стихи актрисы любови соколовой
Как лучшая мама советского кино лишилась единственного сына: Несчастливая судьба одной из самых снимаемых в СССР актрис Любови Соколовой
Получайте на почту один раз в сутки одну самую читаемую статью. Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте.
В первые 20 лет жизни Любовь Соколова чувствовала себя любимицей Фортуны. Она выросла в Иваново, ее отец был столяром-краснодеревщиком, а мать – директором магазина. Никто в ее семье не имел отношения к миру искусства, но Люба с самого детства мечтала стать артисткой. В 5 лет она уже устраивала домашние спектакли, в школе участвовала в художественной самодеятельности, посещала драмкружок, в 10-м классе исполнила роль в спектакле «Женитьба», в 16 лет впервые вышла на сцену местного театра музыкальной комедии, где декламировала стихи. Окончив школу, она отправилась в Ленинград, поступила в пединститут и в актерскую школу при киностудии «Ленфильм» к самому Сергею Герасимову, выдержав конкурс в 1200 человек и попав в число 22-х счастливчиков.
Испытание блокадой
В актерской школе вместе с ней учился Георгий Араповский, который начал за ней ухаживать и в буквальном смысле носил на руках. В мае 1941 г. они поженились, Люба переехала из общежития к мужу. А через месяц началась война. Ее супруга из-за слабого зрения в армию не призвали, вместе с ним и его матерью Соколова трудилась на авиационном заводе, где изготавливали детали для военных самолетов. Вокруг Ленинграда замкнулось блокадное кольцо. Киношколу закрыли, мечты об актерском будущем пришлось оставить. Они сутками пропадали в цеху, падая в обмороки от голода.
Сначала ушла из жизни свекровь, потом не стало и мужа Соколовой. Она сама чудом выжила. Когда блокада была частично снята, Любовь получила эвакуационный билет и по Дороге жизни под постоянными бомбежками выбралась из Ленинграда. Вернулась в Иваново, а потом по совету матери отправилась в Москву. Там она узнала, что блокадников принимают в вузы без вступительных экзаменов, и она выбрала ВГИК. Институт тогда находился в эвакуации в Алма-Ате, Соколова добиралась туда 2 недели, но усилия были не напрасными – ее приняли на курс Бориса Бибикова и Ольги Пыжовой.
Четверть века счастья
В 1943 г. ВГИК вернулся в Москву, через 3 года Любовь Соколова завершила учебу и поступила в штат Театра-студии киноактера. Поначалу она не только выступала в театре, но и жила там – спала в гримерке на составленных вместе стульях. Первое время она снималась в кино в таких крохотных ролях, что ее имя часто даже не упоминалось в титрах. Но молодая актриса соглашалась на все предложения и с головой ушла в работу, даже не думая об устройстве личной жизни. Только в 37 лет на съемках фильма «Хождение по мукам» она позволила себе ответить на ухаживания, тем более что интерес к ней проявил человек незаурядный – начинающий режиссер Георгий Данелия. Он был моложе нее на 9 лет, на тот момент он еще не снял ни одного своего фильма, его имя еще не гремело на весь Союз, но все это было для нее совсем не важно. Они начали жить в гражданском браке, в 38 лет актриса впервые стала матерью, подарив мужу сына Николая.
В тот период она часто отказывалась от больших ролей, чтобы не оставлять надолго семью. Она с упоением занималась домашними хлопотами и воспитанием сына и совершенно не думала о том, что это может как-то препятствовать ее кинокарьере. Тем более, Соколова всегда много снималась, хоть и в небольших ролях, но у самых известных режиссеров. Соколова стала одной из самых снимаемых советских актрис, в разных источниках указываются разные цифры – от 180 до 380 киноролей. В любом случае, она стала рекордсменкой по количеству эпизодов и ролей второго плана.
За несколько минут экранного времени актриса успевала проживать целиком судьбы своих героинь, и даже в крохотных эпизодах запоминалась зрителям. Известность пришла к ней уже в зрелом возрасте, и чаще всего ей предлагали роли матерей главных героев. Будучи человеком добрым, открытым и отзывчивым, актриса наделяла этими качествами и своих героинь, наотрез отказываясь от отрицательных ролей.
О своей семейной жизни актриса позже рассказывала: « Данелия – творческий и увлекающийся человек. Жизнь с ним была совсем не гладкой и счастливой, хоть и прожили мы 26 лет. Он мог пропасть на несколько дней из дома, мог сильно выпить, увлечься другой женщиной. О его романе с писательницей Викторией Токаревой говорила вся Москва – я старалась этого не видеть и не знать. Мэричка, свекровь моя любимая, меня уговаривала, утешала: у тебя сын растет. Я все терпела. Поплачу, поплачу – и дальше живу ».
Личный ад «всесоюзной киномамы»
Они расстались, когда режиссер в очередной раз увлекся другой женщиной и принял решение уйти из семьи. Соколова нашла в себе силы принять его выбор и попрощаться мирно. Но тут случилась беда, которая выбила у нее почву из-под ног: в возрасте 26 лет их сын ушел из жизни при загадочных обстоятельствах. Друзья обнаружили его бездыханным в квартире с телефонной трубкой в руках. Причина не установлена до сих пор.
Как Любови Соколовой удалось справиться с этой потерей – знала только она сама. В 64 года актриса осталась в одиночестве, но и тут не опустила рук и выстояла. Пережить боль ей помогли невестка и внучка. Как всегда, утешение и спасение она находила в работе. Ее называли главной советской киномамой, ее экранными детьми стали десятки самых известных советских актеров. Остается только догадываться о том, что Соколова чувствовала, в очередной раз играя материнские чувства и не имея возможности излить их на собственного ребенка.
20 лет назад одна из самых снимаемых и узнаваемых отечественных актрис ушла из жизни, не дожив полутора месяцев до своего 80-летия. В Доме кино готовился ее юбилейный вечер, но он так и не состоялся. Уже после ее ухода обнаружили дневники Любови Соколовой, и эти записи заставляют еще раз поразиться удивительной силе духа этой несгибаемой и невероятно светлой женщины. Она писала: « Обижаться никогда и ни на кого нельзя – ни на судьбу, ни на Всевышнего. Что Господь дает, тому и радоваться надо. А силы… Любить надо. Тогда и силы будут. Любить, несмотря ни на что, всех и все, что нас окружает. Я радуюсь каждому новому дню, солнцу, деревьям, цветам, добрым людям, которые, слава Богу, окружают меня ».
Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми:
Однажды Данелия сказал: «Чтобы завтра тебя тут не было». Оказалось, он женится. Актриса собрала вещи, поцеловала его, и ушла
Ей многое пришлось испытать. И ленинградскую блокаду, и потерю любимого мужа. На грани отчаяния Любовь Соколова столкнулась с настоящим чудом, в которое свято верила всю свою жизнь. Ей удалось завоевать народное признание и известность, встретить большую любовь, пережить предательство, а потом лишиться самого дорогого.
Но невзгоды не сломили ее. Она находила в себе силы отдавать всю себя работе и заботе о близких людях. «Всесоюзная мама», «мамочка»,— она и сегодня есть и остается одной из самых любимых русских актрис.
Когда началась война, Люба уже была студенткой Ленинградского педагогического института, и одновременно посещала актерский курс Сергея Герасимова в школе-студии при «Ленфильме».
Здесь же встретила свою первую любовь — Григория Араповского. Высокий, широкоплечий красавец. Интеллигент из обеспеченной семьи. Они полюбили друг друга и поженились, мечтая о большой дружной семье. Но их счастье оборвала война. Гришу на фронт не взяли по состоянию здоровья. Когда фашисты взяли город в кольцо, молодые супруги пошли работать на завод.
Люба Соколова в юности
Вот только простоять долго у станка он не смог. Голодные обмороки происходили всё чаще, молодой сильный мужчина таял на глазах. Люба из-за всех сил ухаживала за обессиленным мужем, отдавая ему и свою долю пайка. Но это его не спасло.
Став вдовой, Любовь ушла из дома, в надежде сгинуть вслед за ним. Она стояла, закрыв глаза, когда услышала чей-то голос: «Ты будешь жить долго и тебя будут любить люди». Очнувшись, молодая женщина увидела перед собой лицо старика, так похожее на лик Николая Чудотворца.
Любовь Сергеевна будет помнить ту историю всю жизнь. Этому святому она будет молиться до конца своих дней, его именем назовет сына, вот только счастья ему это не принесет.
После окончания блокады, Соколова уехала на родину в Иваново, чтобы оправиться от пережитого. Восстановившись, приехала в Москву, поступать во ВГИК. Ее карьера актрисы начнется в 1946 году с Театра киноактера, этому же театру она отдаст всю свою жизнь.
Через два года состоится и ее дебют на экране. В картине «Повесть о настоящем человеке», Соколовой достанется небольшая, но очень заметная роль медсестры. Всего за всю свою карьеру народная артистка снялась в нескольких сотнях фильмах, и была занесена в книгу рекордов Гиннеса, как самая снимаемая актриса.
После потери первого мужа, Любовь Сергеевна еще долго не думала о мужчинах, буквально поставив на себе крест. Но в 38 лет, на съемках кинокартины «Хмурое утра» она встретила ЕГО. Свою большую любовь, отца своего единственного сына, интеллектуала и человека с огромным чувством юмора Георгия Данелию.
По словам самой Соколовой, поначалу она даже не смотрела в его сторону. Худенький, неказистый грузин совсем ей не нравился, к тому же он был младше почти на 10 лет. Актриса как могла отбивалась от натиска Георгия. Но устоять перед его обаянием было просто невозможно, она сдалась.
Поселившись в его квартире, Люба целиком погрузилась в семейную жизнь. Актрисе очень нравилось быть просто женщиной, — заниматься домашним хозяйством, заботиться о муже, готовить вкусную еду, наводить уют. Редкой красоты женщину приняли и в грузинском семействе мужа. Она была необыкновенно счастлива, ей казалось так будет всегда.
Первые нехорошие звоночки начались в их семье после того, как Георгий узнал, что Люба беременна. Режиссер не хотел ребенка, но женщина всё-равно родила Коленьку.
Георгий Данелия с сыном Николаем
Даже после рождения сына, Данелия не спешил заключать брак, а Любовь очень этого хотела. С каждым годом популярность мужа набирала обороты, он становился знаменитым, востребованным режиссером. В то время, как сама актриса частенько отказывалась от серьезных ролей в пользу мужа и ребенка. Ей хотелось быть с ними каждую минуту.
26 лет продолжалась их совместная жизнь. О многочисленных романах мужа артистка знала, но терпела. Но и такой странной семейной жизни скоро пришел конец. По словам близкой подруги актрисы Лидии Смирновой, которой Люба доверяла все свои секреты, в один из дней Георгий попросил жену собрать вещи и покинуть его квартиру.
На тот момент Соколовой было уже за 60 лет, она собрала вещи и переехала в свою небольшую квартиру, которую получила еще в начале карьеры. Народная любимица никого не упрекала, не жаловалась и уж точно никогда не говорила о своем бывшем муже плохо. Просто так случилось. Нужно было жить дальше, тем более работа, которая была у актрисы всегда, ей в этом помогала.
Спустя год к Соколовой пришла настоящая беда. Николай рано женился и давно жил отдельно от родителей. В тот день его телефон не отвечал на звонки матери. Женщина забила тревогу. И не зря, её сына нашли в квартире без признаков жизни.
Любовь Сергеевна никогда не выносила семейные радости и печали за порог дома. Пережить трагедию тогда ей снова помогла работа и невестка Маша. Вдова и внучка Рита до последнего дня заботились об актрисе, и никогда не оставляли её одну.
Любимая актриса Любовь Серггевна Соколова
Все те, кто был лично знаком с актрисой утверждают, — Любовь Соколова и в жизни была такой же, как на экране: доброй, отзывчивой, мягкой. За всю свою жизнь она побывала «мамой» сотни известных актеров- Валерия Золотухина и Олега Янковского, Юрия Соломина и Никиты Михалкова, Ирины Муравьевой и Барбары Брыльска.
Как здорово, что и в настоящей жизни эта замечательная женщина смогла познать счастье материнства и до конца своих дней быть нужной кинематографу. Она ушла тихо, без мучительных болезней, за 1,5 месяца до своего 80-летия. Летом 2001 года её доброе сердечко перестало биться.
Любовь Соколову от голодной гибели в блокадном Ленинграде спасло чудо
«В блокаде Любовь Сергеевна потеряла свою первую семью. Но нашла силы жить и стала одной из самых узнаваемых актрис своего поколения. В историю кино Соколова вошла как мастер эпизода, «всесоюзная мама»… А вот история с ее собственным сыном от режиссера Георгия Данелии закончилась трагически», — рассказывает автор книги об актрисе, режиссер, писатель, сценарист Каринэ Фолиянц.
Так получилось, что последнюю роль в кино Любовь Соколова сыграла в 2000 году в моей картине «Муки любви» (она вышла под названием «Вальс на прощание»). В фильме был эпизодический, но важный персонаж — бабушка, торговавшая цветами. Не просто бабушка, а воплощение Добра, самой России. Она единственная понимала главного героя, плакала и страдала вместе с ним. Когда встал вопрос выбора актрисы, я сразу подумала про Любовь Сергеевну. Смущало одно: картина малобюджетная, я не знала, как озвучить более чем скромный гонорар легендарной актрисе. Но Соколова о деньгах даже не спросила! Только поинтересовалась, о чем сценарий, и сразу дала согласие. Это черта актеров старой школы, старой гвардии. Главное — интересный материал…
Работала она превосходно. Пела в кадре романс собственного сочинения. А в перерывах много рассказывала о себе. Озвучить героиню актрисе не довелось — она ушла из жизни, когда я еще монтировала фильм. И неожиданно мне предложили написать книгу о ней. Я с радостью согласилась. Любовь Сергеевна была очень Настоящая. Своя. Если бы не эта наша встреча, я бы, наверное, не сняла свою популярную картину «Серафима прекрасная», которую любят простые люди, — тоже про сильную русскую женщину. Именно Любовь Сергеевна подвела меня к мысли, что зритель не терпит фальши, ему нужны истории о людях добрых и честных. А она была именно такой. Читатели очень тепло приняли книгу. Она называется «Любовь Соколова, королева эпизода». И это действительно так.
Подарок от Кадочникова носила как оберег
Ролей у нее было немыслимо много — 389, это абсолютный актерский рекорд, в этом качестве Любовь Сергеевна отмечена в Книге рекордов Гиннесса. Но крупных работ у всенародно любимой артистки всего три — в картинах «Путь к причалу», «История Аси Клячиной, которая любила, да не вышла замуж» и «Три сестры». Первой ее заметной ролью стала Варвара в картине Александра Столпера «Повесть о настоящем человеке» (1948 год). Роль маленькая, но партнером был сам Павел Кадочников. Он подарил начинающей актрисе иконку, и с тех пор она всегда ее носила с собой как оберег. Не забывала она и уроки мастерства от Кадочникова. Чтобы сыграть Маресьева — летчика с обмороженными ногами, Павел Петрович перед съемкой набивал валенки шишками и целый день так ходил. Боль была жуткой — но так он добивался от самого себя достоверности в этом образе. Свой эпизод правдиво сыграла и Соколова, ее в этой роли заметили. Правда, в последующие восемь лет она снималась всего дважды — просто пять из них Любовь Сергеевна проработала в труппе Драматического театра Группы советских войск в Германии. Зато когда в 1956 году вернулась в Москву, роли посыпались как из рога изобилия. Соколова сыграла в таких знаковых картинах, как «Летят журавли», «Тихий Дон», «Хождение по мукам», «Баллада о солдате»… А в 1960-м сыграла мать Васи в совместной картине своего второго супруга Георгия Данелии и режиссера Игоря Таланкина «Сережа». Первую роль матери в кино.
Сколько потом было сыграно этих матерей… И сыграно так, что актриса для нескольких поколений стала настоящей «киномамой». Во время озвучания картины «Люди на земле» второй режиссер, разыскивая Любовь Сергеевну, крикнул: «Никто не видел всесоюзную маму?» И все сразу поняли, о ком идет речь. Казалось, что играть матерей в кино было определено ей самой судьбой. «Сережа», «Путь к причалу», «Я шагаю по Москве», «Мать и мачеха», «История Аси Клячиной…», «Доживем до понедельника», «Самая обаятельная и привлекательная» и, конечно, мама Нади из «Иронии судьбы, или С легким паром!». Получив приглашение в эту картину, Соколова радовалась, что предстоит сыграть характерную комедийную роль — именно так она была выписана в сценарии. И на репетициях Рязанов ее просил: «Смешнее! Еще смешнее!» Но на премьере смешных сцен Любовь Сергеевна не увидела. Вырезали их… Видимо, картина из острокомедийного перешла в лирическое русло. И в новой концепции гротеск в образе матери стал неуместным. Поэтому обожаемый зрителями фильм для самой Соколовой любимым не стал — она жалела, что осталась без комедийной роли. В «Иронии судьбы. » Любовь Сергеевна сыграла настоящую ленинградскую интеллигентку. Образ которой, возможно, списала со своей первой свекрови…
Еще в детстве получила пророчество от цыганки
Ленинград для Соколовой не был родным городом. Любовь появилась на свет 31 июля 1921 года (в этом году актрисе исполнилось бы сто лет) в Иваново-Вознесенске, где поколениями жили ее предки. Бабушка по матери была крестьянкой и родилась еще при крепостном праве. Красавица приглянулась барину, и тот взял девушку силой. Она забеременела. Так на свет появилась старшая тетка Соколовой. Потом бабушка вышла замуж за лавочника, у них родились еще дети, в том числе мать актрисы Прасковья. До революции Прасковья служила горничной у местных фабрикантов, а после начала работать в сфере торговли. Ее супругом стал Сергей Соколов, столяр-краснодеревщик. Семья была дружной и счастливой, о родителях и младших братьях Любовь Сергеевна отзывалась с любовью и нежностью. Но при этом о детских годах актриса вспоминала так: «Часто, оставшись одна в нашем маленьком домишке в Иваново, я уносилась сердцем и мыслями куда-то вдаль, подальше от тревожного тоскливого гудка… Я чувствовала, что должна куда-то уехать, познать что-то большое и трагическое, — и это меня пугало и манило». Она мечтала о будущем, как мечтают многие девчонки в ее возрасте, но именно наличие таланта (который, как говорят, на одну треть — интуиция) подсказывало ей, что будущее это безоблачным не будет. Оставаясь дома, Любочка открывала старинный сундук, из которого доставала все содержимое, и творила для себя наряды. Больше всего ей нравилось разыгрывать эффектные сцены смерти перед зеркалом в прихожей. Ей казалось, что в этот «последний миг жизни» она особенно красива, и еще хотелось, чтобы ее пожалели. Позже она разучилась себя жалеть. Просто это были ее первые — совершенно неосознанные — актерские этюды.
Однажды Любочка за воротами повстречала цыганку, и та предложила погадать по ладони. Сказала: «Ты будешь знаменитой!» Соколова запомнила это предсказание. Тщеславной она не была, но мечтала о сцене, грезила театром. В школьной театральной студии дела у нее шли неплохо, и за роль Агафьи Тихоновны в гоголевской «Женитьбе» Любочка была премирована поездкой в Киев. Но поступать на актерский не решилась. Зато по совету любимой учительницы по литературе отправилась в Ленинградский педагогический институт на филфак. И триумфально сдала экзамены.
Осенью в Ленинграде объявили набор в актерскую школу Сергея Герасимова. Конкурс был огромным. Как потом написали в одной ленинградской газете: «Из 1200 подававших заявление к экзамену были допущены 360 человек, приняты 22 человека. Среди них рабочий Рубер, монтер Лебедев, студентка Соколова…» Люба в ту пору была красавицей: прозрачно-голубые глаза, вьющиеся волосы, заплетенные в тугие косы, — редкая, подлинно русская красота. Из недостатков — чуть отличавшийся от столичного ивановский говор. «Но это мы легко устраним», — решил Сергей Аполлинариевич. Люба успешно совмещала учебу на филфаке и в актерской школе, умудрялась подрабатывать, еще и по театрам, музеям бегала. А апофеозом всех этих счастливых обстоятельств стала первая настоящая любовь.
Своего будущего мужа Георгия Араповского Соколова встретила в актерской школе. Он был старше на десять лет. Высокий, статный. В мае 1941-го они поженились, и Люба из общежития перебралась в квартиру к Георгию. Попала в семью настоящих ленинградских интеллигентов: мать — заведующая библиотекой, отец — бывший директор фабрики (правда, отсидевший десять лет как «враг народа»), младший сын — студент консерватории. В семье помнили Скрябина, который приходил к ним в дом. А если рядом не было чужих — рассказывали и о мазурке, которую друзьям семьи доводилось танцевать на императорских балах. О дворянском происхождении в те времена не распространялись. А Араповские корнями и не кичились, приняли Любу с открытым сердцем. Счастье Соколовой в новой семье, казалось, было полным и нерушимым. Но через месяц с Балтийского вокзала на фронт провожали брата мужа, скрипача. Больше его никто не видел.
Самого Георгия не призвали: у него было очень слабое зрение, да еще и нестандартный для тех времен рост — 195 сантиметров. Пока оставалась возможность выехать, Люба уговаривала новых родственников покинуть город, но свекровь наотрез отказалась. Вскоре киношкола закрылась, а жители города вышли на работы… Сперва Люба рыла противотанковые рвы под Ленинградом, потом с мужем и свекровью трудилась на авиационном заводе слесарем, вытачивала детали для военных самолетов и двери железных печурок, которыми согревались оставшиеся без отопления ленинградцы. Из цеха порой не выходили сутками, работали до тех пор, пока не отказывали руки или не настигал голодный обморок. По рабочим карточкам получали 250 граммов хлеба на человека в сутки.
Загадочная встреча
В день рождения Люба со свекровью отправились в пригород на рынок, чтобы раздобыть хоть что-то из еды. Пока ждали обратный поезд, к ним подошел незнакомый мужчина в одежде рабочего, кареглазый, с бородкой. Посмотрел пристально на Любу и вдруг сказал: «Есть тебе придется вот по стольку (и показал кончик пальца), но останешься жива и будешь счастлива». — «Ах, какой вы ей подарок сделали! — воскликнула свекровь. — Ведь у Любы день рождения». — «Вот и хорошо… — продолжил незнакомец. — Только выучи, девочка, молитву «Отче наш» и еще вот эти слова…» Он произнес фразу по-немецки. Как Люба выяснила позже, она означала «помоги мне, мать». На прощание незнакомец сказал: «Зовут меня дядя Николай, и если будет что-то очень нужно, обратись ко мне». После чего скрылся за стоявшим неподалеку забором. «А ведь это Николай Чудотворец был!» — как сквозь сон услышала Люба голос свекрови. Соколова бросилась бежать к тому забору, но за ним не увидела ничего, кроме голого пустыря… Когда вскоре после этого случая Любовь оказалась в храме на Фонтанке, была потрясена, узнав на одной из икон того самого незнакомца.
Молитву Люба выучила, как и немецкую фразу, которая и помогла ей выжить. Позже она вспоминала: «Осенью 41-го я ездила в пригород, где издавна и до тех пор еще жили наши российские немцы. Произносила те слова, которым Николай Угодник научил. Мне вручали лопату и пускали на огород. Я там поработаю, и глядишь, то несколько картофелин дадут, то морковки или свеколки, а то и молочка нальют… «Кормилица ты наша!» — восклицала свекровь. Зимой стало хуже. Дома выгорали от коптилок, возле которых пытались согреться жители. По улицам люди еле передвигались от голода и от того, что обматывали ноги одеялами, становясь похожими на бесформенные тюки».
Люба, пытаясь подбодрить родных, говорила: «Ничего, скоро Невский запляшет огнями!» Но свекровь возражала: «Не огнями — мертвецами!» Еще она говорила: «Любочка, прости, но, если я уйду, я тебе сына не оставлю!» Так и вышло: Георгий угас следом за матерью. Обессиленная Люба осталась с двумя окоченевшими телами в пустой холодной квартире и не знала, что делать… Ей всего-то было двадцать лет. О похоронах и речи не могло быть — в блокадные зимы людей хоронить было некому. И тогда Люба сложила свои пожитки в чемоданчик и, волоча его на веревке по обледенелым улицам, пошла к бывшим однокурсницам в общежитие… Слава богу, девочки оказались на месте. Топили роялем, разломав его на куски. А питались затирушкой из снега и муки. Молодой организм сдюжил, пророчество незнакомца сбылось — Соколова выжила. Когда частично была снята блокада, она получила эвакуационный билет. А прибыв на Финляндский вокзал, увидела страшную картину: сотни людей сидели и лежали неподвижно. Казалось, они спят, но это были трупы, которые свозили сюда со всего города. Сама же Люба с подругами погрузилась в грузовичок и Дорогой жизни по Ладоге под непрерывными бомбежками добралась до «большой земли»… Всю оставшуюся жизнь гастрольные поездки в Ленинград стоили Соколовой огромных душевных сил — слишком много скорби и ужаса было связано с этим прекрасным городом…
На восстановление блокадников повезли в Ярославль. Самым трудным в первые дни оказалось не набрасываться на еду. Изголодавшиеся люди не могли переварить даже пшенную кашу, у многих открывалась жуткая рвота, иные умирали, досыта наевшись. Но Люба и это вынесла. И вскоре отправилась в родное Иваново, где, к бесконечной своей радости, застала мать. Остальных членов семьи война раскидала…
Оправившись от пережитого, Люба вновь задумалась об учебе. И в начале лета 42-го года поехала в Москву, спрятавшись в грузовике под тюками с тканями: мать Соколовой сопровождала партию ивановского ситца и у нее был пропуск в столицу, жившую по законам военного времени. В Москве девушка хотела узнать, как ей поступить во ВГИК. Она слышала, что блокадников принимают в институты без экзаменов. Любовь даже попала на прием к министру кинематографии Большакову, где получила разрешение на обучение. Правда, самого института в Москве не оказалось — его эвакуировали в Алма-Ату. Больше двух недель Соколова добиралась на поездах. И вот наконец мечта сбылась: она стала студенткой ВГИКа, на курсе знаменитых педагогов Бориса Бибикова и Ольги Пыжовой.
Легкой жизни не было и в Алма-Ате, от которой война, казалось бы, так далеко. Скудных студенческих пайков катастрофически не хватало. Еду выдавали по талонам, а в столовой кормили той же затирухой, которой Соколова спасалась в Ленинграде. Общежитие располагалось у подножия гор в неотапливаемом здании кинотехникума (а морозы зимой доходили до минус 50 градусов). От голода и мрачных мыслей спасало кино — в институт привозили трофейные фильмы. Потом отключили и электричество, и двое студентов насмерть замерзли в общежитии… Это было уже из ряда вон! Электричество институту сразу вернули, а вскоре для поддержания вгиковцев в Алма-Ату пришел специальный состав с едой — крупой, маслом и колбасой.
Ответила Данелии взаимностью
В 1943 году ВГИК вернулся в Москву и занял крыло Киностудии имени Горького. Студенты бегали на студию подрабатывать — снимались в массовках. Как ни странно, не снималась в то время только Соколова — она репетировала в Театре Моссовета у самого Юрия Завадского роль Нины Заречной в «Чайке». Однако в итоге что-то не срослось, спектакль был выпущен с другой актрисой. По окончании института в 1946 году Любовь Сергеевна поступила в Театр киноактера, где и прослужила до конца дней (не считая пятилетнего перерыва на работу в театре в Германии). А первое время и жила в театре, спала на сдвинутых стульях.
Понадобилось больше десяти лет, чтобы ее жизнь в столице наладилась. На съемках картины «Хождение по мукам» Любовь познакомилась с начинающим режиссером Георгием Данелией, который проходил практику у мэтра — Григория Рошаля. Данелия начал активно ухаживать, и Соколова ответила взаимностью. Но Гия скрыл свой возраст, Любовь Сергеевна думала, что они ровесники. Так она стала женой мужчины на девять лет моложе себя. Наверное, это в чем-то предрешило исход этого брака. Но все же они прожили вместе четверть века, и это были самые счастливые годы жизни актрисы. Четверть века счастья — блокадники как никто умели ценить подобные подарки судьбы.
Вообще, большинство своих эпизодов Соколова играла «одним дублем», потому что на съемку всегда приходила подготовленной. При этом умела импровизировать в кадре. И если попадался режиссер и партнеры, которые могли это оценить и поддержать, результат получался превосходный. Например, таким был дуэт Соколовой и Леонова в картинах Андрея Смирнова «Белорусский вокзал» и Александра Серого «Джентльмены удачи». В последней Любовь Сергеевна и Евгений Павлович сыграли коллег — заведующих детскими садами. Как забыть лукавые ироничные глаза и интонации Соколовой в сцене, когда герой Леонова в наколках и майке-алкоголичке приходит просить у нее денег взаймы. А она предлагает ему эти деньги честно заработать, освободив комнату от радиаторов, и заканчивает диалог словами: «Только учтите, мой милый коллега, замок будет крепким».
Но главной темой ее творчества, конечно, оставался образ матери. В жизни Любовь Сергеевна тоже с удовольствием взяла на себя роль мамы. Когда Соколову спрашивали, в честь кого она назвала сына, она отвечала — в честь свекра (отца Данелии) и… Николая Чудотворца. Она гордилась, что талантом сын пошел в отца. Георгий Николаевич замечательно рисовал — и Коля рисовал, лепил. Мальчик обожал книги, особенно когда их ему читала мама. «Надевай очки и читай!» — вот фраза, которую Любовь Сергеевна постоянно слышала от маленького сына. Он писал замечательные стихи — был даже издан сборник, но уже после смерти Николая. «У сына с юности была очень напряженная внутренняя жизнь. Я не всегда могла его понять», — признавалась Любовь Сергеевна в интервью… В 17 лет Николай женился на своей однокласснице. Соколова сама ходила в загс и просила, чтобы их расписали, — они еще не были совершеннолетними. Вскоре у молодоженов родилась дочь. Так Соколова стала бабушкой. Когда Коле исполнилось 18 лет, он поступил во ВГИК, на режиссерский. Будучи студентом, снял свой первый короткометражный фильм — «Моментальный снимок». После защиты диплома — вторую картину, «Эй, Семенов!». Николай Данелия был очень талантлив — это отмечают все, кто его знал. Но вырасти в мастера и реализоваться в творчестве ему не было суждено, «всесоюзная мама» лишилась единственного сына… «Коля был еще подростком, когда я снялась в картине «Исчезновение», где у меня пропадает ребенок, — рассказывала Любовь Сергеевна. — Это было как предзнаменование. Причина смерти Коли не установлена. Друзья нашли его в квартире. Залезли через балкон, а он мертвый, с телефонной трубкой в руке…»
И это была не единственная потеря. За два года до того Соколову оставил горячо любимый муж — Георгий Николаевич ушел в другую семью. И все же Любовь Сергеевна не сломалась. Каждый день находила в себе силы и причины жить дальше. Снималась в кино, выступала с творческими вечерами, где неизменно читала стихи сына. Обожала свою внучку — Маргариту… О покинувшем ее муже дурного слова никогда не сказала…
Как она смогла пережить все то, что обрушила на нее судьба? Разбирая архив и дневники Любови Сергеевны, я, кажется, нашла ключ к ответу на этот вопрос. «Обижаться никогда и ни на кого нельзя, — пишет она, — ни на судьбу, ни на Всевышнего. Что Господь дает, тому и радоваться надо. А силы… Любить надо. Тогда и силы будут. Любить, несмотря ни на что, всех и все, что нас окружает. Я радуюсь каждому новому дню, солнцу, деревьям, цветам, добрым людям, которые, слава Богу, окружают меня».