наука страсти нежной это что значит
Наука страсти нежной
Цитата из романа в стихах «Евгений Онегин» (1831 г.) русского поэта Пушкина Александра Сергеевича (1799 – 1837), о главном роде занятий Евгения Онегина (глава 1, строфа 8):
Пересказать мне недосуг;
Но в чем он истинный был гений,
Что знал он тверже всех наук,
Что было для него измлада [ 1 ]
И труд и мука и отрада,
Что занимало целый день
Его тоскующую лень, —
Была наука страсти нежной,
Свой век блестящий и мятежный
В Молдавии, в глуши степей,
Примечания
↑ 2) (лат. Publius Ovidius Naso) (43 года до н. э. – 17 или 18 год н. э.) — древнеримский поэт, автор поэм «Метаморфозы» и «Наука любви», а также элегий — «Любовных элегий» и «Скорбных элегий». По одной из версий, из-за несоответствия пропагандируемых им идеалов любви официальной политике императора Августа в отношении семьи и брака был сослан из Рима в западное Причерноморье, где провёл последние годы жизни. Пушкин в 1821 году посвятил Овидию обширное послание в стихах.
Евгений Онегин в кабинете (художник Е. П. Самокиш-Судковская) 
Примеры
«Присяжные заседатели», Собрание сочинений в восьми томах. Том 1 «Из записок судебного деятеля» (Издательство «Юридическая литература», Москва, 1966 г.) :
«Товарищ председателя, допустивший защитника подсудимого безвозбранно сказать по адресу потерпевшей, что хотя она и говорит, что училась играть на арфе, «но всем ясно, на каком инструменте играла эта госпожа», со своей стороны в руководящем напутствии позволил себе выразиться: «Вы, быть может, господа присяжные заседатели, скажете себе, что наука, которую она хотела себе усвоить, была наука не в сфере искусства, а наука страсти нежной, о которой упоминает поэт, но только на денежной подкладке».»
«Наука страсти нежной»
Истина — вот мой предмет; благослови нас Любовь!
Прочь от этих стихов, целомудренно узкие ленты,
Прочь, расшитый подол, спущенный ниже колен!
О безопасной любви я пишу, о дозволенном блуде,
Нет за мною вины и преступления нет.
Почему, создавая одно из своих главных произведений, римский поэт Публий Овидий Назон остерегался, что его обвинят в преступлении? Ведь тогда не было цензуры, оберегающей нравственность, с горящими глазами выискивающей распутство в литературных произведениях, не было ни христианской инквизиции, ни какого-либо подобия пуританства викторианской Англии или американского кодекса Хейса.
Да, нравы в огромной империи, раскинувшейся от Египта и Сирии на востоке до Атлантики на западе и до Германии на севере, оставались довольно свободными, но в последние два десятилетия I века до нашей эры император Октавиан Август провозгласил политику восстановления общественной морали в том виде, в котором она существовала во времена начала возвышения Рима. Сторонниками императора в проведении нравственных реформ стали поэт Квинт Гораций Флакк, а также историки Тит Ливий и Гай Саллюстий Крисп. Они утверждали, что все внутриполитические раздоры и гражданские войны вызваны ни чем иным, как развратом, супружескими изменами, распущенностью в сексуальных отношениях.
Вот почему Овидий опасался, что его обвинят в создании поэмы, направленной против новых брачных законодательств. И всё же, писал эту поэму вопреки собственным страхам.
И ведь был он к тому времени уже не мальчик, ему перевалило за сорок, в третий раз состоял в браке. Первые две жены развелись с ним именно из-за его разгульного образа жизни. Молодой Овидий больше всего любил проводить время с друзьями в компании женщин лёгкого поведения. Но ко времени написания им «Науки любви» он уже давно жил с третьей женой по имени Фабия, о которой написал:
Ты, как опора надёжная, дом мой спасла от падения,
Что не погиб я совсем, тем я обязан тебе.
В отличие от двух предыдущих жён, Фабия высоко ценила поэзию мужа, став для него лучшей собеседницей, и он забыл о приятелях и разгульных кутежах с доступными женщинами. Всё, что выходило из-под его пера, он сразу читал Фабии, и вряд ли ей не нравилась поэма «Наука любви», хоть она и писалась заведомо как фривольное произведение.
Почему-то переводчики предпочли именно такое название, хотя «Ars amatoria» скорее переводится как «Искусство любви». Но что делать, если даже Пушкин в своём «Евгении Онегине» озаглавил поэму «Наука», посвятив Овидию целую строфу:
Всего, что знал ещё Евгений,
Пересказать мне недосуг;
Но в чём он истинный был гений,
Что знал он твёрже всех наук,
Что было для него измлада
И труд, и мука, и отрада,
Что занимало целый день
Его скучающую лень,
Была наука страсти нежной,
Которую воспел Назон,
Свой век блестящий и мятежный
В Молдавии, в глуши степей,
Вдали Италии своей.
Вообще-то, если правильно, то не в Молдавии, а всё-таки в Румынии, в городе, который сейчас носит наименование Констанца, а тогда это были Томы — Tomis. Те, кто жил в советские времена, помнит такую обувную румынскую фирму. В начале I века нашей эры ещё только шло завоевание Дакии римлянами, а город Томы, расположенный на берегу моря, был завоёван Лукуллом в 72 году до Рождества Христова и являлся северо-восточным форпостом империи. Ссылка сюда считалась не безопасной. И климат отчего-то отличался холодом, хотя по широте Томы не намного севернее Рима.
Гром грянул не сразу, а спустя целых десять лет после написания крамольной поэмы. Но такой уж ли она была безнравственной, чтобы наказывать поэта? Прочитав её внимательно, мы не найдём ничего особо скабрезного, развратного, бесстыжего. В первой её части автор учит мужчин искусству соблазнения женщин, во второй — тому, как удержать при себе ту, которую завоевал, а в третьей идут поучения женщинам, как быть привлекательными. Приводятся красивые эпизоды, рассказывающие о том, как соблазняли возлюбленных герои мифологии. Написаны они в яркой и сочной манере Овидия и могут соперничать с эпизодами из его же «Метаморфоз», главного сочинения великого римского поэта. Нет в «Науке любви» и изображения извращений, всё в пределах здравой эротики.
Я ненавижу, когда один лишь доволен в постели,
Вот почему для меня мальчик-любовник не мил.
Я ненавижу, когда отдаётся мне женщина с виду,
А на уме у неё недопрядённая шерсть.
Любо мне слышать слова, звучащие радостью ласки,
Слышать, как стонет она: «Ах, подожди, подожди!»
Нигде Овидий не переходит грань дозволенного. Поучая женщин, он не призывает их быть нарочито вульгарными, дабы привлечь внимание мужчин своей откровенной доступностью. Иной раз приходится встречать сравнение «Науки любви» с «Камасутрой», но о самом по себе сексе говорится лишь в конце, и тоже в качестве добрых советов:
Женщины, знайте себя! И не всякая поза годится —
Позу сумейте найти телосложенью под стать.
Та, что лицом хороша, ложись, раскинувшись навзничь;
Та, что красива спиной, спину подставь напоказ.
Всадницей быть — невеличке к лицу, а рослой — нисколько:
Гектор не был конём для Андромахи своей.
Тысяча есть у Венеры забав, но легче и проще,
Выгнувшись, пролулежать телом на правом боку.
Пусть не смолкают ни сладостный стон, ни ласкающий ропот:
Нежным и грубым словам — равное место в любви.
Пусть об отраде твердят и содроганье, и взор,
И вылетающий вздох, и лепет, свидетель о счастье, —
У наслаждения есть тайных немало примет.
Пусть же юношам вслед напишут и нежные жёны
На приношеньях любви: «Был нам наставник Назон!»
Вот, собственно, и последние слова поэмы, полной не стремления растлить мужчин и женщин, юношей и девушек, а показать, что природа телесной любви прекрасна, если соблюдать её не в животных, а человеческих формах, если поэтизировать её, а не превращать в грубый разврат. Куда более грубое отношение к чувственной любви встречается в «Золотом осле» Апулея, не говоря уж о более поздних памятниках эротической литературы, к примеру, о романе «Фанни Хилл. Мемуары женщины для утех» представителя английской сентиментальной литературы Джона Клеланда. Или о пакостных и откровенно грубых сочинениях Генри Миллера.
При всём своём эротизме «Наука любви» не вызывает стыда за её автора. Так что же стало истинной причиной скандальной известности римского гения? Это до сих пор не известно. «Ars amatoria» оказалась лишь поводом для ссылки. Бедный поэт провёл в своей ссылке десять лет и скончался в Томах. В 1887 году в центре Констанцы ему установлен красивый, задумчивый и печальный памятник на площади, носящей его имя. Автор — итальянский скульптор Этолле Феррари.
Фабия не оказалась «женой декабриста» и за мужем, увы, в ссылку не последовала, осталась в Риме. Находясь в Томах, Овидий писал «Скорбные элегии» и не менее скорбные «Письма с Понта», поэмы, в которых звучит непрестанная тоска об утерянном римском рае. И лишь два упоминания за что. В одном он пишет о каком-то преступлении, невольным свидетелем коего стал и виновен лишь тем, что имел глаза. Иными словами, оказался в ненужный момент в ненужном месте и стал не Овидием, а Увидием. В другом, всё же, сетует, что в своих стихах был слишком раскован. Истинная причина изгнания до сих пор учёными не выяснена, и остаётся лишь уповать, что когда-нибудь она раскроется. Но вероятнее всего, кто-то из высших кругов римского общества был уличён в разврате, а на поэта просто перевели стрелки, якобы он своими стихами подбивал развратников, и если бы не «Наука любви», всё в Римской империи Октавиана Августа было бы чинно и благородно. Как говорится, «Не виноват Игнат, и Ирина не виновата, а виновата хата, что впустила ночью Игната».
Наука страсти нежной
Смотреть что такое «Наука страсти нежной» в других словарях:
Наблюдение за птицами — Шотландские «бёрдвотчеры» наблюдают за пигалицей белохвостой. 6 июня 2007 года. Наблюдение за птицами («бёрдвотчинг» … Википедия
СТРАСТЬ — 1. СТРАСТЬ1, страсти, мн. страсти, страстей, жен. 1. Сильное чувство, увлечение, создаваемое побуждениями инстинкта. У спорящих разгорелись страсти. «Ведь страсть значит, когда чувство, влечение, привязанность или что нибудь такое достигло до той … Толковый словарь Ушакова
СТРАСТЬ — 1. СТРАСТЬ1, страсти, мн. страсти, страстей, жен. 1. Сильное чувство, увлечение, создаваемое побуждениями инстинкта. У спорящих разгорелись страсти. «Ведь страсть значит, когда чувство, влечение, привязанность или что нибудь такое достигло до той … Толковый словарь Ушакова
Эротология — (erotology) гуманитарная наука о любви, эросе, о культурных и созидательных аспектах полового влечения и о связанных с ним психо социальных категориях (желание, ревность, соблазн, наслаждение и т.д.). В отличие от сексологии, которая… … Проективный философский словарь
ЕВГЕНИЙ ОНЕГИН — I Главный герой романа в стихах А.С. Пушкина* «Евгений Онегин»*, молодой аристократ, ведущий светский образ жизни, петербургский денди. Онегин представитель дворянской (см. дворянин*) молодежи 20 х годов ХIХ в. с характерным для нее критическим… … Лингвострановедческий словарь
ге́ний — я, м. 1. Высшая степень творческой одаренности, талантливости. Художнический гений Пушкина так велик и прекрасен, что мы доселе не можем не увлекаться дивною художественною красотою его созданий. Чернышевский, Сочинения Пушкина. Суворов не… … Малый академический словарь
назон — певец науки любить (прозвище Овидия) Ср. Но в чем он истинный был гений, Что знал он тверже всех наук. Была наука страсти нежной, Которую воспел Назон. А.С. Пушкин. Евг. Онегин. 1, 8. Ср. Ovid. Nason. Ars amandi … Большой толково-фразеологический словарь Михельсона
Дышаленкова, Римма Андрияновна — Римма Дышаленкова фото 2006 г. Имя при рождении: Римма Андрия … Википедия
Дышаленкова Римма Андрияновна — Римма Дышаленкова фото 2006 г. Имя при рождении: Римма Андрияновна Черепанова Дата рождения: 11 января 1942 Место рождения: с. Дуван (Дуванский район, Башкортостан) Гражданство … Википедия
3 ч. Наука страсти нежной. Моя Пушкиниада.
До 1814 г) Пушкиным владели лишь мимолетные страсти, страстишки, к крепостным актрисам графа В.Толстого, но уже в ноябре 1815 г. его чувства были серьезно затронуты фрейлиной, Екатериной Бакуниной…
Итак, я счастлив был
Отрадой тихою,
Восторгом наслаждался….
Бакуниной было 20 лет, Пушкину — 16. Эта безответная любовь глубоко ранит его. Первая, чистая и стыдливая, лишенная пылкой сексуальности.
Екатерина Бакунина поражает юношу своей изящной красотой, и неприступностью. Пушкин влюбился.
«Я счастлив был. сладкая минута! Как она мила была: как черное платье… Как пристало оно к милой Бакуниной!)…Но я не видел ее 18 часов! но я был счастлив 5 минут»
Дева трепетной рукой
окно открыла боязливо.
Луна покрылась темнотой.
Счастливец!— молвил я с тоскою,
Тебя веселье ждет одно.
Когда ж, вечернею порою,
И мне откроется окно?
Около года томится Пушкин неразделенной любовью, и, после отъезда Бакуниных в Петербург, некоторое время безутешен… Но молодость берет свое, ее место занимает развеселая вдовушка, некая Мария Смит…
Как рано мог уж он тревожить
Сердца кокеток записных…
В стихах 1816-1817 г. он дает ей имя Лила… Легкая интрижка окончательно излечила поэта…
В это время приходит к нему первый настоящий литературный успех, и популярность, чему он несказанно рад…
Окончив в 1817 году лицей, Пушкин переезжает в Петербург, и погружается в вихрь столичных развлечений… Не с себя ли писал он….
Вот, мой Онегин, на свободе
Острижен по последней моде,
Как денди лондонский одет,
И, наконец, увидел свет
Я стражду восемь дней
С лекарствами в желудке.
С Меркурием в крови.
С раскаяньем в рассудке…
Что знал он тверже всех наук
Что было для него измлада
И труд, и и мука, и отрада,
Что занимало целый день
Его тоскующую лень,
Была наука страсти нежной…
Наука страсти нежной это что значит
Книга, написанная видным советским ученым, содержит пояснения к тексту романа А. С. Пушкина, которые помогут глубже понять произведение, познакомят читателя с эпохой, изображенной в романе, деталями ее быта, историческими лицами, событиями, литературными произведениями и т. д.
Комментарий поможет учителю при изучении пушкинского романа, даст ему возможность исторически конкретно и широко истолковать произведение.
Хронология работы Пушкина над «Евгением Онегиным». «Внутренняя хронология «Евгения Онегина». Проблема прототипов. Основная литература по «Евгению Онегину».
Очерк дворянского быта онегинской поры
Хозяйство и имущественное положение. Образование и служба дворян. Интересы и занятия дворянской женщины. Дворянское жилище и его окружение в городе и поместье. День светского человека. Развлечения. Бал. Дуэль. Средства передвижения. Дорога.
Отрывки из путешествия Онегина
Предлагаемое вниманию читателей издание является комментарием к роману в стихах А. С. Пушкина «Евгений Онегин». Для того чтобы между читателем и автором комментария возникло должное взаимопонимание, необходимо сделать несколько предварительных замечаний. Основные особенности научного жанра комментария сформулированы в книге С. А. Рейсера «Палеография и текстология нового времени» (М., 1970): «Независимо от того, для какой читательской категории комментарий предназначен, он не представляет собой чего-то автономного от текста, а подчинен ему — он должен помочь читателю понять текст. Комментарий — сателлит текста» (с.293). Тезис этот следует понимать в двух планах. Первый — практический: чтение предлагаемой книги не может являться самостоятельным — и построение, и аппарат ее рассчитаны на параллельное чтение с пушкинским текстом. Второй имеет более общий смысл: работа над комментарием неотделима от одновременной работы над пушкинским романом. Комментарий, как и всякий научный текст, помогает размышлениям читателя, но не может заменить их. Без читательского интереса к произведению, любви к поэзии и культуры восприятия поэтического текста, без определенного уровня знаний и эстетической интуиции, без культуры мысли и эмоций читателя комментарий мертв.
Другая особенность комментария, также подчеркнутая С. А. Рейсером, обязательная направленность комментария: «Тип комментария определяется прежде всего читательским назначением издания» (с. 292). Факт направленности имеет решающее значение для отбора комментируемых мест текста. Никакой комментарий не может, да и не должен, объяснять все. Объяснять то, что читателю и так понятно, означает, во-первых, бесполезно увеличивать объем книги, а во-вторых, оскорблять читателя уничижительным представлением о его литературном кругозоре. Взрослому человеку и специалисту читать объяснения, рассчитанные на школьника 5-го класса, бесполезно и обидно.
Настоящее издание является пособием для учителя-словесника. Это означает, что оно рассчитано на читателя, который, с одной стороны, не является специалистом-пушкиноведом, а с другой — имеет профессиональное филологическое образование. Соответственно предполагается, что специальной пушкиноведческой литературы в доступных читателю библиотеках может не оказаться, но такие широко распространенные справочники, как «Большая советская энциклопедия», «Краткая литературная энциклопедия» или «Толковый словарь русского языка» под ред. Д. Н. Ушакова, находятся в пределах его досягаемости. Дублировать издания такого типа было бы бессмысленно. Однако неправильно было бы и жестко исключить все упоминающееся в этих справочниках, во-первых, поскольку читателю удобнее иметь дело с одной книгой, а не с десятками томов, а во-вторых потому, что цель настоящего справочника не совпадает с названными выше и он не просто дает сведения о том или ином имени, но и связывает их с текстом романа.
Цель всех пояснений, которые может сделать по поводу художественного произведения любой специалист, — объяснить читателю его смысл и значение, сделать понятным. Пояснения эти могут иметь двоякий характер. Они могут быть текстуальными, то есть объяснять текст как таковой. Такое объяснение является необходимым условием любого читательского понимания произведения. Никто — не только исследователь или преподаватель, но и простой читатель не имеет права претендовать на сколь-либо полное понимание произведения, если ограничился той степенью проникновения в текст, которая обеспечивается знанием русского языка и здравым смыслом, и пренебрег расшифровкой намеков, обнаружением скрытых цитат и реминисценций, если не знает реалий быта, не чувствует стилистической игры автора.
Другой вид пояснения — концепционный. Здесь, опираясь на понимание текста, исследователь дает разного рода интерпретации: историко-литературные, стилистические, философские и др.
Первый вид пояснений дается в комментарии, второй — в теоретических исследованиях: статьях и монографиях.
Для того чтобы дать пушкинскому роману в стихах любую достаточно содержательную интерпретацию, прочтения комментария (повторяем, параллельно с текстом) недостаточно — необходимо знакомство с исследовательской литературой. Предъявлять к комментарию требование решать специфические задачи историко-литературной и теоретической интерпретации текста неправомерно. Не следует ожидать, что человек, который возьмет на себя труд ознакомиться с предлагаемым комментарием, окончательно и бесповоротно поймет роман Пушкина. Понимание такого произведения, как «Евгений Онегин», — задача, требующая труда, любви и культуры. С целью облегчения читателю этой задачи даем краткий перечень основных работ о романе (см. с. 31–33).
Тип комментария зависит от типа комментируемого текста, а пушкинский роман отличается исключительной сложностью структурной организации. Это закономерно приводит к необходимости совмещения нескольких видов комментария и к неизбежной неполноте каждого из них в отдельности.
Большая группа лексически непонятных современному читателю слов в «Евгении Онегине» относится к предметам и явлениям быта как вещественного (бытовые предметы, одежда, еда, вино и пр.), так и нравственного (понятия чести, специфика этикета, правила и нормы поведения) и социального (служебная иерархия, структура общественных отношений и пр.). При этом недостаточно объяснить, что означает то или иное название, существенно указать, являлась ли та или иная вещь модной новинкой или обломком старины, какую художественную цель преследовал Пушкин, вводя ее в свой роман, и т. д.
Отношение текста реалистического произведения к миру вещей и предметов в окружающей действительности строится по совершенно иному плану, чем в системе романтизма. Поэтический мир романтического произведения был абстрагирован от реального быта, окружающего автора и его читателей. Если явления быта и вводились в текст, то это был чужой быт: экзотический быт других народов или старинный быт своего могли восприниматься поэтически, современный простонародный, чиновничий или светский — лишь сатирически. Но в любом случае это был не «свой», а «их» быт, с которым читатель соприкасался именно как читатель, т. е. только в литературе. Мир поэзии возвышенной и благородной, сливаясь с миром лирических переживаний автора и читателя, был очищен от ассоциаций с низменными реалиями окружающей жизни, а мир поэзии сатирической, погруженной в быт, был удален от интимно-лирических переживаний автора. В результате между поэтическим текстом и лежащей за пределами текста жизнью сознательно создавалась пропасть.[1] С точки зрения комментария это приводит к тому, что поэтическое восприятие романтического произведения возможно и без детальных сведений о быте эпохи, в которую оно написано.