лейтенант шмидт кто это такой
Отец всех «сыновей». Подлинная история революционного лейтенанта Шмидта (11 фото + 1 видео)
Выражение «сын лейтенанта Шмидта» прочно закрепилось в русском языке как синоним афериста и мошенника благодаря роману Ильфа и Петрова «Золотой телёнок».
А вот о человеке, за сыновей которого выдавали себя ушлые мошенники во времена создания романа, сегодня знают куда меньше.
Прославленный как герой первой русской революции, спустя десятилетия Пётр Петрович Шмидт оказался где-то на периферии внимания историков, не говоря уже о простых обывателях.
Те же, кто помнят о Шмидте, в своих оценках расходятся кардинально — для одних он идеалист, мечтавший о создании в России общества справедливости, для других — психически нездоровый субъект, патологический лживый, падкий на деньги, за высокими речами скрывавший эгоистические устремления.
Как правило, оценка Шмидта зависит от отношения людей к революционным событиям в России в целом. Те, кто считает революцию трагедией, склонны к негативному отношению к лейтенанту, те, кто полагает крушение монархии неизбежностью, относятся к Шмидту как к герою.
Пётр Петрович Шмидт родился 5 февраля 1867 года в Одессе. Практически все мужчины рода Шмидтов посвятили себя службе на флоте. Отец и полный тёзка будущего революционера Пётр Петрович Шмидт дослужился до звания контр-адмирала, был градоначальником Бердянска и Бердянского порта. Дядя, Владимир Петрович Шмидт, носил чин полного адмирала, являлся кавалером всех российских орденов, был старшим флагманом Балтийского флота.
Пётр Шмидт в 1886 году окончил Петербургское морское училище, был произведён в мичманы и назначен на Балтийский флот.
Среди своих сослуживцев Пётр Шмидт выделялся неординарностью мышления, разносторонними интересами, любовью к музыке и поэзии. Молодой моряк был идеалистом — ему претили жёсткие нравы, царившие в ту пору на царском флоте. Избиения низших чинов, «палочная» дисциплина казались Петру Шмидту чудовищными. Сам он в отношениях с подчинёнными быстро обрёл славу либерала.
Но дело не только в особенностях службы, Шмидту казались неправильными и несправедливыми устои царской России в целом. Офицеру флота предписывалось чрезвычайно тщательно выбирать спутницу жизни. А Шмидт влюбился буквально на улице, в молодую девушку, которую звали Доминика Павлова. Проблема заключалась в том, что возлюбленная моряка оказалась… проституткой.
Шмидта это не остановило. Возможно, сказалось его увлечение Достоевским, но он решил, что женится на Доминике и перевоспитает её.
Они обвенчались сразу после того, как Пётр окончил училище. Этот смелый шаг лишал Шмидта надежд на большую карьеру, но это его не испугало. В 1889 году у пары родился сын, которого назвали Евгением.
Добиться исправления своей возлюбленной Шмидту не удалось, хотя брак их продлился больше полутора десятилетий. После развода сын остался с отцом.
Отец Петра Шмидта брак сына принять и понять не смог, вскоре скончавшись. Пётр уволился со службы по болезни в чине лейтенанта, отправился с семьёй в путешествие в Европу, где увлёкся воздухоплаванием, пытался зарабатывать с помощью показательных полётов, но в одном из них получил травму при приземлении и вынужден был оставить это увлечение.
В 1892 году он восстановился на службе во флоте, однако характер и взгляды приводили к постоянным конфликтам с консервативно настроенными сослуживцами.
В 1889 году, увольняясь со службы, Шмидт сослался на «нервное заболевание». Впоследствии при каждом новом конфликте его оппоненты будут намекать на психические проблемы офицера.
В 1898 году Пётр Шмидт снова уволен с военного флота, но получил право служить на флоте коммерческом.
Период с 1898 по 1904 годы в его жизни стал, пожалуй, самым счастливым. Служба на кораблях Российского общества пароходства и торговли (РОПиТ) была трудной, но хорошо оплачиваемой, профессиональными навыками Шмидта работодатели были довольны, а «палочной» дисциплины, претившей ему, тут не было и в помине.
Однако в 1904 году Петра Шмидта вновь призывают на службу как офицера запаса флота в связи с началом русско-японской войны.
Лейтенант был назначен старшим офицером на угольный транспорт «Иртыш», приписанный к 2-й Тихоокеанской эскадре, который в декабре 1904 года с грузом угля и обмундирования вышел вдогонку эскадре.
2-ю Тихоокеанскую эскадру ждала трагическая судьба — она была разгромлена в Цусимском сражении. Но сам лейтенант Шмидт в Цусиме не участвовал. В январе 1905 года в Порт-Саиде он был списан с корабля из-за обострения болезни почек. Проблемы с почками у Шмидта начались как раз после травмы, полученной во время увлечения воздухоплаванием.
Лейтенант возвращается на Родину, где уже гремят первые залпы первой русской революции. Шмидт переведён на Черноморский флот и назначен командиром миноносца № 253, базирующегося в Измаиле.
В июле 1904 года лейтенант, не получая разрешения у командования, выехал в Керчь, чтобы помочь сестре, у которой возникли серьёзные семейные проблемы. Ехал Шмидт на поезде, проездом остановившись в Киеве. Там на Киевском ипподроме Пётр познакомился с Зинаидой Ивановной Ризберг. Она же вскоре оказалась его попутчицей в поезде Киев – Керчь. Ехали вместе 40 минут, 40 минут говорили. И Шмидт, идеалист и романтик, влюбился. У них возник роман в письмах — именно о нём вспоминает герой Вячеслава Тихонова в фильме «Доживём до понедельника».
Этот роман протекал на фоне всё более разгорающихся событий, которые докатились и до главной базы Черноморского флота в Севастополе
Пётр Шмидт не участвовал ни в каких революционных комитетах, но с энтузиазмом встретил царский манифест от 17 октября 1905 года, гарантирующий «незыблемые основы гражданской свободы на началах действительной неприкосновенности личности, свободы совести, слова, собраний и союзов».
Офицер в восторге — его мечты о новом, более справедливом устройстве русского общества начинают реализовываться. Он оказывается в Севастополе и участвует в митинге, на котором призывает освободить политических заключённых, томящихся в местной тюрьме.
Толпа идёт к тюрьме и попадает под огонь правительственных войск. 8 человек убито, более полусотни ранено.
Для Шмидта это становится глубоким потрясением. В день похорон убитых, которые вылились в манифестацию с участием 40 тысяч человек, у могилы Пётр Шмидт произносит речь, которая буквально за пару дней делает его знаменитым на всю Россию: «У гроба подобает творить одни молитвы. Но да уподобятся молитве слова любви и святой клятвы, которую я хочу произнести здесь вместе с вами. Души усопших смотрят на нас и вопрошают безмолвно: «Что же вы сделаете с этим благом, которого мы лишены навсегда? Как вы воспользуетесь свободой? Можете ли вы обещать нам, что мы последние жертвы произвола?» И мы должны успокоить смятенные души усопших, мы должны поклясться им в этом. Клянёмся им в том, что мы никогда не уступим ни одной пяди завоёванных нами человеческих прав. Клянусь! Клянёмся им в том, что всю работу, всю душу, самую жизнь мы положим на сохранение нашей свободы. Клянусь! Клянёмся им в том, что свою общественную работу мы всю отдадим на благо рабочего неимущего люда. Клянёмся им в том, что между нами не будет ни еврея, ни армянина, ни поляка, ни татарина, а что все мы отныне будем равные и свободные братья великой свободной России. Клянёмся им в том, что мы доведём их дело до конца и добьёмся всеобщего избирательного права. Клянусь!»
Суд над Петром Шмидтом проходил в Очакове с 7 по 18 февраля 1906 года в закрытом режиме. Лейтенанта, присоединившегося к восставшим матросам, обвиняли в том, что он готовил мятеж, находясь на действительной военной службе.
20 февраля 1906 года Пётр Шмидт, а также трое зачинщиков восстания на «Очакове» — Антоненко, Гладков, Частник — были приговорены к смертной казни.
6 марта 1906 года приговор был приведён в исполнение на острове Березань. Командовал расстрелом сокурсник Шмидта по училищу, друг его детства Михаил Ставраки. Самого Ставраки спустя 17 лет, уже при советской власти, нашли, судили и тоже расстреляли.
После Февральской революции останки Петра Петровича Шмидта были перезахоронены с воинскими почестями. Приказ о перезахоронении отдал будущий Верховный правитель России адмирал Александр Колчак. В мае 1917 года военный и морской министр Александр Керенский возложил на могильную плиту Шмидта офицерский Георгиевский крест.
Беспартийность Шмидта сыграла на руку его посмертной славе. После Октябрьской революции он остался среди самых почитаемых героев революционного движения, что, собственно, и стало причиной появления людей, выдававших себя за сыновей лейтенанта Шмидта.
Единственный реальный сын Петра Шмидта, Евгений Шмидт, в 1906 году был освобождён из тюрьмы как несовершеннолетний. Уже после Февральской революции Евгений Шмидт подал прошение Временному правительству о разрешении присоединить к носимой им фамилии слово «Очаковский». Молодой человек пояснил, что это желание вызвано стремлением сохранить в своём потомстве воспоминание об имени и трагической смерти его отца-революционера. В мае 1917 года такое разрешение сыну лейтенанта Шмидта было дано.
Октябрьскую революцию Шмидт-Очаковский не принял. Более того, он воевал в Белой армии, в ударных частях барона Врангеля, и покинул Россию после окончательного поражения Белого движения. Он скитался по разным странам; прибыл в Чехословакию, где в 1926 году выпустил книгу «Лейтенант Шмидт. Воспоминания сына», полную разочарования в идеалах революции. Книга, однако, успеха не имела. В среде эмиграции к сыну лейтенанта Шмидта относились даже не с подозрением, его просто не замечали. В 1930 году он перебрался в Париж, и последние двадцать лет его жизни ничем примечательным отмечены не были. Он жил в бедности и умер в Париже в декабре 1951 года.
Лейтенант Шмидт
150 лет назад, 17 февраля 1867 года, родился русский морской офицер, один из руководителей Севастопольского восстания 1905 года Петр Петрович Шмидт. Петр Шмидт был единственным офицером русского флота, примкнувшим к революции 1905-1907 года и руководившим крупным восстанием, поэтому его имя получило широкую известность.
Пётр Петрович, которого сейчас в основном помнят в связи с «сыновьями лейтенанта Шмидта» из «Золотого теленка», прожил короткую, но очень драматическую, полную противоречий жизнь. Родился 5 (17) февраля 1867 года в городе Одессе Одесского уезда Херсонской губернии в дворянской семье. Его отец, Петр Петрович Шмидт, — потомственный морской офицер, участник Крымской войны, герой обороны Севастополя, впоследствии контр-адмирал, градоначальник Бердянска и начальник Бердянского порта. Мать Шмидта — Екатерина Яковлевна Шмидт, в девичестве фон Вагнер. Дядя, также герой обороны Севастополя, Владимир Петрович, имел чин адмирала и был старшим флагманом Балтийского флота. Именно дядя (к моменту смерти отца Петру Петровичу Шмидту-младшему было лишь 22 года) стал главным помощником в карьере молодого офицера.
Петр Шмидт-младший с детства грезил морем и, к удовольствию семьи, в 1880 году поступил в Петербургское морское училище (Морской кадетский корпус). Окончив Морское училище в 1886 году, был произведён по экзамену в мичманы и назначен на Балтийский флот. Молодой человек отличался большими способностями в учебе, отлично пел, музицировал и рисовал. Но наряду с хорошими качествами все отмечали его повышенную нервозность и возбудимость. Начальство на странности кадета, а потом гардемарина Шмидта закрывало глаза, полагая, что со временем все образуется само собой: суровый быт корабельной службы сделает своё дело.
Однако молодой офицер всех удивил. Уже в 1888 году, спустя два года после производства в офицеры, он женился и вышел в отставку «по болезни» в чине лейтенанта. Он проходил курс лечения в частной лечебнице для нервных и душевнобольных в Москве. Жена Шмидта, мягко говоря, выделялась из общей массы. Дочь мещанина, Доминикия Гавриловна Павлова была профессиональной проституткой и имела вместо паспорта «желтый билет». Считается, что Шмидт желал ее «нравственно перевоспитать», но в целом семейная жизнь у них не сложилась. Жена все его поучения считала придурью, в грош не ставила и открыто изменяла. Кроме того, в дальнейшем Петру Петровичу приходилось заниматься хозяйством и воспитанием сына Евгения, поскольку Доминикия к домашним обязанностям относилась равнодушно. Отец этот брак не принял, разорвал отношения с сыном и вскоре умер. В целом этот шокирующий для общества того времени случай последствий для Петра не имел, но никакой реакции со стороны командования флотом не последовало. От него даже не потребовали объяснений, ибо за мичманом Шмидтом могучим утесом высилась фигура его дяди, Владимира Шмидта, старшего флагмана Балтийского флота.
Интересно, что во время отставки Петр Шмидт жил в Париже, где всерьез увлекся воздухоплаванием. Он приобрел все необходимое оборудование и намеревался в России профессионально заниматься полетами. Но, вернувшись в Россию для показательных выступлений, отставной лейтенант потерпел аварию на собственном воздушном шаре. В результате весь остаток жизни он страдал от болезни почек, вызванной жестким ударом аэростата о землю.
В 1892 году Шмидт обращается с прошением на высочайшее имя «о зачислении на военно-морскую службу» и возвращается во флот с прежним чином мичмана с зачислением в 18-й флотский экипаж вахтенным офицером на строившийся крейсер 1 ранга «Рюрик». Спустя два года его переводят на Дальний Восток, в Сибирскую флотилию (будущий Тихоокеанский флот). Здесь он служит до 1898 года на миноносце «Янчихе», крейсере «Адмирал Корнилов», транспорте «Алеут», портовом судне «Силач» и канонерках «Горностай» и «Бобр». Однако вскоре болезнь снова напомнила о себе. У него произошло обострение нервной болезни, которое настигло Петра во время заграничного похода. Он оказался в морском лазарете японского порта Нагасаки, где его осмотрел консилиум врачей эскадры. По рекомендации консилиума Шмидта списали в запас. 31-летний лейтенант зачисляется в запас и переходит служить на торговые (или как тогда говорили — на «коммерческие») суда.
За шесть лет плавания на судах торгового флота Петр успел прослужить в качестве помощника капитана и капитана на пароходах «Ольга», «Кострома», «Игорь», «Святой Николай», «Диана». С началом Русско-японской войны лейтенанта призвали на действительную службу и направили в распоряжение штаба Черноморского флота. Петра Петровича отправили на Балтику и назначили старшим офицером огромного по тем временам транспорта «Иртыш» водоизмещением 15 тыс. тонн. Корабль предназначался для снабжения 2-й Тихоокеанской эскадры адмирала Рожественского необходимыми материалами и припасами. Пётр прошел на транспорте лишь до египетского порта Суэц, где был списан на берег из-за обострения болезни почек. «Иртыш» в ходе Цусимского сражения получил одну большую пробоину в носовой части, не считая других менее серьёзных повреждений, и затонул.
Несколько последующих месяцев Шмидт провел в составе Черноморского флота, командуя миноносцем №253, который стоял в Измаиле. В октябре 1905 года он, неожиданно для своих друзей и знакомых, принял участие в политической демонстрации в Севастополе, после чего попал под арест. В ходе последовавшего расследования выяснилась растрата казенных денег с миноносца и пренебрежение службой. В ноябре Шмидт уволен со службы. Многие морские офицеры были уверены, что избежать суда бывшему командиру миноносца №253 удалось исключительно благодаря извечной протекции дядюшки-адмирала.
Таким образом, Петр Петрович осенью 1905 года оказался без определенных занятий и особенных перспектив в Севастополе. Шмидт не состоял ни в одной партии. Он вообще избегал «стадности», так как считал себя личностью уникальной. Но, когда в Севастополе началась буза, он, озлобленный «несправедливостями», примкнул к оппозиции и стал очень активен. Будучи хорошим оратором, Петр Петрович, участвуя в антиправительственных митингах, говорил так резко и энергично, что быстро стал известной личностью. Эти выступления и отсидка на гауптвахте создали ему репутацию революционера и страдальца.
В ноябре в ходе революции, которая охватила Россию, началось сильное брожение в Севастополе («Севастопольский пожар»). 24 ноября 1905 года волнения переросли в мятеж. В ночь на 26 ноября восставшие с Шмидтом прибыли на крейсер «Очаков» и призвали моряков присоединиться к восстанию. «Очаков» был новейшим крейсером и долго стоял на «доводке» в заводе. Собранная из разных экипажей команда, тесно общаясь с рабочими и имевшимися среди них агитаторами революционных партий, оказалась основательно распропагандирована, а среди матросов были свои неформальные лидеры, фактически выступавшие инициаторами неподчинения. Эта матросская верхушка — несколько кондукторов и старших матросов — понимала, что без офицера им не обойтись, а потому признала главенство нежданно объявившегося и решительно настроенного революционного вождя. Матросы под руководством большевиков А. Гладкова и Н. Антоненко захватили крейсер в свои руки. Офицеров, пытавшихся разоружить корабль, выгнали на берег. Шмидт оказался в его главе, объявив себя командующим Черноморским флотом.
Планы у него были грандиозные. По словам Шмидта, захват Севастополя с его арсеналами и складами — только первый шаг, вслед за которым надлежало идти к Перекопу и поставить там артиллерийские батареи, перекрыть ими дорогу в Крым и тем самым отделить полуостров от России. Далее он намеревался двинуть весь флот на Одессу, высадить десант и взять власть в Одессе, Николаеве и Херсоне. В результате создавалась «Южно-русская социалистическая республика», во главе которой Шмидт видел себя.
Однако власти ещё не утратили воли и решительности, как в 1917 году. Командующий войсками Одесского военного округа генерал А. В. Каульбарс, командующий Черноморским флотом вице-адмирал Г. П. Чухнин и командир 7-го арткорпуса генерал-лейтенант А. Н. Меллер-Закомельский, поставленный царем во главе карательной экспедиции, стянули до 10 тыс. солдат и смогли выставить 22 корабля с 6 тыс. человек экипажа. Восставшим был предъявлен ультиматум о сдаче. Не получив ответа на ультиматум, верные правительству войска пошли в наступление и открыли огонь по «внутренним врагам». Был отдан приказ открыть огонь по мятежным кораблям и судам. Вели огонь не только корабли, а также береговая артиллерия, орудия сухопутных войск, а также солдаты из пулеметов и винтовок с берега. В итоге мятеж подавили. Раненый Шмидт с группой моряков пытался на миноносце № 270 прорваться в Артиллерийскую бухту. Но корабль получил повреждения, потерял ход, и Шмидт со своими товарищами был арестован. На суде Шмидт старался смягчить наказание другим, брал всю вину на себя, выражал полную готовность подвергнуться казни.
В целом учитывая масштаб мятежа и его опасность для империи, когда существовала возможность восстания значительной части Черноморского флота, при поддержке части сухопутных войск, наказание было довольно гуманным. Но само восстание подавили жестко и решительно. Сотни матросов погибли. Руководители Севастопольского восстания П. П. Шмидт, С. П. Частник, Н. Г. Антоненко и А. И. Гладков по приговору военно-морского суда в марте 1906 г. были расстреляны на острове Березань. Свыше 300 человек были приговорены к разным срокам тюремного заключения и каторги. Около тысячи человек подверглись дисциплинарным наказаниям безо всякого суда.
Стоит отметить, что в Российском императорском флоте существовал строжайший запрет на политическую деятельность. Причем «табу» это было скорее неформальным, но строго соблюдалось. Даже те морские офицеры, что считались во флоте либералами, установленных неписаных правил, в большинстве своем, не нарушали. Вице-адмирал Степан Макаров всегда прямо говорил о том, что армия и флот должны находиться вне политики. Дело вооруженных сил — стоять на страже своего Отечества, которое необходимо защищать вне зависимости от формы существующего строя.
Шмидт же стал редким исключением. Возможно, что причина резкого перехода морского офицера на сторону революционеров, это психическая нестабильность Петра. В советской историографии, с учетом популяризации этого персонажа, этот вопрос обходили стороной. Пётр Петрович человеком был легковозбудимым, ранее проходил лечение в лечебнице «для нервных и душевнобольных». Болезнь его выражалась в неожиданных приступах раздражительности, переходящей в ярость, за этим следовала истерика с судорогами и катанием по полу.
По словам мичмана Гарольда Графа, который несколько месяцев служил с Петром на «Иртыше», его старший офицер «происходил из хорошей дворянской семьи, умел красиво говорить, великолепно играл на виолончели, но при этом был мечтателем и фантазером». Нельзя сказать и то, что Шмидт подходил и под категорию «друзей матросов». «Я сам видел, как он несколько раз, выведенный из терпения недисциплинированностью и грубыми ответами матросов, их тут же бил. Вообще, Шмидт никогда не заискивал у команды и относился к ней так же, как относились другие офицеры, но всегда старался быть справедливым», — отмечал Граф. По мнению морского офицера: «Зная хорошо Шмидта по времени совместной службы, я убежден, что, удайся его замысел в 1905 году и восторжествуй во всей России революция. он первый бы ужаснулся результатов им содеянного и стал бы заклятым врагом большевизма».
Тем временем революционные события в Российской империи продолжали кипеть, и очень скоро после казни лейтенанта на митингах различных партий стали появляться молодые люди, которые, назвавшись «сыном лейтенанта Шмидта», от имени погибшего за свободу отца призывали мстить, бороться с царским режимом или оказывать посильную материальную помощь революционерам. Под «сына лейтенанта» действовали не только революционеры, но и просто спекулянты. В результате «сыновей» развелось совершенно неприличное количество. Более того, появились даже «дочери Шмидта»! Некоторое время «дети лейтенанта» вполне процветали, но затем, со спадом революционного движения лейтенанта Шмидта практически забыли.
В советское время «дети лейтенанта» возродились во второй половине 1920-х годов. В 1925 году отмечали двадцатую годовщину первой русской революции. При подготовке праздника ветераны партии к своему немалому удивлению и огорчению обнаружили, что большинство населения страны совершенно не помнит или вовсе не знает героев, погибших во время первой революции. Партийная пресса начала активную информационную кампанию, и имена некоторых революционеров были спешно извлечены из мрака забвения. О них написали массу статей и воспоминаний, им установили памятники, их именами называли улицы, набережные и т. д. Петр Петрович Шмидт стал одним из самых известных героев первой революции. Правда, пропагандисты несколько поспешили и второпях прозевали некоторые неблагоприятные для героя факты. Так, родственниками революционера оказались видные царские адмиралы, а его сын Евгений участвовал в Гражданской войне на стороне Белого движения и умер в эмиграции.
Судьба лейтенанта Шмидта
Мы знаем о лейтенанте Шмидте из школьного учебника истории, помним фильм «Почтовый роман» о его романтической любви. Выражение «сын лейтенанта Шмидта» в Советском Союзе стало нарицательным благодаря роману Ильфа и Петрова «Золотой теленок» Давайте узнаем подробнее о жизни этого замечательного человека.
Морское сословие. Отец и дядя
Родился Петр Петрович Шмидт 5 (17) февраля 1867 года в городе Одессе Херсонской губернии в семье дворянина. Его отец, Петр Петрович Шмидт — потомок корабельного мастера Антона Шмидта, выписанного в конце XVII столетия, в числе других мастеров, впоследствии контр-адмирал, начальник Бердянского порта.
Отец, Петр Петрович Шмидт, участник Крымской войны, герой обороны Севастополя, За мужество и отвагу при защите Севастополя награждён орденами Святой Анны 3-й ст. с бантом и Святого Владимира 4-й степени с мечами и бантом. Там же познакомился со своей будущей женой, приехавшей, чтобы ухаживать за ранеными, Екатерине Яковлевне (урожденной фон Вагнер, 1835—1877).
В 1876 году высочайшим указом в чине капитана 1-го ранга был назначен начальником города и порта Бердянска. На этой должности содействовал ускорению строительства порта, благоустройству города Бердянск. За успехи, достигнутые в строительстве порта и города, П. П. Шмидт был произведен в контр-адмиралы (по регламенту парусного флота адмирал командовал основными силами, аконтр-адмирал — резервом.
Шмидт-старший, был дважды женат. Дети от первого брака — Анна, Мария и Пётр, герой нашего очерка. Вторым браком был женат на дочери предпринимателя Н. Н. Бутенопа — Ольге Николаевне Бутеноп. Дети от второго брака: Лев (погиб в 1904 на броненосце «Петропавловск») и Владимир, также морской офицер, служил у П. Н. Врангеля, эмигрировал с частью флота в Бизерту, позднее поселился в Нью-Йорке, был старостой прихода русского храма.
Родной брат Петра Петровича, дядя нашего героя, немало сделал для своего племянника, всегда старался выручить, помочь, Владимир Петрович Шмидт ( 1827 —1909) — русский адмирал, участник Крымской войны, герой обороны Севастополя, участник Русско-турецкой войны. В 1890—1909 годах — первый по старшинству среди военно-морских чинов российского флота, старший флагман Балтийского флота. Стал полным адмиралом и кавалером всех бывших в то время в России орденов, а потом и сенатором. Умер в 1909 году в Ревеле и по завещанию похоронен в Севастополе, в усыпальнице адмиралов — Владимирском соборе. В его честь назван мыс Шмидт на острове Русский (в километре от Владивостока).
В 1880—1886 годах Петр Петрович Шмидт учился в Петербургском морском училище. По окончании Морского училища был произведен в мичманы и назначен на Балтийский флот. Но царская служба с унижением и бесправием нижних чинов претила молодому офицеру. К тому же, вопреки уставу, он женился на на Домникии Гавриловне Павловой. На жизнь она зарабатывала, торгуя собственным телом. Они полюбили друг друга и обвенчались. В семье родился сын, которого назвали Евгением. Вместе прожили 18 лет. Но за женой волочился шлейф скандальных слухов и Петр Петрович, спасаясь от них, дома почти не бывал, большую часть года проводил в плаваниях.
Морскую службу на Черноморском флоте он начал с конфликта в кабинете командующего флотом адмирала Кулагина: «Находясь в крайне возбужденном состоянии, говорил самые несуразные вещи». Некоторые его поступки выглядели попросту безумными. Возможно, виной тому не лучшая наследственность: его двоюродный дед закончил свои дни в лечебнице, двое старших братьев умерли в юности от «мозговой горячки», сестра Мария страдала нервными припадками, которые в итоге довели ее до самоубийства.
Одной из причин нервного срыва было поведение жены, которая упрямо не желала перевоспитываться. Молодого офицера отправили в морской госпиталь, а оттуда в длительный отпуск. Выйдя из клиники, Шмидт был уволен со службы в чине лейтенанта. По некоторым данным, получив наследство умершей тети, уехал с женой и маленьким сыном в Париж. Поступил в школу воздухоплавания Эжена Годара. Но это занятие не сулило успеха, семья бедствовала, и в начале 1892 года они переехали в Польшу, затем в Лифляндию, Петербург, Киев, где полеты также не дали желаемых сборов. В России в одном из показательных полетов Шмидт потерпел аварию, и в результате весь остаток жизни он страдал от болезни почек, вызванной жестким ударом корзины аэростата о землю.
После начала Русско-Японской войны поступил в 1904 году в эскадру Зиновия Рожественского. Оказавшись на Дальнем Востоке, он сменил немало военных кораблей и ни на одном не ужился. Возможно, был слишком интеллигентным, а надо было проявить силу характера? Как знать? Испортить отношения он умудрился даже с командующим эскадрой контр-адмиралом Григорием Чухниным, старым знакомым своего дяди. В 1898 году тот избавился от беспокойного лейтенанта, вторично уволив его в запас. Был назначен командовать отрядом из двух миноносцев, стоявших в Измаиле.
Через день Шмидта арестовали. Держали его на броненосце «Три святителя» в железной клетке две недели. По России прокатилась волна протестов, и царское правительство было вынуждено освободить. Шмидта. Он получил отставку, но остался в Севастополе.
Восстание на крейсере «Очаков»
Утром на всех восставших кораблях были подняты красные флаги. К взбунтовавшемуся крейсеру пристали броненосец «Пантелеймон» (бывший броненосец «Потемкин») и несколько других судов. Во второй половине дня 15 ноября восставшим был предъявлен ультиматум о сдаче. Не получив ответа на ультиматум, адмирал Чухнин приказал открыть огонь по восставшим кораблям. На «Очакове» начался пожар; уцелевшая часть экипажа стала спасаться на шлюпках. После двухчасового боя восставшие сдались. Последним бросился в воду командир лейтенант Шмидт. Его и сына посадили в тюрьму на острове Березань. Туда же отправили троих матросов. Сын был с ним до суда. Потом сестре Петра Петровича разрешили его забрать.
Шмидт был предан закрытому военно-морскому суду, проходившим в Очакове с 7 по 18.02.1906. Обвинители считали необходимым признать виновным Шмидта по статье «Вооружённое восстание» и «Попытка к насильственному нисповержению существующего строя», защитники же настаивали на том, что Шмидт совершил лишь дисциплинарное нарушение, и не вёл огня с «Очакова». Шмидт грозил за каждого казненного или убитого матроса казнить по пленному офицеру, но не исполнил этой угрозы. По словам обвинительного акта, суда Шмидт на огонь отвечали слабым огнем; по другим сведениям, они им вовсе не отвечали. Во всяком случае, Шмидт, избегая кровопролития, ничего не сделал, чтобы отстаивать свои требования вооруженной рукой.
Переписка, изменившая судьбу
Когда приговор прочли в окончательной форме и разрешили им проститься тут же, в здании суда. «Я могла прильнуть к его руке. Он обнял меня, обнял сестру и заторопился. » — записала Ида в дневнике. Когда осужденных вели на казнь, она с трудом прорвалась сквозь цепь конвойных и пошла рядом со Шмидтом.
Ей в первый и последний раз позволили обнять Петра Петровича и в тот же день передали его последнее письмо: «Прощай, Зинаида. Я счастлив, что исполнил свой долг. И, может быть, прожил недаром. Еще раз благодарю тебя за те полгода жизни-переписки и за твой приезд. Обнимаю тебя, живи, будь счастлива. Твой Петр».
Ида Ризбер осталась в Советской России и даже получала от властей персональную пенсию. Она перечитывала заветные письма из каземата: «Главное — будьте покойны и не страдайте за меня. Повторяю: я счастлив. Вы чудо. Вы самое поразительное из чудес…» Много лет на столе Иды стоял портрет Шмидта, написанный киевским профессором В.А. Русецким, ее вторым мужем. На основе переписки Ризберг со Шмидтом было создано несколько книг и снят фильм.
Долгие годы Ида прожила в Москве, умерла в 1961 году в возрасте 72 лет и похоронена на Ваганьковском кладбище. На ее надгробии надпись: «Здесь покоится прах З.И. Русецкой-Ризберг — друга лейтенанта П.П. Шмидта, героя революции 1905 года».
Из писем лейтенанта Шмидта
Вы еще спите, Зинаида Ивановна? Встречайте же день! Встречайте весело и радостно! Не теряйте его, что может быть сделано сегодня, не может быть сделано завтра, и неизмеримо велика ценность каждого дня, прожитого мгновения. О, как бы я хотел передать вам всю силу этого внутреннего, где-то глубоко в душе таящегося трепетного счастья. Счастья чувства, мысли, бытия!
***
Голубка моя, если суждено мне прекратить жить — забудь скорее меня. Пусть тогда все, что протекало в нашей с тобой жизни — переписке… отойдет от тебя, как сон и не налагает страданий на твою осиротевшую душу, забудь тогда и живи. Если же я останусь жить, то не забывай меня. Тогда будь со мной, тогда мы, соединяясь, встретим бодро все беды жизни и в самой тяжести и невзгодах будем счастливы…
«Прощай, Зинаида. Сегодня принял приговор в окончательной форме. Вероятно, до казни осталось дней семь-восемь. Спасибо тебе, что приехала облегчить мне последние дни. Я проникнут важностью и значительностью своей смерти, а потому иду на нее бодро, радостно и торжественно. Я счастлив, что исполнил свой долг. И, может быть, прожил недаром. Еще раз благодарю тебя за те полгода жизни-переписки и за твой приезд. Обнимаю тебя, живи и будь счастлива. Твой Петр».
На суде Шмидт старался смягчить наказание другим, брал всю вину на себя, выражал полную готовность подвергнуться казни. Ни один свидетель защиты на суд допущен не был. Последнее слово мятежного лейтенанта изумило публику в зале: «Перед вами на скамье подсудимых вся стомиллионная Россия, ей вы несете свой приговор, она ждет вашего решения…» Решение суда было однозначным: смертная казнь. 20 февраля был вынесен приговор, по которому Шмидт и три матроса были расстреляны на острове Березань.
В царские годы, разумеется, об «изменнике» постарались забыть, но после Февральской революции ситуация кардинально изменилась. Останки Петра Петровича были перезахоронены с воинскими почестями в Севастополе. Приказ о перезахоронении отдал будущий верховный правитель России адмирал Александр Колчак. В мае 1917 года военный и морской министр Александр Керенский возложил на могильную плиту Шмидта офицерский Георгиевский крест.
Настоящий сын лейтенанта Шмидта
На момент восстания на «Очакове» Евгению Шмидту было 16 лет. На крейсер к отцу он добрался самостоятельно и оставался вместе с ним до момента ареста. Евгения тоже арестовали, но через сорок дней освободили без предъявления обвинений как несовершеннолетнего. После казни отца Евгений Шмидт жил у своей тетки в Керчи, учился в реальном училище, затем окончил Технологический институт.После начала Первой мировой войны он окончил школу прапорщиков инженерных войск.
8 мая 1917 года на торжествах в память о герое революции лейтенанте Шмидте подпоручик саперной роты Евгений Шмидт стал одним из главных гостей. Решением Временного правительства (по другой версии — лично командующего Черноморским флотом Колчака) ему было дано право на ношение двойной фамилии Шмидт-Очаковский.
Впрочем, плодами отцовской славы Евгений толком воспользоваться не сумел. Обстановка в стране стремительно менялась. Октябрьскую революцию Шмидт-Очаковский принял в штыки и вскоре примкнул к Белому движению. Евгений воевал в ударных частях барона Врангеля и в 1920 году покинул Крым вместе с Севастопольской эскадрой. После пребывания в Галлиполийском лагере он уехал в Чехословакию.В 1926 году в Праге он издал книгу «Лейтенант Шмидт. Воспоминания сына», в которой писал: «За что ты погиб, отец?! Ужели для того, чтобы сын твой увидел, как рушатся устои тысячелетнего государства, как великая нация сходит с ума, как с каждым днем, как с каждой минутой все более втаптываются в грязь те идеи, ради которых ты пошел на Голгофу?» Последние годы Евгения Шмидта были совсем уж мрачными: забытый всеми, он проживал в парижском приюте для бедняков. В 1951 году его не стало.
Имя Петра Петровича Шмидта носят улицы, набережные и парки во многих городах России, открыты его мемориальные музеи. Именем Лейтенанта Шмидта названы набережные в Санкт-Петербурге и городе Великие Луки. Благовещенский мост в Санкт-Петербурге носил имя «Лейтенанта Шмидта» в период с 1918 по 2007 годы.На острове Березань в 1968 году архитекторы Л. И. Галкина и А. Н. Очаковский установили памятник в память расстрелянным руководителям восстания. Мемориальный дом-музей П. П. Шмидта с 1980 года работает в Бердянске, помещаясь в доме, где семья бердянского градоначальника П. П. Шмидта проживала более десяти лет. Образ Петра Петровича Шмидта широко отражен в искусстве. Опера, романы, картины, фильмы. Известна поэма Б.Пастернака «Лейтенант Шмидт».