не хочу больше рожать детей что делать
Как понять, что вы больше не хотите детей? Отвечает мать со стажем
Чтобы помочь вам в поисках, перевели колонку матери троих детей Кэти Клойд, которая совершенно точно уверена, что детей у нее больше не будет — и вот почему.
У меня больше не будет детей. Хватит. Существует миллион причин, по которым три — это мой лимит, но когда я говорю, что детей у меня больше не будет, я уверена в этом каждой клеточкой своего тела. Моя фабрика закрылась. Я больше не рассматриваю идею родить еще ребенка. Я совершенно точно знаю, что не захочу быть родителем какого-то другого ребенка кроме тех трех, что у меня уже есть. Моя семья укомплектована, потому что у меня больше не будет детей.
Как я это поняла? Просто. Я никогда не чувствовала этого до той самой минуты, когда я родила своего последнего ребенка. И с тех пор, как она появилась на свет, я ни на секунду не расстраивалась из-за того, что она у меня последняя.
После рождения первого и второго ребенка, мой мозг все время думал о следующем. Я никогда не переставала планировать, я хранила все детские вещи в надежде на то, что появится кто-то еще. У нас были списки имен, полные корзины одежды, и я пристально следила за всеми крутыми родительскими гаджетами. Я была в «детском режиме».
Мой «детский режим» длился с момента, когда я сказала «согласна» до момента, когда мой последний ребенок оказался у меня на руках. Больше всего на свете я хотела построить свою семью. Мы прошли длинный путь с проблемами и потерями, но у нас все получилось. Трое детей.
Моему последнему ребенку уже почти год, и я люблю ее. Обожаю ее. Но я так невозможно счастлива, что она — последняя.
Во-первых, я бы лучше еще раз пережила катастрофический 2020, чем снова забеременела.
Это было мило и прекрасно, а еще тяжело и болезненно. Во время третьей беременности у меня был настолько огромный геморрой, что я думала, что моя задница взорвется. Меня тошнило шесть месяцев подряд. Нет уж, спасибо. У меня было достаточно опыта беременностей. На этом фронте мне всего хватило. Всего. Хватило.
Мой последний ребенок наконец дорос до того возраста, когда я могу время от времени слышать свои мысли.
Я безумно любила своих новорожденных детей, но, если честно, они были довольно пугающими. Такими хрупкими и непрочными. И они совершенно не могли рассказать о том, что им нужно. Их малюсенькие пальчики выглядели так, как будто они могут вот-вот отвалиться. Каждый раз, когда я укладывала младенца в кроватку, я начинала психовать. А ему там достаточно тепло? Слишком тепло? Он нормально дышит? Это постоянная включенность, и это невероятно утомляет.
Моя последняя дочь все еще малышка, но она уже пухленькая и крепкая. Она очень активная и требует много внимания. Несколько месяцев назад я не была уверена, что выживу. Но потом она стала мобильной, и все изменилось. Теперь она может просто доползти до человека или до игрушки, которую она хочет, вместо того, чтобы орать, как будто ее убивают. Теперь она будет становиться все более и более независимой. Все огромные, разноцветные, шумные, раздражающие детские приспособления, которые я накупила, чтобы иметь возможность отдохнуть хотя бы пять минут, теперь наконец-то можно отправить на пенсию.
На моем горизонте забрезжила независимость. Мы уже близки к финалу. Я больше никогда не захочу начинать все сначала.
Я благодарна за опыт, который у меня был с новорожденными детьми. Я всегда мечтала о детях, и мне было бы жаль пропустить этот период их жизни. Но я рада, что этот этап закончился.
У меня больше не будет детей, потому что подросшие дети очень крутые.
Моему старшему ребенку пока только восемь лет, и он постоянно меня смешит. У нас наконец-то появились общие интересы. Мы каждую неделю вместе смотрим The Masked Singer, пока вместе готовим ужин, выбираем себе любимчиков и выдвигаем безумные гипотезы о том, кто скрывается под маской.
Стоит ли говорить о том, что он уже может сам о себе позаботиться. С тех пор, как началось дистанционное обучение, мне даже не приходится его будить, чтобы он подготовился. Он вскакивает, когда звонит его будильник в 7:15, чистит зубы, готовит себе тарелку хлопьев и уже сидит за компьютером в 7:30.
Ничто в родительстве не дается легко, но даже мой четырехлетка спит всю ночь, не просыпаясь, сам одевается, вытирает себе попу, наливает себе воду и берет себе перекус. Он просто крутой и необычный малыш, и мне нравится с ним жить.
Мои старшие дети становятся все более независимыми с каждым днем, и я их в этом поддерживаю.
Мне не хватает времени наедине с мужем.
Ну то есть, он никуда не пропадал все это время, но я скучаю по тому времени, когда у нас не было детей, и мы могли проводить столько времени вместе, сколько нужно, чтобы поддерживать связь между нами.
Спустя год попыток убедить ребенка спать и побегов в спальню, чтобы успеть заняться делом до того, как она поймет, что нас нет рядом, на прошлой неделе мы наконец занялись спонтанным сексом посреди дня. Посреди дня! И никаких вмешательств, потому что наши старшие дети очень любят играть с малышкой, пока она сидит в манеже. Конечно же, саундтреком наших быстрых утех были приглушенные мелодии из мультика, голоса моих сыновей, ведущих себя как клоуны, и смех дочери, но это неважно. Я почувствовала себя другим человеком. Я пританцовывала и напевала, когда готовила ужин.
После рождения каждого из наших детей был период в несколько месяцев, который я называла «серой полосой». Это не совсем «черная полоса», просто жизнь с младенцем иногда бывает очень непростой. Мне кажется, мы наконец постепенно подходим к концу этой серой полосы, и я рада, что у нас больше не будет детей, и что нам никогда не придется к ней возвращаться.
Я больше не буду делить свое тело с детьми таким постоянным и бескомпромиссным образом.
Отныне будет становиться только лучше. Шаг за шагом мои маленькие дети будут становиться все более и более самостоятельными. Я смогу вернуться к своим любимым занятиям и снова стану собой. Может быть, мы с мужем даже сможем поехать в отпуск на пятнадцатилетие нашей свадьбы в следующем году… БЕЗ ДЕТЕЙ.
Когда я заводила семью, я не понимала, как другие люди осознают, что они не хотят больше детей. Я очень хотела детей, и после того, как у меня появились первые двое, это чувство не изменилось. Но мои друзья не врали, когда говорили мне, что когда ты готов остановиться, ты сам знаешь об этом.
И это так и есть. У меня больше не будет детей, и я ни капли в этом не сомневаюсь.
«Я НЕ ХОЧУ БОЛЬШЕ ДЕТЕЙ…»
Приблизительное время чтения: 10 мин.
На Интернет-форум журнала «Фома» пришло письмо от Наталии *, где затронута непростая тема – что делать, если ты, считая себя христианкой, не хочешь больше детей? И сколько вообще детей должно быть в православной семье? Письмо Наталии породило бурную дискуссию читателей – верующих и далеких от Церкви, даже отрицательно относящихся к религии как таковой.
Мы хотим познакомить вас с их мнениями и комментарием священника, поскольку с подобными вопросами обычно обращаются к духовнику.
* Имя автора письма изменено. – Ред.
Помогите мне разобраться в себе. Дело в том, что я не хочу больше детей. У меня сейчас дочка девяти месяцев. Вопрос стоит не то чтобы остро – по здоровью все равно мне нельзя в ближайшие два-три года беременеть, – а вообще. Я знаю, что для христианина отказ от рождения детей – грех. Но я не хочу больше детей, мне даже подумать об этом страшно. И не то чтобы первый ребенок был тяжелый – болел, капризничал. Наоборот, все прекрасно. Но я не могу.
Я неправильная. Я люблю работать, мне это нравится в тысячу раз больше, чем сидеть дома с ребенком. Я, конечно, все равно работаю на дому, но это трудновато. А если не работать, я чувствую, что моя жизнь проходит зря. Все слова о том, что материнство – это высший труд женщины, меня не убеждают: я-то прекрасно знаю, что как профессионал я гораздо лучше. Но в то же время я ответственная мама, стараюсь много заниматься с ребенком. Просто так махнуть рукой на воспитание и бросить дочку на няню или бабушку тоже не могу (да и не на кого, честно говоря). А после мучений с попыткой наладить кормление грудью мне страшно даже подумать о том, что следующего ребенка надо будет опять кормить.
Может быть, у меня такое отношение потому, что я-то как раз росла с мамой-домохозяйкой (вынужденной домохозяйкой – болезнь заставила уйти с работы). И лучше никому от этого не было ни мне, ни ей. Мои родители прожили вместе 42 года, трое детей. И я всегда думала, что хочу трех-четырех детей, вот в чем смех-то. Потому у меня сейчас и «конфликт сценариев» – будь я изначально настроена на одного, так и проблемы не возникло бы. А вдруг оказалось, что не могу, что я себя чувствую, как в тюрьме.
Радости никакой, постоянные мысли о самоубийстве. Что со мной творится? Видимо, я просто не гожусь для материнства – но как это совместить с религией, ведь это эгоизм? При этом детей все равно хочется, вот в чем ужас-то.
Р.S. Уточнение: когда я пишу, что не хочу больше детей, речь идет о «сознательной», запланированной беременности. Если беременность наступит случайно, неожиданно – разумеется, никакого прерывания не будет, рожу и даже буду этому рада, как ни странно.
Что вы думаете об этом? Посоветуйте что-нибудь.
Иерей Игорь ФОМИН,
священник храма Казанской иконы Божией Матери на Красной площади
Здравствуйте, Наталия! Ваше письмо показалось мне очень интересным, оно исполнено искренности и призыва к помощи.
Но я не стану давать указания: «Не рожай! Из такой хорошая мама не выйдет» или: «Рожай! Именно такой должна быть настоящая мать». Ни в каких канонах не сказано, сколько именно детей надо рожать, одного или двадцать. Все тут очень индивидуально. Православие – это религия свободы. Но важно, чтобы наша свобода не стала соблазном для окружающих. Как сказал апостол Павел: «Все мне позволительно, но не все полезно» (1 Кор. 6:12).
Давайте посмотрим на причину Вашей проблемы. Раз Вы задали этот вопрос – значит, он Вас волнует. У каждого человека есть совесть – динамик, через который с тобой говорит Господь. Значит, Ваша совесть неспокойна, и надо что-то менять.
Вера и религия: в чем разница?
В одном из отзывов на форуме прозвучала фраза, что религия Вам как пятая нога. Значит, человек не понимает, зачем нужна вера, считает ее лишь перечнем обременительных правил. Если так относиться к вере, она и впрямь становится ненавистной обузой. Есть, мол, правила этикета, дорожного движения, а есть религиозные правила.
Поэтому давайте сперва договоримся о терминах. Можно сказать, что вера и религия – это два разных уровня духовной жизни. Религия – это внешнее выражение веры человека. Религиозные люди живут по букве закона, они знают правила, ходят в храм, исповедуются и причащаются, соблюдают посты. Но все это происходит для них как бы параллельно их основной жизни. Словно они едут на лыжах с горки жизни и пытаются лавировать, вписаться в ворота нравственности. Можно всю жизнь быть религиозным, но так и не стать христианином.
Верующие же люди – это те, к кому пришел Господь. Они отличаются от других тем, что наполнены жизнью, светом, любовью. С ними приятно находиться рядом, даже просто помолчать вместе. В верующих есть что-то неземное, они становятся выше нравственности (я имею в виду нашу светскую, земную нравственность), выше этики и мирских устоев. У них это есть, но они уже выше этого. Они могут добровольно пожертвовать чем-то своим ради главного. Здесь примером могут служить дети.
Маленький ребенок, куда его ни возьми, везде найдет себе занятие, придумает, как себя развлечь. Ребенок полон радости, как бы ты ни был с ним строг. Через минуту, утерев слезы, он хватает тебя за руку: «Пошли скорее! Там очень важное дело. Надо построить в песочнице город».
Вы пишете, что если Господь пошлет Вам незапланированную беременность, то не станете делать аборт. И слава Богу, что у Вас такие мысли, твердые религиозные устои. Я думаю, Вы скорее верующий человек, но, видимо, сами себя загнали в нравственно-этические рамки религиозности. Человек осознает, что совершает грех, думает, что теперь не спасется, и впадает в отчаяние.
По своему опыту и опыту многих семей, с которыми знаком, я могу сказать о многодетности следующее. Забота с одним ребенком – это единица, с двумя – единица, умноженная на 1,25, а с тремя – и того меньше. То есть с каждым ребенком у тебя все меньше проблем, все меньше забот – такой парадокс.
Дети в многодетных семьях с самого раннего возраста растут самостоятельными, приучаются думать о других. Если спросить многодетных мам, они скажут, что семья начинается с троих детей. Один ребенок – эгоист, два ребенка всегда борются друг с другом, а трое – уже нормальные люди. С одним чересчур носятся, не знают, как с ним обращаться, ребенок становится этаким царьком. Двое всегда все мучительно делят между собой, начиная с мамы. А когда трое детей – все перекосы обычно сглаживаются. На троих мама не делится.
То, что Ваша дочка не болеет, не капризничает – это же замечательно и редкость в наше нервное время. Я надеюсь, что если Вы сохраните мир, спокойствие в своей душе, то и другие дети, если они появятся, станут такими же мирными людьми. Например, в нашей семье трое детей. И они тоже очень спокойные. Наверное, из-за того, что у меня матушка – замечательный, тихий человек. Когда дети были маленькими, мы даже не знали, когда у них резались зубки, такие они были спокойные.
Если говорить о понятиях «плохая мать» – «хорошая мать», эти понятия относительны. Мы не должны судить других, но и себя осуждать не стоит. Это дело Бога. Мы можем осознать свои грехи, знать, что мы не совершенны, и стараться исправить свои ошибки. Но впадать в отчаяние, дескать, «Ой, попаду в ад. » – не стоит. Мне кажется, человек прежде всего должен в своей жизни видеть не грех, а милость Божию. Грех – это уже следствие того, как мы злоупотребляем этой милостью. Если все наше внимание приковано к нам самим, к нашим грехам – где же тут место Господу, Его любви к нам?
«Мы хотим дать ребенку самое лучшее!»
Сегодня очень многие женщины задаются вопросом, стоит ли рожать, если мы живем в такое нелегкое время. Поверьте, Господь очень мудро распределяет все нужное для каждого человека. Сколько ты сможешь понести, столько и будет детей. Здесь очень важно доверять Богу. Это не значит плыть по течению и ничего не делать. Нет, это состояние, когда ты все, что с тобой случается, принимаешь без ропота на Бога. Когда ты умеешь радоваться своей жизни, а не унывать. Какая бы ни была полоса твоей жизни – светлая или темная – ты осознаешь, что это лучшее из всего, что могло с тобой произойти. Вот перед тобой встал необходимый жизненный экзамен. Это не значит, что надо опустить руки: «Господи, я Тебе доверяю, поработай-ка за меня». Нет, выучи все, что сможешь, подготовься. Но то, какой билет ты вытянешь, зависит уже не от тебя. Доверься Богу и тяни.
Посмотрите, какие счастливые многодетные родители или те, у кого семейные детские дома. А у них чаще всего мало денег, младшие дети донашивают одежду, обувь за старшими. В одном из комментариев прозвучало: «зачем рожать нищету?». На самом деле, это совсем не так. Говорят, не хватит денег вырастить детей? Могу ответить, что денег обычно никогда не хватает. Бедность и богатство сами по себе относительные понятия. Есть люди, у которых немного денег, но они богатые, потому что у них, по словам Адамыча из фильма «Старый Новый год»: «А что есть? А что надо. А что надо? А что есть». К сожалению, есть и обратные примеры: денег очень много, а счастья и удовлетворения нет.
Наталия, под конец нашего разговора мне хотелось сказать Вам еще вот что. Во-первых, очень важно уметь получать удовольствие от домашних дел. Это вполне возможно. Приведу пример с того же форума журнала «Фома». Одна молодая мама оказалась на долгое время дома с ребенком. Сначала лезла на стенку, а потом занялась домом. Начала печь пироги по разным рецептам, сшила шторы, возобновила занятия на пианино. У нее появился интерес к жизни, да и в доме стало гораздо уютнее. Она не оглядывалась назад, а научилась ориентироваться в данной ситуации. И главное, помнить, что во всех этих мелких домашних делах может выражаться не тоска по «вольной» жизни, а любовь к близким.
Во-вторых, не надо ощущать себя жертвой домашней рутины. Пусть иногда что-то окажется недоделанным. Прекрасно, когда мама может найти время съездить в гости или просто погулять по парку, посидеть на лавочке и съесть мороженое, отдохнуть и поразмышлять. Тогда усталость пройдет, а дом и дети будут в радость.
Не хочу иметь детей. Почему все говорят «Ты еще передумаешь»
Как отвечать на неудобные вопросы: 10 вариантов
Сара Найт редактор, блогер, писательница
Куда девается такт у большинства людей, когда они берутся отговаривать нас от серьезных жизненных решений — не заводить детей, кардинально поменять работу, переехать в другую страну? Чем бездетная женщина или человек, ставший фрилансером, угрожает благополучию окружающих? Удивительно, но говорить «Ты еще передумаешь» — не только российская традиция: автор книги «Просто будь собой!» сталкивалась с этим у себя на родине, в США. И придумала, что отвечать бестактным людям.
В моей предыдущей карьере я редактировала мемуары комика Джен Киркман под названием «Я едва могу заботиться о себе. Истории счастливой жизни без детей». Когда мы пытались придумать к ним заголовок, то получили целую уйму отзывов.
Изначально Джен хотела назвать свою книгу «Ты еще передумаешь», так как именно это чаще всего говорят женщине, когда она сообщает, что она «бездетна, потому что так решила». Я уже не помню, почему был отвергнут первоначальный заголовок, но мне на это плевать. Я взяла его для этой главы, потому что он применим не только к вопросу, стоит ли, так сказать, залететь и раздуться, но и ко всем другим типам жизненных решений, которые вы принимаете, заставляя других людей считать себя вправе прочитать вам лекцию.
Слоненок в моей матке. Почему я не хочу иметь детей
Несколько месяцев назад я и мой муж поехали с друзьями, еще одной супружеской парой, на экскурсию в национальный парк Los Haitises в Доминиканской Республике. Вы загружаетесь в лодку с кучей других туристов и плаваете по заливу Самана, чтобы посмотреть на птиц, заглянуть в пару пещер, поплавать в мангровых зарослях и попить рому. Обычное дело.
Наш гид Ригоберто был полиглотом, владевшим тремя языками. Он использовал свои знания английского, чтобы спросить у меня и моей подруги, есть ли у нас дети.
— Нет, — ответила подруга. — Только кошки.
— Нет, — сказала я, не вдаваясь в подробности.
Ригоберто рассмеялся и сказал капитану нашей лодки на испанском: «У них, что ли, проблема с этим самым?». Он имел в виду, что что-то не так с «инструментами» наших мужей, ведь это, конечно, единственная причина, почему две женщины детородного возраста не завели детей, которые бы их ждали на причале.
— Нет, — сказала я на этот раз по-испански. — Просто я не люблю детей.
Можно было предположить, что моего недвусмысленного ответа на родном языке Ригоберто достаточно, чтобы закрыть вопрос, но он все хмыкал (на универсальном языке) и повторял назидательно:
— Если бы твоя мама не любила детей, тебя бы здесь не было.
Возможно, это правда. Если бы моя мама не любила детей, я бы не родилась. А моя мама любит детей очень сильно, ведь она не только заимела двух собственных, но и более 40 лет преподает в начальной школе, и все это время ее окружают маленькие паршивцы. Она говорит, что, если бы у нее было достаточно средств, она бы завела себе целый выводок короедов.
А вот ее мать, моя бабушка, и в самом деле имела целый выводок, но я не уверена, что ей так уж нравились дети. Может быть, и да, но она была убежденной католичкой, вышедшей замуж в 20 лет в 1946 году, так что выводы можете делать сами. В любом случае к тому времени, когда бабушка достигла возраста, в котором нахожусь сейчас я, у нее было уже семеро детей. Самому старшему было 15 лет, а самому младшему — 2 года.
И хотя я не могу представить, каково это — растить даже одного карапуза или подростка, за которым нужно следить 24 часа в сутки, не говоря уж о семи днях в неделю, — я точно знаю, что даже не хочу пробовать. Я лучше окажусь в мангровых лесах, кишащих аллигаторами.
Чего я не стала даже пытаться объяснять Ригоберто, так это что моя мать стала единственной в своей семье, кто обзавелся потомством. При шестилетней разнице в возрасте мой брат и я не видели в этом проблемы. На семейных сборищах я общалась со своими взрослыми тетками и дядьями и порой проводила каникулы или летние выходные с моим одиноким кузеном со стороны отца.
Меня это вполне устраивало. Я никогда не жалела об отсутствии большой семьи или младшей сестры, с которой можно было бы поиграть в ателье мод. В любом случае теперь я почти 40-летняя женщина, которая никогда, ни разу в жизни не хотела иметь детей. У меня просто нет желания запускать эти биологические часы, и мои причины чрезвычайно просты, за что я благодарна судьбе. Не думаю, что я когда-либо была в чем-либо более уверена, чем в этом вопросе, на протяжении всей моей жизни.
Так почему же многие люди убеждены, что я обязательно изменю свое мнение? И что, во имя небес, заставляет их говорить мне об этом прямо в лицо?
Что отвечать на «Ты еще передумаешь»
Я вовсе не хочу сказать, что в моей жизни было мало обычных вещей: я окончила школу, поступила в колледж, поработала на разных перспективных местах и вышла замуж. Разница между мною и большим количеством снисходительных придурков состоит в том, что я ни в малейшей степени не забочусь о том, делают ли другие что-либо так же, как я, делают ли они это по-другому или облачившись в гимнастический костюм золотистого цвета. Я просто остаюсь собой.
Я также ценю свободу своих нетрадиционных решений, которые я продолжаю принимать, например, не иметь детей, отказаться от перспективной работы ради переезда в страну третьего мира и использовать ликер куантро в апероле вместо свежевыжатого апельсинового сока. Иногда эти решения осложняли мою жизнь без особой надобности, а иногда приносили огромные улучшения по сравнению с тем, что получалось у других людей.
Что это меняет для кого-то другого?
Если боссу не нравится, как я работаю, она может уволить меня. Если клиент считает, что мои нетрадиционные способы, методы и взгляды не подходят ему, он может просто не нанимать меня. Любой, кому не нравится мой внешний вид, манера общаться или что-либо еще, имеет право просто не проводить со мной время, не жениться на мне или не читать мои книги.
Однако поскольку вы читаете мою книгу (между прочим, хороший жизненный выбор. Ценю), то, возможно, слово «нетрадиционный/нестандартный» описывает и вас тоже — или, по крайней мере, оно относится к некоторым вашим мыслям, действиям, решениям и свитерам.
Есть много жизненных решений, которые загоняют в тупик добрую часть традиционного населения. Когда вы сообщаете ваши намерения одному из представителей этой когорты, то сразу получаете отповедь.
К несчастью, некоторые люди просто не могут принять «Нет, я не буду» в качестве ответа. Вот вам несколько простых способов, как прекратить разговор, когда вам приходится иметь дело с такими людьми.
Конечно, иногда эти строгие судьи правы. Вы с таким же успехом можете изменить свое мнение насчет ранее сформированной твердой веры или решения. Именно так случаются разводы или люди становятся ипотечными брокерами, вместо того чтобы выступать на сцене.
Но строгий судья не всегда прав, и уж конечно, ему нельзя позволить влиять на принятие ваших серьезных решений, с его узким взглядом на жизнь и грубыми комментариями. Хороший универсальный ответ: «Ох, дорогой, кажется, я только что передумала продолжать разговор с тобой».
Кем бы вы ни были, я хочу, чтобы вы знали: я уважаю вашу непреложную сущность и ваши жизненные позиции и не буду пытаться изменить ваше мнение относительно любой из них. Если только они не мешают мне спать — тогда я прирежу вас.
«Иногда я хочу, чтобы ее не было»: истории женщин, не любящих своих детей и материнство
Говорить о том, что материнство может не приносить радость, не принято, при этом многие женщины сталкиваются с послеродовой депрессией и эмоциональным выгоранием, воспитывают детей в одиночку и ощущают оторванность от внешнего мира. Мы поговорили с героинями, не чувствующими себя счастливыми в роли матери и не испытывающими любви к своим детям.
«Я ненавижу материнство за необходимость постоянно жертвовать собой ради других»
История Марии
36 лет, живет в Петербурге, трое детей: старшему пять лет, средней три года, младшему один год
В шестнадцать лет Мария уехала от родителей в Москву. Поступив в университет, стала заниматься походами и активным отдыхом. В летнее время водила экскурсии по Соловкам. В остальное — путешествовала по разным странам. Так продлилось пятнадцать лет. И все это время о детях Мария вообще не думала. Но семь лет назад она решила остаться в Соловках на зиму — одна женщина предложила бесплатно пожить в ее доме, и Мария согласилась. Там же она познакомилась со своим будущим мужем, через четыре месяца они поженились, и Мария почти сразу забеременела. В то время она глубоко погрузилась в православие, поэтому у нее были мысли о семье и детях. Но при этом и брак, и первый ребенок, как сейчас понимает героиня, были необдуманными, стихийными событиями.
За два года до беременности у Марии была очень активная жизнь, она занималась йогой, спортом, плавала в проруби, каталась на лыжах. «Я была в отличной физической форме. Видимо, Господь мне дал эти два года отдушины. Сейчас я в ужасной форме, практически разваливаюсь», — рассказывает она.
После родов у Марии не было времени ни эйфорировать, ни депрессировать — она сразу вернулась к работе, начала заниматься переездом и другими делами. Депрессия накрыла ее позже — через полгода, когда она стала оставаться с ребенком одна: «Муж был с 7 утра до 8 вечера на работе, с одним выходным. Я сидела с ребенком целыми днями. Все мои бездетные подруги про меня благополучно забыли, будто я перестала существовать. И это было самое тяжелое: бесконечная рутина, колики у сына и плохой сон».
По словам психолога, доулы и автора проекта «Бережно к себе» Дарьи Уткиной, стандарты и ожидания от мам в современном мире гораздо выше по сравнению с теми, что были в XX веке. Теперь им надо не только много стараться, но еще и ни в коем случае не переборщить в своем стремлении быть хорошей матерью в потоке интенсивного материнства. И быть только домохозяйкой уже недостаточно. При этом традиционных практик поддержки все меньше: во многих странах сады и няни стоят дорого, декреты короткие, а нормальный семейный доход должен складываться из двух зарплат. Часто еще происходит так, что бабушки и дедушки далеко, помощи нет, плюс город не предназначен для детей. «На фоне этого женщинам в XXI веке сложно не замечать, насколько драматически не совпадают ожидания от них и реальность. Либо им приходится прикладывать слишком много сил, чтобы этим ожиданиям соответствовать», — объясняет Дарья.
Мысли о том, что Мария устала от материнства, окончательно пришли вместе с третьим ребенком. За три дня до того, как узнать о беременности, она продала свою туристическую фирму. Оставшись без опоры и будучи физически истощенной, Мария стала задумываться об аборте, несмотря на свои религиозные убеждения. «Мы все бросили и улетели с семьей в Таиланд, потому что мне хотелось сбежать. Там уже у меня начался токсикоз, и я физически ощутила, что во мне ребенок. И, конечно, уже ни о каком аборте не могло быть и мысли». Мария вспоминает, что тогда чувствовала только растерянность и страх за будущее: «Думала, что я буду делать с тремя детьми?! Только на горизонте появился выход в люди, а тут опять эти тряпки и подгузники».
Свои эмоции Мария никогда не держит в себе. Она может отправить детей в другую комнату, если ей нужно заняться своими делами, может прикрикнуть. Муж осуждает ее: ему не нравится, что она может сидеть в телефоне, вместо того чтобы играть с детьми, он не приемлет, когда на детей поднимают голос. «Если я устала или мне нужно побыть одной, я могу это сказать даже в грубой форме. В отличие от моего мужа — он терпит до последнего. Считает, что все для детей. А я нет: сначала сама поем, а потом их покормлю. Это мой клапан предохранения от выгорания. Я всех пошлю, если я хочу спать. Не буду с ними играть. Я не знаю, хорошо это или плохо. Но я довольно открыта в своих проявлениях, даже если этот вариант поведения в обществе не принят».
«Чаще всего с выгоранием сталкиваются мамы в западных странах, где есть индивидуализм, где женщины более независимы: США, Канада, европейские страны. В США больше всего матерей с выгоранием, — рассказывает психолог Алена Прихидько. — Конечно, когда женщина уставшая, в частности, от того что старается стремиться соответствовать стандартам хорошей матери и постоянно испытывает тревогу за своего ребенка, это ведет к тому, что мама оказывается на грани истощения. А когда ты истощена, очень сложно испытывать чувство любви».
Статистики по материнскому выгоранию в России нет. Но Дарья Уткина объясняет, что из 1,5 млн родов, которые происходят в стране ежегодно, примерно 300 тыс. женщин сталкиваются с послеродовой депрессией. Еще примерно столько же, судя по первым исследованиям, испытывают симптомы посттравматического стрессового расстройства (ПТСР) после родов. Еще часть из них экстремально устали и выгорели. Это не отдельные группы, многие сталкиваются со всем сразу, а кому‑то достается что‑то одно.
Марии сложно быть матерью, потому что дети не дают ей жить жизнью, к которой она привыкла и которая приносила ей удовольствие. Но при этом детей она в этом старается не винить. «Я люблю своих детей, но материнство ненавижу, — говорит Мария. — Дети умиляют меня своими мордашками, глупыми поступками и смешными шутками. Я ненавижу материнство как таковое — за необходимость постоянно жертвовать собой ради других».
Ты все делаешь на автомате, как обслуживающий персонал своих детей. Мне тяжело эмоционально включаться в них. Старший хочет мне что‑то рассказать, средняя хочет послушать, какая она красивая, младшему просто нужен физический контакт. И получается, что я задолбанная и затроганная ими постоянно».
«Когда я говорю маме, что я ненавижу своих детей, она отвечает: «Маш, это твои дети. Все это пройдет, не думай об этом». Почему‑то к чувствам матерей у нас вот такое отношение. Все, ты родила — терпи. С тобой сидели, а теперь ты сиди».
Среди разного спектра эмоций, которые испытывают матери, ненависть заметнее всего. «У любой мамы есть установка, что она обязана постоянно чувствовать к детям любовь, — говорит Алена Прихидько. — И в первый раз, когда она испытывает чувство нелюбви, это событие становится для нее очень ярким и пугающим. Она начинает долго его анализировать и в итоге может прийти к самым разным выводам. Например, думать, что она плохая мать».
«Сейчас я пытаюсь принять материнство, — говорит Мария. Осознать, что еще минимум пятнадцать лет они будут детьми. Я пытаюсь не запрещать себе чувствовать все эмоции, которые у меня возникают. Возможно, это поможет мне стать полноценной матерью, и я перестану убегать от своего материнства».
«Не нужно говорить мне, что это пройдет. У меня не проходит»
История Ольги
37 лет, живет в США, старшему сыну три года, младшему — один
До появления сына Ольга работала с детьми и знала, что это тяжело, что родительство — это определенные усилия и жертвы. Она понимала, что за воспитанием ребенка стоит титанический труд, но при этом дети ей нравились.
Сразу после родов Ольга не почувствовала эйфории, о которой рассказывают многие женщины: «У меня было только чувство облегчения, что это наконец-то закончилось. Не сказать, что роды были очень тяжелые. Я рожала дома с акушеркой. Но сам процесс был ужасен. И когда он родился, я выдохнула». В первые две недели у Ольги начались проблемы с грудным вскармливанием. Ребенок постоянно плакал и очень мало спал. До семи месяцев она помнит только постоянный крик сына, других воспоминаний практически нет. Потом, когда малыш научился ползать, стало немного легче.
Одно из проявлений СА — отсутствие привязанности. «Тяжело воспитывать ребенка, который к тебе не привязан. Это очень большая проблема. Мой сын может убежать в любой момент, он может быть холоден и отстранен при общении со мной — не смотрит в глаза, не улыбается, не обнимает. До трех лет он очень много кричал. Все его эмоции выражались через ор. Представьте, что рядом с вами все время находится орущий человек. Он по-другому с вами не общается, только через ор. У нас в доме звенит стекло от его криков. С ним — как ни с какими другими — верна пословица: что посеешь, то и пожнешь. И сеять туда нужно много».
Помощи у Ольги не было: до года она целыми днями сидела с сыном одна. Муж был днем на работе, бабушки и дедушки не помогали: «Вечерами, после работы муж подключался к заботе о сыне. Он сильно уставал, у него тоже началось выгорание. В результате у нас накапливалось раздражение друг на друга». Ольга старалась всячески успокаивать сына, но наступал момент, когда силы были на исходе. Тогда она просто уходила в другую комнату, чтобы выдохнуть самой, потом возвращалась и снова часами утешала младенца. Когда малыш научился ходить, Ольга стала закрываться в ванной с наушниками. Почти никто из близких не мог просто выслушать и поддержать ее, все пытались дать совет, настаивая на том, что «все скоро пройдет». Ольгу всегда это очень раздражало: «Не нужно говорить мне, что это пройдет. У меня не проходит. Да, становится в чем‑то легче, но в чем‑то тяжелее. В моем случае, чтобы что‑то изменилось к лучшему, нужен постоянный титанический труд. Мне просто хочется, чтобы меня выслушали: без комментариев, оценки, советов».
Матери часто сталкиваются с обесцениванием своих переживаний. При этом от источника переживаний — ребенка, добиться эмпатии трудно. «Мамам необходимо научиться сочувствовать себе самостоятельно, — говорит Алена Прихидько. — Ждать сочувствия от детей нет смысла — они находятся совершенно на другом уровне развития и до определенного возраста не способны на это.
А может быть, даже подумать о том, что вместе с вами еще сотни тысяч мам также переживают такие же чувства и устают. В таких случаях нужны люди, которые могут выслушать, дать тепло и поддержку. Люди, которые помогут создать пространство, куда вы сможете вылить свою боль, и не будут осуждать».
Ольга вспоминает, что она была полна сил перед родами и в роль матери входила с хорошим психологическим ресурсом. Но через несколько месяцев началось выгорание, а за ним послеродовая депрессия: «Я все держу в себе, пыталась работать с психологом, но, к сожалению, неудачно. И у меня злость выливается в аутоагрессию. Если я испытываю сильный стресс, то я начинаю вредить себе — могу расковырять пальцы до крови, например: это меня успокаивает. Руки резать не буду, конечно. Но какие‑то навязчивые движения меня успокаивают».
Все время Ольга внутренне боролась с собой, переживая постоянные эмоциональные качели — от жалости до ненависти: «Кажется, что вот-вот немножко себя дожму и точно его полюблю. Вроде держишься-держишься — и снова сваливаешься. Ругаешь себя за то, что ничего не получается». При этом Ольга ответственно относится к материнскими обязанностями: много времени тратит на занятия с сыном и воспитание, обходится без криков и наказаний.
Когда в семье Ольги родился младший сын, у старшего появилась ревность. Она боялась оставлять детей одних в комнате даже на пару минут, потому что знала, что старший сын может навредить младшему. Он мог подбежать и ударить малыша своей головой об его голову. «Мне сносило башню в такие моменты, я была готова просто сразу его придушить и выкинуть в окно», — рассказывает Ольга.
Практически у всех матерей есть установка, что детей нужно любить, объясняет Алена Прихидько. Мы живые люди, и у нас могут возникать самые разные эмоции по отношению к детям. Когда мамы начинают себя бичевать за негативные эмоции, они вступают в замкнутый круг: рассердилась на ребенка, отругала его, а потом себя за то, что плохая мать. «Любовь — это эмоция, все эмоции носят кратковременный характер, то есть они не могут длиться долго. Они длятся десятки секунд, а потом сменяют друг друга, — говорит Прихидько. — Любовь — такая же эмоция, как и стыд, радость, страх. И любить ребенка 100% времени невозможно. Уставшей маме сложно испытывать чувство любви, потому что на фоне выгорания у нее возникают другие чувства. Когда ребенок — основная причина усталости, то по отношению к нему мама может испытывать совершенно разные эмоции, в том числе негативные». Например, как объясняет психолог, злость — это абсолютно нормальная негативная реакция матери в ситуации, когда ребенок не слушается, потому что его поведение создает препятствие для нее. Злость возникает тогда, когда мы хотим изменить то, как думает другой человек, и мы хотим, чтобы он начал думать по-другому. Если нас кто‑то не уважает, у нас возникает злость, потому что мы хотим изменить это. Вторая частая причина — несправедливость. И родители чувствуют несправедливость постоянно: они очень много делают для детей, а те не ценят этого и не отвечают взаимностью, потому что пока не способны на это.
Сейчас, спустя три года, Ольга признается, что смогла принять сына: «Мне очень помогла теория привязанности. У него даже поведение стало налаживаться понемногу. От мужа можно уйти, с родителями можно не общаться, а от ребенка никуда не деться. Он уже родился, уже есть, даже если ты от него куда‑то ушла и отказалась (что я вообще себе не могу представить), то он все равно где‑то существует, и ты несешь эту ответственность. С мужем можно развестись и через пару лет уже не знать, где он и что он. С ребенком так не получится».
С теорией привязанности работают многие психологи, которые специализируются на проблемах материнства. Она сводится к тому, что взрослый полностью заботится о ребенке до тех пор, пока тот сам не сможет позаботиться о себе. Когда у взрослого возникает привязанность, он чувствует ответственность за ребенка — это помогает родителю не только ухаживать за ребенком и помогать ему, но и получать от этого процесса удовольствие. При этом привязанность не обязательно должна быть связана с любовью. Согласно этой теории, ребенок, получающий достаточное количество заботы от взрослого, быстрее становится самостоятельным.
Общалась с друзьями, спрашивала совет. Я поняла, что многие плывут в той же лодке, только не признаются в этом себе. В обществе не принято говорить о нелюбви родителей, особенно матери, к детям».
«Мне бы хотелось, чтобы общество, особенно в России, пересмотрело отношение к матерям и материнству, — говорит Ольга. — Это отношение «родила — сиди дома» чувствуется во всем. Не везде есть пеленальные столики, не везде есть места для ребенка, не везде тебе с детьми рады вообще. И фраза «у всех так» раздражает. Я помню, что мои подруги мне постоянно говорили: «Ну ты чего, дети — это же такая радость». А я думала, что со мной что‑то не так, что я такая ущербная. И получается, что общество порой забивает последний гвоздь в гробик. Я думаю, что смогла бы намного раньше принять сына, если бы в моем окружении было больше неравнодушных людей».