Войска что найдут и закопают
Оружие войны – где находят и что с ним происходит после сдачи в милицию
Заклятые клады
Брестские схроны
Партизанская палатка
Это место в 15 километрах от деревни Усакино Кличевского района. На днях исполнился ровно год, как воинскому кладбищу на «выспе» присвоен статус историко-мемориального места погребения.
На небольшом кусочке твердой земли среди болот с конца июля 1943 по 1 апреля 1944 года базировался спецотряд «Славный». Сформирован он 15 февраля 1942 года. За 30 месяцев отряд прошел 1500 километров по тылам врага. В его состав вошли 18 мастеров спорта, в том числе несколько чемпионов СССР. «Славный» считался одним из самых боевых и результативных: за 2,5 года устроили 34 засады, разгромили 23 вражеских гарнизона, взорвали 22 эшелона… 21 погибший покоится на Веремеевке.
Винтовка Мосина для браконьера
Война хоть и отгремела 75 лет назад, все еще может больно аукнуться.
Власти Германии заявили, что на строительной площадке обнаружено около 25 авиабомб времен Второй мировой. Соответственно, работы по подготовке территории к началу строительства завода отложат до тех пор, пока боеприпасы не ликвидируют. Немецкое издание Maerkische Oderzeitung со ссылкой на администрацию земли Бранденбург предполагает, что бомбы могут иметь американское, британское или даже российское происхождение.
«Я впервые видел так много тел в одной яме» Эти россияне ищут и находят на полях сражений забытых советских солдат
Д есятки тысяч россиян с приходом весны надевают полевую форму, берут металлоискатели, лопаты и отправляются на поиски спрятанных в земле следов сражений Великой Отечественной войны. И черных, и белых копателей объединяет азарт, пробужденный уже сделанными находками, и предвкушение новых. Отличает же их даже не корысть, а отношение к останкам людей, отдавших жизнь за Родину и навеки ставших без вести пропавшими, а также стремление скрыть, пройти мимо или, наоборот, прояснить и донести людям обстоятельства, при которых эти герои приняли последний бой. Чтобы понаблюдать за работой копателей, корреспондент «Ленты.ру» отправился в Керчь, где побывал на первой общероссийской студенческой «Вахте памяти».
«Верха только выбраны, а так еще работать и работать»
О черных, серых и белых копателях так много писали и снимали в последние десятилетия, что у обывателя возникло мнение: «искать больше нечего». Станислав Мамуль с этим не согласен.
Он — поисковик-мистик. Металлоискателем не пользуется никогда. Доверяет чутью и снам, в которых видит, где нужно проводить раскопки. Тело Стаса украшают татуировки с символами из египетской мифологии. Там, где у воров в законе звезды, у Мамуля — глаза Гора, оберегающие (того, кто в это верит) от злых духов.
Этот опытный поисковик уверен, что ни конца ни края полевой работе пока не видно. Ему можно верить — в свои 37 лет он в жизни ничем, кроме поиска, всерьез не занимался.
«Бывает, что побродишь неделю, две или даже месяц и ничего не находишь вообще. Потом опять как нарвешься, и вновь азарт просыпается, — говорит Станислав. — Сейчас, когда мы стали работать большими коллективами и полностью срывать траншеи по полсотни метров длиной, понимаешь, что еще толком ничего не искалось. Верха только выбраны, а так еще работать и работать».
Первыми за оставшимися на полях сражений солдатами стали возвращаться сами ветераны Великой Отечественной. Однако с годами эта работа, едва начавшись, прекратилась — она не была массовой и систематичной.
Позиция официальной власти к третьему послевоенному десятилетию заключалась в том, что всех солдат уже захоронили как положено и вопрос этот закрыт. Где-то тайком, где-то в пику властям, а где-то с их неофициального согласия небольшие группы поисковиков работали без всякой поддержки вплоть до конца 80-х.
Елена Цунаева была одной из участниц первой такой вахты.
«Солнечный день. Новгородский лес. Болото. Первые останки были найдены случайно, так как мы тогда ничего не умели и не знали, — вспоминает она. — Девушка из нашего отряда просто села передохнуть и сошкрябала мох с какого-то предмета. Оказалось, что это осколок черепа, и мы начали работать там».
«Поисковое движение России» возникло в 2013 году. За шесть лет оно подняло останки более 120 тысяч советских солдат и офицеров. Были установлены имена шести тысяч из них.
Одна из целей этого журавлиного братства в том, чтобы наконец систематизировать добровольческую поисковую работу, чтобы понять, кто, где и что сумел найти, а то ранее отряды могли ходить по одним и тем же местам, не оставляя об этом информации в общем поле.
Первая общероссийская студенческая «Вахта памяти» проходила всего в пяти с половиной километрах к северу от центра города-героя Керчи и в километре от ближайшего к месту раскопок села.
«Некоторые участки фронта и поля сражений мы только начали отрабатывать благодаря созданной Минобороны базе данных. А многое открылось нам заново с помощью новых технологий, к примеру связанных с наложением свежей аэрофотосъемки на старые карты», — рассказывает кандидат исторических наук Елена Цунаева, ответственный секретарь «Поискового движения России», объединяющего сегодня 1428 отрядов, в которых состоит более 42 тысяч добровольцев из 82 регионов страны.
Добровольческое поисковое движение в России сегодня включает преимущественно студентов региональных вузов, вовлеченных в него энтузиастами-музейщиками, историками и отставными военными, коих не так много, как кажется. В столице, по словам поисковиков, студотрядов всего два.
«Положишь находку в карман — считай, не жилец»
Полсотни парней и девушек поселились на одном из участков в частном секторе города Керчи, превращенном хозяином в базу отдыха.
Несколько домов-корпусов, столовая, пара беседок, вывешенный на перилах лестницы советский флаг и шикарная рыжая кошка — все, как полагается. Зверь этот, к слову, обеспечил ребят досугом в свободное от полевых работ время, окотившись на второй день экспедиции.
От базы несколько километров до места раскопок. Это северный склон широкого обрывистого холма — высоты 125,6. Местные называют ее минрасчетом. Со склона, мимо которого от села Бондаренково идет грунтовая дорога к побережью, открывается чудный вид: на переднем плане пустынные безлесые холмы, на заднем — морская гладь, которая часто неотличима по оттенку от неба. Плывущие по Азову огромные баржи в такие моменты словно парят в воздухе.
Большинству приехавших сюда ребят по 20 лет, и это уже опытные поисковики, знакомые с полевыми работами в суровых условиях северной русской весны с ее заморозками и неожиданными снегопадами, с болотами и джунглями неухоженных лесов, каменистой карельской землей.
Работа в Крыму в сравнении с этим всем должна была стать отдыхом, но именно тот склон, на который указали металлоискатели, весь как назло порос терновником, или терносливой, как колючей проволокой, а еще здесь обнаружилась целая тьма клещей и ядовитые змеи.
«Терновник часто вырастает там, где лежат останки бойцов. Я такое не раз видел», — говорит умудренный жизнью есаул Алексей Маслов, возглавляющий студотряд из Донского госуниверситета.
В первый же день поисковики откопали останки более десяти солдат (точное число покажет дальнейшее исследование). Судя по тому, как располагались кости, эти захоронения, вероятно, осквернили черные копатели.
Поисковые работы — это всегда риск. Нужно иметь подготовку и соблюдать правила безопасности. «А еще чистые помыслы. Только здесь на меня не ссылайтесь, но это любой сапер опытный знает: положишь в карман — считай, не жилец», — говорит один из руководителей студотряда.
Студенты вели работы новым для поисковиков, так называемым археологическим способом, когда земля из старых ям извлекается полностью слой за слоем (обычно ограничиваются шурфовкой). Позволить себе такой размах организаторы смогли благодаря большой численности отряда.
«Таких массовых поисковых работ здесь не проводили никогда, — улыбается Мамуль. — Не просто бегают с металлоискателями, а срезают отвалы от ям старых, перебирают все до последней косточки. Приятно смотреть. Я такое видел прежде только в интернете».
Так удается вылавливать даже самую незаметную мелочь. Да, монеты тоже попадаются. Вот на ладони лежит 10 советских копеек. На обороте читается надпись: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь».
В обед из города приехал друг Станислава Мамуля — крымский врач-педиатр, поисковик и историк Павел Ручко. Он сфотографировал копающих парней и перебирающих вынутую из траншей землю девушек, а затем осмотрел разложенные на плащ-палатках находки и тут же переложил несколько костей, принятых за лошадиные, к человеческим.
«Полевые работы в сочетании с изучением документов помогают бороться с мифами, которые связывают с битвой за Крым. Так, к примеру, говорят, что десант в декабре 1941 года был чем-то совершенно бездумным и бессмысленным, но это не так, — рассказывает Павел, переходя к небольшой лекции. — Сама задумка была хорошей. Немцы к тому времени еще не успели здесь как следует закрепиться. Проблемы возникли на стадии реализации, когда, к примеру, радиста сажали в один корабль, а его батарею — в другой. »
Ручко долго и обстоятельно говорил о ходе десантной операции, показывал рукой на то место, куда к берегу была специально причалена баржа, выступавшая в качестве пирса (у судов, перевозивших солдат, была слишком глубокая осадка), а потом на холм у самого моря, превращенный немцами в неприступную крепость, которую красноармейцам удалось взять только к апрелю 1944 года.
Рождение Амулета
Максима из Владимирской области — в первый же день прозвали Амулетом.
Как оказалось, он указал товарищу, где именно копнуть, и тот сразу же наткнулся на останки лошади. Под ней обнаружилась снайперская винтовка Токарева и еще какой-то непонятный станок с размерной шкалой.
Амулет всячески демонстрировал, что копать ему совсем не в тягость. У себя на Владимирщине он со своим отрядом достает из-под земли целые военные самолеты (это, конечно, не немцы сбивали). Но здесь, в Крыму, речь идет о людях, и вот уже Максим снимает форменную куртку, чтобы бережно класть на нее обнаруженные в яме человеческие кости.
Неопознанный заржавевший станок не давал покоя. «Дай свой телефон. Я во «ВКонтакте» напишу парню, который соображает в технике. Он скажет, что это такое», — спокойно и уверенно обратился он к стоявшей над ямой девушке. С ней парень явно был еще едва знаком, но та не задумываясь исполнила его просьбу, доверив доступ к профилю.
Поисковая экспедиция — отличный способ получить и закрепить углубленные знания о Великой Отечественной войне, обмундировании, вооружении советских и немецких войск, антропологии, а также приобрести общие туристические навыки.
Обывателю весь этот багаж знаний явно ни к чему, поэтому таковых среди поисковиков не найдешь: один «повернут» на истории, другой — на военной экипировке и оружии, третий — еще на чем-то.
Поисковиков можно поделить на две группы: одни занялись этим, потому что не могли иначе, а другие сознательно искали этот путь. К первым относятся те, кто родился и вырос в местности, где шли ожесточенные бои.
«У нас возле дома дорога грунтовая. Там, как дожди пройдут, гильзы и осколки я в детстве собирал», — вспоминает Стас, родившийся и выросший в Керчи.
В 12 лет он уже стал находить кости погибших солдат, а в 15 — прибился к Аджимушкайской экспедиции — одной из самых первых и известных появившихся в советские годы команде, занимавшейся изучением каменоломен в Аджимушкае, где во время оккупации долгое время действовал отряд офицеров советской армии.
Мамуль был не один, кто шел по следам войны, но сразу же определился, что его интересуют только останки людей и вещи, рассказывающие об обстоятельствах их жизни и гибели.
К тем же, кто сознательно шел к поиску, можно отнести казанца Андрея Мордвинова — главу штаба Ассоциации студенческих поисковых отрядов, а также его земляков.
«В 2009 году был на студенческом съезде и увидел фильм о том, как в результате поисковых работ была установлена судьба солдата, и о ней рассказали его родственникам. Тогда я понял, что это мое», — вспоминает Мордвинов.
Поисковиков часто сплачивает общий военизированный настрой, который поддерживает соответствующая форма одежды. И в этой экспедиции все, кроме одного-единственного парня, были одеты в камуфляж — здесь принято украшать множеством нашивок на липучках, которые бойцы меняют по настроению.
И лишь Муслим из Татарстана принципиально копал в рабочей форме одного из северных российских заводов, считая облачение в военную форму простым пижонством. За такое пренебрежение к коллективу, однако, парня никто не журил.
«Сродни рыбалке»
Не все, что происходит во время поисковых экспедиций, попадает в репортажи, на фото и на видео. Ребята просто не могут выкладывать в сети снимки, характерные для обычных походов, на которых смеются и дурачатся, а журналисты не вправе цитировать шутки и прибаутки, которыми неизбежно обмениваются поисковики, как и все нормальные люди, занятые изнуряющим физическим трудом.
Здесь пафос, который в других местах представляется излишним, становится средством защиты от кощунства, которым может стать любая неудачная или вырванная из контекста фраза.
«Новую экспедицию ждешь всю зиму. Хочется быстрее заняться поисками. Уже первые найденные тобою в поле металлические осколки от взрывов из прошлого пробуждают азарт, — рассказывает ульяновский студент Ленар. — Это чем-то сродни рыбалке, но только пока не находишь человеческие останки. Тогда поисковикам уже сравнивать свою работу не с чем. Неприлично».
Еще трудно сравнить с чем-либо ощущение путешествия во времени и контраста между миром, который царит на поверхности земли, и следами скрытой в ней войны. Это не то что читать книги или даже говорить с фронтовиками, хотя после таких работ начинаешь по-другому воспринимать написанное о войне и самих ее участников.
Нынешнюю крымскую экспедицию отличало от других то, что ее участники ночевали в городе, возвращаясь с раскопок вечером, как с работы, и ребята чувствовали границу, которая отделяет их от тех, на кого они смотрят через окна автобуса, от тех, кто омрачен повседневными заботами.
Поисковикам, которым только что приходилось выкладывать на землю останки своих неизвестных геройски погибших сверстников, на эту бытовуху переключаться не хотелось, да и не получалось. После ужина на базе они вспоминали о своих самых интересных находках.
«Копали под Выборгом, в том месте, где велось наступление зимнее. Нашли братскую могилу и в ней брусочек, похожий на мыло. Оказалось, что это тол», — вспоминает Владимир из екатеринбургского поискового отряда «Честь и Память».
Что может остановить Россию от нападения на Украину?
В американском аналитическом журнале «War on the Rocks», который хоть и уступает таким лихим изданиям, как «The National Interest», но тем не менее, славится глубокими погружениями в аналитику и предсказаниями на основе анализов, вышла вот такая статья: Кормление медведя: Более пристальный взгляд на логистику Российской армии
Алекс Вершинин, подполковник армии США с опытом работы в Ираке и Афганистане, занимающийся моделированием в отделе концептуальных разработок и исследований для НАТО, опубликовал свое видение вопроса, как Россия станет нападать на Украину и что из этого получится.
Вообще Вершинин продемонстрировал знание специфики нашей армии, что наталкивает на мысль, что начинал он свою карьеру в одной из армий постсоветского пространства. Но в конце разочаровал.
Удивительно, но Вершинин не подвергает критике мнение некоторых американских авторов (конкретно Дэвид Шлапак и Майкл Джонсон), которые считают, что при желании Россия за три дня завоюет всю Прибалтику без особого напряжения.
Третий вариант бьет по репутации НАТО не хуже ядерного заряда небольшой мощности.
Но это Прибалтика. Маленькие и компактные республики, которые оккупировать одно удовольствие. В нашем случае, с Украиной, все несколько сложнее, страна, мягко говоря, крупнейшая в Европе по территории. И, если сравнивать с Прибалтикой, то никаких сравнений. Одесская область со своими 33 тысячами кв. км и Эстония, которая 45 тысяч… Ну вы поняли, в чем суть.
Вершинин совершенно справедливо считает, что главным врагом для России станет не армия Украины, а логистика. По выводам подполковника, у российской армии хватит сил на то, чтобы реализовать вторжение и захват нескольких областей, но в дальнейшем, на крупное вторжение и захват больших территорий, сил у России не хватит.
Точнее, не справится структура материально-технического обеспечения, которая обязана будет снабжать наступающие войска всем необходимым. То есть, российская армия, перейдя границу, на первом этапе своего наступления, не будет испытывать проблем, однако, чем дальше станет развиваться наступление, тем больше придется делать пауз для подтягивания тылов и снабжения войск.
Возможно, отделам и службам НАТО, которые будут планировать отражение российской агрессии, стоит обратить внимание не на устранение неравенства в боевых возможностях (что немудрено, учитывая близость российской территории), а максимально затруднить снабжение наступающих частей.
Реально устроить затягивание российских войск вглубь территории Украины, максимально всеми способами прерывая линии снабжения, уничтожая грузовой и железнодорожный транспорт, мосты и трубопроводы.
(Правда, стоит отметить, что организовать уничтожение транспортной инфраструктуры в условиях отсутствия у Украины военно-воздушных сил будет непросто. Рассчитывать придется исключительно на ДРГ, но это более сложно – прим.)
Однако стоит реально учитывать, что первоначально бои развернутся вблизи границ и мест постоянной дислокации российских войск ЗВО. Это изначально сделает линии снабжения не такими большими, как хотелось бы противодействующей стороне.
(Кроме того, как бы в ответ подполковнику Вершинину у нас есть свой план по организации снабжения войск, основанный на опыте использования железных дорог. И этот материал выйдет вслед данному – прим.)
Кстати, именно железным дорогам Вершинин уделяет большое значение. Американец считает, что службы МТО российской армии развиты недостаточно (спорное высказывание, кстати) именно потому, что генштаб рассчитывает на снабжение частей и соединений именно по железной дороге.
Далее будет цитата Вершинина, которая показывает, что он, мягко говоря, не имеет достаточно объективной информации относительно возможностей частей МТО.
Возьмем для начала ЗВО.
69-я отдельная бригада МТО (г. Дзержинск)
51-я отдельная бригада МТО (г. Красное Село)
152-я отдельная бригада МТО (г. Лиски)
Южный военный округ:
78-я отдельная бригада МТО (г. Будённовск)
99-я отдельная бригада МТО (г. Майкоп)
133-я бригада МТО (г. Бахчисарай)
Ошибка «всего» в две бригады. Много это, или мало, судить не будем. В целом это просто показывает на то, насколько точен американец в своих расчетах.
29-я отдельная железнодорожная Варшавская бригада (г. Смоленск)
34-я отдельная железнодорожная бригада (г. Рыбное)
38-я отдельная железнодорожная бригада (г. Ярославль)
37-я отдельная железнодорожная бригада (г. Волгоград)
39-я отдельная железнодорожная бригада (г. Тимашевск)
333-й отдельный понтонно-мостовой железнодорожный батальон (г. Волгоград)
Железнодорожная бригада – это универсальный инструмент, способный строить, ремонтировать, обслуживать пути, охранять пути и грузы, осуществлять погрузку, выгрузку, перевалку и сортировку грузов самого различного назначения. Причем, бригады имеют для работы все. Только грузовой подвижной состав предоставляется гражданскими компаниями.
И эти бригады совершенно в состоянии стать надежным подспорьем в транспортировке грузов для наступающих частей.
В своем материале Вершинин сетует на то, что колея в России и Европе разная, и это не позволит эффективно действовать российским ж/д войскам.
Тройка по географии. Украина, о которой идет речь – это бывшая республика СССР, а значит, для того, чтобы запустить товарные поезда с техникой и боеприпасами из России, захватывать не потребуется ни Польшу, ни Финляндию. Просто Вершинин не в курсе, сколько существует ж/д переходов из России в Украину. У него в статье очень много глупости написано в этом плане, что ценность материала сильно понижает.
Не придется захватывать Польшу, Финляндию, Прибалтику. Достаточно будет осуществить переход составов из России в Украину по имеющимся ж/д путям. Да, для этого потребуется отдельный ряд операций, но именно этому веселью мы посвятим вторую часть нашего исследования. Чтобы Вершину совсем страшно стало. Хотя он и так фантастику пишет, любо-дорого почитать!
Вообще эту статью уже обсудили несколько российских ресурсов, но там к ней отнеслись более серьезно, чем в нашем случае. Впрочем, судите сами:
Я бы звезду с подполковника снял. Вот насчет того, что в военное время наши не смогут разжиться при необходимости такими вещами, как локомотивы – ну не знает подполковник возможностей нашей армии, честное слово. Мы уделим этому внимание в следующем материале, но главное-то что? Что мы просто не успели увидеть в статье подполковника, когда он успел оставить Украину без боя и начать драпать по Европе.
Далее идут расчеты того, что российская армия не сможет обеспечить должное снабжение наступающих частей с помощью грузового автотранспорта.
Расчеты Вершинина базируются на том, что грузовик может совершить в день три поездки на расстояние 72 км в одну сторону. Сложно сказать, чем обусловлена цифра в 72 км, но ладно.
Если это американские стандарты, то мы их обсуждать не станем. У нас все как-то иначе складывается. И КамАЗы могут, если прижмет (а прижимает у нас всегда) выдавать немного больше, чем 72 км/ч.
Я просто предлагаю посмотреть на карту. Когда цифры безликие, то по ним не совсем понятно, 300 км – это много, или как?
Если взять за отправную точку железнодорожный узел, например, в Бресте (вы поняли, почему), то 200 км от Бреста по не самым плохим дорогам – это будет такой городок, как Варшава. То, что в Бресте можно найти немалое количество локомотивов и тележек под европейскую колею, я просто молчу.
Но мы не говорим об агрессии и захвате всей Европы. Это говорит Вершинин, и я не совсем понимаю, о чем он вещает. Они там, за океаном, упорно говорят о российской агрессии и захвате Украины. Хорошо, можно потерпеть. Но далее аппетиты разгораются и уже начинаются разговоры о захвате Европы и трудностями снабжения на этом поприще.
Приехали, называется. В бригаде МТО должно быть 400 грузовиков. Не совсем понятно, откуда господин Вершинин берет цифры, но:
Состав бригады МТО:
— управление;
— отдельные автомобильные батальоны – 2;
— отдельный ремонтно-восстановительный батальон;
— отдельный трубопроводный батальон;
— отдельный дорожно-комендантский батальон;
— склады бригад по видам материальных средств
— отдельная рота подвоза воды
— отдельная рота заправки горючим
— отдельная рота обслуживания
— прачечные отряды
— банно-прачечные пункты
— передвижные хлебозаводы
Это полный состав любой бригады МТО. А нас интересует один из двух батальонов МТО, которые, собственно, занимаются доставкой всего до частей.
Состав батальона МТО:
— управление
— роты обеспечиваемых подразделений
— автомобильная рота подвоза материальных средств
— ремонтная рота (РАВ и вооружений)
— ремонтная рота (АТ и БТ)
— рота материального обеспечения
— медицинская рота
Личный состав: 1001 человек, из них в ротах МТО 673 чел.
Есть разница. Наверное, специалистам в НАТО будет неприятно открыть для себя, что грузовиков в бригадах МТО вдвое больше, чем дают вот такие эксперты. И едут они быстрее и дальше.
Кроме того, хотелось бы добавить, что танковый полк в составе мотострелковой дивизии имеет свой взвод МТО. Артиллерийский самоходный полк имеет свою роту МТО, зенитно-ракетный полк имеет свою роту МТО, реактивный артполк имеет роту МТО, да и в самой дивизии есть свой батальон МТО в полтысячи человек.
И за каждой аббревиатурой «МТО» стоят не только люди, но и машины. Основной задачей которых является именно подвоз всего необходимого.
Кстати, с проблемой снабжения на местах российские бригады МТО справились как в Чечне (Вершинин приводит цифру в 4 тысячи снарядов в день, которые выпускали артиллеристы), так в Грузии и Сирии. Да, в Сирии от Латакии или Тартуса до Хмеймима расстояние весьма небольшое, однако там был весьма и весьма ограниченный по возможностям контингент МТО.
В общем, подполковник Вершинин не очень хорошо проработал материал. Украина может быть захвачена без тех проблем в снабжении, о которых говорит американец.
Другой вопрос, что это России совершенно не нужно.
Да, вчера и сегодня десятки «экспертов» вещали о скором наступлении российской армии на Украину, но… Можно делать ставки и неплохо подзаработать на прогнозах, когда состоится это наступление. В смысле, ставить на то, что наступления не будет.
Оставим Украину в покое до нашего следующего материала, и посмотрим, что Вершинин говорит относительно Прибалтики.
А там российским войскам необходимо будет захватить страны Прибалтики и побороть всяческое сопротивление менее чем за 96 часов, пока Объединённая оперативная группа повышенной готовности НАТО не пришлет обороняющимся подкрепление. И хотя российское вторжение эти силы не остановят, они вовлекут НАТО в сухопутную войну.
Кстати, смысл тогда вмешиваться силам НАТО и тратить свои людские и технические ресурсы, если Прибалтику они все равно не спасут? Смысл влезать в войну на чужой территории, вдали от своих баз снабжения и в войну с Россией, у которой и базы под боком, и железные дороги Прибалтики позволят если не все, то почти все?
Понравился вот этот момент:
Крылатые ракеты, выпущенные даже над Польшей, могут «не сыграть». Есть части ПВО в Калининградской области, есть аналогичные части в Белоруссии. И в составе тех частей, что будут прессовать Прибалтику, тоже есть свои части ПВО. И десяток и даже два крылатых ракет могут принести не столько разрушение, сколько крушение. Крушение надежд на то, что мосты будут разрушены.
Запросто. В условиях работы подразделений МТО с взаимодействием с железнодорожниками – это организовать более чем просто.
Здесь можно начать сомневаться в том, что Вершинин служил в какой-то из наших (и не очень наших) армий постсоветского пространства. Не будут наши строить терминалы. Это русская армия! Где встанут вагоны, туда подъедут грузовики, и разгрузка пойдет без всяких терминалов и прочей чепухи! И вообще, чем пустыннее пространство будет, тем быстрее все произойдет.
Медведя накормят, можно в этом не сомневаться.
В общем, ляпов было достаточно. Но прибалтийский и польский (я не стал его рассматривать, тоже фантастика) сценарии не имеют права на жизнь только потому, что они живут в фантазиях подполковника.
Но есть и очень здравые мыли у Вершинина.
Не стоило бы проверять, честное слово. Да, для западного аналитика возможно, весьма непросто правильно оценить и понять действия России вблизи своих границ. Передвижения войск на границе с Украиной кто-то может рассматривать как подготовку к вторжению, а кто-то просто очередным раундом дипломатии. Силовой дипломатии. Знаете, это вопрос вкуса, а о них у нас спорят.
Но Вершинин вполне правильно говорит о том, что без создания транзитных складов вблизи границ, ориентированных на снабжение войск, пересекших эту границу, нормальное вторжение просто невозможно.
Нет базы – нет возможности наступать. Это доказано еще 1944 годом, когда советские войска встали на подступах все к той же Варшаве. Невозможно что-то делать на театре военных действий без горючего, патронов и снарядов.
В принципе, для наших потенциальных из НАТО, можно дать один совет: пока мы занимаемся своими делами типа учений около границы – спите спокойно и не думайте о всяких глупостях вроде противостояния или отражения «агрессии».
Но вот если мы начнем строить дополнительные склады и завозить туда все необходимое согласно спискам – вот тогда стоит паниковать по полной программе. Но не раньше.