Вот и все что было не было и нету
Вот и все что было не было и нету
© ООО «Издательство АСТ»
Большинство представленных в книге текстов появилось в ответ на просьбы, подначивания и попытки взять «на слабо». Обычно на предложение написать что-нибудь для кого-нибудь я реагирую вежливым отказом, прикрывающим панику и агрессивную лень. Но иногда предложение цепляется за давнее печальное размышление: «Вот из этого мог бы получиться неплохой рассказ, кабы я писал рассказы», – и я, попыхтев, сажусь за текст.
За пару десятилетий я написал девять романов, подростковую повесть, детский рассказ и вот эту книжку.
Это. Просто. Фантастика.
Повесть из сценарной заявки, или «Кина не будет»
– Часики-то тикают, – сказали над ухом.
Женя вздрогнула и свирепо развернулась на голос.
Справа никого не было. И слева тоже. Даже часиков не было – и тиканье умолкло. Не тиканье, вернее, а попискивание: на светофоре через дорогу растопырился красный человечек. Значит, такой же растопырился и на светофоре рядом с Женей, а зеленый шагал-шагал, да и ушагал, не дождавшись, пока Женя освободится от неуместных раздумий и тронется в ногу с ним.
Может, зеленый человечек напоследок и брякнул про часики, подумала Женя на откатывающейся волне злости. Весьма удивительной. Фраза про часики была дурацкой и затасканной не столько даже назидательными кретинами, сколько пародирующими кретинов мемами. Женю она никогда особо не трогала. А сейчас тронула почти до ожога. С чего бы это. Видимо, просто в такт мыслям попала. Тик в тик.
Женя попыталась вспомнить, о чем думала, замерев вдруг перед «зеброй» в двадцати шагах от офиса, где ее, наверное, уже ждут, но не вспомнила. Опять отвлек зеленый человечек. Он вспыхнул на стоящем за зеброй светофоре. Над ухом оглушительно пискнуло. И второй раз, и третий.
Вспомнишь тут что-нибудь, пожалуй, отметила Женя и ступила на зебру. Вот я ступила, подумала она, усмехнувшись, и поправила термосумку. Ступила так ступила.
Она сделала второй и третий шаг по зебре в ногу с пикающим зеленым человечком на светофоре, а на четвертом застыла. Потому что пиканье вдруг смолкло, без ускорения и любого предупреждения иного рода, и зеленый человечек исчез, а окошко над ним заняла растопыренная красная фигурка.
Женя растопырилась, наверное, сходным образом, обалдело подумав: «Тикают и не тикают», – но вслух брякнула другое:
Справа возмущенно рыкнули машины: на их улице праздник, весь зеленый и манящий, а тетка мешает.
Женя снова поправила легкую, но норовящую сползти с плеча термосумку, поддернула маску и двинулась дальше – решительно, но не суетливо. Она встала на «зебру», значит, должна завершить маневр, проблемы электронного человечка – не ее проблемы, как и проблемы ожидавших машин. Подождут еще секунду. Все равно только собирались тронуться, секунда ничего не…
Женя застыла, холодея, и этот холод обдал жаром и выхлопной вонью огромный грузовик, пролетевший перед самым носом, перед коленом, едва не чиркнувший по костяшкам пальцев вынесенной на взмахе руки и чуть не забравший эту руку вместе со спицей, сидевшей там со времен детского перелома со смещением, чуть не сбивший Женю, чуть не размочаливший все ее тело с мгновенным хрустом и чавканьем, которое никто не успел бы услышать. Разве что сама Женя.
На дороге загудели и, кажется, заорали – не справа, а, как ни странно, сзади. Женя с трудом повернула голову и обнаружила, что стоит уже на тротуаре рядом со светофором, снова растопырившись примерно как красный человечек. Мелькнувшего грузовика след простыл. Удаляются, поглядывая в зеркала, и водители, едва не ставшие очевидцами того, как тупую девку намотало на кардан, и поделом.
Других пешеходов у светофора, к счастью, не было, так что никакая бабка не получила замечательной возможности рассказать Жене, как плохо мама учила ту правилам дорожного движения.
– Мама, – беззвучно сказала Женя и, с трудом переставляя несгибающиеся ноги, направилась в «Галактику».
К стеклянным дверям бизнес-центра она подошла, слегка отдышавшись. Маска мокро липла к лицу, с затылка лилось, но сердце колотилось уже не трещоткой, а барабанной дробью, деревянность ушла из конечностей, мороз в животе сменился трясущимся теплом, а ужас начал вытесняться возмущением. В полицию бы на гада заявить, пока впрямь не сшиб кого, подумала Женя злобно. Жаль, не получится. Грузовик несся на огромной скорости, так что проскочил мгновенно. Женя даже цвета не разобрала, что говорить о марке и тем более номере.
Она, вздохнув, мазнула взглядом по нечеткому, но вроде обыкновенному и не сильно растрепанному отражению в стекле. Все как положено: рыхловата, невзрачна, благородной бледности не заметно, даже глаза над маской от страха не слишком выпучены.
Женя толкнула дверь в стылый кондиционированный воздух, в рабочее пространство, в рутину, в стандартную офисную жизнь, где все всегда крутится и мельтешит, оставаясь при этом незыблемо скучным.
Женя привычно подставила запястье под электронный градусник, привычно обтерла руки санитайзером, привычно кивнула охраннику – даже двум, рядом с Игорем стоял облаченный в такую же неуместно боевую форму пузатый парень, видимо, новенький, – привычно подставила термосумку под металлоискатель новенького, привычно повела пропуском перед турникетом, привычно прошла сквозь рамку, привычно поморщившись от ее вопля и заранее поднимая правую руку.
– Спица тут, – привычно напомнила она, и Игорь, не отрываясь от смартфона, привычно кивнул, останавливая новенького, метнувшегося было из-за конторки с металлоискателем наперевес. Новенький пожал плечами и опустил металлоискатель.
Женя смотрела на него не моргая.
Игорь наконец поднял глаза и равнодушно сказал:
– Иди-иди, нормально все.
– Синий, – сообщила Женя.
Женя нехотя продолжила:
– КамАЗ пятьдесят четыре девяносто, седельный тягач без прицепа, дизель на двенадцать литров, выпуск прошлого, нет, позапрошлого года.
Женя замолчала и заморгала, озираясь. Игорь, откладывая смартфон, обменялся взглядом с новеньким и тронул его за плечо, чтобы тот выпустил из-за конторки.
Женя мотнула головой и объяснила:
– Чуть не сбил сейчас, прямо тут, на светофоре, представляешь? Люди идут, главное, а этот летит себе, на скорости. Семьдесят шесть и пять.
– А, – сказал Игорь, остановившись. – Как там кино было – «Счастливая, Женька!»? Тортик скушай сегодня.
Женя криво улыбнулась и пошла дальше. Игорь продолжил:
– А, это. Может, гайцам свистнуть? У меня есть знакомые. Номер запомнила?
– Какое там, – ответила Женя, приостановившись. – Он же ш-шух, перед носом, и… Е, один-один-один, вэ-а, регион наш.
Игорь взял с конторки смартфон.
– В смысле? Это номер?
Женя сморщилась, потерла лоб и растерянно сказала:
– Нет, не запомнила, как бы я смогла…
Женя махнула рукой и торопливо пошла к лестнице.
– Прикольная мадама, – сказал новенький. – Она всегда такая?
Игорь смотрел вслед Жене, покачивая смартфон в руке.
– Адын-адын, – сказал он. – Савсэм адын.
Офис был на восьмом, так что обычно Женя поднималась на лифте. На лестницу она сейчас выскочила неожиданно для себя, но не возвращаться же. Вскарабкалась, притомилась, запыхалась и долго не могла найти пропуск, который только что держала в руке. Нашелся пропуск в заднем кармане, куда Женя сроду ничего не клала.
Аккорды песен для гитары и укулеле, краткая информация
Гражданская Оборона
Группа «Гражданская Оборона» основана в Омске в 1984 году Егором Летовым. Первые два альбома («Поганая молодёжь» и «Оптимизм») коллектив записал только в 1988 году, так как с 1985 музыканты преследовались КГБ: Рябинов, несмотря на проблемы с сердцем, был отправлен на армейскую службу, а Летов принудительно госпитализирован в психиатрическую больницу. За время существования команда выпустила 23 официальных, а также множество неофициальных альбомов, огромное количество бутлегов, сборников и концертных записей. 19 февраля 2008 года Егор Летов скончался во сне в результате остановки сердца.
|
|
Идея, код, поддержка: Антон Гавзов admin@muzland.ru
При использовании материалов сайта, ссылка на источник обязательна.
Вот и все что было не было и нету
Российско-норвежская певица Эрика Лундмоен представила коллаборацию с украинским хип-хоп-исполнителем T-Fest.
«Двойной со льдом» — новая динамичная композиция от популярных русскоязычных музыкантов, которые не сотрудничали ранее. О любви, искренности и ценностях — в новом треке поп-певицы Эрики Лундмоен и рэпера T-Fest.
«Двойной со льдом – это история о том, что люди гораздо интереснее и глубже, чем внешняя оболочка. Мы живем во времена подмены понятий и двойных стандартов, ценности уходят на второй план, когда речь идет о популярном «здесь и сейчас», — поделилась Эрика.
Совместный с T-Fest сингл «Двойной со льдом» стал четвертым независимым от дискографии треком артистки, выпущенным после релиза ее второго полноформатного альбома «22». Дебютную пластинку «Источник» молодая исполнительница представила в апреле 2019 года, а спустя год — вторую масштабную работу. Так же с весны 2016 года по настоящее время Эрика Лундмоен выпустила свыше десятка синглов, один из которых — «За домами» — ее совместный релиз с российским хип-хоп-дуэтом «Мальбэк».
Дискография украинского рэп-исполнителя T-Fest насчитывает четыре студийных альбома, один мини-альбом и один микстейп, а также порядка тридцати синглов. За 2021 год музыкант представил одиннадцать треков, включая совместные работы с российской поп-рок-певицей Дорой, DJ Smash и хип-хоп-исполнителем Feduk.
Совместная песня российского музыканта Feduk и украинского рэпера T-Fest «Изменчивый мир» была представлена в октябре этого года. О чем рассказали в коллаборации популярные исполнители и частью чего стал трек — читайте на ZAYCEV NEWS.
Обложка: T-Fest / vk.com/tfest
© ООО «ЗАЙЦЕВ.НЕТ», 2004-2021
Средство массовой коммуникации «ZAYCEV.NET».
Выходные данные
125315, г. Москва, ул. Лизы Чайкиной 6
+7 (985) 211-85-11 По общим вопросам:
admin@zaycev.net По вопросам взаимодействия с Правообладателями
e-mail: legal@zaycev.net подписаться на нас: 
Письмо в редакцию телевизионной передачи «Очевидное — невероятное» из сумасшедшего дома — с Канатчиковой дачи
Дорогая передача!
Во субботу, чуть не плача,
Вся Канатчикова дача
К телевизору рвалась.
Вместо чтоб поесть, помыться,
Там это, уколоться и забыться,
Вся безумная больница
У экранов собралась.
Говорил, ломая руки,
Краснобай и баламут
Про бессилие науки
Перед тайною Бермуд.
Все мозги разбил на части,
Все извилины заплёл —
И канатчиковы власти
Колют нам второй укол.
Уважаемый редактор!
Может, лучше — про реактор?
Там, про любимый лунный трактор?
Ведь нельзя же! — год подряд
То тарелками пугают —
Дескать, подлые, летают,
То у вас собаки лают,
То руины говорят!
Мы кое в чём поднаторели:
Мы тарелки бьём весь год —
Мы на них уже собаку съели,
Если повар нам не врёт.
А медикаментов груды
Мы — в унитаз, кто не дурак.
Это жизнь! И вдруг — Бермуды!
Вот те раз! Нельзя же так!
Мы не сделали скандала —
Нам вождя недоставало:
Настоящих буйных мало —
Вот и нету вожаков.
Но на происки и бредни
Сети есть у нас и бредни —
И не испортят нам обедни
Злые происки врагов!
Это их худые черти
Мутят воду во пруду,
Это всё придумал Черчилль
В восемнадцатом году!
Мы про взрывы, про пожары
Сочинили ноту ТАСС…
Но примчались санитары
И зафиксировали нас.
Тех, кто был особо боек,
Прикрутили к спинкам коек —
Бился в пене параноик,
Как ведьмак на шабаше:
«Развяжите полотенцы,
Иноверы, изуверцы, —
Нам бермуторно на сердце
И бермудно на душе!»
Сорок душ посменно воют,
Раскалились добела —
Во как сильно беспокоят
Треугольные дела!
Все почти с ума свихнулись —
Даже кто безумен был,
И тогда главврач Маргулис
Телевизор запретил.
Вон он, змей, в окне маячит —
За спиною штепсель прячет,
Подал знак кому-то — значит
Фельдшер вырвет провода.
И что ж, нам осталось уколоться,
И упасть на дно колодца,
И там пропасть, на дне колодца,
Как в Бермудах, навсегда.
Ну, а завтра спросят дети,
Навещая нас с утра:
«Папы, что сказали эти
Кандидаты в доктора?»
Мы откроем нашим чадам
Правду — им не всё равно,
Мы скажем: «Удивительное рядом,
Но оно запрещено!»
Вон дантист-надомник Рудик —
У его приёмник «грюндиг»,
Он его ночами крутит —
Ловит, контра, ФРГ.
Он там был купцом по шмуткам
И подвинулся рассудком —
И к нам попал в волненье жутком
И с номерочком на ноге.
Он прибежал, взволнован крайне,
И сообщеньем нас потряс,
Будто наш научный лайнер
В треугольнике погряз:
Сгинул, топливо истратив,
Прям распался на куски,
И двух безумных наших братьев
Подобрали рыбаки.
Те, кто выжил в катаклизме,
Пребывают в пессимизме,
Их вчера в стеклянной призме
К нам в больницу привезли,
И один из них, механик,
Рассказал, сбежав от нянек,
Что Бермудский многогранник —
Незакрытый пуп Земли.
Взвился бывший алкоголик —
Матерщинник и крамольник:
«Надо выпить треугольник!
На троих его! Даёшь!»
Разошёлся — так и сыпет:
«Треугольник будет выпит!
Будь он параллелепипед,
Будь он круг, едрена вошь!»
Больно бьют по нашим душам
«Голоса» за тыщи миль.
Мы зря Америку не глушим,
Ой, зря не давим Израиль:
Всей своей враждебной сутью
Подрывают и вредят —
Кормят, поят нас бермутью
Про таинственный квадрат!
Лектора из передачи
(Те, кто так или иначе
Говорят про неудачи
И нервируют народ),
Нас берите, обречённых, —
Треугольник вас, учёных,
Превратит в умалишённых,
Ну, а нас — наоборот.
Пусть безумная идея —
Вы не рубайте сгоряча.
Вызывайте нас скорее
Через гада главврача!
С уваженьем… Дата. Подпись.
Отвечайте нам, а то,
Если вы не отзовётесь,
Мы напишем… в «Спортлото»!
В. Высоцкий. Бермудский треугольник
Письмо из сумасшедшего дома (с Канатчиковой дачи) в редакцию программы «Очевидное-Невероятное». Очень похоже на передачи НТВ или ТНТ про плоскую Землю и прочие «неожиданные» ужасы современности…
Дорогая передача!
Во субботу,чуть не плача,
Вся Канатчикова дача
К телевизеру рвалась.
Вместо чтоб поесть, помыться,
Уколоться и забыться,
Вся безумная больница
У экрана собралась.
Говорил,ломая руки,
Краснобай и баламут
Про бессилие науки
Перед тайною Бермуд.
Все мозги разбил на части,
Все извилины заплёл.
И Канатчиковы власти
Колют нам второй укол!
Мы кой в чём поднаторели,
Мы тарелки бьем весь год,
Мы на них собаку съели
(Если повар нам не врет),
Но на происки и бредни
Сети есть у нас и бредни,
И не испортят нам обедни
Злые происки врагов!
Это их худые черти
Бермутят воду во пруду!
Это всё придумал Черчилль
В восемнадцатом году!
Мы про взрывы, про пожары
Сочинили ноту ТАСС.
Но тут примчались санитары
И зафиксировали нас!
Тех, кто был особо боек,
Прикрутили к спинкам коек.
Бился в пене параноик,
Как ведьмак на шабаше:
«Вы развяжите полотенцы,
Иноверы, изуверцы!
Нам бермуторно на сердце
И нам бермутно на душе!»
И нам осталось уколоться
И упасть на дно колодца,
И там пропасть, на дне колодца,
Как в Бермудах, навсегда!
Ну а завтра спросят дети,
Навещая нас с утра:
«Папы! Что сказали эти
Кандидаты в доктора?»
Он прибежал, взволнован крайне,
И сообщеньем нас потряс,
Будто наш научный лайнер
В треугольнике погряз!
Сгинул, топливо истратив,
Весь распался на куски.
Но двух безумных наших братьев
Подобрали рыбаки.
Те, кто выжил в катаклизме,
Пребывают в пессимизме.
Их вчера в стеклянной призме
К нам в больницу привезли,
Взвился бывший алкоголик,
Матерщинник и крамольник:
«Надо выпить треугольник!
На троих его! Даешь!»
Разошелся,так и сыпет:
«Треугольник будет выпит!
Будь он параллелепипед,
Будь он круг, едрёна вошь!»
Пусть безумная идея,
Вы не рубайте сгоряча!
Вызывайте нас скорее
Через доку-главврача.
С уваженьем.
Дата.
Подпись.
Отвечайте нам,а то,
Если вы не отзоветесь,
Мы напишем в «Спортлото»!