Время пять папирос что значит
Песни про меня: ДДТ, Мертвый город (Рождество)
Олег Кашин о первой чеченской
Не пройти мне ответом
Там где пулей вопрос,
Где каждый взгляд — миллиметром,
Время — пять папирос.
Мертвый город хоронит
Потерялись и бродят
А почему я не помню, как и где услышал про мертвый город — это я хорошо понимаю. Песня жестко привязана ко времени и месту, и если, допустим, я услышал ее в 1998 году в Петербурге, то в памяти она тут же немедленно сползла в декабрь 1994 года, где ей и положено быть. А тот декабрь я как раз помню хорошо, практически наизусть.
Воспоминания, конечно, абсолютно не героические — мне четырнадцать лет, я учусь в девятом классе, получаю какие-то пятерки, в свободное время читаю книжки и смотрю телевизор, то есть какая-то совсем тоска. С этого года у нас новая историчка — тетка в прямом смысле неграмотная, с ошибками пишет и ничего не знает в том числе по истории, — но у меня при этом с ней сразу какой-то человеческий контакт налаживается, она мне все время говорит, какой я умный, и я к ней на этом основании хорошо отношусь, но она ко мне лучше — время от времени приходит на работу с пятилетней, что ли, дочкой, и несколько раз, причем раза два или три прямо на уроках, при всех, как бы в шутку говорит, что было бы здорово, если бы я стал ее зятем. Наверное, в шутку все-таки (но лет пятнадцать спустя та дочка нашла меня на «Одноклассниках», оказалось, уехала в Америку — ну и правильно уехала, чего уж там).
И вот как раз в декабре, чуть ли не в один и тот же день, одиннадцатого, хотя нет — одиннадцатое было воскресенье, — но где-то совсем рядом: к Грозному пошли танки, началась война, а историчка исчезла, уроки отменили, и мы шутили, что она тоже ушла на войну.
Сколько душ погубило
Я забыл, что в природе
Шестого приняли роды
Без шести минут шесть.
А наутро выпал снег
После долгого огня.
Погасил короткий век.
Я набрал его в ладонь,
Сплюнул в белый грязь и пыль.
То ли небыль, то ли быль,
То ли вечность, то ли вонь.
Про войну, конечно, была шутка, но за войной мы следили, было интересно — по телевизору показывали передачу Невзорова «Ад», в газетах печатали стихи Вознесенского «Спать не дают мне экзекуцией слова танкиста без затей: Я не могу наматывать на гусеницы женщин и детей». НТВ, кстати, у нас городе не принимало; это важно. Считается, что тогда была какая-то отдельная прочеченская пресса — вот прежде всего НТВ, — и эта отдельная пресса бессовестно воспевала кровавых террористов. И я скорее для протокола и для подросших поколений поясню, что террористами тогда и не пахло, Буденновск случится через полгода, а вся история тогда, в декабре, выглядела вполне однозначно, такой второй октябрь-93: год назад Борис Николаевич Ельцин разобрался со своими федеральными врагами, теперь пришла очередь региональных. Может быть, те же танки, которые годом раньше стреляли по Дому Советов, шли теперь по карте, изрисованной новыми для нас для всех именами — Ачхой-Мартан, Гудермес, Бамут и так далее. Через десять лет, уже в Москве, я начну обрастать какими-то многочисленными знакомствами среди местных журналистов и удивлюсь, что даже самые божьи одуванчики, наименее экстремальные из коллег — если им за тридцать, то они были в Грозном в декабре 1994 года. У меня к тому времени уже сложится стереотип про журналиста с чеченской войны — ну, понятно, что-то среднее между майором Измайловым и Анной Политковской, — а ведь в 94-м туда летали просто в командировку на два-три дня буквально все. Сегодня пишешь про Жириновского в Думе, завтра летишь в Грозный и в еще неразбитом «бывшем здании рескома» (тогда говорили и писали «президентский дворец» и никто не переживал) берешь интервью у Дудаева, а потом обратно и пишешь, ну не знаю, про ЖКХ. Но я отвлекся.
Этот город разбился,
Но не стал крестом.
Павший город напился
Жизни перед постом.
Здесь контуженные звезды
Новый жгут Вифлеем,
Так вот, про историчку. Исчезла она, а потом кто-то рассказал — заболела, тяжелая инфекционная болезнь дифтерия, лежит в больнице, все очень плохо, и так далее. На слово «инфекционная» мы в четырнадцать лет реагировать еще не умели, паники не было, и мы даже смеялись, когда в школу пришли люди из санэпидстанции и стали объяснять, что дифтерия — не только опасная, но и коварная болезнь: есть носитель — здоровый человек, и он сам не болеет, но всех вокруг себя заражает. Вот они нам это рассказали, взяли у каждого мазок, — ну и все.
А второй (фамилию помню, но кому она сейчас нужна) работал маляром в компании «Мост»; понятно, что компания была местная, и занималась какой-то ерундой, но я же читал газеты и деловито у этого парня спросил — Гусинского знаешь? Гусинского он не знал, но как-то в связи с этим начали общаться, и он мне говорил, что хорошо бы пролежать тут полгода, пока там в Чечне все кончится, а то его ищет военкомат, и если найдет, то обязательно отправит в Чечню. Я смотрел на него с уважением — люди, которые «не могут наматывать на гусеницы женщин и детей» у меня вызывали симпатию, даже если они косят от армии.
С рождеством вас, железо,
Медсестра Мать Тереза
С симпатичным лицом.
Прошлой ночью, как шорох,
Как вы задернули шторы,
Тем временем родители через какие-то связи в горздравотделе под самый новый год меня вытащили из больницы, дав обещание не выпускать меня из дома и не есть со мной из одной посуды. Курс лечения, который мне прописали, был омерзительный: каждое утро я съедал по лимону, а потом трижды в день полоскал горло керосином. Раз в неделю ходил сдавать мазок и раз в неделю оказывалось, что я по-прежнему носитель. В школу смог пойти только в конце февраля.
А наутро выпал снег
После долгого огня.
Погасил двадцатый век.
Я набрал его в ладонь,
Сплюнул в белый грязь и пыль.
То ли небыль, то ли быль,
То ли вечность, то ли вонь.
А военный Грозный я, хоть и по касательной, но застал — именно тот, сталинградообразный, с каркасами сгоревших зданий и блок-постами, уже то ли сразу после второй войны, то ли в ее конце (даты окончания у войны ведь не было), и это был как раз не мертвый, а очень живой город. Местные испуганно бегали с какими-то тюками, на рынке торговали насваем и палеными адидасовскими трениками, дети возились во дворах — обычный южный город, только разрушенный сильно. Песню про мертвый город я вспомнил только прошлой осенью, когда ездил на знаменитый день города, совмещенный с 35-летием чеченского президента Кадырова. Безлюдные улицы, пустые новые небоскребы, новый стадион, новая мечеть и мрамор, мрамор, мрамор. Они хотели роскоши, а получилось надгробие. Мертвый город (Рождество).
Не пройти мне ответом
Там где пулей вопрос,
Где каждый взгляд — милиметром,
Время — пять папирос.
Мертвый город с пустыми
Читайте новости «Свободной Прессы» в Google.News и Яндекс.Новостях, а так же подписывайтесь на наши каналы в Яндекс.Дзен, Telegram и MediaMetrics.
Гуманизация уголовного законодательства может быть выгодна для бюджета
Американцы хотят заставить «унылых москалей» завидовать гордым громадянам
В 2022 году начнут вводится в оборот новые купюры и тестировать цифровой рубль
«Беломорканал», «Казбек», «Друг» и «Герцеговина флор» — символы эпохи.
Папироса стала символом целой эпохи. За всю свою советскую историю фабрики производили многочисленные марки папирос: «Прима», «Дюшес», «Кино», «Ленинград», «Наша марка», «Столичные», «Палехский баян», «Тройка», «Футбол», «Север» и «Аврора». Однако наиболее популярными были, конечно же, «Беломорканал», «Казбек», «Друг» и «Герцеговина флор»
Советская власть, победив старый мир, взяла от него всю табачную индустрию, производившую в отличие от западной не сигареты, а папиросы. Это было хорошо для потребителя, так как сигареты в то время еще не снабжались фильтром и были вреднее папирос, длинные мундштуки которых охлаждали табачный дым и задерживали часть никотина и смолы.О долгой жизни и популярности папирос можно судить хотя бы по словам «папиросная бумага», которые и теперь всем понятны. Именно в такую, полупрозрачную бумагу, вкладывался табачный «заряд» папирос. Эта бумага мгновенно сгорала, почти не оставляя после себя вредной смолы.
«Ракета» – для каждого шкета»В 40-х годах, после войны, советская табачная отрасль, входившая почему-то в состав пищевой промышленности, выпускала папиросы «Прибой», «Норд» (после начала «холодной войны» с Западом их переименовали в «Север»), а также «Красная Звезда», «Спорт» и «Ракета». Последние были самыми дешевыми (1 рубль за пачку), и про них пренебрежительно говорили:
«Ракета» – для каждого шкета».
Наилучшей по качеству из простых, круглых советских сигарет без фильтра долгое время была «Прима», пачка которой до 1961 года стоила 1 рубль 40 копеек, а после – 14 копеек.Дорогими считались папиросы «Беломорканал» по 2 рубля 20 копеек, а самыми шикарными – «Казбек» – по 3 рубля, на плотной коробке был изображен всадник на фоне двуглавой заснеженной горы.«Герцеговина флор» – запах начальниковГоворят, что Сталин курил только папиросы «Герцеговина флор», которые делались для него по спецзаказу. Их он разламывал и набивал табаком трубку. В пепельнице «вождя народов» всегда лежало несколько выпотрошенных папирос.В довоенные годы «Герцеговину» делали на фабрике «Петро».
Там действовала даже специальная закрытая лаборатория.В годы войны изготовление папирос «Герцеговина» для Сталина было перенесено куда-то на юг СССР. Есть сведения, что это же предприятие производило и крепкий алкоголь весьма высокого качества под тем же названием и пили его только избранные.Марихуана для пролетариатаНу а для самых неимущих советская промышленность выпускала махорку. На махорку шел не листовой табак, а третьесортный хлам – измельченные стебли. Это было самое дешевое и самое крепкое курево, которое использовалось в свернутых из клочка газеты самокрутках. Затянувшись такой «цигаркой», курильщик хрипел, крякал и изрекал: «Эх, крепка советская власть!»
Махоркой снабжала почти весь Союз махорочная фабрика в Витебске, которая работала с царских времен и была закрыта лет 30 тому назад. Фабрика поставляла торговле расфасованную в бумажные пакетики махорку по 7 копеек за пачку. Правда, покупателями ее, как уже было сказано, являлись только самые неимущие (колхозники, например) и домашние хозяйки, травившие махоркой платяную моль.
Дипломатические советы Пожалуй, ни одна другая марка исконных советских папирос не была окутана таким флером легенд, как «Беломор».«Беломор» – не просто папиросы. Это раритет. Даже в учебниках по дипломатическому этикету, в которых моделировалась правильная манера бесед с иностранцами, в качестве примера приводились типовые объяснения, отчего это у наших папирос, в частности у «Беломора», такой длинный бумажный мундштук. Бестолковому гостю следовало рассказать, что зимы у нас холодные, курить приходится в перчатках, а потому длинная гильза позволяет удобно держать папиросину.
Пачки «Беломора» были цвета «блю-жандарм», и по заказу ОГПУ на них изображалась трасса Беломоро-Балтийского канала им. Сталина, где, к умилению Максима Горького, «черти драповые», то есть доблестные чекисты, перевоспитывали «отбросы социалистического общества», среди которых были филолог Лихачев и театральный режиссер Игорь Терентьев.
К «Беломору» затем прилепилось название «БК». Вскоре, по созвучию, папиросы стали называть «бекас», и тут же родилось словосочетание «стрелять бекасов», то есть просить покурить. До этого «стрелять» на уголовном жаргоне значило «просить милостыню», а после «Беломорканала» слово вошло в просторечную лексику именно со значением «просить закурить».В конце концов «быком» стали называть целую папиросу, а «бычком» – окурок.Кстати, диаметр советских папирос был как раз таким, чтобы в случае необходимости на тех же станках запустить выпуск патронов. Поэтому все табачные фабрики числились стратегическими объектами.
И все же самой узнаваемой для людей старшего поколения стала пачка папирос «Казбек». Гурманы говорят, что у папирос «Казбек» был приятный кисловатый привкус. Если «Беломор» самим названием связан с историей нашего государства, то папиросы «Казбек» ассоциировались со свободной жизнью. Но картинка, как часто бывает, обманчива. И та, и другая пачки, как ни странно, связаны с одним человеком – «отцом всех народов» Сталиным. Автор дизайна пачки папирос «Казбек» – художник Роберт Грабе – в тридцатые годы создал рисунок, напоминавший Сталину о его родине. Инициатива создания папирос исходила от работников «Табактреста». Понятно, что эта «добровольная» инициатива принудительно корректировалась работниками НКВД. Ребята угодили, ибо сам Сталин одобрил папиросы и утвердил рисунок на пачке. После его одобрения папиросы вошли в число наиболее престижных.
Самой красивой в СССР была пачка папирос «Палехский баян», стилизованная под палехскую лаковую шкатулку.В начале 60-х годов лидер страны Никита Хрущев поставил задачу украсить быт, и для охочих пофорсить выпустили еще одни дорогие сигареты – «Друг» – с мордой овчарки на коробке и «золотым» ободком на конце мундштука.Первыми отечественными сигаретами стали «Краснопресненские», а первыми сигарами – «Погарские», которые крутили на заводе в городе Погаре Брянской области. Сигары продавались как в пачках, так и в розницу. Были они крепкими, дорогими и неприятными по вкусу и запаху, отчего быстро ушли с рынка.
Курить – здоровью вредить
Эта фраза вошла в обиход советского человека не ранее 70-х годов прошлого века. В предыдущее же время курение скорее поощрялось. В 20-30-х годах табаком увлекались все – от вождей до разнорабочих. «Нам остаются от старого мира только папиросы «Ира», – остроумно подрабатывал на моссельпромовской рекламе поэт Маяковский, курильщик с многолетним стажем.Даже в 60-е годы прошлого века курить разрешалось почти везде – в ресторанах, на вокзалах, в поездах (были вагоны и купе для курящих), даже, как ни странно, в самолетах. Самые невоздержанные ухитрялись курить «в рукав» и во время киносеанса.Много курили в служебных кабинетах и заводских цехах.
Даже начинающий актер с окладом в 600 рублей (1958 год) мог позволить себе ежедневную пачку «Беломора» по 2 рубля 20 копеек. А после 1961 года, когда хрущевская денежная реформа превратила 600 рублей в 60, а 2 рубля 20 копеек в 22 копейки, доступность табачных изделий сохранилась. Конечно, стоило подумать, что лучше купить за 22 копейки: пачку «Беломора» или буханку хлеба и кило картошки. Ясно, что курильщики выбирали табак.Для тех, кому за…Теперь же памятные пачки «Беломора», по которым многие из нас изучали когда-то первые азы географии, ушли в историю. А вместе с ними – и другие дешевые сигареты без фильтра с теперь уже легендарными названиями вроде «Ватры» и «Примы». Оно и понятно – «Беломор», «Астру» и «Приму» в основном покупали те, «кому за…».
Для них эти марки были частью собственной жизни. Хотя и не всегда, может быть, веселой.Для молодежи «народные» папиросы в лучшем случае – советская экзотика.За последние лет тридцать папиросы почти исчезли из продажи. Зато сигарет стало – завались. Так что очень может быть, что, поминая русскую папироску, вы закурите не наш «Беломор», а американскую сигарету.СПРАВКА:История папирос берет свое начало в России, ведь придуманы они были именно здесь. Первое упоминание о папиросах встречается 29 апреля 1844 года.Изначально папиросы делались вручную, до тех пор пока русский инженер Семенов не изобрел гильзонабивную машину. Примерно тогда же был придуман так называемый шовчик Мендельсона — по имени изобретателя. Края тончайшей папиросной бумаги соединялись запрессовкой специальными зубчатыми колесиками.
Время 5 папирос
По правилам войны
Подразделение десантников, в котором группой разведчиков командовал капитан Михаил Званцев, располагалось на большой поляне в горах, в километре от чеченского села Алчи-Аул Веденского района.
Это были гнилые месяцы гнилых переговоров с «чехами». Просто в Москве не очень хорошо понимали, что с бандитами нельзя вести переговоры. Это просто не получится, так как каждая сторона обязана выполнять свои обязательства, а чеченцы не утруждали себя такими глупостями. Им нужно было приостановить войну, чтобы перевести дух, подтянуть боеприпасы, набрать пополнение.
Капитану Званцеву оборудование позиций явно не понравилось. Но командир полка сказал, что десантники здесь всего несколько дней, поэтому инженеры продолжают оборудовать лагерь.
Первые «двухсотые» появились через неделю.
И почти как всегда причиной этого были снайперские выстрелы из леса. В голову и в шею наповал были убиты два солдата, которые возвращались к палаткам из столовой. Среди бела дня.
Рейд в лес и облава результатов не дали. Десантники дошли до аула, но входить в него не стали. Это противоречило приказу из Москвы. Вернулись.
Тогда полковник Иванов пригласил старейшину аула к себе «на чай». Чай пили долго в штабной палатке.
— Так вы говорите, отец, у вас в ауле боевиков нет?
— Как же так, отец, из вашего аула родом два помощника Басаева. Да и он сам у вас нередкий гость был. Говорят, сватался к одной из ваших девушек.
Но полковник понял эту издевку. Один в гости не пойдешь, отрежут голову и выкинут на дорогу. А с солдатами «на броне» нельзя, противоречит приказам.
— Придем обязательно, почтенный Асланбек.
К полковнику сразу после ухода чеченца зашел Званцев.
— Товарищ полковник, дайте мне воспитать «чехов» по-десантному?
— Увидите, все в рамках закона. У нас очень убедительное воспитание. Ни один миротворец не придерется.
— Ну давай, только так, чтобы с меня потом голова не слетела в штабе армии.
. Восемь человек из подразделения Званцева тихо вышли ночью в сторону злополучного аула. Ни одного выстрела не прозвучало до самого утра, когда пыльные и уставшие ребята вернулись в палатку. Танкисты даже удивились. Ходят по лагерю разведчики с веселыми глазами да таинственно ухмыляются в бороды.
Полковник Иванов предложил старику чаю. Он жестом отказался.
Полковник вызвал начальника разведки.
Званцев с удивлением покрутил в руках проволоку.
— Нет, уважаемый старейшина, мы растяжки против мирного населения не ставим. Мы пришли освободить вас от боевиков. Это все дело рук бандитов.
Полковник Иванов говорил с легкой улыбкой и соучастием на лице. Старик ушел какой-то пришибленный и тихий, но взбешенный и раздосадованный внутри.
— Никак нет, товарищ полковник. Это система уже отлаженная, сбоев пока не давала. Проволока действительно чеченская.
Целую неделю по лагерю не стреляли чеченские снайперы. Но вот на восьмой день выстрелом в голову был убит боец кухонного наряда.
В ту же ночь люди Званцева опять ушли ночью из лагеря. Как и ожидалось, к начальству пришел старейшина:
Старик пытался найти понимание в глазах полковника. Званцев сидел с каменным лицом, помешивая сахар в стакане с чаем.
— Мы поступим следующим образом. В село в связи с такими действиями бандитов пойдет подразделение вот капитана Званцева. Будем вас разминировать. А в помощь ему даю десять БТРов и БМП. На всякий случай. Так что, отец, поедешь домой на броне, а не пешком пойдешь. Подвезем!
Званцев вошел в село, его люди быстро разминировали «несработавшие» растяжки. Правда, сделали они это только после того, как в селе поработала разведка. Стало ясно, что сверху, с гор, к домам сельчан ведет тропа. Скота жители держали явно больше, чем им нужно было самим.
Нашли и сарай, где сушилась говядина впрок.
Через неделю оставленная на тропе засада в коротком бою уничтожила сразу семнадцать бандитов. Они спускались в село, даже не пустив вперед разведку. Пятерых жители села похоронили на своем тейповом кладбище.
А еще через неделю снайперской пулей был убит еще один боец в лагере. Полковник, вызвав Званцева, сказал ему коротко: «Иди!»
И снова старик пришел к полковнику.
— У нас еще человек погиб, растяжка.
— Милый друг, а у нас тоже человек погиб. Ваш снайпер снял.
Старик не смотрел в глаза полковнику, он опустил голову и сжимал в руках свою папаху.
Наступила томительная пауза. Потом, с трудом выговаривая слова, аксакал произнес:
Старик молча встал, кивнул полковнику и вышел из палатки. Полковник и капитан сели пить чай.
Рамзан Кадыров замечен в сепаратизме?
Как все уже знают, Кадыров пригрозил силой отнять у ингушей их земли.
Как это: часть страны решила отобрать территорию у другой части этой же страны?
Интересно, почему на него не заводят дело за призывы к силовому захвату или отчуждение территории?
А ведь это сепаратизм. Развал СССР тоже начался с взаимных претензий его республик. Если какой-то регион России, собирается силой захватить другой регион, то это уже не субьект Российской Федерации. Это самостоятельная государственная единица.
Как вы считаете, можно ли расценивать действия Рамзана Кадырова как прямой отказ подчиняться действущему законодательству России и проявлением сепаратизма?
Кадыров пригрозил силой отнять у ингушей переданные Дудаевым земли. Кадыров желает ВОЙНЫ?
Глава Чечни Рамзан Кадыров в ходе выездного совещания в Галанчожском районе республики пригрозил, что может силой отнять у Ингушетии земли, «незаконно переданные [первым президентом самопровозглашенной Чеченской Республики Ичкерия Джохаром] Дудаевым».
Видео выступления опубликовано на его странице во «ВКонтакте», перевод приводит оппозиционное издание «Фортанга», также на него обратило внимание издание Baza.
Заявление Кадырова прозвучало на фоне сообщений о ремонтных работах в граничащем с Чечней ингушском поселении Даттых Сунженского района. Пользователи сети назвали происходящее очередной провокацией соседей.
Живут себя люди спокойно, живут и тут появляется Рамзан с очередной патологией горца:
«Как скучно жить когда никто не воюет. «
(с) Слова одного Кавказца.
Как будто бы ингуши, так просто эту землю отдадут. Это же открытая провокация, с таких провокаций и начинаются войны. В том числе и мировые.
Что будет на Кавказе после ухода нынешего президента, даже подумать страшно. Деньгами их заваливает вся Россия и все равно мучаются, хоть начать войну, новые боевые действия.
Снаружи тихие и спокойные а внутри жажда крови.
Пятнадцать к одному
От махорки до особых «брежневских», или Что курили в СССР
В послевоенном Советском Союзе потребителя не баловали количеством сортов колбасы или хлеба. Но зато гражданам предлагали достойный выбор табачной продукции. Любители подымить могли выбирать из десятков марок сигарет, папирос и трубочного табака, как отечественного, так и зарубежного производства. Но так было не всегда. Так что же курили в СССР в разные годы?
В дореволюционной России выбор табачной продукции был очень обширным. Жители городов могли покупать в табачных лавках и у лоточников не только отечественные, но и импортные папиросы, сигареты и табак. В деревнях предпочитали крепкий табак-самосад, его же высоко ценили в армии и на флоте. Правда курильщиков было тогда относительно мало, потому что церковь все-таки «дымление травой никоцианой» не одобряла.
Все изменилось в начале 20 века, когда грянула Первая мировая война. Миллионы людей оказались вдали от дома, в сырых, холодных окопах, под постоянной угрозой смерти. Курить начали даже те, кто раньше об этом даже не помышлял. Вернувшись домой с пагубной привычкой, курильщики способствовали ее распространению среди молодежи.
После Октябрьской революции папироска или самокрутка с махоркой стала непременным атрибутом гражданина молодой советской страны. Курили все, начиная от школьных учителей и заканчивая комиссарами. При этом табака катастрофически не хватало — табачная промышленность, лежавшая в руинах, не могла обеспечить продукцией всех желающих.
Очень скоро советская власть поняла стратегическое значение табака для народа. Ведь курящему человеку гораздо легче прожить день без еды, чем без курения. Поэтому вместе с металлургией, пищевой промышленностью и сельским хозяйством в 20‑х годах начала «поднимать» и табачную индустрию.
Тогда выбор сигарет и папирос был невелик, а качество их оставляло желать лучшего. Большинство пролетариев и крестьян сохраняли верность махорке, а элиты предпочитали дорогие, мало кому доступные сорта. Сам товарищ Сталин выбрал для себя не какие-то удушливые папиросы «Спорт», а «Герцеговину Флор», выпускавшуюся на московской фабрике С. Габая (с 1918 года «Ява») еще до революции. Вождь не ленился и извлекал из папирос табак для своей знаменитой трубки.
Во время войны состоялось знакомство жителей СССР с импортным куревом — сигаретами союзников и немецкими трофейными. Именно тогда и почувствовали советские граждане разницу между отечественной и зарубежной продукцией. После окончания войны многие уже знали толк в хорошем табаке и правительству пришлось принимать меры, чтобы советский продукт соответствовал.
Уже в середине 50‑х в стране появилась табачная продукция множества наименований. «Каталог табачных изделий», выпущенный в 1957 году Министерством промышленности продовольственных товаров РСФСР наглядно демонстрирует разнообразие сигарет и папирос, которые выпускали в стране. Правда, простому народу большая часть этих изделий не была доступна и в сельской местности, а часто и в городах, оставались верны самокруткам.
В 1966 году произошло знаковое для советских курильщиков событие. На московской фабрике «Ява» начали выпуск сигарет с фильтром, соответствующих мировым стандартам. До этого никто особо не регламентировал производителей и каждый изготовлял сигареты на свой лад.
Уже через 10 лет, в середине 70‑х, СССР вырвался в тройку лидеров мировой табачной индустрии, уступая лишь США и Китаю. Только одних сигарет выпускалось 365 млрд штук в год, а это десятая часть всего мирового производства. Были среди советских сигарет очень неплохие изделия, но основная их часть значительно уступала заграничным аналогам.
Советские сигареты и папиросы отличались низким качеством табака, который был плохо подготовлен и даже иногда не до конца высушен. В сигаретах попадались щепки и разный мусор, они потрескивали, часто гасли и иногда удивляли курильщиков нетипичными запахами и вкусами дыма.
Зато в СССР тех лет не знали, что такое добавки, поддерживающие тление и усиливающие вкус, а это значит, что наши сигареты и папиросы можно было назвать «экологически чистыми», насколько это применимо к табаку. Кроме этого, наши производители не скупились и набивали изделия под завязку. Чтобы раскурить сигарету, курильщику приходилось перед этим разминать ее пальцами.
Начало 1970‑х ознаменовалась и началом поставок на рынок СССР импортных сигарет и даже сигар. В основном это была продукция соцстран: Болгарии, Румынии, Кубы, ГДР. Крупнейшим экспортером сигарет стала Республика Болгария, отправлявшая в Союз сотнями вагонов свою «Стюардессу», «Ту-134», «Опал», «Родопи» и «БТ».
Качество «болгартабака» было на порядок выше отечественного и эти сигареты быстро стали бестселлерами. Спрос на болгарские сигареты сохранялся более 20 лет и они начали постепенно исчезать из продажи только в середине 90‑х. Правда, продукция 90‑х, по мнению курильщиков со стажем, отставала по вкусовым качествам от той, что была в 70‑х и 80‑х годах.
Гурманы высоко ценили сигареты и папиросы, которые производила социалистическая Куба. Они были очень крепкими и давали дым, похожий на сигарный. Это было связано с тем, что кубинцы делали сигареты из обрезков сигарного производства.
А вот то, что ввозилось в СССР из Вьетнама, спросом не пользовалось. Сигареты из Юго-Восточной Азии были, почему-то, невероятно вонючими и в народе их называли «портянками Хо Ши Мина», в честь первого генсека компартии Вьетнама.
Гораздо реже попадали к нам сигареты из капстран, которые привозили моряки и командировочные. Американские бренды Marlboro и Camel долгие годы были в СССР символами роскоши и успеха. Пачка элитного американского курева у спекулянтов стоила 10 рублей, то есть месячной зарплаты рядового советского инженера могло хватить только на 12 пачек.
Но наши табачные изделия всегда превосходили любые зарубежные продукты тем, что были частью истории страны. На любое важное событие табачные фабрики немедленно отзывались новой маркой сигарет. Так появились легендарные «Беломорканал», «Космос», «Лайка» и другие. Были и продукты, явно ориентированные на определенные категории потребителей, например, папиросы «Шахтерские», сигареты «Полет» и «Гвардейские».
Советский курильщик тонко разбирался в нюансах своей вредной привычки. Большинство предпочитало покупать изделия определенной марки и даже выпущенные конкретным предприятием. Это было актуально, ведь в стране было немало клонов. Например, «Приму» без фильтра выпускали только в Украине две фабрики — Черкасская и Каменец-Подольская. Черкасская «Прима», по мнению многих, была мягче и приятнее.
Производила табачная индустрия СССР и эксклюзив. Например, специально для заядлого курильщика Леонида Ильича Брежнева создали элитную марку сигарет «Новость». Они были доступны и жителям больших городов, но при достаточно высокой цене значительно уступали тем, что делали для генсека и его приближенных.
Однажды для Брежнева даже выпустили специальную серию сигарет с удлиненным фильтром, который должен был снизить негативное действие продуктов горения и никотина на организм немолодого Леонида Ильича. Но Брежнева такой сюрприз только рассердил — он наотрез отказался даже пробовать особые сигареты.
В начале 80‑х в среде курильщиков произошел пересмотр ценностей. Сигареты без фильтра и папиросы, некогда обожаемые миллионами, попали в категорию непрестижной табачной продукции. Им остались верны люди старой закалки, а также не самые избалованные деньгами категории населения — пенсионеры, студенты и солдаты.
А вы знали, что у нас есть Instagram и Telegram?
Подписывайтесь, если вы ценитель красивых фото и интересных историй!