кто такой цирюльник в турции
Альтернатива
Турецкий цирюльник
Итак, строгая турецкая самоизоляция заканчивается. Прочитал в местной социальной сети, что турецкие джентльмены больше всего страдали на карантине от закрытия парикмахерских. Как написал один из «сетьевиков»: «Не могу на себя в зеркало смотреть ― зарос как собака.» Действительно, в обычное время турецкий мужчина выглядит образцово. Он не носит все эти шорты, майки, тенниски, справедливо полагая, что лучше скрыть непрокачанные мышцы, чем убого их демонстрировать. И он всегда образцово ― волос к волосу ― причесан.
Поэтому и я решил не бросать вызов местной традиции: сразу после отмены запретов пошел в соседнюю барберную. Молодой мастер встретил меня, как, наверное, у нас не встречают полярников после зимовки. Поклоны, улыбки, приветствия, касания по новой моде кулаками, чай, кофе, музыка. Стриг больше часа ― десятки инструментов, притирания, прижигания, обдувания. Когда-то мне аппендикс в райбольнице в десять раз быстрее выстригали. Если б я не стал ерзать в кресле, и день бы там просидел. Было видно, что мастер получает от работы какое-то запредельное удовольствие. Может, застоялся за пару месяцев. А может, так всегда.
Лучше меня в жизни не стригли. Ну, может, в детстве в Москве ― на Авиамоторной. Или в Киеве в знаменитой тогда двухэтажной детской парикмахерской на Крещатике. Или в Грозном ― на площади Минутка. Хотя это, скорее, ностальгия. Разговорился с Селчуком. Мастер в третьем поколении. Спросил его, о чем он мечтает. Молодой обаятельный, стильный парень, говорящий на четырех языках, сказал, что мечтает хорошо стричь. И мечтает, чтобы и дети его стали достойными цирюльниками.
Наверное, мне в родных постсоветских странах пока не везло. Я здесь не встречал мастеров «в третьем поколении». Нигде: ни в обслуживании, ни в производстве, ни в творчестве. Иногда спрашивал молодых парикмахеров, официантов, электриков, о чем они мечтают. Кто-то ― работать в Газпроме или Роснефти, кто-то ― стать депутатом или чиновником, кто-то ― заняться экспортом-импортом из дальнего или ближнего зарубежья, на крайняк «замутить» бизнес с бундесами. Желающих заложить семейную профессиональную династию, повторяю, не встречал.
У одной украинской партии есть лозунг «Всё и сразу!» Кстати, этот лозунг стал сутью «майдана». Поэтому какие там династии? Ведь что такое «семейная династия»? Это аккумулирование опыта несколькими поколениями для достижения максимального совершенства. Обычно первое поколение ― это накопление профессиональных навыков, приемов, моторики. Второе, как правило, добавляет к этому образование, интеллект, ум. И только третье одушевляет всё это виртуозностью, артистичностью, даже аристократизмом. Поэтому и не бывает настоящих интеллигентов в первом поколении или аристократов, да просто любых мастеров.
Помню свой давний-давний первый серьезный журналистский материал. Это был очерк о Толике (фамилию уже забыл) ― лучшем литейщике на Никопольском южнотрубном заводе. Виртуоз горячего проката мне и объяснил, что, если б дед и батя не работали на этом заводе, он бы так не поднялся. «Рабочая династия» оказалась не пропагандистским штампом, а чистой технологией успеха. Много лет спустя я прочитал статью, как индийские авиапромышленники хотели создать с украинскими коллегами эспэ. Не создали. Просто не нашли ни одного токаря, способного точить детали с нужным допуском. Династий тогда уже не было. Готовились к майдану. Где всё и сразу.
Например, прекрасная штука в этом плане ― безработица. Ведь не бывает «безработных династий». Сейчас Штаты трясут в основном именно те «цветные», которые остались за бортом работы, традиции, династий. Причем трясет страну каждое новое поколение. Им просто некому рассказать, чем заканчиваются эти тряски. Еще лучшая штука для хаоса и разрушения ― «майданы». Именно они являются социальными лифтами, где скачки на месте выдаются за движение вверх. Среди прочего «майдан» ― это лучший способ идеологически поссорить детей с родителями. Ведь те не создали им «стартового капитала». И психологически вызвать презрение к дедам. Ведь они ― «ватные чучела» с советскими орденами.
Короче, там, где есть семейные династии как способ передачи базовых ценностей ― профессиональных, моральных, мировоззренческих ― из поколения поколению, там возможности социальной деструкции сильно ограничены. И наоборот, конечно. Наверное, поэтому в той же традиционалистской Турции или консервативной Венгрии как ни старались буревестники цветных революций создать хаос, пока не получилось. И не получится, пока есть династия цирюльников Селчука или династия стекольщиков Ласло.
Смотрюсь то в зеркало, то в телевизор. В Америке пылают улицы. А мне опять пора стричься.
Турецкий цирюльник
7-06-2020, 12:56 | Политика / Статьи о политике | разместил: Редакция ОКО ПЛАНЕТЫ | комментариев: (0) | просмотров: (831)
Итак, строгая турецкая самоизоляция заканчивается. Прочитал в местной социальной сети, что турецкие джентльмены больше всего страдали на карантине от закрытия парикмахерских. Как написал один из «сетьевиков»: «Не могу на себя в зеркало смотреть ― зарос как собака.» Действительно, в обычное время турецкий мужчина выглядит образцово. Он не носит все эти шорты, майки, тенниски, справедливо полагая, что лучше скрыть непрокачанные мышцы, чем убого их демонстрировать. И он всегда образцово ― волос к волосу ― причесан.
Поэтому и я решил не бросать вызов местной традиции: сразу после отмены запретов пошел в соседнюю барберную. Молодой мастер встретил меня, как, наверное, у нас не встречают полярников после зимовки. Поклоны, улыбки, приветствия, касания по новой моде кулаками, чай, кофе, музыка. Стриг больше часа ― десятки инструментов, притирания, прижигания, обдувания. Когда-то мне аппендикс в райбольнице в десять раз быстрее выстригали. Если б я не стал ерзать в кресле, и день бы там просидел. Было видно, что мастер получает от работы какое-то запредельное удовольствие. Может, застоялся за пару месяцев. А может, так всегда.
Лучше меня в жизни не стригли. Ну, может, в детстве в Москве ― на Авиамоторной. Или в Киеве в знаменитой тогда двухэтажной детской парикмахерской на Крещатике. Или в Грозном ― на площади Минутка. Хотя это, скорее, ностальгия. Разговорился с Селчуком. Мастер в третьем поколении. Спросил его, о чем он мечтает. Молодой обаятельный, стильный парень, говорящий на четырех языках, сказал, что мечтает хорошо стричь. И мечтает, чтобы и дети его стали достойными цирюльниками.
Наверное, мне в родных постсоветских странах пока не везло. Я здесь не встречал мастеров «в третьем поколении». Нигде: ни в обслуживании, ни в производстве, ни в творчестве. Иногда спрашивал молодых парикмахеров, официантов, электриков, о чем они мечтают. Кто-то ― работать в Газпроме или Роснефти, кто-то ― стать депутатом или чиновником, кто-то ― заняться экспортом-импортом из дальнего или ближнего зарубежья, на крайняк «замутить» бизнес с бундесами. Желающих заложить семейную профессиональную династию, повторяю, не встречал.
У одной украинской партии есть лозунг «Всё и сразу!» Кстати, этот лозунг стал сутью «майдана». Поэтому какие там династии? Ведь что такое «семейная династия»? Это аккумулирование опыта несколькими поколениями для достижения максимального совершенства. Обычно первое поколение ― это накопление профессиональных навыков, приемов, моторики. Второе, как правило, добавляет к этому образование, интеллект, ум. И только третье одушевляет всё это виртуозностью, артистичностью, даже аристократизмом. Поэтому и не бывает настоящих интеллигентов в первом поколении или аристократов, да просто любых мастеров.
Помню свой давний-давний первый серьезный журналистский материал. Это был очерк о Толике (фамилию уже забыл) ― лучшем литейщике на Никопольском южнотрубном заводе. Виртуоз горячего проката мне и объяснил, что, если б дед и батя не работали на этом заводе, он бы так не поднялся. «Рабочая династия» оказалась не пропагандистским штампом, а чистой технологией успеха. Много лет спустя я прочитал статью, как индийские авиапромышленники хотели создать с украинскими коллегами эспэ. Не создали. Просто не нашли ни одного токаря, способного точить детали с нужным допуском. Династий тогда уже не было. Готовились к майдану. Где всё и сразу.
Например, прекрасная штука в этом плане ― безработица. Ведь не бывает «безработных династий». Сейчас Штаты трясут в основном именно те «цветные», которые остались за бортом работы, традиции, династий. Причем трясет страну каждое новое поколение. Им просто некому рассказать, чем заканчиваются эти тряски. Еще лучшая штука для хаоса и разрушения ― «майданы». Именно они являются социальными лифтами, где скачки на месте выдаются за движение вверх. Среди прочего «майдан» ― это лучший способ идеологически поссорить детей с родителями. Ведь те не создали им «стартового капитала». И психологически вызвать презрение к дедам. Ведь они ― «ватные чучела» с советскими орденами.
Короче, там, где есть семейные династии как способ передачи базовых ценностей ― профессиональных, моральных, мировоззренческих ― из поколения поколению, там возможности социальной деструкции сильно ограничены. И наоборот, конечно. Наверное, поэтому в той же традиционалистской Турции или консервативной Венгрии как ни старались буревестники цветных революций создать хаос, пока не получилось. И не получится, пока есть династия цирюльников Селчука или династия стекольщиков Ласло.
Смотрюсь то в зеркало, то в телевизор. В Америке пылают улицы. А мне опять пора стричься.
rama909
rama909rama909
Турецкие профессии. Куаферы и брадобреи.
В России мастер сам помоет вашу голову, пострижет, посушит, сделает укладку. А вот в турецкой парикмахерской для каждой процедуры есть определенный человек, выполняющий ее согласно своему месту в иерархии данного места.
Обычно это молодые девушки и парни, которые мечтают когда-то стать парикмахерами и открыть свой салон красоты, но чтобы достичь своей цели они должны начинать с самых низов, постепенно продвигаясь по карьерной лестнице.
Карьера парикмахеров в Турции начинается с того, что они подметают с пола состриженные волосы, приносят клиентам чай, подают полотенца, ножницы,расчески, да вообще, выполняют все, что скажет босс, параллельно наблюдая за работой мастера.
Через некоторое время ( обычно это несколько месяцев) им доверяют мыть головы, расчесывать волосы, а также держать фен, пока их босс делает укладку клиенту.
Когда я ходила на эпиляцию кхм сами понимаете чего, пока мастер занималась делом, девушка-стажер стояла рядом и сверлящим взглядом смотрела мне ТУДА, училась. Не по себе мне как-то было если честно.
Надо сказать, что цены на эпиляцию в Турции раза в 4-5 ниже, чем в России, что не может не радовать.
Так вот, когда-нибудь, если повезет, стажеры откроют свой собственный салон и назовут его своим именем ( уж очень любят турки называть все своим именем,будь то лодка, кафе, магазин итд., типа « Куафер Махмуд» или «Mehmet market»).
Часто на вывеске парикмахерской можно увидеть фотографию закрытой женщины. Вы спросите зачем закрытым женщинам парикмахеры, они же постоянно ходят в платках? Так вот, такая женщина на вывеске означает, что в в этом салоне работают только женщины. Но даже закрытым женщинам хочется выглядеть красиво ( а в обществе других женщин они спокойненько снимают свои платки). У восточных женщин роскошные густые волосы, но, как известно, такая же «роскошь» присутствует и на теле, за чем ухоженные женщины очень следят, удаляя волосы не только на ногах, но и на руках, лице и других частях тела кроме бровей и головы.
Насчет стрижки и покраски волос лично я слышала негативные отзывы, но это опять же, смотря в какой салон вы пойдете и какого мастера найдете, так же как и в России. Вот сестрам мужа, например все нравится, я водила стричься только дочку и себе немного кончики подровнять, все было хорошо.
Особое внимание хочется уделить мужским парикмахерским. У них много своих особенностей. Там никогда не работают женщины. Мужские парикмахерские (berber salonu или erkek kuaforu) – это своего рода мужские клубы, куда мужчины ходят не только бриться опасной бритвой и стричься, но и обмениваться последними новостями и сплетнями.
Мальчиков водят стричься отцы, если мальчика привела женщина, значит, скорее всего, у нее нет мужа.
Усы для турков – все равно, что бакенбарды для англичан – это показатель принадлежности к определенному классу. По форме усов можно определить не только характер человека, но и узнать о его политических взглядах. В Турции шутят, что сначала нужно научиться брить усы, а потом уже вступать в Партию справедливости, которую возглавляет Реджеп Эрдоган.
Коммунисты, социалисты, марксисты, маоисты и прочие левые традиционно отпускают длинные усы, которые спускаются вниз тонкой струйкой. Самые ярые усато-волосатые студенты еще отращивают бороду, за которой нужно очень хорошо ухаживать. Такая борода под «Маркса» в мужской парикмахерской стоит около 7 лир, за которые брадобрей причешет и оформит бороду, вымоет и сделает еще массаж головы.
В некоторых религиозных районах до сих пор действуют мужские парикмахерские, где брадобреи могут оформить настоящую янычарскую бороду. В такие заведения обычно захаживают военные пенсионеры в ностальгии о великом прошлом. Они часами пьют чай и пересказывают друг другу поднадоевшие истории о том, как Османская империя владела половиной мира, а янычары были верными слугами султана, на которых держался трон.
Турецкий цирюльник
Поэтому и я решил не бросать вызов местной традиции: сразу после отмены запретов пошел в соседнюю барберную. Молодой мастер встретил меня, как, наверное, у нас не встречают полярников после зимовки. Поклоны, улыбки, приветствия, касания по новой моде кулаками, чай, кофе, музыка. Стриг больше часа ― десятки инструментов, притирания, прижигания, обдувания. Когда-то мне аппендикс в райбольнице в десять раз быстрее выстригали. Если б я не стал ерзать в кресле, и день бы там просидел. Было видно, что мастер получает от работы какое-то запредельное удовольствие. Может, застоялся за пару месяцев. А может, так всегда.
Лучше меня в жизни не стригли. Ну, может, в детстве в Москве ― на Авиамоторной. Или в Киеве в знаменитой тогда двухэтажной детской парикмахерской на Крещатике. Или в Грозном ― на площади Минутка. Хотя это, скорее, ностальгия. Разговорился с Селчуком. Мастер в третьем поколении. Спросил его, о чем он мечтает. Молодой обаятельный, стильный парень, говорящий на четырех языках, сказал, что мечтает хорошо стричь. И мечтает, чтобы и дети его стали достойными цирюльниками.
Наверное, мне в родных постсоветских странах пока не везло. Я здесь не встречал мастеров «в третьем поколении». Нигде: ни в обслуживании, ни в производстве, ни в творчестве. Иногда спрашивал молодых парикмахеров, официантов, электриков, о чем они мечтают. Кто-то ― работать в Газпроме или Роснефти, кто-то ― стать депутатом или чиновником, кто-то ― заняться экспортом-импортом из дальнего или ближнего зарубежья, на крайняк «замутить» бизнес с бундесами. Желающих заложить семейную профессиональную династию, повторяю, не встречал.
У одной украинской партии есть лозунг «Всё и сразу!» Кстати, этот лозунг стал сутью «майдана». Поэтому какие там династии? Ведь что такое «семейная династия»? Это аккумулирование опыта несколькими поколениями для достижения максимального совершенства. Обычно первое поколение ― это накопление профессиональных навыков, приемов, моторики. Второе, как правило, добавляет к этому образование, интеллект, ум. И только третье одушевляет всё это виртуозностью, артистичностью, даже аристократизмом. Поэтому и не бывает настоящих интеллигентов в первом поколении или аристократов, да просто любых мастеров.
Помню свой давний-давний первый серьезный журналистский материал. Это был очерк о Толике (фамилию уже забыл) ― лучшем литейщике на Никопольском южнотрубном заводе. Виртуоз горячего проката мне и объяснил, что, если б дед и батя не работали на этом заводе, он бы так не поднялся. «Рабочая династия» оказалась не пропагандистским штампом, а чистой технологией успеха. Много лет спустя я прочитал статью, как индийские авиапромышленники хотели создать с украинскими коллегами эспэ. Не создали. Просто не нашли ни одного токаря, способного точить детали с нужным допуском. Династий тогда уже не было. Готовились к майдану. Где всё и сразу.
Например, прекрасная штука в этом плане ― безработица. Ведь не бывает «безработных династий». Сейчас Штаты трясут в основном именно те «цветные», которые остались за бортом работы, традиции, династий. Причем трясет страну каждое новое поколение. Им просто некому рассказать, чем заканчиваются эти тряски. Еще лучшая штука для хаоса и разрушения ― «майданы». Именно они являются социальными лифтами, где скачки на месте выдаются за движение вверх. Среди прочего «майдан» ― это лучший способ идеологически поссорить детей с родителями. Ведь те не создали им «стартового капитала». И психологически вызвать презрение к дедам. Ведь они ― «ватные чучела» с советскими орденами.
Короче, там, где есть семейные династии как способ передачи базовых ценностей ― профессиональных, моральных, мировоззренческих ― из поколения поколению, там возможности социальной деструкции сильно ограничены. И наоборот, конечно. Наверное, поэтому в той же традиционалистской Турции или консервативной Венгрии как ни старались буревестники цветных революций создать хаос, пока не получилось. И не получится, пока есть династия цирюльников Селчука или династия стекольщиков Ласло.
Смотрюсь то в зеркало, то в телевизор. В Америке пылают улицы. А мне опять пора стричься.
Турецкие парикмахерские
В Турции парикмахеры называются французским словом «coiffeur» (в турецкой транскрипции «kuaför»). Мужские парикмахеры называются berber, но, говорят, сами берберы терпеть не могут, когда их так называют, они предпочитают называться мужскими куафёрами. Парикмахерские в Турции обычно отдельные для мужчин и для женщин, и только в туристических зонах бывают совмещенные парикмахерские, на них написано Unisex.
Вообще, турецкие парикмахерские не сильно отличаются от российских по спектру предлагаемых услуг, но во многом – своим укладом.
В России, когда вы приходите в парикмахерскую, ваш мастер сам моет вашу голову, стрижет, сушит и укладывает волосы. В турецкой парикмахерской для каждой процедуры есть определенный человек, выполняющий ее согласно своему месту в иерархии этого заведения. Это обычно молодые парни или девушки, которые надеются когда-нибудь стать парикмахерами и открыть свой салон, но сначала, чтобы достичь своей цели, они должны подняться по карьерной лестнице, начиная с самого ее низа.
Так вот, карьера парикмахеров в Турции начинается с того, что они подметают с пола состриженные волосы, подносят клиентам чай, передают полотенца, ножницы и расчески, и вообще делают все, что попросят их «старшие по званию» коллеги. В свободное время им разрешено стоять рядом с мастером и наблюдать, как выполняются стрижка, окраска и укладка волос. Старший по званию персонал обычно с ними не церемонится, и они от этого выглядят напряженными и напуганными, как будто боятся сделать что-то не так. Мне их обычно очень жалко.
Несколько месяцев спустя им доверяют мыть головы клиентов и расчесывать волосы, а также держать фен, пока их босс укладывает клиенту волосы. Теперь их очередь шпынять новичков, которые подметают пол и готовят чай. Когда-нибудь, если повезет, они откроют свой собственный салон и назовут его своим именем, типа «Парикмахер Ахмет».
Пока мастер стрижет меня, застенчивый мальчик спрашивает, не хотела бы я чаю или колы. Я прошу adaçayı («горный чай», или шалфей особого вида), который, на мой взгляд, проще и быстрее всего приготовить. Я наблюдаю, как мальчик удаляется с озадаченным видом. Десять минут спустя я вижу в зеркале, как он пробирается через зал на кухню с букетом горного чая, который он специально бегал покупать. Оказалось, что горный чай у них закончился, и бедняге пришлось специально бегать за ним. «Извините за беспокойство», — говорю я парикмахеру. Мы смеемся, когда мальчик приносит мне чай, и он, не понимая предмета нашего веселья, выглядит еще более испуганным.
«Вы знаете, — говорю я парикмахеру, который продолжает заниматься моими волосами, — вы каждый раз предлагаете мне чай, но я до сих пор не разобралась, когда мне его пить. Сначала вы стрижете, и руки у меня под накидкой, да и волосы туда могут нападать. Потом, когда вы заканчиваете, чай уже совсем холодный».
«Ну, — улыбается он, — может быть предложение чая – это просто жест гостеприимства, и не обязательно его принимать». Да, еще одна особенность турецкого менталитета!
Часто на вывеске парикмахерской можно увидеть фотографию закрытой женщины. Нас с подругой это сначала очень рассмешило. Мол, зачем закрытым женщинам парикмахеры, они же постоянно ходят в платках. Но, во-первых, даже закрытые женщины в обществе других женщин снимают платки и им хочется выглядеть красиво, а во-вторых, у восточных женщин роскошные волосы, но, как известно, «в нагрузку» обычно идет растительность на теле, за чем ухоженные турецкие женщины очень следят. Принято удалять волосы не только на ногах, но и на руках, лице и других частях тела кроме бровей и головы. Закрытая женщина на вывеске означает, что работают в этом салоне только женщины.
Поскольку волосы у турчанок часто волнистые или кудрявые, «красивой» и «ухоженной» головой у них принято считать выпрямленные волосы. В крупных городах, таких как Стамбул или Анкара, женщины, работающие в офисах, чуть не каждый день до работы посещают салоны красоты для выпрямления волос.
Отдельно стоит рассказать о мужских парикмахерских. У них много своих особенностей. Например, там никогда не работают женщины (как показывали недавно в русском сериале Ясмин). Мужские парикмахерские (Berber salonu или erkek kuaförü) – это своего рода мужские клубы, куда мужчины ходят не только бриться и стричься, но и обменяться новостями, сплетнями и другой полезной информацией. Мальчиков водят стричься отцы. Если ребенка привела женщина, значит, скорее всего, у нее нет мужа.
Приведу фрагмент колонки моего ирландского коллеги Тома, с которым мы работали в газете Mahmutlar News.
«Только что вернулся от своего парикмахера, в моем случае это Хасан, владелец Active Kuafor. Я могу описать сеанс стрижки и бритья здесь только как некий духовный опыт. С того момента, как я вхожу в парикмахерскую, после приветствий и рукопожатий, я чувствую, что попал в пространство, где первоочередная задача персонала – сделать клиента счастливым насколько это возможно. Я помню, когда я был маленький, походы в парикмахерскую всегда пугали меня: это было обычным явлением, если после стрижки кровь капала из какого-нибудь пореза на голове или ухе. В стрижке волос не должно быть суеты и спешки, но я помню, в прошлом году перед Рождеством я посетил парикмахера в родном городе, и с того момента, как я вошел к нему, и до того, как вышел после стрижки машинкой, прошло всего шесть минут. Я думаю, он тренировался перед Олимпиадой.
Хоть я и не знаток турецкого языка, но могу выхватить несколько слов из перешучивания между парикмахерами и клиентами, сидящими в креслах или ожидающих своей очереди. Все находятся в хорошем расположении духа, многие приходят просто почитать свежие газеты или перекинуться парой слов с присутствующими.
Я с удовольствием располагаюсь в кресле, зная, что меня ждет приятная процедура, и к работе приступает профессионал, и, когда я встану с этого кресла, может быть, через час, мои волосы, щетина, брови, уши и нос будут приведены в полный порядок. После того, как Хасан закончил со мной, он сказал, что я выгляжу на 15 лет моложе. Его лесть приятна. Бритье опасной бритвой – новый опыт для нас ирландцев. Само по себе бритье в парикмахерской – необычно, плюс, согласно правилам ЕС, а также законам, регулирующим безопасность и здравоохранение, парикмахеры в Европе не могут использовать опасные бритвы, которые сейчас уже и не продаются в Ирландии. Что бы они сказали в Брюсселе, если бы увидели, как парень с зажженным куском ваты на палочке надвигается на вас и начинает махать ей перед вашими носом и ушами!
Быть «куафёром», на мой взгляд, значит принадлежать к группе людей с исключительными навыками, и они должны гордиться своей работой. Одного только взгляда на ухоженных турецких мужчин достаточно, чтоб понять, что парикмахерское дело — это великое искусство». Том Дормер