Все что было романс слова

LiveInternetLiveInternet

—Рубрики

—Фотоальбом

—Метки

—Цитатник

Десятый наш десантный батальон Фильм «Белорусский вокзал» считается классикой советского кинемато.

История «Бега». Памяти Владимира Наумовича Наумова. В 1970-м, в год столетия Ленина, на экраны.

«Умерла советская и российская актриса Нина Русланова» Сегодня, 21 ноября, после продолжительно.

Малоизвестные цитаты великого русского писателя Федора Достоевского в день памяти Ф. М. Дос.

—Видео

—Поиск по дневнику

—Подписка по e-mail

—Интересы

—Друзья

—Постоянные читатели

—Сообщества

—Статистика

РЕТРО-МУЗЫКА. СТАРИННЫЙ РОМАНС «ВСЕ, ЧТО БЫЛО, ВСЕ, ЧТО НЫЛО. «

Музыка Д. Покрасса
Слова П. Германа

Все равно, года проходят чередою,
И становится короче жизни путь,
Не пора ли мне с измученной душою
На минуточку прилечь и отдохнуть.

Все, что было, все, что ныло,
Все давным-давно уплыло,
Утомились лаской губы,
И натешилась душа!
Все, что пело, все, что млело,
Все давным-давно истлело,
Только ты, моя гитара,
Прежним звоном хороша.

Ты напомнила вчера мне о далеком,
Пережитом, позабытом полусне…
Милый друг! Ни разговором, ни намеком
Не ищи былого облика во мне.

Может быть, ну вот совсем еще недавно
Захлебнулось сердце б радостью в груди,
А теперь – как это просто и забавно –
Мне сказать тебе лишь хочется: «Уйди».

Поет Ирина Крутова

Из репертуара Екатерины Юровской (1886-1949)

Некоторые источники ошибочно автором музыки называют Юрия Давыдова. Ноты изданные в 20-е годы подтверждают авторство Дмитрия Покрасса. Студентом сочинял романсы и песни для артистов варьете. Ему принадлежат романсы на стихи А. Блока «Я у ног твоих», И. Северянина «Я чувствую, как падают цветы».

С 1932 по 1954 год работал в соавторстве с братом Даниилом Покрассом.

Дмитрий Яковлевич Покрасс умер 20 декабря 1978 года. Похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище.

Поет Алла Баянова

Петр Лещенко

После окончания Гражданской войны Герман покинул Россию. Некоторое время жил в Риге, затем в Париже, где выпустил сборник своих стихов. В конце 30-х годов вернулся в СССР.

Скончался Павел Герман в 1952 году в Москве. Похоронен на старинном кладбище в Лефортово, где покоится и его соавтор по «Авиамаршу», Юлий Хайт.

Источник: википедия

Метки: романс все что было

Процитировано 30 раз
Понравилось: 20 пользователям

Источник

Все что было романс слова

ПОСЛЕВОЕННЫЕ ВЫПУСКИ ЗАПИСЕЙ 1930-х ГОДОВ

↓Этикетка пластинки «Unique» США № кат 1711А
Перепись с пластинки «Bellaccord Electro» № мат.М 4488

НЕОФИЦИАЛЬНЫЕ ВЫПУСКИ

На «ребрах»

ВСЁ, ЧТО БЫЛО
Музыка — Дмитрий Покрасс

Всё равно года проходят чередою,
И становится короче жизни путь.
Не пора ли мне, с измученной душою,
На минуточку прилечь и отдохнуть?

Всё, что было, всё, что ныло,
Всё давным-давно уплыло,
Утомились лаской губы,
И натешилась душа.

Всё, что пело, всё, что млело,
Всё давным-давно истлело.
Только ты, моя гитара,
Прежним звоном хороша.

Всё, что было, всё, что ныло,
Всё давным-давно уплыло,
Утомились лаской губы,
И натешилась душа.

Всё, что пело, всё, что млело,
Всё давным-давно истлело.
Только ты, моя гитара,
Прежним звоном хороша.

Текст записан по фонограмме «Bellaccord Elektro» М 4488 Рига 1937

При записи на пластинку Пётр Лещенко опустил две строфы.

Родился Дмитрий в многодетной бедной еврейской семье в Киеве. Трое детей из этой семьи известны как талантливые композиторы. В возрасте восьми лет в поисках заработка Дмитрий исполнял куплеты, отбивал чечетку, гастролируя по городам, впитывая музыку окраин старого Киева, музыку военных оркестров, еврейских свадеб и вечеринок, кинематографов, синагогальных служб и веселых украинских плясок. С 1914 по 1917 годы обучался в Петроградской консерватории по классу фортепиано. Студентом сочинял романсы и песни для артистов варьете. Издал серию романсов «Ирмочка» («Гримасы жизни») с пояснением: «Интимные песенки кабаре жанра Изы Кремер, А. Н. Вертинского, Сабинина, Хенкина».

По окончании учебы в консерватории вернулся в Киев, работал аккомпаниатором. В 1919 году в Ростове-на-Дону работал в эстрадном театре «Кривой Джимми». В этом же году написал «Марш Дроздовского полка». В 1919—1921 годах служил в Первой Конной армии, в честь которой написал песню «Марш Будённого» (1920, стихи А. Д’Актиля). Однополчанам Первой Конной посвятил ещё несколько произведений («Гей-гей, седлай коней», стихи Д. Бедного, кантату «Вперёд», песню-марш «Красные кавалеристы» — на стихи С. К. Минина). С 1923 года жил в Москве, работал в разных жанрах эстрадной музыки. Писал музыку для театров миниатюр и кабаре, в «Альказаре» аккомпанировал Т. Церетели, цыганскому хору, исполнительницам цыганской песни Е. Доберо, О. Варгиной. Ему принадлежат романсы на стихи А. Блока «Я у ног твоих», И. Северянина «Я чувствую, как падают цветы».

В 1923—1926 годах — главный дирижёр и заведующий музыкальной частью московских театров «Палас» и «Эрмитаж». В 1926—1936 главный дирижёр и заведующий музыкальной частью Московского мюзик-холла. С 1932 по 1954 год работал в соавторстве с братом Даниилом Покрассом. В 1936—1972 — художественный руководитель эстрадного оркестра ЦДКЖ. Автор песен, музыки к фильмам, а также музыки к драматическим спектаклям.

Дмитрий Яковлевич Покрасс умер 20 декабря 1978 года. Похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище.

Источник

Все, что было…

Ассоциация московских авторов (АМА), объединившая большую группу музыкальных талантов новой волны от Бориса Прозоровского до Александра Цфасмана, выдавала такое количество продукции, что московские типографии не успевали печатать ноты произведений, в считанные дни становившихся хитами сезона.

Дмитрий Покрасс, сравнительно молодой человек, был к тому времени личностью широко известной: его «Марш Буденного» 1920 года (другое название «Мы — красные кавалеристы») уже несколько лет гремел по всей стране и, по словам легендарного маршала, был одной из самых любимых в народе песен. Теперь Дмитрий заведовал музыкальной частью недавно открывшегося в столице театра художественных миниатюр «Палас», расположенного на Страстной площади. Там, в кипучей артистической среде, окружившей молодого композитора, состоялось его знакомство с восходящей звездой московских театральных подмостков — красавицей Ольгой Вадиной. Не влюбиться в такую девушку, обладавшую к тому же ярким меццо-сопрано, неженатому молодому человеку с горячим южным темпераментом, каковым был в ту пору Дмитрий, оказалось совершенно невозможным.

Настоящей фамилией Ольги была Данилевская* (а не фон Рутт, как порой указывается в справочно-биографических изданиях). Она происходила из проживавшей в Петрограде небогатой дворянской семьи, которую покинула в 17-летнем возрасте незадолго до революции, решив сделаться театральной актрисой. Свою дворянскую фамилию она скрыла под сценическим псевдонимом, выбор которого был по-детски бесхитростен: Ольга использовала для него отцовское имя — Вадим.

Начавшиеся в столице империи революционные «преобразования» и потеря работы привели ее в пока еще относительно спокойную Москву — к госпоже Е.Н. Рассохиной, с 1892 года руководившей «Первым театральным агентством для России и заграницы». На дворе стоял 1917 год, и даже на таких, как Ольга, никому не известных опереточных звездочек, в московских театрах ощущался голод. С помощью Рассохиной она оказывается в заметно поредевшей труппе театра «Комедия» (бывшего театра бежавшего в Грузию А.Ф. Корша). Со своим типично романсовым голосом, страстью к сцене и незаурядным обликом томной русоволосой красавицы она быстро находит себе место в заметно обновившемся творческом коллективе.

К началу 1920-х годов ее знают и ценят как певицу такие популярные композиторы новой волны, как Борис Фомин и Борис Прозоровский. Последний создает быстро завоевавшее успех у публики Содружество артистов Театра Корша «Павлиний хвост»**, куда в числе других приглашает Ольгу Вадину.

Нет сомнений, многие известные люди добивались в ту пору благосклонности Ольги, но, получив отказ, впоследствии сделали все, чтобы не оставить истории следов своего увлечения. Понять их можно: в середине 1920-х Ольга стала женой личного протеже Ленина — американского концессионера и скупщика российского антиквариата (для дальнейшей перепродажи по согласованию с большевицким руководством страны) Арманда Хаммера, от которого вскоре родила сына Джулиана, а затем вместе с ними перебралась за океан.

Дмитрий Покрасс такой след оставил. На изданных в 1923 году и переизданных в 1925-м нотах своей песни «Все, что было» он поручил напечатать посвящение, не скрывающее его нежных чувств: «Моей любимой Олечке Вадиной». Очевидно, и Ольга какое-то время симпатизировала молодому музыкальному руководителю популярного театра, бывала в его семье. Дмитрий знакомит ее со старшим братом Самуилом, в том же году перебравшимся в Москву из родного Киева. И — внимание! — этот маститый композитор, романсы которого еще до революции исполнял баян русской песни Юрий Морфесси, тотчас на собственные средства издает романс «Жизнь — одно мгновенье» с рекламным подзаголовком: «Из репертуара Ольги Вадимовны Вадиной».

К сожалению, до отъезда в Америку Ольга не удосужилась запечатлеть свой голос на отечественных патефонных пластинках Музтреста. Очевидно, материальный достаток, наступивший вместе с замужеством, охладил желание дополнительных заработков, сопряженных к тому же с острой конкурентной борьбой и преодолением бесчисленных бюрократических препятствий. Известности же ей и без пластинок было не занимать. Но все же жаль, что мы никогда не услышим, как эта неординарная женщина исполняла посвященную ей песню Покрасса-младшего «Все, что было»:

Все равно года проходят чередою,

И становится короче жизни путь…

Не пора ли мне с измученной душою

На минуточку прилечь и отдохнуть?

Все, что было сердцу мило…

Между тем, когда осенью 1928-го после годового перерыва, вызванного рождением ребенка, она пришла на сцену Театра Дома печати, лучшие времена для цыганских романсов и песен подобного рода были уже позади. Новая экономическая политика энергично сворачивалась, репертуарный режим все более ужесточался. АМА доживала последние дни: уже в апреле следующего, 1929 года Борис Прозоровский сделался безработным обитателем маленького подмосковного местечка, а еще через год отправился на строительство Беломорканала.

Не знаю, пела ли в Америке Ольга Вадина, сразу по приезду брошенная Хаммером, песни Прозоровского и Покрасса. Помогал ли ей, в самый разгар экономического кризиса оказавшейся почти без средств к существованию с маленьким ребенком на руках, проживавший там и хорошо зарабатывавший Самуил Покрасс? Хочется верить, что так и было: в сущности, оба брата были не только исключительно талантливые, но и очень отзывчивые к чужой беде люди.

Что же касается песни «Все, что было», то в СССР она весьма быстро оказалась в черном списке Главреперткома. Ноты изымались из библиотек и магазинов, многотысячные тиражи беспощадно уничтожались. Публично исполнять и записывать ее было запрещено. Сохранил же песню для потомства проживавший в Бухаресте и на радость европейцам лихо распевавший о том, что «только ты, моя гитара, прежним звоном хороша», самый знаменитый из румынских подданных — Петр Лещенко. В 1938 году песня «Все, что было» в его исполнении вышла на пластинке рижской фирмы «Беллокорд-Электро», а на следующий год, с присоединением к СССР восточных территорий Польши, пластинки певца вместе с тысячами польских и белорусских владельцев этих изделий, не пересекая государственной границы, вполне легально обосновались на советской земле. В 1940-м их ряды пополнили бесчисленные поклонники Петра Лещенко из Бессарабии, Северной Буковины и бывших прибалтийских государств. Таким образом, песня Дмитрия Покрасса и Павла Германа «Все, что было» получила на родине второе рождение, на этот раз патефонное.

С тех пор она радует нас своей зажигательной мелодией и типично русским фатализмом, удивительным образом переданным двумя еврейскими авторами, имена которых большинству слушателей скорее всего неизвестны. Но при этом сама песня кажется такой же народной, как и другие бессмертные шлягеры лещенского репертуара — «Чубчик кучерявый» и «Стаканчики граненые». Впрочем, народности такого рода можно лишь позавидовать.

Николай ОВСЯННИКОВ, Россия

*Об этом свидетельствует хранящаяся в Российском государственном архиве литературы и искусства анкета, лично заполненная героиней настоящей статьи в 1917 г. для агентства Рассохиной.

**Для «Павлиньего хвоста» в расчете на вокальные данные О. Вадиной композитором написан целый песенный цикл.

Источник

Все что было романс слова

БИБЛИОБУС ВИРТУАЛЬНЫЙ. ЧИТАЛЬЦЫ ЛЮБИМЫЕ запись закреплена

История одной песни.

«Всё, что было» — русский романс, написанный до 1924 года. Музыка Дмитрия Покрасса, слова Павла Германа.

Дмитрий Покрасс, сравнительно молодой человек, был к тому времени личностью широко известной: его «Марш Буденного» 1920 года (другое название «Мы — красные кавалеристы») уже несколько лет гремел по всей стране и, по словам легендарного маршала, был одной из самых любимых в народе песен. Теперь Дмитрий заведовал музыкальной частью недавно открывшегося в столице театра художественных миниатюр «Палас», расположенного на Страстной площади. Там, в кипучей артистической среде, окружившей молодого композитора, состоялось его знакомство с восходящей звездой московских театральных подмостков — красавицей Ольгой Вадиной. Не влюбиться в такую девушку, обладавшую к тому же ярким меццо-сопрано, неженатому молодому человеку с горячим южным темпераментом, каковым был в ту пору Дмитрий, оказалось совершенно невозможным.

Настоящей фамилией Ольги была Данилевская* (а не фон Рутт, как порой указывается в справочно-биографических изданиях). Она происходила из проживавшей в Петрограде небогатой дворянской семьи, которую покинула в 17-летнем возрасте незадолго до революции, решив сделаться театральной актрисой. Свою дворянскую фамилию она скрыла под сценическим псевдонимом, выбор которого был по-детски бесхитростен: Ольга использовала для него отцовское имя — Вадим.

Начавшиеся в столице империи революционные «преобразования» и потеря работы привели ее в пока еще относительно спокойную Москву — к госпоже Е.Н. Рассохиной, с 1892 года руководившей «Первым театральным агентством для России и заграницы». На дворе стоял 1917 год, и даже на таких, как Ольга, никому не известных опереточных звездочек, в московских театрах ощущался голод. С помощью Рассохиной она оказывается в заметно поредевшей труппе театра «Комедия» (бывшего театра бежавшего в Грузию А.Ф. Корша). Со своим типично романсовым голосом, страстью к сцене и незаурядным обликом томной русоволосой красавицы она быстро находит себе место в заметно обновившемся творческом коллективе.

К началу 1920-х годов ее знают и ценят как певицу такие популярные композиторы новой волны, как Борис Фомин и Борис Прозоровский. Последний создает быстро завоевавшее успех у публики Содружество артистов Театра Корша «Павлиний хвост»**, куда в числе других приглашает Ольгу Вадину.

Нет сомнений, многие известные люди добивались в ту пору благосклонности Ольги, но, получив отказ, впоследствии сделали все, чтобы не оставить истории следов своего увлечения. Понять их можно: в середине 1920-х Ольга стала женой личного протеже Ленина — американского концессионера и скупщика российского антиквариата (для дальнейшей перепродажи по согласованию с большевицким руководством страны) Арманда Хаммера, от которого вскоре родила сына Джулиана, а затем вместе с ними перебралась за океан.

Дмитрий Покрасс такой след оставил. На изданных в 1923 году и переизданных в 1925-м нотах своей песни «Все, что было» он поручил напечатать посвящение, не скрывающее его нежных чувств: «Моей любимой Олечке Вадиной». Очевидно, и Ольга какое-то время симпатизировала молодому музыкальному руководителю популярного театра, бывала в его семье. Дмитрий знакомит ее со старшим братом Самуилом, в том же году перебравшимся в Москву из родного Киева. И — внимание! — этот маститый композитор, романсы которого еще до революции исполнял баян русской песни Юрий Морфесси, тотчас на собственные средства издает романс «Жизнь — одно мгновенье» с рекламным подзаголовком: «Из репертуара Ольги Вадимовны Вадиной».

К сожалению, до отъезда в Америку Ольга не удосужилась запечатлеть свой голос на отечественных патефонных пластинках Музтреста. Очевидно, материальный достаток, наступивший вместе с замужеством, охладил желание дополнительных заработков, сопряженных к тому же с острой конкурентной борьбой и преодолением бесчисленных бюрократических препятствий. Известности же ей и без пластинок было не занимать. Но все же жаль, что мы никогда не услышим, как эта неординарная женщина исполняла посвященную ей песню Покрасса-младшего «Все, что было»:

Все равно года проходят чередою,
И становится короче жизни путь…
Не пора ли мне с измученной душою
На минуточку прилечь и отдохнуть?

Все, что было сердцу мило…

Между тем, когда осенью 1928-го после годового перерыва, вызванного рождением ребенка, она пришла на сцену Театра Дома печати, лучшие времена для цыганских романсов и песен подобного рода были уже позади. Новая экономическая политика энергично сворачивалась, репертуарный режим все более ужесточался. АМА доживала последние дни: уже в апреле следующего, 1929 года Борис Прозоровский сделался безработным обитателем маленького подмосковного местечка, а еще через год отправился на строительство Беломорканала.

Не знаю, пела ли в Америке Ольга Вадина, сразу по приезду брошенная Хаммером, песни Прозоровского и Покрасса. Помогал ли ей, в самый разгар экономического кризиса оказавшейся почти без средств к существованию с маленьким ребенком на руках, проживавший там и хорошо зарабатывавший Самуил Покрасс? Хочется верить, что так и было: в сущности, оба брата были не только исключительно талантливые, но и очень отзывчивые к чужой беде люди.

Что же касается песни «Все, что было», то в СССР она весьма быстро оказалась в черном списке Главреперткома. Ноты изымались из библиотек и магазинов, многотысячные тиражи беспощадно уничтожались. Публично исполнять и записывать ее было запрещено. Сохранил же песню для потомства проживавший в Бухаресте и на радость европейцам лихо распевавший о том, что «только ты, моя гитара, прежним звоном хороша», самый знаменитый из румынских подданных — Петр Лещенко. В 1938 году песня «Все, что было» в его исполнении вышла на пластинке рижской фирмы «Беллокорд-Электро», а на следующий год, с присоединением к СССР восточных территорий Польши, пластинки певца вместе с тысячами польских и белорусских владельцев этих изделий, не пересекая государственной границы, вполне легально обосновались на советской земле. В 1940-м их ряды пополнили бесчисленные поклонники Петра Лещенко из Бессарабии, Северной Буковины и бывших прибалтийских государств. Таким образом, песня Дмитрия Покрасса и Павла Германа «Все, что было» получила на родине второе рождение, на этот раз патефонное.

С тех пор она радует нас своей зажигательной мелодией и типично русским фатализмом, удивительным образом переданным двумя еврейскими авторами, имена которых большинству слушателей скорее всего неизвестны. Но при этом сама песня кажется такой же народной, как и другие бессмертные шлягеры лещенского репертуара — «Чубчик кучерявый» и «Стаканчики граненые». Впрочем, народности такого рода можно лишь позавидовать.
Николай ОВСЯННИКОВ, Россия
____________
*Об этом свидетельствует хранящаяся в Российском государственном архиве литературы и искусства анкета, лично заполненная героиней настоящей статьи в 1917 г. для агентства Рассохиной.

**Для «Павлиньего хвоста» в расчете на вокальные данные О. Вадиной композитором написан целый песенный цикл.

Источник

Популярные песни ХХ века в России 1912 год

Продолжение экскурса в «Популярные песни ХХ века в России».

Глава ХIII. 1912 г. «СЕРДЦЕ УСТАЛОЕ СЧАСТЬЕ УЗНАЕТ ВНОВЬ»

События в Российской Империи

25 декабря — Российская империя отмечает столетие победы над Наполеоном в Отечественной войне 1812 года. В честь этого события в Москве построен Бородинский мост архитектора Романа Ивановича Клейна.

Литература:
Роман «Петербург» Андрея Белого.

Картины:
«Купание красного коня» Кузьмы Петрова-Водкина.
«Портрет Мориса Фаббри» — футуристическая картина Михаила Ле-Дантю.

Кино:
«Уход великого старца» (другое название — «Жизнь Л. Н. Толстого», 1912) — немой художественный фильм Якова Протазанова и Елизаветы Тиман по мотивам свидетельств о последнем периоде жизни Льва Николаевича Толстого.

Музыка:
«Концерт для фортепиано с оркестром № 1» Сергея Прокофьева. Концерт был впервые исполнен в Москве в 1912 году с композитором в качестве пианиста и Константином Сараджевым в качестве дирижёра.

ДЕСЯТЬ САМЫХ-САМЫХ ХИТОВ 1912 ГОДА В РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ

1. ВРЕМЯ ИЗМЕНИТСЯ
Слова и музыка Бориса Борисова

Как цветок голубой среди снежной зимы,
Я увидел твою красоту.
Яркий луч засиял мне из пошлости тьмы.
И лелею свою я мечту.

П р и п е в:
Время изменится,
Горе развеется,
Сердце усталое
Счастье узнает вновь.

И глядя на тебя, вспоминаю я дни
Моих прежних несбыточных грез.
Они канули в вечность, пропали они,
И остались следы горьких слез.

Как виденье, как сон, ты уйдешь от меня,
Озаривши всю душу мою,
Свою тайну любовно и тайно храня,
Я тебе, дорогая, спою:

П р и п е в.
© Очи черные: Старинный русский романс. – М.: Изд-во Эксмо, 2004.

Автор романса — Борис Самойлович Борисов (наст. фамилия Гурович; 1872—1939), российский эстрадный и театральный актёр, певец и композитор. Сценическую деятельность начал в труппе М. Л. Кропивницкого (1895—1897). Затем играл в театрах Харькова (1897—1899) и Киева (1899—1903). Был актёром московского Театра Корша (1903—1913), Свободного театра (с 1913 года), затем Московского драматического театра. Кроме театра был выдающимся эстрадным актёром и певцом, исполнял песни Беранже, был куплетист и рассказчик, чтец, автор и исполнитель романсов, музыкальнно-вокальных пародий, эстрадных импровизаций и экспромтов.

Романс «Время изменится» был записан на грампластинку артистом русской оперетты Михаилом Вавичем 8 ноября 1912 года. Также входил в репертуар Василия Шумского.

Грамзапись:
1912: Михаил Иванович Вавич, акк. ф-но, Москва. Zonophone X-3-62131;
1915: Василий Дмитриевич Шумский, акк. ф-но, Киев. Экстрафонъ 24037 ;
1991: Татьяна Лещенко-Сухомлина, LP «Романсы», Мелодия С60 30583;
1991: Олег Погудин, LP «Звезда любви», Русский диск R10 00647-8.

2. СТЕНЬКА РАЗИН И КНЯЖНА
Музыка народная, слова Дмитрия Садовникова.

Из-за острова на стрежень,
На простор речной волны
Выплывают расписные,
Острогрудые челны.

На переднем Стенька Разин,
Обнявшись, сидит с княжной,
Свадьбу новую справляет,
Сам веселый и хмельной.

А она, закрывши очи,
Ни жива, и ни мертва,
Молча слушает хмельные
Атамановы слова.

Позади их слышен ропот:
— Нас на бабу променял,
Только ночь с ней провожжался,
Сам на утро бабой стал.

Этот ропот и насмешки
Слышит грозный атаман
И могучею рукою
Обнял персиянки стан.

Брови черные сошлися —
Надвигается гроза,
Алой кровью налилися
Атамановы глаза.

— Ничего не пожалею,
Буйну голову отдам, —
Раздается голос властный
По окрестным берегам.

— Волга-Волга, мать родная,
Волга, русская река,
Не видала ты подарка
От донского казака!

Чтобы не было раздора
Между вольными людьми,
Волга, Волга, мать родная,
На, красавицу прими!

Мощным взмахом поднимает
Он красавицу-княжну
И за борт ее бросает
В набежавшую волну.

— Что ж вы, братцы, приуныли?
Эй ты, Филька, черт, пляши!
Грянем песню удалую
На помин ее души!
© Напев. Русские народные песни. (Сост. А. Г. Новиков.) Политическое управление РККА. Сборник 2. М.; Л., 1936, с. 72.

Песня была записана на грампластинку Надеждой Плевицеой 11 мая 1911 года. Популярной была запись Семена Садовникова 17 апреля 1912 года. Также входила в репертуар Марии Лидарской, Марии Комаровой.

Грамзапись:
1911: Надежда Васильевна Плевицкая, акк. ф-но, Москва. Amour Gramophone Record 023074;
1912: Семён Павлович Садовников, акк. орк. балалаек, Москва. Zonophone X-3-62075;
1912: Хор В.С. Варшавского, орк. гармоний, С.-Петербург. Звукопись 3601;
1913: Мария Александровна Лидарская, акк. ф-но. Патэ 22197;
1913: Мария Петровна Комарова, акк. ф-но, С.-Петербург. Amour Gramophone Record 223130;
1927: Игорь Дубровский, акк. А.Гринберг (ф-но), Париж. Victor V-21116-B;
1932: Хор п/у Фёдора Алёхина, Москва. Грампласттрест 2289;
1951: Олег Разумовский. Артель «Пластмасс» 643;
1966: Борис Штоколов, LP «Русские песни и романсы», Мелодия Д 017689-90;
1969: Юрий Гуляев, LP «Русские народные песни», Мелодия 33СМ 01811—12;
1982: Евгений Нестеренко, 2LP «Русские песни и романсы», Мелодия C60 07331-33;
1984: Леонид Сметанников, LP «Выйду на улицу», Мелодия C20 20673 000;
1989: Борис Рубашкин, LP «В Москве», Мелодия С90 – 28743.

3. ВЫ ПРОСИТЕ ПЕСЕН
Слова и музыка Саши Макарова.

Вы просите песен, их нет у меня —
На сердце такая немая тоска.
Так скучно, так грустно живется,
Так медленно сердце холодное бьется,
Что с песнями кончить пора.

Новых я песен совсем не пою,
Старые петь избегаю, —
Тревожат они душу больную,
И с ними, ах, с ними
Сильней я страдаю.

Автор романса — Саша Макаров. О неме почти ничего не известно. Гораздо больше известны его песни, нежели он сам. Он получил немалую популярность в начале 1900-х годов, когда на эстраде властвовал жанр романса. Саша Макаров был автором так называемых цыганских романсов, гитаристом и пианистом, много выступал с цыганскими ансамблями — хотя был ли он сам цыганом, неизвестно; являлся постоянным аккомпаниатором известного певца Юрия Морфесси, исполнявшего многие произведения Саши Макарова. Годы жизни самого Саши Макарова неизвестны. Неизвестно даже его настоящее имя; был ли это псевдоним или его действительно звали Александром.

Романс был записан артистом русской оперетты Юрием Морфесси в сопровождении Саши Макарова на гитаре 6 октября 1912 года.
Юрий Спиридонович Морфесси (1882—1949), российский певец (баритон). Юношей был принят в Одесский оперный театр, несмотря на отсутствие музыкального образования. В 1903 году Морфесси устраивается в Киеве в оперную труппу театра «Шато де Флер». Материальные трудности не позволяли серьёзно заниматься музыкальным образованием и в конце очередного театрального сезона Морфесси подписывает контракт на работу в опереттах: в театре «Буфф» в Киеве (1904), в Ростове-на-Дону (1905—1906).
Переезжает в Петербург, выступает в оперетте Новикова, а также в Театре цыганской песни, с 1912 года полностью перешел из оперетты на эстраду. С 1912 года Морфесси начинает записываться для граммофонных фирм «Зонофон», «Пишущий Амур», примерно тогда же Фёдор Шаляпин называет Юрия Морфесси «Баяном русской песни».

Через некоторое время появилась одесская песня, начинающаяся словами: «Вы хочете песен? — Их есть у меня!» — нет сомнений, что эта первая строчка пародировала известный романс Саши Макарова. Слово «хочете» и сочетание «их есть у меня» — в данном случае не безграмотность, а намеренное пародийное языковое искажение.
В репертуаре Юрия Морфесси — исполнителя романса «Вы просите песен — их нет у меня» была и песня-ответ: «Забудем слова». Эта песня действительно официально называлась ответом на тот романс, его авторы: музыки — Леонид Калишевский, слова — Н. Весеньев.

Грамзапись:
1912: Юрий Спиридонович Морфесси, акк. Саша Макаров (гитара): С.-Петербург. Gramophone 4-22437
1915: Наталия Ивановна Тамара, акк. рояль, Петроград. Gramophone 2-23859;
1922: Евгения Александровна Сергеева, акк. Отто Урак (ф-но), Берли. Vox 2022;
1988: Валерий Агафонов, LP «Вторят сердцу цыганские струны» Мелодия С60 27403 004;
1991: Олег Погудин, LP «Звезда любви», Русский диск R10 00647-8.
Юрий Морфесси www.youtube.com/watch?v=h2hNvYns138

4. НО Я ЗНАЮ, ТЫ ЛЮБИШЬ ДРУГОГО
Музыка Сергея Чарского, слова Владимира Мятлева.

Я увидел тебя и, увидев, постиг
Все, что в мире есть мертвом живого.
Рассказал бы тебе, что люблю каждый миг,
Но я знаю, ты любишь другого.

Глядя в очи твои, внемля песне твоей,
Я шепнул бы заветное слово,
Но я знаю, что ты мне ответишь — «забудь»
Потому, что ты любишь другого.

Я бы грезил тобой и не спал бы ночей.
И, от пения пьян хорового,
Не спускал бы с тебя я влюбленных очей,
Но я знаю, ты любишь другого.

Автор слов — Владимир Петрович Мятлев (1868 — 1946), камергер, поэт-сатирик, музыкант, председатель Легитимно-монархического союза в 20-е годы XX века, главноуправляющий гражданскими ведомствами в канцелярии великого князя Кирилла Владимировича. Александр Александрович, в частности, писал: «Ротмистр лейб-гвардии гусарского полка, потом военный агент в г. Вене, Австро-Венгрия. Позже Новооскольский предводитель дворянства в Курской губернии» (ф. р-864, оп. 1, д. 930, л. 10).
Об авторе музыки Сергее Михайловиче Чарском ничего не известно. Похоже, что он является автором «одного романса».

Романс был записан на грампластинку Юрием Морфесси 3 октября 1912 года.

Грамзапись:
1912: Юрий Спиридонович Морфесси, акк. ф-но, С.-Петербург. Zonophone X-3-62163;
1940: Вадим Алексеевич Козин, акк. Д. Ашкенази (ф-но), Москва. Апрелевский завод 10482;
1972: Изабелла Юрьева, LP «Старинные романсы и песни» Мелодия 33Д—032035-6;
1986: Валентин Баглаенко, LP «Помни обо мне» Мелодия С60 26405 004.
Изабелла Юрьева http://www.youtube.com/watch?v=0XxljB7tCGE

5. МОГИЛА
Музыка и слова неизвестного автора.

Пускай могила меня накажет
За то, что я тебя люблю,
Но я могилы не страшуся:
Кого люблю и с тем умру.

Он подходил ко мне с улыбкой
Мне руку жал, меня ласкал,
И называл меня голубкой,
И в губки алы целовал.

Мне поцелуй твой был прощальный
Когда настал разуки час,—
Ведь, я, дитя, любви не знала,
Не знала, что любить—страдать.

Ах, лучше б тебя не встречала
И не любила бы тебя;
Моё бы сердце не страдало,
И век бы счастлива была.

В постели я лежу, болею,
Мне всего семнадцать лет;
А завтра лягу я в могилу,
И скажут все: её уж нет.

Зажигай же, мать, лампаду,—
Уж скоро, скоро я умру.
Белый свет я покидаю,
В могилу хладную пойду.

Могилу мою землёй зароют,
Когда я в ней буду лежать,
Ты вспоминать будешь, мой милый,
Мою могилу посещать.

И прихожу я на кладбище
Спросил у деда-старика:
— Могила чья эта сырая,
И кто такая померла?

— Здесь лежит одна девица,
От чахотки померла,
От любви в землю пошла.
© «Полный песенник. Сборник новейших 1000 песен русских, народных хоров, свадебных, военных, цыганских романсов и куплетов. Составил Н.П. Беляев.;М.[б.и.],1913».

Грамзапись:
1910: Хор п/у И.И. Юхова, акк. ф-но, Москва. Zonophone X-3-64522-3;
1912: Нина Дулькевич. Zonophone X-2-63265;
1912: Русский хор Аквамарин, солист Алехин, акк. рояль. Метрополь 19917;
1913: Иван Николаевич Бобров. Звукопись 4082;
1913: Русский хор И.И. Миронова. Патэ 24476;

6. ПОТОМУ Я ТЕБЯ ТАК БЕЗУМНО ЛЮБЛЮ
Музыка Саши Макарова, слова Е. Минеевой.

Потому я тебя так безумно люблю,
Что безумно хочу и желаю.
Не отдам никому, хоть себя загублю,
Я тебя, как мечту, обожаю!

П р и п е в:
Ах, меня не вини,
Пожалей и взгляни,
Отгони прочь тоску и сомненья,
Поцелуй, приласкай,
Счастье жгучее дай,
Я хочу в твоих ласках забвенья!

Я ответа в любви у тебя все молю,
Жизнь отдам, если ты пожелаешь.
Ах, тебя я люблю, потому и люблю,
Что ты сердцем моим обладаешь.

П р и п е в.
© Макаров, Александр. Потому я тебя так безумно люблю : Ответ на романс «Почему я безумно люблю»: Для голоса с фп.: a-d.2 / Сл. Е.В. Минеевой : Пг. : Н. Давингоф, [1914]

Ответ на романс «Почему я безумно люблю» (слова и музыка Б. Борисова). Автор музыки — Саша Макаров, слова Е. В. Минеевой.
Романс был записан на грампластинку Юрием Морфесси в сопровождении Саши Макарова на гитаре 5 октября 1912 года. Второй раз этот романс Юрий Морфесси записал в 1930 году в Берлине будучи в эмиграции.

Грамзапись:
1912: Юрий Спиридонович Морфесси, акк. Саша Макаров (гитара), С.-Петербург. Gramophone 4-22425;
1928: Николай Мельников. Polydor R 42000;
1930: Юрий Спиридонович Морфесси, акк. князь С. Голицын (рояль), инструментальное трио, Берлин. Syrena-Electro 20508.

7. ГРУСТЬ И ТОСКА БЕЗЫСХОДНАЯ
Слова и музыка Михаила Вавича.

Грусть и тоска безысходная,
Сердце уныло поет.
И никто эту грусть, грусть глубокую,
Ни за что никогда не поймет.

Точно дерево в бурю свирепую,
Что под ветром осенним дрожит,
Плачет сердце мое несогретое,
Надрывается, стонет, болит.

В эти минуты уныния
Кто приголубит меня?
Кто мне слово промолвит сердечное,
Чтобы горе забыл свое я?

О приди же ко мне, ненаглядная,
Нежной лаской своею согрей.
Излечи мои раны сердечные,
О приди же, приди поскорей!
© Старинный русский романс. 111 шедевров. Для голоса и фортепиано. В четырех выпусках. Вып. I. Издательство «Композитор • Санкт-Петербург», 2002.

Автор романса — Михаил Иванович Вавич, артист оперетты, популярный исполнитель романсов. Романс был записан им 8 ноября 1912 года.

Грамзапись:
1912: Михаил Иванович Вавич, акк. ф-но, Москва. Zonophone X-3-62132.

8. СЕРДЦЕ ЛИ РВЕТСЯ
Музыка Анатолия Тарновского, слова Алексея Апухтина.

Сердце ли рвется,
Ноет ли грудь —
Пей, пока пьется,
Всё позабудь!

Выпьешь, заискрится сила во взоре,
Бури, нужда и борьба нипочем.
Старые раны, вчерашнее горе —
Всё обойдется, зальется вином.

Жизнь пронесется
Лучше, скорей,
Пей, пока пьется, сил не жалей!
Сил не жалей!

Если ж любим ты и счастлив мечтою,
Годы беспечности мигом пройдут,
В темной могиле, под рыхлой землею,
Мысли, и чувства, и ласки замрут.

Жизнь пронесется
Счастья быстрей.
Пей, пока пьется,
Пей веселей!

Что нам все радости, что наслажденья?
Долго на свете им жить не дано.
Дай нам забвенья, о, только забвенья,
Легкой дремой отумань нас, вино!

Сердце ль смеется,
Ноет ли грудь —
Пей, пока пьется,
Всё позабудь!
© Сердце-ли рвется : Романс для голоса с ф.-п.; b-es.2 / Слова А. Апухтина; Муз. А.К. Тарновского Приплет. к: Д 92/299 М. : Гутхейль, 1877.

Стихи Алексея Николаевича Апухтина, поэта-лирика из поэмы «Последний романтик» (1858) под названием «Chanson a boire», что переводится как «Застольная песня». Автор музыки Анатолий Константинович Тарновский (1859—1912).
Романс был записан на грампластинку Ниной Дулькевич 10 октября 1912 года.

Грамзапись:
1912: Нина Викторовна Дулькевич, акк. ф-но, С.-Петербург. Zonophone X-2-63264.

9. АСТРЫ ОСЕННИЕ
Музыка Николая Харито, слова С. Грея

Астры осенние — грусти цветы,
Тихи, задумчивы ваши кусты;
Тихо качаясь, грустно склоняетесь
Осенью поздней к земле.

Солнышко яркое вас не пригреет,
Осень печальная — ваша весна,
Глядя на вас, мое сердце сжимается,
Грустью объята душа.

Автор музыки — Николай Иванович Харито (1886—1918), русский композитор, поэт. После окончания ялтинской гимназии поступил на юридический факультет Киевского университета. В студенческой среде пользовался авторитетом и уважением. Популярность и авторитет студента Харито сравнивали с популярностью в университете профессора Эйхельмана:

Не всё хорошее забыто,
Не всюду царствует обман.
Среди студентов есть Харито,
А в профессуре — Эйхельман.

Николай разделял многие воззрения либерально настроенного студенчества. Однажды ему даже довелось испытать вероятность исключения из университета за шумное и демонстративное исполнение «Марсельезы» при намеренно раскрытых окнах. Отстоял его профессор Эйхельман. Впоследствии профессору ещё раз пришлось заступаться за студента Харито, ибо тот участвовал в беспорядках, вспыхнувших в связи с кончиной Льва Толстого. В университете Николай постоянно находился в центре студенческой жизни. Все обычные студенческие музыкально-поэтические вечера всегда проходили с его участием. Он играл на рояле, пел, читал свои и полюбившиеся стихи других поэтов. Ему неоднократно и настоятельно советовали сочинять романсы, заполонившие тогда всю музыкальную жизнь страны.
Об авторе стихов С. Грее ничего неизвестно.

Романс был записан на грампластинку артистом оперетты Михаилом Ксендзовским в сопровождении М. Т. Дулова на фортепьяно в 1912 году.
Михаил Давыдович Ксендзовский (1886—1963), артист оперетты. В 1901-1903 годах пел в хоре Народного дома в Одессе, затем в оперных театрах Одессы и Тифлиса. С 1908 года выступал в Казани, Москве (театр «Эрмитаж»), в Петербурге («Палас-театр») и других городах. Давал бенефисы с поставленным одноактным балетом М. М. Фокина «Спектр розы». Голос исключительно мягкого, красивого тембра, живой артистический темперамент принесли ему славу одного из популярнейших артистов петербургской оперетты.

10. КРАМБАМБУЛИ
Музыка Александра Дюбюка, слова Кристофера Фридриха Ведекинда, перевод Николая Языкова.

Всегда готов я, черт возьми,
Бокалом пить крамбамбули,
Крамбам-бим-бамбули, крамбамбули!
За то монахи в рай пошли,
Что пили все крамбамбули,
Крамбам-бим-бамбули, крамбамбули!

Когда случится мне заехать
На старый постоялый двор,
То, прежде чем сажусь обедать,
На рюмку я бросаю взор.

Всегда готов я, черт возьми,
Бокалом пить крамбамбули,
Крамбам-бим-бамбули, крамбамбули!
За то монахи в рай пошли,
Что пили все крамбамбули,
Крамбам-бим-бамбули, крамбамбули!

Когда мне изменяет дева,
Недолго я о том грущу.
В порыве яростного гнева
Я пробку в потолок пущу.

За милых женщин, черт возьми,
Готов я пить крамбамбули,
Крамбам-бим-бамбули, крамбамбули!
За то монахи в рай пошли,
Что пили все крамбамбули,
Крамбам-бим-бамбули, крамбамбули!

Когда б я был царем на троне
И государством управлял,
На золотой своей короне
Такой девиз я б начертал:

«Всегда готов я, черт возьми,
Бокалом пить крамбамбули,
Крамбам-бим-бамбули, крамбамбули!»
За то монахи в рай пошли,
Что пили все крамбамбули,
Крамбам-бим-бамбули, крамбамбули!

Эх, черт возьми, крамбамбули!
Подать сюда крамбамбули,
Крамбам-бим-бамбули, крамбамбули!
© Павлинов А. Т., Орлова Т. П. Ни пуха ни пера. Студенческие и туристские песни. СПб.: издательство «Композитор» (Санкт-Петербург), 2000.

Старинная немецкая студенческая песня. На русский язык ее перевел Николай Языков между 1822 и 1829 гг., во время обучения и пребывания в Дерпте. Современную мелодию русской версии создал не позднее 1855 года Александр Дюбюк.

Крамбамбули
Николай Языков

Крамбамбули, отцов наследство,
Питьё любимое у нас,
И утешительное средство,
Когда взгрустнётся нам подчас.
Тогда мы все: люли-люли!
Готовы пить Крамбамбули!
Крамбамбули, Крамбамбули!
Когда случится нам заехать
На грязный постоялый двор,
То прежде, чем спрошу обедать,
На рюмки обращу я взор!
Тогда хоть чорт всё побери,
Когда я пью Крамбамбули!
Крамбамбули, Крамбамбули!
Когда б родился я на троне,
И грозных турок побеждал.
То на брильянтовой короне
Такой девиз бы начертал:
Toujour content et sans souci
Lorsque je prends Crambambouli!*
Крамбамбули! Крамбамбули!
Из цикла «Dubia»(1822-1829)

Крамбамбули — первоначально данцигский ликёр большой крепости (на корице, гвоздике и вишнёвых косточках), затем на студенческом жаргоне вообще всякий крепкий напиток.
* Всегда доволен и беззаботен, когда я пью Крамбамбули! (фр.).

Крамбамбули – вид пунша, приготавливаемый обычно из вина, рома, сахара, фруктового сока и/или фруктов, а также пряностей. Название обычно возводят к крепкому спиртному напитку производившемуся на ликёрной фабрике Isaak Wedel-Links und Eydam Dirck Hekker в городе Данциг (ныне город Гданьск в Польше). Само слово было образовано путём слияния слов Krandewitt (одно из названий можжевельника) и Blamp, на жаргоне означавшее алкогольный напиток. Данный напиток с разной рецептурой выпускается и сейчас в Польше (концерн SOBIESKI) и Белоруссии (компания БЕЛПИ).

Тем не менее, наибольшую популярность получил именно пунш, который в России зачастую именовали жжёнкой. Большими поклонниками крамбамбули – жжёнки были поэты Н.М. Языков и А.С. Пушкин, а также Гоголь, который очень любил готовить жжёнку для своих друзей. Ещё большей популярностью крамбамбули или жжёнка пользовались в среде студентов и офицеров. Свои рецепты были у каждого полка и каждой студенческой организации. Приготовление крамбабули и жжёнки сопровождалось целым ритуалом. Так гусары 10-го гусарского Ингерманландского полка пели песню «Где гусары прежних лет» Дениса Давыдова, а в студенческих корпорациях пелась песня на слова Кристофа Ведекинда, которая в своих экстремальных вариантах достигала длины в 106 (sic!) куплетов. Именно эта песня и была переведена на множество языков, в том числе и русский. Перевёл песню поэт Н.М. Языков, член русской студенческой корпорации «Ruthenia» в Дерпте (ныне город Тарту, Эстония).

Песня была записана на грампластинку куплетистом Борисом Борисовым 3 декабря 1912 года.
Песня входила в репертуар Юрия Морфесси под заглавием «Крамбамбули (Кавказская застольная песня)» и дважды записана им на пластинку: фирма «Парлофон», Германия, 1930-е гг., и фирма «Сирена Электро», Варшава, 1933 г., оба раза без указания авторов.

Грамзапись:
1913: Борис Самойлович Борисов, акк. ф-но, Москва. Zonophone X-3-62130;
1933: Юрий Спиридонович Морфесси, акк. оркестр фирмы, дир. Отто Добриндт, Берлин. Parlophone B.87030a.

Другие песни 1912 года
11. И не могу и всё люблю (Н. Зубов – А. Маттизен)
1912: Наталия Ивановна Тамара, акк. ф-но. Пате 22400
12. Дивно прекрасные, ласково властные (Н. Давингоф – Е. Минеева)
1912: Юрий Спиридонович Морфесси, акк. Саша Макаров (гитара), С.-Петербург. Gramophone 4-22438
13. Я боюсь твоих огненных глаз (Б. Борисов)
1912: Николай Георгиевич Северский, акк. рояль, С.-Петербург. Gramophone 4-22546
14. Казак на чужбине (N. N. – Е. Гребенка)
1912: Надежда Васильевна Плевицкая, акк. ф-но. Москва. Zonophone X-2-63257
15. Дитя и роза (М. Кузмин)
1912: Михаил Давыдович Ксендзовский, акк. М.Т. Дулов (ф-но). Сирена Грандъ Рекордъ15016
16. Гони, ямщик (В. Семенов – К. Остапенко)
1912: Анастасии Дмитриевна Вяльцева, акк. ф-но. С.-Петербург. His Master’s Voice 2-23710.
17. Чудо-чудеса (С. Алякринский)
Наталия Ивановна Тамара, акк. ф-но, С.-Петербург. Gramophone 2-23571
18. Когда-бы вы знали (В. Шпачек – И. Ярон)
Николай Георгиевич Северский, акк. ф-но^ С.-Петербург. New Imperial Record 222173
19. Казнь Стеньки Разина (N. N. – И. Суриков)
1912: Семён Павлович Садовников, акк. оркестр балалаек, Москва. Zonophone X-3-62073
20. Ах ты, доля, моя доля (N. N. – С. Синегуб)
1912: Семен Павлович Садовников, акк. ф-но, Москва. Zonophone X-3-62009

(При написании использовались материалы сайтов russian-records.com, a-pesni.org, а так же лазания по Интернету).

На фотографии популярный певец в 1912 году в Российской Империи Юрий Морфесси.

Источник