Возлюби ближнего своего о чем книга
Краткое содержание Ремарк Возлюби ближнего своего
Данный роман повествует о немецких эмигрантах в частности евреях, в послевоенной Германии. Огромное количество людей не могут вернуться на родину, они и их близкие подвергаются гонениям и всяческим репрессиям, их лишают гражданства и всех прав которые заслуживает каждый человек.
Они нелегально живут в других странах, там их депортируют, возвращают на родину, после отправляют в концлагеря. Им ни где не найти приюта и справедливости. Но даже в такой ситуации у многих сохраняются человеческие качества, попытки выжить и остаться человеком в такой ужасной ситуации.
Главный герой романа, молодой немец Керн, является на половину евреем. Так же как и его любимая женщина Рут Голланд, вместе они пытаются преодолеть трудности, которые возникают на их не лёгком пути. Им помогает человек по имени Штайнер, немец которого изгнали из Германии. Они скитаются по Европе, стараясь во всём друг другу помогать.
Штайнер, всё-таки возвращается на родину, что бы увидеться со своей женой в последние дни её жизни. В Германии его арестовывают. А Людвигу и Рут, выпал счастливый случай они достали билеты на корабль, который отплывает в Мексику.
Этот роман учит нас ценить жизнь и насколько важно иметь человека, который в тяжёлой ситуации подаст тебе руку помощи.
Можете использовать этот текст для читательского дневника
Ремарк. Все произведения
Возлюби ближнего своего. Картинка к рассказу
Сейчас читают
Раскрытая тематика немецкого философа Фауста, представляет достаточно большой интерес у русских жителей. Данное повествование ведётся о великих героев, подробно расписывается их характеристика
Золя, знаменитый не только как писатель, но и как ведущий приверженец натуралистического литературного движения, создал множество романов, пьес, новелл и повестей, а также большое число очерков
Произведение является составной частью сборника рассказов под названием «Как меня спасали», повествующим о приключениях мальчика по имени Алеша Тучков и его друзей Аглае, близнецов Зины и Васи Брыкиных, Антона Дудкина.
Почти все произведения Корнея Чуковского написаны для детей. Одним из таких произведений является сказка «Путаница».
Доктор Ватсон женился, занялся врачебной практикой и располнел. О расследованиях и успехах своего друга Шерлока Холмса узнавал из газет.
shvetsovmn
shvetsovmnЛучше старенький ТТ, чем дзюдо и карате 🙂
Пост навеян прочтением романа Ремарка «Возлюби ближнего своего».
Справка
Автор: Эрих Мария Ремарк
Полное название: «Возлюби ближнего своего»
Язык оригинала: немецкий
Жанр: роман
Год публикации: 1941
Количество страниц (А4): 214
Огромное количество людей живет без Родины, они нелегально кочуют из одной страны в другую, там их ловят, сажают в тюрьму, депортируют. И так много лет без остановки. Они нигде не могут найти приюта, медицинской помощи, справедливости. Их чураются, их обманывают, на них доносят. Несмотря на это, многие сохраняют человеческие качества и пытаются справиться со всеми несправедливостями мира.
Именно такие и главные герои книги: Людвиг Керн, молодой человек, который лишь на половину еврей, и его возлюбленная Рут Голланд. Они вместе преодолевают трудности, быстро взрослеют и приобретат закалку. Им всеми силами помогает такой же беглец Штайнер, несгибаемый немец, изгнанный из Германии из-за того, что не принадлежал к победившей партии. Они кочуют по Европе, иногда вынужденно расставаясь, но неизменно стараясь держать друг друга на виду и помогать всем, чем только можно.
Штайнер, несмотря на все грозящие ему опасности, возвращается в Германию, чтобы быть со своей горячо любимой женой ее последние дни жизни. Его арестовывают, и его будущее не выглядит радужным (он выпрыгивает в окно, прихватив с собой своего заклятого врага).Людвигу и Рут, наоборот, улывается удача: им доставли билеты на корабль, следующий в Мексику.
Смысл
Главные герои романа виноваты лишь в том, что у них другая национальность или политические взгляды. Из-за этого им не нашлось места не только в собственной стране, но и в большинстве стран Европы. А меж тем это такие же люди с такими же интересами, как и все остальные (написал это и подумал, а чем современный мир отличается от Германии тех лет? Ничем практически).
Вывод
Замечательный роман. Читать обязательно!
Рецензии на книгу « Возлюби ближнего своего » Эрих Ремарк
«– Почему они так издеваются над нами? Ведь мы же им ничего не сделали!
– Думаю, что именно по этой причине. «
Один вопрос и один ответ, которые являются всем лейтмотивом романа «Возлюби ближнего своего», романа о людях, которым не оказалось места в этом мире. Романа о беженцах, гражданах своей страны, которые хотели бы в ней жить, работать, людях, которые оказались не нужны своей родине по причине не угодной власти национальности, вероисповедания, политических взглядов. Да мало ли причин было у гестапо преследовать людей, лишать их крова, семьи.
Посыл и мораль, заложенные Ремарком, не устареют никогда: товарищество, взаимовыручка, храбрость, смелость, любовь к ближнему, сострадание. Но не смотря на всё это, роман мне не «зашел». Мне он показался слишком монотонным, не динамичным. Одно и то же от тюрьмы до тюрьмы, от выдворения за границу и возвращения обратно. Если говорить о первичном знакомстве с автором, то для желающего прикоснуться к творчеству Ремарка (которого я безгранично люблю и ценю) эта книга не самый лучший вариант. Хотя, возможно, я просто придираюсь. Не смотря на бедственность положения главных героев, на их ужасную жизнь, не возникло у меня к ним должного сострадания и симпатии. Простите меня, но при появлении малейших денег, что делают главные герои в первую очередь? Правильно! Идут в ближайший бар и заказывают коньяк. Убейте меня, я этого не понимаю! Да, возможно, это такая «мода» той эпохи, и она прослеживается во всех произведениях автора, но здесь, где у героев бедственное положение, они голодают днями, для меня она не приемлема. А еще не могу промолчать: Ремарк верен себе. Так или иначе, не главная героиня, так второстепенный персонаж, но все-таки должен умереть от рака! С – стабильность.
Не смотря на своеобразный хэппи-энд, в котором автор дает главным героям надежду, возможность начать жизнь заново в стране, которая их ждет, роман получился крайне унылый, грустный и безнадежный. И эти впечатления не смогло исправить уже ничего. Написано великолепно, легко, понятно, но конкретно эта книга не нашла отклика во мне. Моя оценка – нейтрально. Но на любовь к Ремарку это никак не влияет.
Роды в литературе. Эрих Мария Ремарк «Возлюби ближнего своего»
«Возлюби ближнего своего» — роман немецкого писателя Эриха Марии Ремарка, написанный в 1939 году. В романе описывается тяжелое время после Первой мировой войны в Европе, когда к власти в Германии пришла НСДАП. Глубоко и реалистично показана трагедия еврейского населения Германии — их считают третьим сортом, увольняют с работы, лишают прав, изымают документы и высылают за границу.
Придя в воскресенье вечером в отель. Керн застал в своей комнате крайне встревоженного Марилла.
– Наконец хоть кто-то пришел! – воскликнул он. – Чертова лавочка! Именно сегодня здесь не найти ни одной сволочи! Все разбежались! У всех дела! Даже у хозяина, будь он проклят!
– А в чем дело? – спросил Керн.
– Не знаете ли вы адрес какой-нибудь акушерки? Или врача… Врача-гинеколога, например…
– Ну конечно, нет! – Сощурившись, Марилл посмотрел на него в упор. – Послушайте, Керн, ведь вы как будто разумный человек. Пойдемте-ка со мной. Кто-то должен побыть около этой женщины. Тогда я пойду и разыщу акушерку. Сможете?
– Следить, чтобы она поменьше двигалась! Говорить с ней, вообще – делать что-нибудь!
Он потащил за собой Керна, так и не понявшего, что произошло. Они прошли по коридору и спустились на нижний этаж. Марилл открыл дверь небольшой комнаты, где не было почти ничего, кроме кровати, на которой лежала стонущая женщина.
– Седьмой месяц! Преждевременные роды или что-то в этом духе. Успокойте ее, если сумеете! А я побегу за врачом. – Он вышел, не дав Керну опомниться.
Женщина продолжала стонать. Керн приблизился к ней на цыпочках.
– Вам что-нибудь нужно?
Стоны не прекращались. Ее волосы блекло-золотистого оттенка слиплись от пота. На сером лице выделялись неестественно темные крупные веснушки. Глаза закатились. Сквозь полуприкрытые веки едва виднелись зрачки. Больная оскалила плотно сжатые зубы. В полумраке они светились яркой белизной.
– Вам что-нибудь нужно? – повторил Керн.
Он огляделся. На спинке стула висел легкий дешевый пыльник. У кровати валялась пара стоптанных туфель. Женщина лежала одетой, видимо, упала на постель неожиданно. На столике стояла бутылка с водой, а около умывальника – чемодан.
Женщина стонала и металась. Керн не знал, что предпринять. Он вспомнил наказ Марилла, вспомнил то немногое, что усвоил за год обучения на медицинском факультете, и попытался удержать ее за плечи. С тем же успехом он мог бы удержать змею. Больная то и дело высвобождалась и как бы ускользала. Внезапно, резко вскинув руки, она изо всех сил вцепилась в него пальцами.
Керн стоял, словно прикованный. Он не поверил бы, что в ней таится такая огромная сила. Голова ее, словно посаженная на винт, медленно вращалась. Она страшно стонала, дыхание ее будто вырывалось откуда-то из-под земли…
Вдруг ее тело дернулось, одеяло сдвинулось и Керн увидел черно-красное пятно, широко расползавшееся по простыне. Он попытался высвободить руки, но женщина держала его железной хваткой. Он не мог оторвать глаз от пятна, разросшегося в широкую полосу. Полоса дошла до края простыни, и от падающих капель на полу образовалась черная лужица.
– Отпустите! Отпустите меня! – Керн не решался шевельнуть руками – это неизбежно вызвало бы новые конвульсии. – Отпустите! – цедил он сквозь зубы.
Внезапно больная обессилела. Она отпустила его и откинулась на подушку. Керн взял край одеяла и немного приподнял его. Кровь лилась струей. Сорвавшись с места, он побежал в комнату Рут Холланд.
Он застал ее сидящей на кровати среди раскрытых книг.
– Идемте скорее! – взволнованно сказал Керн. – Тут одна женщина истекает кровью!
Они побежали вниз. В комнате стало еще темнее. Сумрачные отсветы заката, пламеневшего в окне, падали на пол и на умывальник. Бутылка с водой сверкала, словно алмаз. Теперь женщина лежала совсем тихо. Казалось, она перестала дышать.
Рут приподняла одеяло. Больная плавала в крови.
– Включите свет, – приказала девушка.
Керн подошел к выключателю. Мутный свет слабой лампочки смешался с лучами заката. Желтовато-красный туман и женщина на постели. Казалось, она вся состоит из бесформенного живота и смятого окровавленного платья, из-под которого торчат странно вывернутые немощные ноги в черных чулках, спустившихся ниже колен.
– Дайте полотенце! Надо остановить кровотечение! Может, найдете здесь что-нибудь.
Рут закатала рукава блузки и попыталась снять с больной одежду. Керн подал ей полотенце, висевшее на умывальнике.
– Сейчас должен прийти врач. Марилл пошел за ним.
В поисках перевязочного материала он открыл чемодан.
– Дайте мне все, что найдете, – сказала Рут.
На дне чемодана оказалась целая куча приданого для младенца – распашонки, пеленки, чистые тряпки и несколько кофточек, связанных из розовой и голубой шерсти и украшенных шелковыми брандебурами. Одна еще не была готова – из нее торчали вязальные спицы. Клубок мягкой голубой шерсти выпал из чемодана и бесшумно покатился по полу.
– Давайте же сюда! – Рут отбросила окровавленное полотенце. Керн подал ей пеленки и тряпки. Затем услышал шаги на лестнице. Тут же распахнулась дверь, и в комнату вошли Марилл и врач.
– Господи, да что же здесь творится!
Врач подошел к кровати, отстранил Рут и склонился над больной. Осмотрев ее, он обратился к Мариллу:
– Немедленно соединитесь с номером 2167. Пусть Браун сейчас же приедет сюда и привезет все для наркоза. Предстоит операция по Бракстону – Хиксу[10]. Вы поняли? Кроме того, пусть захватит все, что нужно при кровотечении.
– Можете идти, – сказал он Керну. – А фройляйн останется со мной. Принесите воды! Подайте мне мою сумку!
Через десять минут прибыл второй врач. Усилиями Керна и нескольких других постояльцев, пришедших тем временем, соседняя комната была превращена в подобие операционной. Кровати оттащили к стенам, сдвинули столы, подготовили инструменты. Хозяин принес самые яркие лампы, какие у него нашлись, и ввинтил их в люстру.
Первый врач буквально неистовствовал от нетерпения. Он натянул на себя халат и попросил Рут застегнуть его сзади.
– Наденьте и вы! – Он бросил ей другой халат. – Возможно, вы нам понадобитесь. Крови не боитесь? В обморок не упадете?
– Может, я тоже смогу чем-нибудь помочь? – спросил Керн. – Я сдал экзамены за два семестра медицинского факультета.
– Пока не надо. – Врач осмотрел инструменты. – Начнем?
Свет ламп отражался в его лысине. Дверь сняли с петель. Четверо мужчин внесли кровать с больной, издававшей едва слышные стоны. Глаза ее были широко раскрыты. Обескровленные губы дрожали.
– Взяли! – скомандовал врач. – Поднимайте! Да осторожно же, черт возьми!
Женщина оказалась довольно грузной. У Керна выступили капли пота на лбу. Рут встретилась с ним взглядом. Бледная, но спокойная, она так изменилась в лице, что он едва узнал ее. Она словно слилась с женщиной, истекавшей кровью.
– Так! Все, кому здесь нечего делать, – вон отсюда! – рявкнул лысый врач. Он взял женщину за руку. – Больно не будет. Это пустяки. – Вдруг голос его стал нежным, словно голос матери.
– Ребенок должен жить, – прошептала женщина.
– Оба, оба будете жить, – мягко ответил ей врач.
– Мы его только слегка повернем и выведем из плечевого предлежания. Тогда он вылетит, как пуля. Только не волнуйтесь. Полное спокойствие! Наркоз!
Керн, Марилл и несколько других жильцов стояли в опустевшей комнате роженицы. Каждую минуту они могли снова понадобиться. Через стену доносилось приглушенное бормотание врачей. На полу валялись розовые и голубые шерстяные кофточки.
– Рождение! – сказал Марилл Керну. – Вот как бывает, когда появляешься на свет божий! Кровь, кровь и крики! Понимаете, Керн?
– Нет, – сказал Марилл. – Ни вы, ни я этого не понимаем! Понять это может женщина, только женщина. Вы не чувствуете себя свиньей?
– Нет, не чувствую, – ответил Керн.
– Вот как? А у меня, представьте, именно такое чувство! – Марилл протер очки и внимательно посмотрел на него. – Вы уже спали когда-нибудь с женщиной? Нет? То-то! Иначе и вы бы чувствовали себя свиньей. Нельзя ли нам выпить по рюмке водки?
Кельнер, стоявший в дверях, подошел к Мариллу.
– Принесите полбутылки коньяку, – сказал тот. Да, да, деньги у меня есть! Принесите поскорее!
Кельнер исчез. За ним ушел хозяин и еще какие-то две фигуры.
– Сядем у окна, – сказал Марилл. Он показал на закат. – Красиво, а?
– Да, – сказал Марилл, – и все это рядом. Одно рядом с другим… Что там растет в саду? Сирень?
– Сирень и эфир. Кровь и коньяк. Ладно, выпьем!
– Я принес четыре рюмки, господин Марилл, – сказал кельнер и поставил поднос на столик. – Думал, что, может быть… – он кивнул в сторону соседней комнаты.
Марилл налил две рюмки дополна.
– Воздержанность – вот уж чисто еврейский порок! Зато евреи больше нас понимают в женщинах. Но с другой стороны, женщины совсем не хотят быть понятными. Ваше здоровье!
Керн выпил рюмку до дна и почувствовал себя лучше.
– Это что же – преждевременные роды? – спросил он. – Или что-то посерьезнее?
– Преждевременные роды. На месяц раньше срока. Оттого, что извелась. Поездки, пересадки, волнения, беготня и все такое, понимаете? Беременной женщине все это не положено.
Марилл снова налил рюмки.
– Зачем? – переспросил он. – Потому что хотела родить чешского гражданина. Потому что не хотела, чтобы ее ребенку уже в школе плевали в лицо и обзывали «грязным жидом».
– Понимаю, – сказал Керн. – А разве ее муж тоже не выбрался вместе с ней оттуда?
– Мужа бросили в застенок еще несколько лет назад. Почему? Потому что у него был магазин и он работал усерднее и лучше, чем конкурент на ближайшем углу. Что же делает конкурент? Идет куда надо и доносит, тот, мол, ругает правительство или, скажем, исповедует коммунистические идеи, – все равно что. Вот мужа и сцапали, а доносчик заполучил всю его клиентуру. Понятно?
– Это мне знакомо, – ответил Керн.
Марилл выпил свою рюмку.
– Жестокий век! Мир укрепляется пушками и бомбардировщиками. Человечность – концентрационными лагерями и погромами. Мы живем в эпоху, когда все перевернуто с ног на голову. Нынче агрессор – покровитель мира, а избитый и затравленный – возмутитель общественного порядка. И подумать только – целые народы верят этому!
Полчаса спустя из соседней комнаты донесся слабый, жалобный писк.
– Вот здорово! – сказал Марилл. – Значит, все-таки удалось! Теперь на земле стало одним чехом больше! За это надо выпить! Давайте, Керн! За величайшее таинство в мире! За рождение! А знаете, почему оно – таинство? Потому что потом людям все-таки приходится умирать. Будьте здоровы!
Дверь отворилась. Вошел второй врач, потный и перепачканный кровью. На руках у него было нечто писклявое и красное, как вареный рак. Это нечто заливалось криком.
– Жив! – буркнул он, похлопывая младенца по спинке. – Есть здесь что-нибудь… – он схватил кипу тряпок. – На худой конец сойдет и это… Фройляйн!
Он передал Рут ребенка и тряпки.
– Выкупать и запеленать… не слишком туго… хозяйка знает, как надо… только чтоб не дышал эфиром, оставьте его в ванной…
Рут взяла ребенка на руки, и Керну вдруг показалось, будто ее глаза увеличились вдвое. Врач подсел к столу.
– А у вас, оказывается, коньяк!
Марилл налил ему рюмку.
– А каково на душе у врача, – сказал Марилл, когда он видит, что изо дня в день появляются все новые бомбардировщики и пушки, но не больницы? Ведь первые только для того и делают, чтобы заполнялись вторые.
Врач внимательно посмотрел на Марилла.
– Все это, конечно, дерьмо! Самое настоящее дерьмо! Ведь интересно получается: мы их с величайшим искусством латаем да сшиваем, и все лишь для того, чтобы их снова и снова самым варварским образом разрывали на куски. Уж, кажется, лучше бы убивать детей сразу после рождения! Куда проще.
– Дорогой мой, – возразил ему бывший депутат рейхстага. – Умертвлять детей – это убийство. А убивать взрослых – вопрос национальной чести!
– В следующей войне погибнет немало женщин и детей, – тихо сказал врач. – Вот, например, холеру мы искореняем. Но ведь в сравнении с войной, пусть даже самой небольшой, холера – совсем безобидное заболевание.
– Браун! – крикнул коллега врача из соседней комнаты. – Скорее!
– Проклятие! Похоже, не так уж все благополучно.
Через некоторое время Браун вернулся.
– Разрыв шейки матки, – сказал он. – Ничего нельзя сделать. Она истечет кровью.
– Ничего нельзя сделать?
– Ничего. Мы испробовали все. Кровь не останавливается.
– А переливание крови? – спросила Рут, стоявшая в дверях. – Можете взять кровь у меня.
– Ничего это не даст, деточка. Ведь кровь не остановить…
Он пошел обратно, оставив дверь открытой. Световой прямоугольник казался каким-то призрачным. Все трое молчали. Появился кельнер.
– Хотите немного выпить? – обратился Марилл к Рут.
– Все-таки выпейте глоток. Вам станет лучше.
Он налил ей полрюмки.
Стемнело. Только на горизонте, где-то далеко над крышами, все еще мерцали последние зеленоватые и оранжевые отблески. Среди них плыла бледная луна, разъеденная, словно старая латунная монета. С улицы доносились голоса, громкие, радостные и беспечные. Вдруг Керн вспомнил Штайнера и сказанные им слова: «Когда рядом кто-то умирает, ты этого не чувствуешь». Вот в чем все горе жизни! Сострадание еще не боль. Сострадание – скрытое злорадство. Оно как вздох облегчения: ведь мучаешься-то не ты и не тот, кого ты любишь. Он посмотрел на Рут, но не мог разглядеть ее лица в темноте.
– Это что такое? – вдруг насторожился Марилл.
В наступающей ночи долгим и полным звуком запела скрипка. Звук заглох, затем опять возник и словно взлетел ввысь, победный и вызывающий. Потом заструились пассажи, тихие и нежные, и, наконец, от скрипки отделилась мелодия, простая и печальная, как этот вечер, затонувший в небытии.
– Играют где-то здесь, в отеле, – сказал Марилл и выглянул из окна. – Над нами, на четвертом этаже.
– Кажется, я знаю его, – сказал Керн. – Это профессиональный скрипач. Однажды я уже слушал его. Не знал, что он тоже живет здесь.
– Это не просто скрипач. Это гораздо больше.
– А не подняться ли мне и попросить его перестать? – Керн направился было к двери.
Они сидели и слушали. Так прошло много времени. Потом из соседней комнаты вернулся Браун.
– Кончено! – сказал он. – Exitus[11]. Она не очень страдала. Мы успели ей сообщить, что ребенок родился живым.
– Теперь можно снова перенести ее сюда, – сказал Браун. – Ведь соседняя комната занята.
Женщина лежала среди хаоса окровавленных тряпок, тампонов, мисок и ведер, полных крови и ваты. На белом и внезапно осунувшемся лице лежал отпечаток строгости и отчужденности. Ее все это больше не касалось. Врач с лысиной, хлопотавший вокруг покойной, рядом с ней казался почти неприличным: здесь – жизнь, с ее жратвой, питьем, жеванием, отправлениями, там – покой завершенности бытия.
– Не раскрывайте ее, – сказал врач. – Хватит с вас! Насмотрелись! Вам и так досталось больше, чем надо. Разве нет, маленькая фройляйн?
Рут растерянно посмотрела на него.
– Но ведь вы извлекли ребенка живым. Это же блестящая работа!
Он яростно теребил свой кадык. Мясистое лицо над воротником окровавленного халата раскраснелось.
– Вот уже двадцать лет, как я занимаюсь этим делом. И всякий раз, когда какая-нибудь из моих пациенток сыграет в ящик, мне хочется покончить с собой. Все это слишком глупо. – Он обратился к Керну. – Выньте из левого кармана моего пиджака пачку сигарет, достаньте одну и суньте мне в зубы… Да, маленькая фройляйн! Знаю, о чем вы думаете… А теперь дайте мне огня. Пойду умоюсь.
Он посмотрел на свои резиновые перчатки так, словно именно они были виной всему, и тяжелой походкой направился в ванную.
Отзывы на книгу « Возлюби ближнего своего »
В очередном прочитанном мной романе автора «Возлюби ближнего своего» говорится о тяжелом послевоенном времени, когда власть Германии сменилась и начались гонения евреев. Кто, если не Ремарк, может описать события тех лет с таким надрывом, с такой искренностью? (Конечно же, с учетом художественности данного произведения).
⠀
Очень реалистично показана атмосфера того времени. Евреи перестают быть людьми: их выгоняют с работы, лишают всех прав, высылают в другие страны, отбирают документы, кроме того насмехаются и издеваются над ними. На каждом шагу опасность, доносы, предательства.
⠀
Что оставалось людям? Конечно же эмигрировать! Менять страны, как перчатки, желая вновь почувствовать себя людьми. С правами и возможностями.
⠀
Ремарк не был бы Ремарком, если бы среди всемирного хаоса не показал людей, не утративших способность любить и дружить, верить и надеяться, бороться и побеждать. А сколько добра в этой книге. Взаимовыручка и сострадание людей вызвала море восхищения.
⠀
Из всего прочитанного мной у автора, эта книга оставила пока самое светлое впечатление.
Понятно, за что в Европе не очень любят Ремарка. Когда он в своих книгах поднимает тему эмиграции, захлестнувшей Европу в преддверии Второй Мировой войны, у каждого мыслящего европейца, видимо, возникает чувство вины. У одних из-за того, что на волне подъема националистических идей прямо допустили приход к власти Гитлера и ему подобных в странах-сателлитах фашисткой Германии, у других из-за того, что следуя принципам «моя хата с краю» и «невмешательства во внутренние дела суверенного государства», спокойно взирали на рождение будущей катастрофы под названием мировая война, ну а третьи, несомненно, не могут смириться с бесчеловечной рациональностью своих предков, отказавших в помощи людям, лишенным родины, гражданства, постоянного места жительства, права на труд и т.д. Не является ли нынешняя ситуация в Европе с эмигрантами с Ближнего Востока некоторой попыткой компенсации за прошлые грехи? Хотя, вследствие огромной качественной разницы эмигрантских потоков, сравнивать оба эти явления, пожалуй, некорректно.
Книга получилась неожиданно мягкая и полная светлых моментов, не смотря на тяжесть затронутой темы. Я бы не отнес ее к безусловно лучшим или ключевым работам Ремарка, но планка определенного уровня мастера выдержана. Художественный стиль автора безукоризнен, сюжет держит в напряжении, а мораль, вероятно, будет оставаться актуальной для человека до самого Страшного суда.