычным Раязом. Скажу сразу, быть женой Раяза Фасихова очень трудно, это колоссальная работа. Моей жене можно поставить памятник при жизни! У меня очень много песен про разлуку и неразделенную любовь, и мне приходится искусственно вытаскивать эти ощущения из себя, придумывать, представлять, как было бы больно и плохо, если бы у меня не было жены.
96% успеха артиста зависит от его семьи. Когда на душе у артиста все хорошо и спокойно, есть любимый и любящий человек, то и песни получаются красивыми. И мы можем спокойно гастролировать и радовать наших зрителей.