ринат валиуллин эхо москвы биография
Ринат Валиулин
«Новая газета», 30.10. 2005. Статья к 15-летию «Эха»
И МАШИНИСТКА ПЕЧАТАЛА ШАГ… На советском радио были строгие порядки, не то что на «Эхе». Репортаж по памяти
Все познается в сравнении. Поэтому и вспоминается временной «стык» — между Службой иновещания Гостелерадио, где тогда работал, и предложенной мне программой на новой радиостанции в почти диковинном для тех времен частотном FM-диапазоне. До этого ведь были только длинные, средние, особенно приятные сердцу вражеские короткие волны и УКВ. На западных приемниках, которые счастливчики привозили из-за границы, шкала FM, когда ее выбирали, попросту монотонно и почти зловеще шипела.
Мои первые попытки, помимо дикторства, делать что-то свое очень быстро приучили к неукоснительному соблюдению строгой процедуры. Ее соблюдали все, даже «зубры», которых и до иновещания видел только по телевизору в «Международной панораме»: авторский текст, а также полная расшифровка всех записанных тобой голосов для передачи приносились Их сиятельству Зав— отделом. Тот эту кипу бумаг внимательно прочитывал, черкал, правил, сокращал, откладывал на неопределенное время и, наконец, если все правильно и все соответствует, подписывал в перевод. Затем переведенный текст просматривал стилист — как правило, носитель языка, — но уже не столь политически подкованный (у него задачи другого рода). И лишь потом передачу можно было записать для эфира. Именно записать, а не провести ее «вживую». Процесс записи контролировал также проверенный человек — выпускающий редактор, у которого, единственного, был допуск в эфирную зону, куда он уже ближе ко времени начала выпуска отправлялся с записанными километрами пленки.
На «Эхе», особенно в первые годы, все было ровно наоборот. Всех звали Сережами, Петями, Лешами, Славами. Отчества отсутствовали. Все много и многозначительно курили, бегали, тарахтели на печатных машинках, выдавали только что отпечатанные новости в прямой эфир и опять куда-то убегали…
Вечером 9 октября 1990 года, поставив на магнитофон эфирной студии на Никольской огромный «блин» своей первой «эховской» передачи, я по привычке и с некоторым волнением протянул сидевшему за пультом Сергею Корзуну примерно с десяток страниц ее текста. Мол, думаю, пусть хоть за пять минут до эфира прочитает его, может, что вычеркнет, сократит, наконец, снимет к чертовой матери.
Взгляд главного редактора задержался на верхней части самой первой страницы секунды полторы, максимум — две. Затем последовал какой-то неопределенный кивок головы, что-то типа «угу!», и текст был возвращен в руки автора, который в тот самый момент понял, что такое прямой эфир, и, надеюсь, навсегда забыл, что такое цензура. А ведь печатал, старался, буковка к буковке. Обидно.
Валиулин Ринат Фаритович
Бывший заместитель главного редактора ЭХО Москвы, журналист обозреватель радиостанции Свобода.
Национальность
Биография
Валиулин Ринат Фаритович родился 23 октября 1960 года в Москве. Он отучился в Государственном лингвистическом университете им. Мориса Тореза, где считался перспективным студентом. Ринат в совершенстве знает несколько иностранных языков, что не раз помогало ему в карьере.
Долгое время Ринат Валиулин работал на радиостанции Эхо Москвы, но потом перешел на радио Свобода. Сам Ринат рассказывает о том, каким проверкам подвергалась его биография для того, чтобы попасть на эту радиостанцию.
— Меня попросили назвать всех родственников, девичью фамилии матери и так далее. Проверка была такая же серьезная, как, полагаю, в свое время проверял КГБ. Меня проверили со всех сторон, чему я очень рад, потому что, стало быть, я абсолютно чист и с той стороны тоже: не только КГБ теперь проверил, но и ЦРУ, — вспоминает журналист.
На радиостанции Свобода хотели перемен и обещали Валиулину полную свободу действий, но все обещания оказались пустыми словами. Все решения приходилось согласовывать с американским начальством. Его уволили по выдуманным причинам, сказав, что он не сработался с коллективом. Так, революционные изменения на Свободе Валиулину не удались.
— Я в профессии прошел полный круг, и это смешно: в 1984 году я начал работать на советском «Иновещании», а закончил уже на американском «иновещании». И через 25 лет я решил «соскочить». Три месяца ничего не делал, искал другие амплуа – не в журналистике. А потом меня позвал главный редактор Эха Москвы Алексей Венедиктов. Сейчас я занимаюсь оценкой качества программ, выходящих в эфир. Я слушаю эфир – какой-то сегмент, — рассказывает Ринат Валиулин.
Московский государственный лингвистический университет им. Мориса Тореза, переводческий факультет.
Опыт работы: Служба Иновещания Гостелерадио СССР, — диктор иновещания на португалоговорящие страны Европы и Африки 1990-1996 ЗАО «Эхо Москвы» — автор и ведущий еженедельных программ «Что старенького?», «История Босса-новы».
— ведущий обзоров инопрессы.
— ведущий утренних и дневных отрезков эфира.
1996-1998.
Первый канал российского телевидения, еженедельная аналитическая программа «Время» — специальный корреспондент.
Корпорация «Радио АРТ», FM.
Ринат Валиулин
«Новая газета», 30.10. 2005. Статья к 15-летию «Эха»
И МАШИНИСТКА ПЕЧАТАЛА ШАГ… На советском радио были строгие порядки, не то что на «Эхе». Репортаж по памяти
Все познается в сравнении. Поэтому и вспоминается временной «стык» — между Службой иновещания Гостелерадио, где тогда работал, и предложенной мне программой на новой радиостанции в почти диковинном для тех времен частотном FM-диапазоне. До этого ведь были только длинные, средние, особенно приятные сердцу вражеские короткие волны и УКВ. На западных приемниках, которые счастливчики привозили из-за границы, шкала FM, когда ее выбирали, попросту монотонно и почти зловеще шипела.
Мои первые попытки, помимо дикторства, делать что-то свое очень быстро приучили к неукоснительному соблюдению строгой процедуры. Ее соблюдали все, даже «зубры», которых и до иновещания видел только по телевизору в «Международной панораме»: авторский текст, а также полная расшифровка всех записанных тобой голосов для передачи приносились Их сиятельству Зав— отделом. Тот эту кипу бумаг внимательно прочитывал, черкал, правил, сокращал, откладывал на неопределенное время и, наконец, если все правильно и все соответствует, подписывал в перевод. Затем переведенный текст просматривал стилист — как правило, носитель языка, — но уже не столь политически подкованный (у него задачи другого рода). И лишь потом передачу можно было записать для эфира. Именно записать, а не провести ее «вживую». Процесс записи контролировал также проверенный человек — выпускающий редактор, у которого, единственного, был допуск в эфирную зону, куда он уже ближе ко времени начала выпуска отправлялся с записанными километрами пленки.
На «Эхе», особенно в первые годы, все было ровно наоборот. Всех звали Сережами, Петями, Лешами, Славами. Отчества отсутствовали. Все много и многозначительно курили, бегали, тарахтели на печатных машинках, выдавали только что отпечатанные новости в прямой эфир и опять куда-то убегали…
Вечером 9 октября 1990 года, поставив на магнитофон эфирной студии на Никольской огромный «блин» своей первой «эховской» передачи, я по привычке и с некоторым волнением протянул сидевшему за пультом Сергею Корзуну примерно с десяток страниц ее текста. Мол, думаю, пусть хоть за пять минут до эфира прочитает его, может, что вычеркнет, сократит, наконец, снимет к чертовой матери.
Взгляд главного редактора задержался на верхней части самой первой страницы секунды полторы, максимум — две. Затем последовал какой-то неопределенный кивок головы, что-то типа «угу!», и текст был возвращен в руки автора, который в тот самый момент понял, что такое прямой эфир, и, надеюсь, навсегда забыл, что такое цензура. А ведь печатал, старался, буковка к буковке. Обидно.
Ринат Валиуллин
Биография
Книги российского писателя Рината Валиуллина давно покорили современного читателя, неравнодушного к яркому самобытному слогу и новизне сюжета. Романы литератора прочно вошли в список бестселлеров и удостоены хвалебных рецензий самых строгих критиков. «Где валяются поцелуи», «Девушка по имени Москва», «Состояние — Питер» — сами названия его романов уже аллегоричны и обещают увлекательное чтение. Валиуллина называют автором изящных цитат и первооткрывателем стиля «сенсорной поэзии».
Детство и юность
Ринат Рифович Валиуллин родился 29 ноября 1969 года в городе Салават, Башкортостан. Родители будущего писателя — простые рабочие: мать Минирайхана Гимадельисламовна трудилась крановщицей, отец Риф Закариевич — кузнецом на машиностроительном заводе.
С ранних лет мальчик оказался в плену устного творчества: родители читали ему на ночь сказки, которые он обожал. Позже старший брат Альберт помогал овладеть азбукой, научил читать. Любовь к книжкам получила дальнейшее развитие и в школе. С легкой руки учительницы Раисы Николаевны Ринат проникся литературой и полюбил ее на всю жизнь.
Прежде чем понять, с какой профессией он хочет связать свою жизнь, Ринат перепробовал не одно занятие. В 1987 году, окончив школу, юноша уехал в Санкт-Петербург к старшему брату — тот уже учился в одном из университетов Северной столицы. Провалив вступительные экзамены на филфак СПбГУ, Ринат отправился в армию. По возвращении начал трудовую биографию — работал и официантом, и разнорабочим, и дворником, и даже художником-оформителем (Ринат изучал изо еще в школьные годы).
Случайная поездка в Испанию изменила его жизнь: парень решил изучать язык этой страны и поступил в СПбГУ на отделение испанского языка. Сразу по окончании магистратуры в 2000 году молодому специалисту предложили поработать на кафедре — преподавать испанский и итальянский языки.
Преподавать пришлось преимущественно женской аудитории. По словам автора, первое время приходилось даже немного смущаться, но именно это повышенное внимание очаровательных слушательниц подтолкнуло его к творческому самовыражению. Первыми из-под пера Рината Валиуллина вышли стихотворные строки.
Книги
Первые книги Валиуллина — поэтические сборники «Первый завтрак» (2009), «Варварство» (2010), «Песни открытых форточек» (2011).
В 2013 году литератор публикует первый роман «Кулинарная книга», в котором описал авторское видение «рецептов» человеческого счастья и отношений между женщинами и мужчинами. Но главное, от чего пришли в восторг читатели — от самобытных цитат, которые так и хотелось «вытащить» из контекста и смаковать отдельно. Например:
«Даже одинокому человеку необходимо побыть одному. Одному из тех, кого могут любить».
Следом, в том же 2013-м, выходит новый роман автора с забавным названием «Где валяются поцелуи. Париж». В книге рассказаны истории Фортуны и Павла, встреча которых стала загадочным событием, изменившим их жизнь. Но, несмотря на всю идиллию, мысли их строятся абсолютно по-разному. Украшением романа опять же стали емкие и остроумные цитаты. И «Кулинарная книга», и «Где валяются поцелуи» стали бестселлерами. Успех вдохновил писателя на новые произведения.
Ринат Валиулин
«Новая газета», 30.10. 2005. Статья к 15-летию «Эха»
И МАШИНИСТКА ПЕЧАТАЛА ШАГ… На советском радио были строгие порядки, не то что на «Эхе». Репортаж по памяти
Все познается в сравнении. Поэтому и вспоминается временной «стык» — между Службой иновещания Гостелерадио, где тогда работал, и предложенной мне программой на новой радиостанции в почти диковинном для тех времен частотном FM-диапазоне. До этого ведь были только длинные, средние, особенно приятные сердцу вражеские короткие волны и УКВ. На западных приемниках, которые счастливчики привозили из-за границы, шкала FM, когда ее выбирали, попросту монотонно и почти зловеще шипела.
Мои первые попытки, помимо дикторства, делать что-то свое очень быстро приучили к неукоснительному соблюдению строгой процедуры. Ее соблюдали все, даже «зубры», которых и до иновещания видел только по телевизору в «Международной панораме»: авторский текст, а также полная расшифровка всех записанных тобой голосов для передачи приносились Их сиятельству Зав— отделом. Тот эту кипу бумаг внимательно прочитывал, черкал, правил, сокращал, откладывал на неопределенное время и, наконец, если все правильно и все соответствует, подписывал в перевод. Затем переведенный текст просматривал стилист — как правило, носитель языка, — но уже не столь политически подкованный (у него задачи другого рода). И лишь потом передачу можно было записать для эфира. Именно записать, а не провести ее «вживую». Процесс записи контролировал также проверенный человек — выпускающий редактор, у которого, единственного, был допуск в эфирную зону, куда он уже ближе ко времени начала выпуска отправлялся с записанными километрами пленки.
На «Эхе», особенно в первые годы, все было ровно наоборот. Всех звали Сережами, Петями, Лешами, Славами. Отчества отсутствовали. Все много и многозначительно курили, бегали, тарахтели на печатных машинках, выдавали только что отпечатанные новости в прямой эфир и опять куда-то убегали…
Вечером 9 октября 1990 года, поставив на магнитофон эфирной студии на Никольской огромный «блин» своей первой «эховской» передачи, я по привычке и с некоторым волнением протянул сидевшему за пультом Сергею Корзуну примерно с десяток страниц ее текста. Мол, думаю, пусть хоть за пять минут до эфира прочитает его, может, что вычеркнет, сократит, наконец, снимет к чертовой матери.
Взгляд главного редактора задержался на верхней части самой первой страницы секунды полторы, максимум — две. Затем последовал какой-то неопределенный кивок головы, что-то типа «угу!», и текст был возвращен в руки автора, который в тот самый момент понял, что такое прямой эфир, и, надеюсь, навсегда забыл, что такое цензура. А ведь печатал, старался, буковка к буковке. Обидно.