левират что это такое

Левират что это такое

Ответьте пожалуйста, что такое закон левирата (ужичества). Как соблюдением этого закона объясняется различие в родословиях Господа Иисуса Христа?

Отвечает священник Афанасий Гумеров, насельник Сретенского монастыря:

Установление о левиратном (от евр. левир – деверь) браке в составе Синайского законодательства имело цель предотвратить вымирание рода. «Если братья живут вместе и один из них умрет, не имея у себя сына, то жена умершего не должна выходить на сторону за человека чужого, но деверь ее должен войти к ней и взять ее себе в жену, и жить с нею, – и первенец, которого она родит, останется с именем брата его умершего, чтоб имя его не изгладилось в Израиле» (Вт.25:5-6). Другое его название (закон ужичества) возникло от церковно-славянского слова «ужик» (южик) – родственник.

Размышляя над родословием Иисуса Христа, мы должны решительно отбросить всякую мысль о «противоречии». Святой апостол–евангелист Лука был знаком с Евангелием от Матфея. Сам он пишет: «Как уже многие начали составлять повествования о совершенно известных между нами событиях, как передали нам то бывшие с самого начала очевидцами и служителями Слова, то рассудилось и мне, по тщательном исследовании всего сначала, по порядку описать тебе, достопочтенный Феофил» (1:1-3).

Попытка применить закон о левиратном браке в деле согласования двух родословий была впервые сделана христианским писателем 6 века Юлием Африканом. У евангелиста Матфея отцом Иосифа Обручника назван Иаков (1:16), а у евангелиста Илий (3:23). Последний умер бездетным. Его брат женился на вдове. У них родился Иосиф, который по закону левиратного брака считался сыном Илия, а реально происходил от Иакова.

Источник

Левират

Левира́т (от евр. деверь) — поня­тие, ука­зы­ва­ю­щее на норму закона, дей­ство­вав­шего во вре­мена Вет­хого Завета в Изра­иле, согласно кото­рой, в случае смерти мужа, не оста­вив­шего после себя детей, вдову должен был взять замуж его брат, деверь; при этом пер­во­род­ный сын от такого брака при­зна­вался по закону сыном покой­ного мужа ( Втор.25:5-6 ). Это должно было соблю­даться, если семьи бра­тьев про­жи­вали ранее сов­местно.

Если деверь отка­зы­вался испол­нить эту рели­ги­озно-нрав­ствен­ную обя­зан­ность, то вдова полу­чала право всту­пить в новый брак с посто­рон­ним чело­ве­ком, при этом совер­шался обряд «разу­ва­ния», заклю­чав­шийся в том, что вдова в при­сут­ствии ста­рей­шин города сни­мала с деверя сапог и пле­вала ему в лицо, после чего такой деверь, не поже­лав­ший вос­ста­но­вить семя брату своему, счи­тался ошель­мо­ван­ным и дом его назы­вался «домом разу­того» ( Втор.25:7-10 ). Уста­нов­ле­ние о леви­рат­ном браке в составе Синай­ского зако­но­да­тель­ства имело цель предот­вра­тить выми­ра­ние рода.

В резуль­тате леви­рат­ного брака родился, напри­мер, св. Иосиф Обруч­ник. У еван­ге­ли­ста Матфея отцом Иосифа Обруч­ника назван Иаков ( Мф.1:16 ), а у еван­ге­ли­ста Луки — Илий ( Лк.3:23 ). Послед­ний умер без­дет­ным. Его брат женился на вдове. У них родился Иосиф, кото­рый по закону леви­рат­ного брака счи­тался сыном Илия, а реально про­ис­хо­дил от Иакова.

про­то­и­е­рей Вла­ди­мир Воро­бьев:
Нигде в ново­за­вет­ных текстах не гово­рится о дето­рож­де­нии как о цели или как об оправ­да­нии брака. Осо­бенно ясно это из тех еван­гель­ских тек­стов, где рас­ска­зы­ва­ется, как Хри­стос отнесся к закону леви­рата: “В Цар­ствии Божием не женятся и не выхо­дят замуж, но пре­бы­вают как ангелы Божии” ( Мф. 22:23-32 ). Вопрос о том, чьей женой в Цар­ствии Божием будет жен­щина, имев­шая семь мужей на земле, лишен смысла. Сама поста­новка вопроса, кото­рая исхо­дила из пони­ма­ния брака как состо­я­ния, пред­на­зна­чен­ного лишь для дето­рож­де­ния, Хри­стом отвер­га­ется. Это не значит, что Хри­стос учит о вре­мен­но­сти брака и отвер­гает един­ство мужа и жены в веч­но­сти. Здесь гово­рится о том, что в веч­но­сти не будет тех земных, плот­ских отно­ше­ний, кото­рые иудеи отож­деств­ляли с браком, — они будут дру­гими, духов­ными.
Источ­ник

про­то­пре­сви­тер Иоанн Мей­ен­дорф:
В рас­сказе синоп­ти­ков ( Мф.22:23-32 ; Мк.12:18-27 ; Лк.20:27-37 ) об отно­ше­нии Христа к закону леви­рата: инте­ресно, что это отно­ше­ние опре­де­ля­ется в связи с Его уче­нием о личном бес­смер­тии, отме­ня­ю­щем бес­по­кой­ство о бес­смер­тии через потом­ство… На вопрос сад­ду­кеев, чьей женой будет жен­щина, вышед­шая после­до­ва­тельно за семь бра­тьев, — Хри­стос отве­чает, что в Цар­стве Божьем “ни женятся, ни выхо­дят замуж”, а живут “как ангелы”. Оче­видно, что в этом рас­сказе речь идет о невоз­мож­но­сти в буду­щей жизни тех отно­ше­ний между муж­чи­ной и жен­щи­ной, к кото­рым сво­дился в иудей­стве инсти­тут брака: поло­вое соче­та­ние и дето­рож­де­ние. Часто (напри­мер, в като­ли­че­стве) эти слова также при­во­дятся как дока­за­тель­ство чисто вре­мен­ного харак­тера брака, даже хри­сти­ан­ского, и без­ого­во­роч­ного поощ­ре­ния брака после вдов­ства. Если бы это было так, то отно­ше­ние Христа к леви­рату прямо про­ти­во­ре­чило бы учению апо­стола Павла о вдов­стве и вообще о всем учении Церкви о браке как Таин­стве, о чем будет речь ниже. В дей­стви­тель­но­сти, поль­зу­ясь слу­чаем вопроса о леви­рате, Хри­стос просто утвер­ждает, что, в свете истины бес­смер­тия, брак не может оста­ваться в Цар­стве Божьем ути­ли­тар­ным инсти­ту­том для дето­рож­де­ния; поло­жи­тель­ного учения о браке как о новой хри­сти­ан­ской реаль­но­сти Он в своем ответе не дает.
Источ­ник

Источник

Левират

Содержание

Происхождение

Левират, подобно сорорату, когда мужчина одновременно вступал в брак с двумя или более сёстрами, являлся прямым следствием норм группового брака и родовой экзогамии, в силу которых каждая женщина была естественной потенциальной женой для всех мужчин определённого рода. [источник не указан 1113 дней]

Происхождение его объясняют различно, и в разное время было озвучено исследователями по меньшей мере три точки зрения: [2]

Последствия полиандрии

Остаток старого обычая наследования

Другая точка зрения (особенно Спенсер и Вестермарк) видит в левирате остаток старого обычая наследования, вместе с имуществом, также и жён умершего — обычая, видоизмененного лишь тем, что, за невозможностью сожительства сына-наследника со своей матерью, последняя переходила к брату умершего, вместе с другими правами, которыми почему-либо (например, по малолетству) не могли воспользоваться сыновья (например, звание, должность). Но и это мнение едва ли основательно: левират имеет целью отнюдь не интересы наследников умершего, а, наоборот, интересы наследодателя. Рождённый левром сын, достигнув возраста, получает, в качестве наследника своего воображаемого отца, причитающуюся на долю последнего часть, и таким образом берёт у действительного отца доставшееся ему наследство. Такое противоречие цели и основания левирата едва ли может быть допущено. [2]

Чисто юридическое

Третье воззрение, выставленное Мэном, видоизмененное и сильно поддержанное Мэйном и особенно Штарке, сближает левират с аналогичным институтом индусской «нийоги», согласно которому искусственное потомство бездетному лицу может быть обеспечено не только после его смерти, но и при его жизни, путём передачи им своей жены родственнику, или даже постороннему лицу, для произведения сына, который считается его собственным сыном. Будучи более широким, чем левират, этот институт известен целому ряду народностей, между прочим — древним грекам. Явно указывая на сознательное установление искусственного потомства, с определённой целью продолжения рода, он, по мнению названных писателей, имеет чисто юридическую основу: признание принадлежности детей не их действительному родителю, а прежде всего тому, под чьей властью находится женщина, от которой происходит ребёнок. [2]

Распространение

В древности левират был широко распространён у многих народов. У ряда народов (у древних евреев, индусов, народов Дагестана, туркмен, казахов, таджиков и других) левират сохранялся долгое время, чему способствовал обычай калыма (женщина, за которую заплачен калым, считалась собственностью рода или семьи, купивших её, что обязывало вдову остаться и после смерти мужа в пределах его семьи или рода). Вдова, нарушившая обычай левирата, обязана была возвратить родственникам калым.

Славянский термин

Термин этот в славянском языке обозначает лишь чужое правовое понятие, так как следов соответственного института в славянском праве не сохранилось. [3]

Законодательное закрепление

Этот обычай был закреплен на уровне закона в Пятикнижии (Втор.25:5-6) в следующем виде:

Если братья живут вместе и один из них умрёт, не имея у себя сына, то жена умершего не должна выходить на сторону за человека чужого, но деверь её должен войти к ней и взять её себе в жену, и жить с нею, — и первенец, которого она родит, останется с именем брата его умершего, чтоб имя его не изгладилось в Израиле. Если же он не захочет взять невестку свою, то невестка его пойдет к воротам, к старейшинам, и скажет: «деверь мой отказывается восставить имя брата своего в Израиле, не хочет жениться на мне»; тогда старейшины города его должны призвать его и уговаривать его, и если он станет и скажет: «не хочу взять её», тогда невестка его пусть пойдёт к нему в глазах старейшин, и снимет сапог его с ноги его, и плюнет в лице его, и скажет: «так поступают с человеком, который не созидает дома брату своему». И нарекут ему имя в Израиле: «дом разутого».

В законах Ману содержится совершенно схожее постановление, по которому, в случае бездетной смерти мужа, принадлежащего к низшему, служащему классу, его вдова обязывается прижить сына с братом или другим родственником мужа, однако, не более чем одного (Ману, IX, 59—64). [2]

Интересные факты

Легендарный царь Израильский Давид был потомком левирата израильтянина Вооза и моавитянки Руфи (см. Книга Руфь).

По одной из версий, Иосиф Обручник был рожден в левирате, чем объясняются различия в двух родословиях Иисуса.

На примере левирата саддукеи пытаются показать в диспуте с Иисусом несостоятельность идеи воскресения в Евангелиях от Марка, от Матфея и от Луки.

Источник

Северный Кавказ сквозь столетия. Наима Нефляшева

Экзогамия, левират и принцип старшинства. Какие условия соблюдали женихи и невесты на Северном Кавказе?

Лето и осень – пора свадеб. Для народов Северного Кавказа создание семьи считалось долгом и обязанностью. Женитьбу сына или выход дочери замуж рассматривают как событие огромной важности, придавая большое значение не только личным качествам невесты (жениха), но и качествам рода, к которому она (он) принадлежит. «Вместе с хорошей невестой ищи хороших свойственников», – говорят адыги.

Однако прежде, чем молодой человек начинал присматриваться к понравившейся девушке, а та, в свою очередь, решала – принимать или отвергать его ухаживания, они неизбежно должны были считаться с брачными запретами и ограничениями, выработанными в культуре в течение столетий. В этом посте я пишу только о некоторых ограничесниях, не обо всех.

1. Строгая экзогамия (за исключением некоторых народов Дагестана). У адыгов, например, точно проведена граница брачной экзогамии – браки запрещаются между родственниками до седьмого колена и даже до девятого колена. Запрещены браки между молочными родственниками, между родственниками по усыновлению, аталычеству, побратимству и другим видам искусственного или фиктивного родства. Не одобряется и очень редко встречается брак между однофамильцами.

C введением шариата на Кавказе были запрещены лишь браки между близкими родственниками, но шариат не сумел вытеснить обычное право. Нарушителей экзогамии (браков за пределами своего рода) изгоняли из общества – у карачаевцев им грозил крупный штраф, позорный столб или вождение по селу на осле.

2. Принцип старшинства: младшим братьям или сестрам не полагалось вступать в брак раньше старших, по крайней мере, без их разрешения. Младшие сестры в идеале до выхода замуж старшей находились как бы в ее тени, и, хотя они присутствовали на общественных празднествах и молодежных вечеринках, которые предусматривали возможности знакомства с молодыми людьми, младшим сестрам полагалось вести себя скромно, сдержанно и даже не принимать ухаживаний молодых людей.

3. Соблюдение траура. Существовал запрет на женитьбу (замужество) вскоре после смерти близких родственников невесты или жениха: родителей, бабушек, дедушек, братьев, сестер и т. д. Брак становится возможным лишь после окончания годичного траура по близкому родственнику. Если дата свадьбы определена, но кто-то из близких родственников жениха или невесты серьезно заболел, то старшие в роду принимают решение ускорить связанную с этим процедуру, даже если семья жениха еще не завершила всех приготовлений к свадебному торжеству.

Моя 70-летняя соседка рассказал мне такой рассказ о своей бабушке:

«Моя бабушка вышла замуж за деда вопреки воле родителей (достаток семьи жениха соответствовал, но знатность рода, как считали родители, была не на уровне). Но прожили они с дедом душа в душу. Когда дед умер, стал вопрос о разделе его имущества между братьями и его вдовой и детьми.

Бабушке родня ее мужа прислала родственника, почти мальчишку (не факт, что он был мальчишка, но в рассказе именно так) для проведения переговоров. Если вдова не хочет, чтобы имущество её мужа было поделено между братьями, предлагаем ей выйти замуж за неженатого брата мужа ( вот и левират во всей его красе). А если она не согласна, то раздел произведет мулла.

Переговорщик зашел на кухню. Бабушка в это время готовила пlaстэ (традиционная адыгская каша из кукурузной крупы), размешивая балягъэ (деревянная лопатка). Не успел переговорщик закончить свою речь, как она вытащила балягъэ из горячей пlacтэ и со всей силы влепила ему по лицу : » Я только потеряла умнейшего мужчину, неужели вы решили, что я пойду за этого дурака? «. Имущество пришлось делить у муллы.

Браки по левирату совершались часто вопреки желанию невесты и жениха. Случалось, что родители молодого человека принуждали сына жениться на вдове старшего сына, а родители невесты – принять условия брака по левирату. Общество к таким принудительным практикам относилось неодобрительно. Наличие детей в семье умершего старшего брата – самое главное основание для заключения брака по левирату.

Антрополог Б. Бгажноков писал, что «к левирату прибегали прежде всего в интересах семьи, оставшейся без ее главы, чтобы не оставить вдову и ее детей без поддержки, внимания, опеки. Через левират их вновь принимали или возвращали в отцовскую семью, теперь уже через дядю по отцу».

Источник

Закон ужичества или левиратный брак у древних евреев

Существование и действие левирата в указанном виде у праотцев или родоначальников еврейского народа в дозаконную эпоху тем более понятно, что обычаи, аналогичные левирату, существовали и существуют у многих народов древности, а равно и новейших: у индийцев, монголов, арабов, персов, афганцев, друзов, черкессов, вотяков и др. Как же отнесся к обычаю левирата закон Моисеев?

Постановление Моисеева законодательства о левирате изложено во Втор. ( Втор.25:5–10 ). В этом законоположении книги Второзакония о левиратном браке некоторые западные библеисты-археологи (Новакк, Бенцингер и др.) находили противоречие с содержащимися в книге Левит ( Лев.18:16, 20:21 ) запрещениями брачных сопряжений с женою брата, и на этом основании допускали разновременное происхождение и действие законоположений книг Второзакония и Левит, предполагая, что запретительныя статьи книги Левит произошли в более позднее время, когда левиратные браки выходили уже из употребления и даже приравнивались к видам кровосмешения, хотя и меньшей степени. Но указываемое здесь противоречие может быть устранено и без предположения постулируемаго «теоретиками развития» разновременного происхождения сопоставляемых в данном случае статей: в действительности в ( Лев.18:16, 20:21 ) безусловно запрещается брак с женою брата, очевидно при жизни последнего (каково было преступление Ирода Антипы, ( Мф.14:3–4 ; Мк.6:17, 3:19 )), во ( Втор.25:5–10 ) же, как и в других библейских свидетельствах о левирате, говорится исключительно о новом браке невестки по смерти ее первого мужа с братом последнего.

Но не отвергая и не отменяя старинного обычая левирата, Моисеево законодательство несколько видоизменило его согласно со своими основными началами: закон частью ослабил принудительную силу левирата по обычному праву, несколько сузил или ограничил круг действия левиратного долга, вообще регулировал левират в видах предотвращения возможных дурных и нежелательных последствий его; при всем том закон Моисеев обставляет и ограждает левират такими формальностями, которые все же, очевидно, имеют целью косвенное принуждение деверя к выполнению обязательств левирата.

Таким образом, закон Моисеев несколько смягчил принудительную силу левиратного брака, открыв возможность уклонения для деверя от брака при отсутствии одного из двух названных условий, тем более обоих вместе. При том обязанность левирата закон во всяком случае ограничивает только братьями умершего, тогда как обычное право, вероятно, распространяло эту обязанность и на родственников, как свидетельствует рассказ книги Руфь (гл. III-IV).

При всем том исполнение левиратного долга всегда неизбежно было немалой жертвой со стороны деверя. Вступая в левиратный брак с невесткой, он должен был отказаться от продолжения рода своего через первого сына ( Быт.38:9 ), а вместе с тем подвергнуть некоторому расстройству свой наследственный удел, свое материальное благосостояние ( Руф.4:6 ). Сюда могли присоединяться другие соображения, не располагавшие к выполнению левиратного долга; желание деверя самому сделаться наследником имущества брата (в случае выхода невестки замуж за человека другого Израильского колена, ср. Чис.36:3–9 ), отвращение (horror naturalis) к бракам в родстве (ср. Лев.18:16, 20:21 ), наконец, самая принудительность или некоторая фатальность левиратного брака, столь несвойственная и чуждая существу брачного союза. Нередки, поэтому, бывали случаи отказа деверя от левирата с невесткой ( Быт.38 ; Руф.3:13, 4:6 ). Но такой отказ, по господствовавшим тогда воззрениям, почитался делом крайне грубого эгоизма и жестокосердия, поступком не гуманным и противообщественным: отказывавшийся от левиратнаго брака, как нравственного долга, совершал некоторое вероломство в отношении своего умершего брата, родной семьи и всего Израиля, поскольку отрекался увековечить имя умершего брата, члена общего с ним родословного корня, в Израиле; являлся, некоторым образом, врагом и заповеди Божией о размножении человечества и обетований Божиих об умножении семени Авраамова. Общественное древнееврейское мнение клеймило такой поступок пятном позора. Виновный в этом деверь должен был подвергаться общественному позору и посрамлению в виде обряда так называемой «Халицы» или «разувания». Относящееся сюда постановление закона находится во ( Втор.25:7–10 ), служа непосредственным продолжением и дополнением статьи о левиратном браке (там же, ст. 5–6). Читается оно так. «Если деверь не захочет взять невестку свою, то невестка его пойдет к воротам, к старейшинам, и скажет: «деверь мой отказывается ( מֵאֵין οὐ θέλει ) восставить имя брата своего в Израиле, не хочет жениться на мне». Тогда старейшины города его должны призвать его и уговаривать его и если он станет и скажет: «не хочу взять ее», то невестка его пусть подойдет к нему в глазах старейшин и снимет сапог его с ноги его, ( חָלְצָה נעֲלוֹ מֵעַל רַגְלוֹ ὑπολύσει τὸ ὑπ ό δημα αὐτοῦ ἀπὸ τοῦ ποδὸς αὐτοῦ ) и плюнет в лицо его и скажет: «так поступают с человеком, который не созидает дома брату своему (у Израиля)». И нарекут имя ему в Израиле: дом разутого» ( Втор.25:7–10 ; ср. Руф.4:7–8 ).

Как бы ни понимать описанную здесь картину древнееврейского общественного суда над деверем, отказывавшимся от левиратного брака, очевидна цель – отметить этот факт, как явление противообщественного характера, как явление не гуманное, ненравственное. Следовательно, – заключая «a contrario», мы и этим отрицательным путем должны придти к убеждению, что самый институт левиратного брака общенародным сознанием древних библейских евреев рассматривался, как исполнение морального, личного и общественного, долга деверя овдовевшей бездетной женщине. Внесением же этого обычая в законодательный кодекс Пятокнижия обычай этот был возведен на степен закона и получал известную санкцию, ограждавшую левират от злоупотреблений и произвола отдельных лиц.

Каково же происхождение, каков смысл и значение столь своеобразного – с европейской точки зрения – института, как левират? Сравнительное изучение форм заключения брака у разных народов показало, что обычай левирата или, по крайней мере, подобный ему, встречается у целаго ряда племен и, таким образом, может служить одним из важных показателей общего состава первоначальных брачных идей. Но анализ идей, составлявших сущность левирата, породил весьма разнообразные предположения ученых исследователей о существе и смысле этого института.

По другому воззрению (- Вестермарка, Geschichte der menschlichen Ehe, 1895; Швалли, Leben nach dem Tode 1896, s. 38; Штаде, Geschichte d. Volkes Israel, 1887, s. 391, Г. Спенсера, Основы социологии, рус. перев. т. III, СПб. 1898), корень левирата заключается в существовавшем, будто бы, и у евреев, как и других народов, культе предков или так называемом анимизме и тотемизме: без левирата умирающий еврей лишался бы величайшего для него в мире блага – почитания в потомстве (Штаде). А наряду с этим левират, по мнению представителей данного воззрения, – был также остатком старого обычая наследования, вместе с имуществом умершего, и жен его. – Но история библейская не знает о существовании у евреев в какую-либо пору их исторического бытия культа предков; и если бы левират произошел из обоготворения предков или хотя бы представлял позднейшую трансформацию идеи анимистического культа, то этот институт необходимо отражал бы на себе специфические черты этого культа: дети, например, представлялись бы своего рода жертвой бездетно умершему члену рода. На самом же деле ничего подобного в левиратном браке по библейским и позднейшим свидетельствам о нем иудейского предания не заключалось. Необходимой связи между сопоставляемыми рассматриваемой теорией явлениями вообще не усматривается: в Египте, например, был широко распространен культ мертвых, но левирата там не было. По поводу же делаемого теорией сопоставления левирата с наследованием жен вместе с имуществом нужно принять во внимание нравственный элемент левиратного института: благоговейное отношение к памяти умершего, проникающее все свидетельства о левирате, добровольное согласие деверя и невестки на брак, гуманное отношение первого к бедственному положению последней. Все это решительно не могло иметь места при наследовании жен наряду с прочим имуществом.

Нравственный момент левирата не позволяет принять и третье воззрение на него (Мэна, Штарке и др.), у представителей которого левират сближается с институтом индусской «ниоги», согласно которому потомство бездетному мужу может быть обеспечено не только по смерти его, но и при жизни – путем передачи им на время своей жены другому лицу для рождения от нее сына. Само собой очевидно, что такой, чисто юридический, – по признанию самих сторонников данного мнения, – способ продолжения рода, крайне сомнительный при том в нравственном отношении, не имеет ничего общего с древне-еврейским левиратным браком, в котором религиозно-нравственные мотивы занимали отнюдь не последнее место.

Истинная причина, подлинный источник и глубокое основание происхождения левирата у евреев заключается в присущем им непреодолимом желании и стремлении сохранить имя свое в потомстве: древний еврей ничего так не боялся, как исчезновения имени его в народе ( Чис.27:4 ; 2Цар.14:7, 18:18 ; Иер.29:32 ). Отсюда во всех библейских свидетельствах о левирате в качестве прямой и главной цели его – указывается на восстановление и сохранение имени или семени умершего брата ( Втор.25:6–7, 9 ; Быт.38:8–9 ; Руф.4:10 ). Это, свойственное и другим народам Востока, желание иметь многочисленное потомство, только у евреев имело возвышенный характер и облагороженное направление, благодаря религиозной основе и моральному свойству брачных отношений по закону Моисееву. Стремление иметь многочисленное потомство у ветхозаветного человека получало специфически-теократическое освящение, благодаря великим обетованиям Божиим о потомстве, размножении и иных благах, дарованным Богом патриархам еврейского народа ( Быт.12:2–3 и др.) и имевшим корень свой в великом райском Первообетовании или Первоевангелии о семени жены ( Быт.3:15 ). С другой стороны присущее ветхозаветному человеку стремление к вечности, – при отсутствии вполне ясного понятия о бессмертии, – находило свое частичное удовлетворение в ожидании продолжения своего рода по прямой линии, достижение чего и обеспечивает закон левирата. Названное сейчас идейное основание левиратного брака у ветхозаветных евреев хорошо выражает Юлий Африканский, говоря: «Так как тогда еще не было даровано ясной надежды на воскресение, то будущее обетование считали за одно с воскресением смертным, лишь бы, т. е., имя усопшего не исчезало» (у «Евсевия», Церковная История, рус. перев. СПб. 1858. Кн. I, § 7. Стр. 28). По характеру же своему и внутреннему существу, левиратный брак, как и ветхозаветный брак вообще, не был юридическим лишь актом, контрактом, а необходимо являлся и нравственным союзом любви, поскольку основывался на свободном согласии и взаимной склонности брачующихся, а, кроме того, со стороны деверя необходимо предполагал более или менее самоотверженное исполнение братского долга любви к умершему брату. По самой юридической своей стороне институт левирата проникнут был высоким гуманным духом, имея цель обеспечить права слабейшей женской половины Израиля и несколько приравнять женщину мужчине: если обычай многоженства удовлетворял мужчину, желавшего наибольшего распространения своего потомства, то закон ужичества или левирата в том же отношении удовлетворял женщину. Бесспорно, наконец, что, кроме идеальных, духовных побуждений к левирату, на происхождение и длительное существование его оказывала немалое влияние и причина практически-утилитарнаго свойства, именно: желание удержать земельное владение в пределах семьи, сохранить в целости фамильную собственность рода. Распределяя землю Ханаанскую во владение коленам, племенам и семействам Израилевым, – законодатель, – в видах сохранения земельной собственности в каждом роде согласно первоначальному разделению, – постановил, чтобы каждое колено, а также каждое племя и семейство были привязаны или прикреплены к своему уделу, и чтобы участки переходили из рода в род, как материальное закрепление той или другой фамилии ( Чис.26:54–56, 27:5–11 ). Эта практическая тенденция теократическаго закона о землевладении достигалась, между прочим, обычаем левирата; косвенное указание на эту цель последнего, как мы показали выше, можно усматривать в начальном выражении статьи закона о левиратном браке: «если братья живут вместе» ( Втор.25:5 ). Но, очевидно, этот утилитарный или жизненно-практический характер закона о левирате есть лишь частный случай или отдельное выражение общего духа и характера ветхозаветного закона, в котором вечные религиозно-нравственные требования обычно подкреплялись или, по крайней мере, сопровождались обещанием земных благ, мотивами земного и временного благополучия и благосостояния ( Исх.20:12 ; Лев.25:18 и мн. др.). Присутствие или наличность этого рода мотивов в левирате показывает лишь то, что, связанный с общим духом Ветхого Завета, этот институт должен был разделить и общую судьбу последнего: сохраняя по религиозно-нравственной своей стороне значение и в новозаветные времена, он должен был с прекращением Ветхого Завета потерять значение по своей национально-еврейской окраске, внешне-правовой и условно-обрядовой форме. Как типичное явление в национальной теократии Ветхого Завета, левират в Новом Завете и его универсальной теократии не мог иметь места (ср. Евр.8:13 ).

Самая историческая судьба левиратнаго брака обнаруживает изменчивое, преходящее значение этого своебразного брачного обычая. Во времена после Моисея история дает примеры скорее «ужичества» в широком смысле – с преобладанием экономическаго момента, чем левирата в древнейшем смысле. Так, известный из книги Руфь брак Вооза и Руфи, по господствующему в науке взгляду, был именно ужичеством в обширном, более позднем значении, и Вооз явился в отношении Руфи не левиром, а «гоэлом» («защитник», «избавитель» и под.), обязанным по закону ( Лев.25:35 ) выкупить удел обедневшего родственника. Однако близкое родство этого брака с левиратным браком, вообще связь основной мысли книги Руфь с идеей левирата не подлежит сомнению (Ср. Руф.1:11 и гл. 3–4 сн. «Толковая Библия», т. II (СПб. 1905), стр. 214. 223–224) Некоторые исследователи книги Руфь (Бертольд, Бенари) видели главную цель книги в оправдании и восхвалении левирата, что, впрочем, не приемлемо, как вследствие отрицания этими исследователями исторического характера книги Руфь, так и по отсутствию в книге рассказа о левирате в строгом смысле (Вооз не был братом Махлона). Рассказ книги Руфь показывает, что по завоевании и занятии евреями Ханаана и по получении отдельными родами и семьями своих наследственных участков, в институте левирата на первый план выступает момент материально-практический – закрепление за фамилией умершего его земельного участка. Это может получать свое объяснение в условиях того времени, – вызывалось необходимостью оградить твердость и устойчивость землевладения в отдельных фамилиях и семьях, так как первоначальное распределение участков естественно, не отличалось устойчивостью.

Безжизненная схоластика Талмуда в вопросе о левирате (как и в других случаях) была бессильна урегулировать практически-жизненное применение закона о левирате. Поэтому в действительности каждая община еврейская в решении вопроса о левирате была предоставлена себе самой и решала его в соответствии с своим духовным складом и внешними условиями жизни. Все западные евреи – так называемые Ашкеназы (евреи немецкие, польские, русские и др.), более склонные к моногамии и более расположенные к новшествам прогресса в общественной жизни, совершенно отменили левират, объявив допустимой и нужной только халицу. Напротив, евреи восточные – так называемые Сефарды (испанские, португальские, некоторые турецкие и палестинские) придерживаются факультативного левирата, т. е., обеим сторонам представляется в каждом данном случае заключить брак или освободить вдову посредством халицы. В настоящее время левират более или менее последовательно соблюдается евреями в Персии. Вообще же повсюду практическое значение у евреев принадлежит лишь акту и обряду халицы.

«Хотя Фамарь и замечала, что Иуда не хочет исполнить обещания, однако благодушно терпела, не желая вступить в супружество с другим, а переносила вдовство, ожидая благоприятнаго времени, потому что надеялась родить детей от самого свекра своего. И когда она узнала, что свекровь ее умерла, а Иуда пошел в Фамну стричь овец, то Фамарь решилась обманом разделить ложе с свекром и от него родить детей, – не ради похоти плотской, – нет, а для того, чтобы не остаться без имени. Впрочем, в этом деле было и промышление (Божие), почему намерение ея и исполнилось на самом деле». Св. Иоанна Златоуста, Творен. (рус. перев.), т. IV, кн. 2 (СПб. 1898). Бес. на кн. Бытия, бес. LXII, 661–662.

Иосиф Флавий. Иудейские Древности, IV, 8: 23, рус. перев. (СПб. 1900).

См. у проф. Г. Г. Поповича, Книга пророка Аггея (Киев, 1913). стр. 228. Сн. Епископа Михаила, «Толковое Евангелие. Евангелие от Матфея» (Изд. 8-е Киев. 1912), стр 21. Евангелие от Марка и Луки (Изд. 6-е. К. 1913), стр. 305–307.

Источник