У человека есть первая и вторая сигнальные системы, у животных – только первая.Представление о сигнальных системах человека и животных обосновал И.П.Павлов. Поскольку существующие определения сигнальных систем отличаются друг от друга, предлагаем наш вариант.
Первая сигнальная система – это система организма, обеспечивающая формирование конкретного (непосредственного) представления об окружающей действительности и приспособительных реакций посредством условных связей. Сигналами первой сигнальной системы являются предметы, явления и их отдельные свойства (запах, цвет, форма и т.п.). Например, появление запаха пищи может свидетельствовать о наличии поблизости столовой.
Вторая сигнальная система – это система организма, обеспечивающая формирование обобщенного представления об окружающей действительности с помощью языка человека.
Язык человека – средство общения людей друг с другом, главной формой которого является письменная и устная речь, а также – формулы и символы, рисунки, жесты, мимика.
Речь – форма общения людей друг с другом с помощью сигналов (слов), обеспечивающая мышление человека. Речь может быть внутренней, являющейся необходимой формой процесса мышления, и внешней (письменная и устная), с помощью которой человек сообщает свои мысли другим людям.
Таким образом, сигналом второй сигнальной системы является язык человека, с помощью которого осуществляется переход от чувственного образа первой сигнальной системы к понятиям, представлениям второй сигнальной системы. Главной формой языка является речь, сигналами которой являются слова. Причем смысловое содержание слова, например стол, не зависит от звучания этого понятия на различных языках. Высшие формы абстракции в сигнальных системах мозга обычно ассоциируются с актом художественной творческой деятельности человека, где продукт творчества выступает также как одна из форм языка.
Первая сигнальная система свойственна животным и человеку, однако благодаря тесному взаимодействию (у человека) со второй сигнальной системой, она качественно отличается от таковой у животных и несет на себе отпечаток культурно-исторических влияний. Первая сигнальная система обеспечивает конкретно-чувственное отражение окружающей действительности. При этом вначале в организме формируется ощущение отдельных свойств предметов и явлений, воспринимаемых соответствующими рецепторными образованиями и ведущими к более сложной форме отражения – восприятию.
У животных тоже имеется язык – это язык сигналов, но словесные сигналы человека отличаются от условных сигналов животных. Во-первых, их действие зависит не столько от физических особенностей, сколько от смысловых, т.е. слово действует своим смысловым содержанием. Во-вторых, язык человека и, в первую очередь, речь позволяют передавать знания предков их потомкам, что качественно отличает человека от животных, способствуя накоплению знаний об окружающей природе и безмерно повышая власть человека над окружающим миром. Вся кора большого мозга имеет отношение к обеим сигнальным системам, которые тесно взаимодействуют между собой: вторая сигнальная система в своей деятельности в определенной степени зависит от функционирования первой сигнальной системы, так как через первую во вторую поступает необходимая информация.
Структуру языка и его сущность составляют его грамматический строй и основной словарный запас. В антропогенезе язык сформировался как форма общения в процессе охоты на диких зверей, защиты при их нападении, сооружения жилища, поиска пещеры и т.д. Вначале это были отдельные звуки в виде сигналов, например об опасности, как у животных. В процессе труда возникла необходимость обращения друг к другу. Отдельные звуки превращались в более сложные сигналы, из которых впоследствии сформировались слова и фразы.
Этапы развития познавательной способности ребенка связаны с развитием обобщающей функции слова.
Начальный период (возраст 1,5 – 2 года) связан с сенсомоторной активностью.
Второй период (возраст 2 года – 7 лет) – это предоперационное мышление, оно определяется развитием языка, когда ребенок начинает активно использовать сенсорные схемы мышления.
Третий период (возраст 7 – 11 лет) характеризуется развитием логического словесного мышления с активацией внутренней речи, с использованием конкретных понятий.
Четвертый, завершающий, период (возраст 11 – 17 лет), характеризуется формированием абстрактного мышления. К 17 годам в основном завершается формирование психофизиологических механизмов мыслительной деятельности.
Вторая сигнальная система — специальный тип высшей нервной деятельности человека, система «сигналов сигналов», идущих от общего (но не одинакового) с животными первой сигнальной системы — ощущений, представлений, относящихся к окружающему миру. Речь, как вторая сигнальная система, как семиотическая система значимостей (см. Семиотика) — это «идущие в кору от речевых органов есть вторые сигналы, сигналы сигналов. Они представляют собой отвлечение от действительности и допускают обобщение, что и составляет наше лишнее, специально человеческое, высшее мышление, создающее сперва общечеловеческий эмпиризм, а, наконец, и науку — орудие высшей ориентировки человека в окружающем мире и в самом себе». И. П. Павлов (1932).
Мозг животного отвечает лишь на непосредственные зрительные, звуковые и другие раздражения или их следы; возникающие ощущения составляют первую сигнальную систему действительности. [1]
В своей работе «Рефлекс свободы» И. П. Павлов разделяет функции сигнальных систем следующим образом:
Вторая инстанция — большие полушария… Тут возникает при помощи условной связи (ассоциации) новый принцип деятельности: сигнализация немногих, безусловных внешних агентов бесчисленной массой других агентов, постоянно вместе с тем анализируемых и синтезируемых, дающих возможность очень большой ориентировки в той же среде и тем же гораздо большего приспособления. Это составляет единственную сигнализационную систему в животном организме и первую в человеке. Анализ и синтез, осуществляемый корой больших полушарий головного мозга, в связи с наличием В. с. с. касается уже не только отдельных конкретных раздражителей, но и их обобщений, представленных в словах. В. с. с. возникла в процессе эволюции, в процессе общественного труда. Способность к обобщённому отражению явлений и предметов обеспечила человеку неограниченную возможность ориентации в окружающем мире и позволила ему создать науку. П. с. с. и В. с. с. — различные уровни единой высшей нервной деятельности, но В. с. с. играет ведущую роль. Формирование В. с. с. происходит только под влиянием общения человека с другими людьми, то есть определяется не только биологическими, но и социальными факторами. Характер взаимодействия П. с. с. и В. с. с. может варьировать в зависимости от условий воспитания (социальный фактор) и особенностей нервной системы (биологический фактор). Одни люди отличаются относительной слабостью П. с. с. — их непосредственные ощущения бледны и слабы (мыслительный тип), другие, наоборот, воспринимают сигналы П. с. с. ярко и сильно (художественный тип). Для полноценного развития личности необходимо своевременное и правильное развитие обеих сигнальных систем.
В человеке прибавляется… другая система сигнализации, сигнализация первой системы — речью, её базисом или базальным компонентом — кинестетическими раздражениями речевых органов. Этим вводится новый принцип нервной деятельности — отвлечение и вместе обобщение бесчисленных сигналов предшествующей системы, в свою очередь опять же с анализированием и синтезированием этих первых обобщенных сигналов — принцип, обусловливающий безграничную ориентировку в окружающем мире и создающий высшее приспособление человека — науку, как в виде общечеловеческого эмпиризма, так и в её специализированной форме. [2]
— Павлов И.П. «Рефлекс свободы»
В изучении В. с. с. вначале преобладало накопление фактов, характеризующих значение обобщающей функции словесных сигналов, а затем — вскрытие нервных механизмов действия слова. Установлено, что процесс обобщения словом развивается как результат выработки системы условных связей (см. Условные рефлексы); при этом имеет значение не только количество связей, но и их характер: связи, выработанные во время деятельности ребёнка, облегчают процесс обобщения. При воздействии словесных сигналов наблюдаются стойкие изменения возбудимости, большая сила, частота и длительность электрических разрядов в нервных клетках определённых пунктов коры мозга. Развитие В. с. с. — результат деятельности всей коры больших полушарий; связать этот процесс с функцией какого-то ограниченного отдела мозга невозможно. В исследованиях В.с.с. в лаборатории высшей нейродинамики и психологии высших когнитивных процессов Е. И. Бойко [1] показана плодотворность учения И. П. Павлова о динамических временных связей В.с.с. [3] В развитие идей И. П. Павлова и Е. А. Бойко в школе Е. А. Бойко разработана общая когнитивистская модель целостного рече-мысле-языкового процесса, найдены решения сложнейших теоретических проблем психологии в ее взаимосвязях с лингвистикой, такие как вопросы соотношения языка и речи в процессах речепроизводства и речепонимания; характер связей речи с мыслью, речи с личностью говорящего; особенности развития детской речи и др. Здесь разработаны новые методы анализа публичных выступлений (интент-анализ), позволяющий в известной мере реконструировать «картину мира» говорящего — его целевые и предметные направленности, их динамику, особенности в конфликтной ситуации, в свободных условиях общения, в публичных выступлениях и др.
Существенным резервом для дальнейших исследований остаются проблемы типологии колоссальных индивидуальных различий во взаимосвязях общего и специального типов ВНД, неокортекса и эмоционально-волевой и непроизвольной регуляции деятельности и общения, пока что слабо представленных как в физиологии ВНД [2], так и в психолингвистических исследованиях и в антропологической лингвистике.
Зоосемиотика — научная дисциплина, описывающая биокоммуникацию животных (передачу информации от одной особи к другой) с позиции содержания их коммуникативных действий.
Информативное содержание коммуникативных действий может относиться:
По происхождению и механизму действия формы общения животных [фуагнозии] различаются каналами передачи информации (оптические, акустические, химические, тактильные и др.). По воздействию на органы чувств биокоммуникация может быть следующих видов:
Что касается биотелелокации, то основной функцией боковой линии является восприятие низкочастотных колебаний, направления и скорости воды, что даёт возможность животным обходить препятствия и ориентироваться без помощи зрения. Кроме этого, некоторые круглоротые и рыбы способны даже ощущать напряжение силовых линий электромагнитных полей.
Особо развитым сигнальным поведением обладают социальные животные (дельфины, приматы, собаки, пчелы, муравьи. ), что выражается в согласованных совместных действиях для эффективного функционирования своего сообщества как единого целого. (Википедия)
Считается, что основным отличием биокоммуникации от человеческой речи заключается в ее врожденности. Однако это утверждение утрировано. Во-первых, нкоторые животные (например, кошки, собаки) способны понимать человеческую речь, даже если слышат конкретные предложения впервые. А приматы могут общаться с человеком с помощью символов. Во-вторых, у человека тоже, возможно, имеются врожденные речевые компоненты, например, некая универсальная грамматика. [В-третьих, у некоторых животных (дельфинов, воронов) имеются собственные ареальные диалекты.] Возможно, все эти «говорливые» животные тоже являются частью земной ноосферы.
Надо заметить (см. «авторский взгляд» на классификацию зоосигнальных систем), что «языки» животных не всегда можно разделить на 1-ю и 2-ю сигнальные системы. Между ними еще находится и четко кодированная (но только локально-темпорально) передача сведений о локализации объектов: «танец» пчел, «жестикуляция» муравьев, локализационные сообщения дельфинов (хотя здесь, возможно, используется уже именно предметно-категориальная речь). Поэтому в терминологии по видам зоо-сообщений будет использоваться постморфема «-гнозия» (знание) вместо «-глоссия» (речь, язык).
Разделы страницы о биокоммуникации и языках животных:
Сигнальные системы животных (авторский взгляд)
Сигнальные системы (СС) животных (назовём их зооглоссиями) условно делятся на:
Что касается 1-й СС, то примем во внимание, что к ней не относятся простые физиологические голосовые звуки (вскрикивания от боли, неожиданности. ), т.к. они неосознанные и некодированные. Впрочем, крики о помощи, например, хоть и кодированны, но часто также неосознанны, инстинктивны [акустогнозии].
Все сигнальные системы животных (первые, вторые и «промежуточные») по способу осуществления (вернее, по приёмному органу чувств) можно разделить на следующие виды:
Назовём СС животных зооглоссиями, выделив особо сложные из них (как упомянутые дельфиньи, пчелиные, муравьиные) термином фуагнозия, и рассмотрим здесь последние.
Здесь приводится информация о сигнальных системах животных с попыткой привести их в четкую систему (смотрите раздел с классификацией коммуникативных систем). Такие «языки» животных сходны с человеческими невербальными языками (жестов, флагов, свистов. ). И те и другие теперь подробно классифицированы.
Звуковые языки животных (2-я сигнальная система)
Системолингвист Чарлз Ф. Хоккетт указывает 16 сущностных признаков, по которым естественный человеческий звуковой язык отличается от коммуникативных систем животных и отсутствие которых в системах биокоммуникации означает, что у животных нет языка как такового. К этим признакам относятся:
Можно считать этот список перечнем отличий второй сигнальнофй системы от первой. А есть ли у животных вторая сигнальная система?? Наверное, все же есть, у некоторых.
Издавая сигнал тревоги, обезьяны тити сообщают своим собратьям не только название хищника (например, хищная птица каракара или хищное млекопитающее онцилла), но даже его месторасположение – в воздухе или на земле.
Орангутанги способны с помощью «языка тела» показывать невероятно детализированные сценарии. Они умеют имитировать естественные реакции своего тела, что составляет суть пантомимы.
Живущие в дикой природе гориллы, пользуются самыми разнообразными способами общения – звуками, жестами, хлопками и так далее. В неволе горилл можно научить общаться с людьми с помощью языка жестов глухонемых. В «словаре» самки гориллы Коко более 1000 слов-жестов, которые она использует для построения сложных предложений и вопросов. Большинство из них относится к стандартному американскому языку жестов, часть – к инстинктивным жестам горилл, еще часть – к врожденным, и некоторые стандартные жесты, обычно сопровождающие американский язык, были изменены для удобства животных.
Язык шимпанзе представляет синтез эмоциональной жестикуляции, звуков и даже человеческого языка жестов. Все это активно используется обезьянами для общения. Жесты часто имеют определенную последовательность, которая является отражением структуры предложения языка человека. С помощью 66 жестов шимпанзе могут подавать друг другу 19 разных информационных сигналов.
Бонобо (или карликовые шимпанзе) часто выкрикивают то, что они думают о своей еде, при этом явно прослеживается аналогия с человеческими «Супер!» или «Фу, гадость».
Ульразвуковой язык китообразных [дельфиноглоссия] и китов
Если ульразвуковые языки имеют не только дельфины, но и другие китообразные, то их можжно назвать китоглоссиями. А если остальные киты используют только локализационную сигнальную систему [топогнозию], то ее можно назвать китогнозией. Возможно, дельфины используют как понятийно-предметную речь, так и топогнозию.
Представляясь своим собратьям, дельфины издают определенный набор свистящих звуков, с помощью которых они сообщают свой пол, возраст, состояние здоровья и даже то, находятся ли они в брачном периоде. Это их имя-подпись. И когда дельфины скучают по своим друзьям, они зовут их по имени – копируют имя-подпись.
У дельфинов обмен сигналами проходит намного быстрее и при этом всегда только «по делу». Они, как и люди, собираются на огромные подводные конференции. В определенное время года в определенном месте океана группируется огромное количество дельфинов – иногда более десяти тысяч. «Вот они сходятся в одном районе и находятся там в течение нескольких суток. Причем когда пытались записывать, что там происходит, в ультразвуковом диапазоне идет страшный гвалт, они все разговаривают. Потом внезапно все замолкают и говорит один дельфин, все слушают, десятки тысяч. Затем этот замолкает, говорит следующий дельфин, потом еще, еще, еще. Потом снова общая дискуссия. Потом снова один. И так на протяжении нескольких суток» (капитан первого ранга в запасе, писатель-маринист Владимир Шигин).
Горбатые киты не только слушают и поют свои знаменитые песни и передают призывы к спариванию, но также обмениваются усвоенной методикой питания, что позволяет им приспосабливаться к меняющимся экологическим условиям»
Речевые способности слонов
Слон по имени Кошик может имитировать человеческую речь. Его словарь состоит пока из 5 корейских слов: annyong (привет), anja (сидеть), аniya (нет), nuo (лежать) и choah (хорошо). Некоторые из этих слов являются командами, которые Кошик учился выполнять, – например, «лежать» или «сидеть»; другие использовались в качестве поощрения или неодобрения вероятно, он понимает смысл этих слов.
Еще один интересный факт: у слонов обнаружена низкочастотная звуковая коммуникация, не доступная человеческому уху. Используя звуковой спектр, неуловимый для человеческого уха, слоны сообщают друг другу об опасности, готовности к спариванию, о начале родов и о многом другом. По данным ученых, в инфразвуковом спектре проходит 2/3 слоновьего общения. Например, слонихи способны к зачатию приблизительно раз в три-четыре года, и их инфразвуковой призыв самцы слышат на расстоянии более четырех километров.
Звуковое общение других стайных и колониальных зверей
Воркование сурикатов
Пение и осознанное звукоподражание птиц
Попугаи умеют не только неосознанно подражать. Их можно научить человеческому языку, и они будут понимать значение некоторых слов. Обученные человеческому языку попугаи умеют общаться на тему предпочтений в еде и даже сообщают своим хозяевам о том, что их корм невкусный.
Сигнальные системы птиц в чем-то схожи с человеческой речью. Возможно, они похожи на языки свиста.
Языки телодвижений животных [зоокинетика, зоохория]
Здесь рассматриваются сигнальные системы локализации удаленных объектов у коллективных насекомых (пчел, муравтев, термитов).
Танец пчел [мелиссогнозия]
Еще в середине 20 века Нобелевский лауреат Карл фон Фриш доказал, что, когда пчела-разведчица, найдя какое-то продуктивное место, возвращается и описывает восьмерки, она сообщает пчелам, куда лететь за пищей.
Библиография о языке и сигналах пчёл.
Язык муравьев [мирмекогнозия]
В отличие от пчел, которые могут лететь к цели по прямой, муравью нужно ползти по разным предметам (например, веткам) в различных направлениях. Поэтому и сигналика их более сложная.
Еще недавно некоторые категорически утверждали, что звуки, издаваемые животными и птицами, никакого отношения к передаче сообщений не имеют. Мысли о том, что у животных может быть сигнализация, они считали величайшей ересью, покушением на Павловское учение. Они боялись, что признание возможности звуковой сигнализации у животных приведет, в свою очередь, к признанию существования у животных второй сигнальной системы, а значит, и мышления. Ибо речь и мышление у человека возникли и развивались одновременно с возникновением второй сигнальной системы.
Павлов утверждал, что вторая сигнальная система есть только у человека. Но он никогда не считал, что в области высшей нервной деятельности между человеком и высокоорганизованными животными пролегает непроходимая пропасть. Наоборот, он был убежден, что такой пропасти нет, и лучшим доказательством тому являются его опыты над животными, помогавшие ему объяснить и высшую нервную деятельность человека. Конечно, Павлов не раз подчеркивал различие между высшей нервной деятельностью человека и животных. Это различие действительно очень велико, однако высшая нервная деятельность и человека и животных повинуется общим законам.
Но, к сожалению, в ученой среде нашлись такие люди, которые считали себя большими павловцами, чем сам Павлов. Не имея ни знаний, ни способностей гениального ученого, они каждое его слово, каждое предположение возвели в непререкаемый закон. Оки предали забвению один из главных заветов Павлова, его знаменитые слова, что «факты есть воздух науки»; их страшили новые факты, новые идеи. И когда зародилась кибернетика, именно догматики поспешили проклясть новорожденную и объявить ее лженаукой.
И все-таки им не удалось ни заморозить Павловское учение, ни отменить кибернетику, которая на новой более высокой ступени утверждает основы павловского физиологического учения. Как и оно, кибернетика указывает, что любое живое существо непрерывно воспринимает и перерабатывает информацию, поступающую от внутренних органов и из внешней среды, в частности от других животных. Кстати, только кибернетика сможет точно указать, в чем же конкретно состоит несомненное различие между речью человека и сигнальными звуками животных. Но для этого надо еще глубже изучить человеческую речь и сигнальные звуки животных.
Такое время настало. И возможно, через несколько лет мы узнаем, зачем птицы поют, о чем говорят их песни. Но почему только в самые последние годы ученые взялись за разгадку птичьих песен? Неужели никто из ученых не мог сделать этого раньше?
Все вы, разумеется, слышали о загадке шаровых молний. Эти таинственные светящиеся шары издавна привлекают внимание физиков. Ученые уже глубоко изучили атмосферное электричество, и обычные молнии для них не представляют загадки. Ученые сумели раскрыть куда более сложные тайны атомного ядра и звезд. Но природа шаровой молнии остается все такой же загадочной, как и сто лет назад.
И вовсе не потому, что она непостижима. Причина в том, что шаровую молнию почти невозможно наблюдать. Никто не может предсказать ее появление, оно всегда неожиданно и случайно. Поэтому никому еще не удавалось подготовить заранее научно-исследовательскую аппаратуру или хотя бы кинокамеру для съемки шаровой молнии. Во всем мире достоверных фотографий шаровой молнии насчитываются буквально единицы, но и они, как правило, сделаны не учеными, а фотолюбителями с помощью обычных фотоаппаратов.
Пример этот, взятый из физики, не случаен. Он показывает, что изучать удается только то, что можно неоднократно воспроизводить и наблюдать в ходе научного эксперимента.
Птичьи голоса мы слышим ежедневно, но до самого недавнего времени мы не умели точно воспроизводить их. Среди людей нередко встречаются такие, которые очень ловко подражают пению птиц. Но как бы ни были похожи трели звукоподражателей на соловьиные, мы не можем изучать пение пернатого лауреата, пользуясь услугами звукоподражателей. Ведь ни у них самих, ни у слушателей нет ни малейшей уверенности в том, что звукоподражание совершенно точно передает все самые мельчайшие детали соловьиной песни.
Вторая сигнальная система
Магнитофонные записи, кинофильмы, отснятые в лесах, наблюдения за повадками птиц, а также лабораторное изучение звуков помогли сделать первые важные успехи в изучении голосов птиц. Теперь ученые не сомневаются в том, что звуки, издаваемые птицами, играют роль сигналов.
Далеко не все птичьи сигналы удалось расшифровать, но и то, что уже стало ясным, показывает, насколько важны в жизни птиц сигналы.
У каждого вида птиц, и даже у птиц одного и того же вида, но живущих далеко друг от друга, есть свои собственные сигналы. Они сопутствуют всем важнейшим действиям. Птицы подают их во время перелетов, строительства гнезд, образования пар, предупреждают об опасности, подают команды птенцам. Изучение голосов птиц показало, что многие виды птиц слышат и издают не только обычные звуки, но и ультразвуки.
Ученые тщательно исследуют сигнальные звуки и у млекопитающих, в особенности у обезьян, живущих большими стаями. У них также обнаружены разнообразные сигнальные звуки, но и они не являются речью в полном смысле этого слова.
Пение птички
Однако такое мнение оказалось ошибочным. Около двадцати лет назад установили, что очень большим и сложным мозгом обладают дельфины.
В середине пятидесятых годов физиолог Джон Лилли, уже известный к тому времени своими исследованиями мозга обезьян и кошек, почти случайно занялся исследованиями мозга дельфинов. Сперва он проводил научную работу в океанариумах, но постепенно так увлекся этими животными, так полюбил их, что прекратил все прежние научные работы и, построив специальный бассейн на берегу Карибского моря, всецело посвятил себя изучению дельфинов.
Лилли один из немногих, если не единственный, физиолог, верящий в то, что у них есть собственный язык; что по развитию они намного превосходят и собак и шимпанзе. В поддержку собственного мнения он ссылается на большие размеры, вес и сложность мозга дельфинов, на удивительную разумность их поведения и на дружелюбие.
Вот что пишет Лилли о возможности речевого общения человека и дельфина:
«Сведения, полученные при дрессировке дельфинов, и мой собственный опыт убедили меня в необходимости поддерживать с ними самый тесный контакт в течение длительного времени. Такой контакт должен включать как обмен голосовыми сигналами, так и прикосновения к коже. Если нам когда-либо суждено добиться успеха в передаче дельфинам нашего человеческого опыта в полной мере, то мы должны быть готовь: находиться с ними в воде круглый год, по семь дней в неделю. Другими словами, чтобы создать им те же возможности, какие мы дали бы нашему ребенку, чтобы обучить их нашему языку и поведению, мы должны изменить собственное поведение и пойти навстречу дельфинам, освоив привычную им среду.
Изучение дельфинов
Внимательно наблюдая за тем, как ребенок учится говорить, мы поймем, что тесный повседневный контакт и удовлетворение потребностей, постоянно сопровождаемые произнесением слов, составляют весьма значительную часть условий, необходимых для обучения. Мозг новорожденного ребенка весит около 400 граммов и в течение первого года жизни увеличивается до 900 граммов. К тому моменту, когда ребенок начинает говорить первые понятные слова, его мозг весит примерно 1000 граммов. Тем временем, по мере роста мозга, ребенок успевает накопить огромное количество информации.
На протяжении этого критического периода жизни мать, отец, сестры и братья, товарищи и вообще взрослые непрерывно засыпают ребенка словами, сопровождая их соответствующими жестами. Важно, что в процессе обучения удовлетворение всех потребностей ребенка сопровождается словами, а также мимикой и жестами. Кожа ребенка получает раздражения, когда его купают, одевают и раздевают, кормят и носят на руках; при этом мать все время что-нибудь приговаривает.
Если при обучении человека членораздельной речи следует постоянно применять воздействие словом и проявлять внимание к деталям, то, желая обучить нашему языку представителей других видов, мы должны уделять им по крайней мере столько же внимания и обеспечивать постоянный контакт с ними».
В другом месте Лилли пишет:
* ( Имеются в виду графические символы, используемые человеком: буквы, цифры и другие изображения. (Прим. автора.))
Возможно, что их образ жизни подобен жизни степных кочевников и они перегоняют с места на место свои стада рыб. Все это еще надо выяснить. Способы навигации этих животных в воде тоже остаются загадкой. Мы ничего не знаем о том, каким образом некоторые виды дельфинов безошибочно ориентируются в открытом море, проплывая буквально тысячи миль в нужном направлении.
Возможно, что дельфины используют в качестве ориентиров луну, звезды и солнце. Конечно, они, быть может, используют для отыскания направления какие-то иные способы, о которых нам ничего не известно. Возможно, например, что они учитывают глубину моря, характер дна, морские течения, температуру воды, соленость, состав планктона, вкус воды и так далее.
Чтобы установить с этими животными полное взаимопонимание, необходим большой энтузиазм».
Каким же способом намеревается Лилли установить речевое общение с дельфинами?
В книге Лилли подробно рассказывается об этом и описываются первые, весьма скромные в сравнении с поставленной целью результаты. Лилли утверждает, что ему несколько раз удалось записать на магнитную ленту голоса дельфинов, повторявших его слова. А недавно он сообщил журналистам, что дельфины, живущие в его бассейне, научились просить рыбу по-английски. Они выставляют над водой головы и крякающими голосами кричат: More fish! More fish, Joe! *
Что же говорит Лилли о языке самих дельфинов?
Вот какой случай произошел на глазах у Лилли:
«После операции мы пустили дельфина обратно в бассейн, чтобы посмотреть, сможет ли он плавать, так как опасались, что его мозг поврежден в результате кислородного голодания. Видимо, мозг действительно пострадал, потому что животное, пытаясь плыть, все время заваливалось на правый бок. Именно при работе с этим дельфином мы впервые услышали и записали на магнитофонную пленку сигнал бедствия, а также засняли на кинопленку все, что произошло в дальнейшем.
Сигнал бедствия моментально возымел действие. Два других дельфина быстро подплыли к дельфину, подавшему сигнал, и, нырнув под него, вытолкнули его на поверхность так, чтобы он мог дышать. Он, однако, сделал лишь один вдох и вновь погрузился в воду. После этого между тремя животными произошел быстрый обмен звуками, напоминающими щебетанье и свист.
Затем два здоровых дельфина подплыли к пострадавшему с правой стороны и, подставляя по очереди свои тела для опоры, помогли ему плыть в правильном положении (не заваливаясь на правый бок), так что на этот раз он сам смог подняться на поверхность, чтобы набрать в легкие воздух. Так они «опекали» его в течение некоторого времени».
Голосами дельфинов теперь интересуется не только Лилли. В самые последние годы их изучением занялись и бионики. И для этой цели создали весьма остроумный прибор. Он преобразует звуки речи в видимые «узоры». Уже довольно давно известно, что каждое человеческое слово имеет собственный, очень характерный узор, почти не зависящий от тембра голоса человека. С помощью этого прибора инженеры надеются изучать и узоры дельфиньих слов, а потом научиться издавать такие звуки, чтобы их узоры полностью совпадали с узорами дельфиньих звуков. Этот путь, возможно, даст более скорые результаты.
Но до чего же это сложная задача! Ведь главная трудность в изучении языка дельфинов не связана с техникой. Она в том, что мир дельфинов и мир человека настолько различны, что в нем почти ничего нет общего. Даже такое на первый взгляд общее понятие «рыба» должно иметь совершенно разные содержания в уме человека и дельфина. И даже если дельфины действительно необыкновенно умны и умеют говорить, их ум, их речь могут быть совершенно другими, быть очень развитыми, но совершенно в ином направлении, чем разум и речь человека.
Но действительно ли дельфины обладают даром речи, разумом?
Это самый главный вопрос. И надо сказать, что подавляющее большинство ученых сейчас не согласны с Лилли.
Но, быть может, Лилли все же стоило подождать? Лиссман изучал голохвоста много лет и опубликовал свое открытие лишь после того, как заполучил множество бесспорных фактов, подтверждающих его выводы. Такой метод работы диктуется одним из правил неписаного, но признанного всеми подлинными учеными научного кодекса чести. Лишь в редких случаях допускается нарушать его.
Когда какое-нибудь новое научное высказывание противоречит основам признанной теории, оно всегда встречает особо настороженное и критическое отношение в научных кругах. Такое отношение вовсе не плод консерватизма. Конечно, истории известно немало прискорбных и даже трагических случаев, когда господствующая теория навязывалась ученым силой. Но, как правило, господствующая теория рождается усилиями подлинных ученых, выдающихся мыслителей и занимает господствующее положение, потому что ее правильность доказана множеством фактов и научных исследований. Если бы каждый, кому вздумается, мог под флагом борьбы с консерватизмом нападать на общепризнанные теории, развитие науки затормозилось бы. Вот поэтому с такой настороженностью ученые относятся ко всяким новым данным, в корне противоречащим утвердившимся научным воззрениям. Они признают их лишь в том случае, когда эти данные подтверждаются неопровержимыми и тщательно проверенными фактами. Высказывания Лилли в корне противоречат современным воззрениям и, к сожалению, не подкреплены достаточно убедительными опытами. Это и настораживает ученых.
И все-таки хочется пожелать удачи Лилли и его сторонникам. Он заслуживает ее своим энтузиазмом, тем, что первым осмелился вторгнуться в «запретную» область исследований и уже кое-чего добился.
Оказывается, дружелюбие и разумность поведения дельфинов отмечали в своих трудах еще древние ученые. Так, знаменитый Аристотель, живший в Древней Греции две с лишним тысячи лет назад, очень точно описывал дельфинов:
«Среди рыбаков бытует много рассказов о дельфинах, рыбаки говорят об их добром и нежном характере, о страстной привязанности к детям. Говорят, что, когда у берегов Карии поймали и ранили одного дельфина, целое стадо их приплыло в гавань и пребывало там до тех пор, пока рыбак не выпустил пленника. Стадо молодых дельфинов всегда сопровождает взрослый дельфин, чтобы защитить их. Однажды видели стадо взрослых дельфинов и детенышей, а на некотором расстоянии плыли два дельфина, которые поддерживали спинами мертвого дельфиненка и не давали ему погрузиться в воду. «
Дружелюбие дельфинов
Древние не раз свидетельствовали о дружбе дельфинов и детей. В Греции дельфин подружился с мальчиком, и дружба эта продолжалась несколько лет; дельфин катал мальчика верхом на собственной спине и даже перевозил через залив в школу.
Рассказы древних были давно известны ученым. Но этим рассказам не верили. Ученые принимали их за сказки, сочиненные людьми в те далекие времена, когда наука, предания, вымысел и сказки мирно сосуществовали в трудах даже самых прославленных ученых Древней Греции.
Но вот совсем недавно, в пятидесятые годы нашего века, к берегам пляжа Опонони, в Новой Зеландии, повадился ежедневно приплывать дельфин. Он совсем не боялся людей. Он всячески старался подружиться с ними: позволял себя гладить, играл в мяч и даже катал на спине детей. Он получил кличку Опо-Джек и вскоре прославился на весь мир. Когда кто-нибудь делал вид, что тонет, Опо-Джек подныривал под шутника и старался вытолкнуть его на поверхность. Опо-Джек погиб, попав случайно под гребной винт катера. И теперь на пляже Опонони установлен памятник этому дельфину.
