масс шутинг что это такое
Массовый расстрел: как выжить в масс-шутинге
Лучше бы, конечно, чтобы эти знания и навыки вам никогда не понадобились, и слова «массовый расстрел» для вас остались далёким (но от этого не менее пугающим) событием, о котором рассказывают в новостях. Но быть в памяти полезные знания должны (особенно — в свете недавних событий в США, Новой Зеландии, Европе, России и т.д.) Итак…
Массовый расстрел или взятие заложников?
Обе ситуации весьма опасны и на первый взгляд схожи. В обеих ситуациях ведущая роль отводится вооруженным людям. Только при масс-шутинге агрессор сначала стреляет, а потом только задаёт вопросы, если вообще это делает, а при захвате заложников стреляют преимущественно в тех, кто отказывается подчиняться. Выжить во втором варианте шансов больше, потому как каждый заложник приобретает некоторую ценность, так что если вас не подстрелили сразу, то шансы выжить всё ещё сохраняются. Но это отдельная тема для обсуждения.
В любом случае, нужно научиться распознавать, с каким именно сценарием развития событий вы имеете дело. При захвате заложников агрессоры чаще всего действуют группой, закрывают лица, редко открывают сразу огонь на поражение и производят предварительные взрывы. Массовый расстрел чаще всего осуществляется одиночками, не скрывающими своего лица, сразу стреляющими на поражение и частенько прибегающими к использованию взрывных устройств для создания ещё большей паники.
Как выжить?
Прятаться
Или прикидываться мёртвым. Сразу скажем – многие атакующие имеют привычку проводить контрольные выстрелы. Они никуда не торопятся, а патронов у них хватает. Когда основная масса потенциальных жертв разбегается, агрессорам ничего не остаётся делать, кроме как «зачищать» помещения. Поэтому прятаться нужно продуманно. По возможности – устраивать баррикады с помощью мебели, через которую ещё пробиться нужно. И помнить, что стол – хреновое укрытие от пуль, даже пистолетных. Стены – ещё ладно, особенно если это кирпич или бетон, но деревянная мебель и двери, увы, практически не защищают.
Использовать данную тактику лучше только тогда, когда никаких других вариантов нет. И всегда быть готовыми перейти из «пряток» в атаку с помощью подручных средств. Ведь терять всё равно уже нечего.
Убегать
Если необходимо выпрыгивать из окон второго этажа – делать это нужно очень аккуратно, чтобы не повредить себе ничего в процессе. Поскольку в еле ковыляющую мишень довольно легко попасть из окон. Чтобы повысить свои шансы, бежать стоит зигзагами, по возможности, непредсказуемо меняя направление движения.
Драться
В США, где эпизодов масс-шутинга существенно больше, выпустили даже специальные видео-пособия, которые разъясняют поведение в таких ситуациях для неподготовленных людей. Их даже в школах на уроках проводят. Увы, школы, церкви, университеты и прочие «ган-фри» зоны – излюбленные цели стрелков-одиночек.
В любом случае, ваша тактика должна зависеть от ваших навыков. Если есть конкретный опыт рукопашного боя и хорошая физическая подготовка, а также если массовый расстрел проходит в месте, где довольно много абсолютно беззащитных и неготовых к реакции на агрессию граждан, типа женщин, детей и стариков, то атака агрессора – один из наиболее надёжных вариантов. Если нет, то лучше выбрать бегство. Если нет возможности бежать – стоит кооперироваться с теми, кто может дать отпор и организовывать нападение с нескольких сторон, отвлекая внимание противника на себя. Да, это рискованно. Но это не противоречит основным принципам «личного выживания».
Вот только как показывает опыт, в большинстве ситуаций люди выбирают тактику «панического бегства». И скоординировать поведение – не получается. Так что приходится рассчитывать только на свои навыки и умения. И инструменты самообороны, которые лучше всё же всегда носить с собой.
Настоящие причины массшутингов
После казанского массшутинга власть сыпет привычными консервативными объяснениями трагедии: дескать, виноваты видеоигры, соцсети и общее падение нравов. Это, конечно, все ерунда. Но с противоположной стороны, от прогрессивной публики выдвигаются теории ничуть не более обоснованные. Примерно такие: в массшутингах повинны школьная травля, авторитаризм школьной системы и «токсичная маскулинность».
В поисках гипотез о причинах шутингов, наткнулся на занятную докторскую диссертацию по криминалистике( https://academicworks.cuny.edu/gc_etds/1443/ ).
Когда буллинг начали считать проблемой, а не нормальной формой социализации.
Вот! Это если и не сама истина, то где-то рядом.
Бл*ть, что за «массшутинг», автор, вы по-русски же пишете, почему на нём же и не думаете? По-русски никак не написать?
Всё это прямое следствие недореформ нынешних правителей! Одних только «реформ» образования сколько было? Не говоря уже о полном развале дошкольного и юношеского досуга.
«Опровергается это элементарно. Достаточно почитать о нравах британских интернатов начала-середины прошлого века.»
Беги. Прячься. Атакуй. (Пост без рейтинга)
В данном тексте описано руководство «Беги. Прячься. Атакуй.», представляющее описание действий для обеспечения безопасности в условиях стрельбы. Вы можете пропустить введение и начать чтение с абзаца №5 (Шаг 1), чтобы изучить конкретные рекомендации.
В свете последних новостей, листая ленту и новости, я не понимаю только одного. Почему после стрельбы в школе и в университете под каждой новостью об этом не публикуется руководство, которое в подобной ситуации повысит шансы людей на выживание? Почему не проводятся тренинги, которые могли бы повысить шансы того, что, оказавшись в подобной ситуации, человек не замрет, не начнет кричать, а сможет сделать что-то, что реально может помочь? Мне пришла в голову мысль проштудировать американские источники на предмет руководств по безопасности в случае стрельбы и сделать что-то вроде обобщенной статьи на эту тему. Почему американские? У них их много, сами увидите. Заметка состоит из трех частей:
— ссылки на источники.
Большинство событий, связанный с расстрелом людей в местах массового скопления, являются заранее спланированными акциями; при этом стрелок, как правило, готовиться к поражению как можно большего количества целей. При этом стрелок, как правило, не рассчитывает выйти живым из здания, или готов к тому, что будет ранен/убит. Такие события, как правило, разворачиваются быстро; в большинстве случаев стрельба длится около 19 минут. Тем не менее, за относительно непродолжительный промежуток времени может быть нанесено много вреда (2).
Active shooter situations обычно развиваются быстро и непредсказуемо, в связи с чем времени на принятие решений для обеспечения собственной безопасности и безопасности окружающих может быть немного. Далее перечислены три категории шагов, которые вы можете предпринять в ситуации стрельбы.
Шаг 1. Самый важный шаг – определение ситуации. Вам необходимо быстро сориентироваться и выбрать модель поведения. Как можно быстрее определите, насколько далеко слышны выстрелы и выберите одну из моделей: бежать, прятаться, атаковать.
Бежать можно в тех случаях, когда стрелок находится достаточно далеко от вас (например, выстрелы доносятся с другого этажа), и при этом вы либо находитесь относительно недалеко от выхода, либо не выше второго этажа, и у вас есть возможность добраться до окна. Если вы не можете покинуть здание, постарайтесь убежать как можно дальше от звуков выстрела.
Оставьте вещи, не пытайтесь собрать свою сумку.
Если вы встречаете на своём пути полицейских, держите обе руки на виду.
Позвоните в экстренные службы, не предполагайте, что это сделают за вас. Будет лучше, если 5 человек совершат звонок, чем ни одного.
При попытке убежать не бегите за толпой, не выбегайте из-за угла не глядя. Перед поворотами останавливайтесь и выглядывайте из-за угла. Если вам нужно пересечь холл или спуститься по лестнице, убедитесь, что вы можете сделать это быстро и не находиться долго на открытом пространстве.
Ведите себя как можно тише.
При беге вдоль окон пригибайтесь (неважно, бежите вы вдоль окна внутри здания или снаружи).
Если стрелок (судя по звукам) достаточно близко, и бежать некуда, попытайтесь спрятаться.
Если это возможно, найдите помещение с толстыми стенами (не офисными перегородками) и минимальным количеством окон.
Если в помещении есть дверь, попытайтесь забаррикадировать и/или запереть её.
Отключите звук телефона (в том числе вибро-режим) и любой другой электроники (умные часы, беспроводные наушники).
Выключите свет в помещении и задерните шторы, если это возможно.
Попытайтесь спрятаться за массивной мебелью или за металлическими заграждениями (например, если в помещении есть металлический архивный шкаф, он станет лучшим укрытием, чем складной столик).
Свернитесь клубочком или примите позу эмбриона, постарайтесь стать как можно менее заметной и легкой мишенью.
Если вам удалось спрятаться, не сидите и не ждите у моря погоды: попытайтесь построить дальнейший план действий на тот случай, если стрелок доберется до вашего укрытия.
Если вы не можете убежать, вам негде спрятаться, а стрелок приближается к той комнате, где вы находитесь (то есть, вы находитесь в ситуации прямой угрозы вашей жизни/здоровью), попытайтесь прибегнуть к этой тактике.
Создавайте хаос. Кидайте в стрелка чашки, книжки и другие предметы, которые вы можете быстро и легко найти, схватить и бросить. Шумите. Постарайтесь сделать так, чтобы стрелку было сложнее прицелиться.
Не замирайте, постоянно двигайтесь. Движущуюся цель поразить сложнее.
Существуют другие рекомендации от разных организаций, касающиеся активной атаки стрелка, но мне бы не хотелось приводить их здесь в связи с тем, что многие брошюры указывают, что это наиболее рискованные варианты действий.
Если на вас неудобная обувь, избавьтесь от нее как можно быстрее. То же касается шумной обуви (каблуки часто могут издавать достаточно громкие звуки при ходьбе).
Если вы смогли уйти или спрятаться, оказавшись в безопасности, рассмотрите возможность помочь людям вокруг вас.
Помните, что выстрелы могут звучать по-разному. Оказавшись в ситуации стрельбы, рассматривайте любой звук хлопка как выстрел.
Если вы смогли выбраться из здания, не бегите от здания по открытой местности, старайтесь придерживаться стен, машин и крупных деревьев.
Как только вы окажетесь в безопасности, сообщите об этом своим близким.
Я искренне надеюсь, что никому и никогда не понадобится эта памятка. Но жизнь – штука весьма непредсказуемая. И лучше иметь хоть какой-то план действий, который никогда вам не пригодится, чем не иметь его вовсе.
Ссылки на источники:
P.S. Хотелось бы, чтобы трагические события не только приводили к огромному объему страшных новостей, но и к созданию руководств по безопасности, тренингов, повышению осведомленности. Хотелось бы видеть памятки о безопасности на сайтах школ и университетов. Наверняка они где-то есть, рассеянные в глубинах интернета. Так быть не должно. Их должно быть много. Нам нужен план действий, не только негатив в новостях.
P.S.2 Я не знаю как сделать пост без рейтинга. Есть в названии, есть тэг. Надеюсь, сработает.
Как государство переложило охрану школ на родителей
Правда ли, что есть взаимосвязь между повышенной агрессивностью и компьютерными играми?
Многие СМИ, блогеры и политики утверждают, что у людей повышается риск насильственных преступлений, если они проводят много времени за компьютерными стрелялками. Мы решили проверить, правда ли это.
(Спойлер для ЛЛ, хоть и сомневаюсь, что он тут нужен. Данных о связи между увлечением жестокими играми и повышенной агрессивностью нет. Есть пара нюансов, но ничего революционного)
Контекст. В частности, деформирующим влиянием компьютерных игр на психику пытаются объяснить и расстрел Андерсом Брейвиком 77 человек на острове Утёйя, и стрельбу в Казани. Высказывающиеся так объясняют это нормализацией в играх жестокости, происходящей на экране, и переносе её во внеигровую среду.
Учёные не раз задавались вопросом, как влияют шутеры на вероятность того, что игрок воплотит игровой сценарий в реальность. Одно из первых таких исследований было выполнено в 2000 году Американской психологической ассоциацией. Тогда специалисты провели сразу два эксперимента.
В первом отобрали учеников школы с негативной характеристикой от учитилей и проанализировали их игровые предпочтения. Полученные данные не отличались от среднестатистических: склонные к насилию и нарушению школьных правил подростки любили шутеры и файтинги ровно на том же уровне.
Во втором участников разделили на две группы: первые играли в агрессивную игру, а вторые — в спокойную. После прохождения определённого количества уровней участникам предложили «наказать» соперников, включая им в наушниках громкие неприятные звуки. Испытуемые, игравшие в агрессивную игру, делали это охотнее. Однако это исследование демонстировала крайне краткосрочные результаты.
Их выводы в прошлом году скорректировало исследование специалистов Мельбурнского университета. Они доказали, что повышение уровня агрессии является следствием не жестокости игр, а их соревновательности, сделав отсюда вывод, что аналогичная соревновательная деятельность (например, ставки на спорт) может провоцировать похожее повышение уровня агрессии.
Однако учёные сходятся во мнении, что закономерности вида «поиграл и пошёл стрелять» нет. В 2015 году Американская психологическая ассоциация, проанализировав более 100 исследований, заключила, что данных для утверждения о наличии такой закономерности нет. Глава той научной группы Марк Аппельбаум подытожил:
«Учёные изучают агрессивные игры уже более 20 лет, но до сих пор мы не располагаем достаточными данными, чтобы связывать их с насильственными преступлениями. Они являются одним из факторов риска — и только».
Учёные сакцентировали внимание, что подобные игры могут стать спусковым крючком (при наличии неблагополучной обстановки в семье, проявлений насилия против агрессора в прошлом и так далее), но не являются первопричиной подобного поведения.
Больше понимания в ситуацию внёс эксперимент Оксфордского института. Специально для него исследователи создали «мягкую» версию игры Half Life, в которой противник при поражении не погибал, а буквально растворялся в воздухе, следовательно, крови и реалистичных сцен смерти на экране почти не было. Также части испытуемых дали посмотреть обучающий ролик, а другая часть — действовала наугад.
Анализируя резульаты, исследователи пришли к следующему выводу: уровень агрессии повышался не от количества пролитой игроком крови, а от неспособности контролировать ситуацию и чувства беспомощности в игре (даладно.jpg). Куратор эксперимента, доктор Эндрю Пржибильски объяснил это так:
«Когда игрока приводит в замешательство недостаточно продуманный дизайн или он не может понять систему управления, то он зависает на одной задаче, не может продвинуться дальше в игре и поэтому злится».
Его коллега Ричард Райан идёт в своих выводах дальше:
«Мы считаем, что пользователей влечёт к таким играм не желание проявить свою агрессию, наоборот, агрессия возникает потому, что им не удаётся победить».
Не с той игрой они эксперимент ставили.
Самые свежие результаты, относящиеся к возможности проявлений агрессии от жестоких компьютерных игр, были опубликованы в начале этого года. Они подводили итог длительного десятилетнего эксперимента, начатого в 2007–2009 годах.
В нём приняли участие дети 10–13 лет, которых разделили на три группы: тех, кто много играл в жестокие игры, кто играл в подобные игры в умеренных количествах и кто предпочитал неагрессивные компьютерные игры. Через десять лет учёные проанализировали отобранных детей и пришли к выводу, что уровень агрессивности от группы к группе не отличается.
Более того, группа учёных под руководством профессора Майкла Варда из Техасского университета пришла к выводу, что жестокие видеоигры могут снижать уровень агрессии, так как дают человеку возможность реализовать негативные сценарии в игре, а не в реальной жизни.
Таким образом, можно сделать вывод, что в краткосрочной перспективе компьютерные игры действительно могут повышать уровень агрессии (особенно у изначально агрессивных игроков). Однако нет научных данных, показывающих причинно-следственную связь между серьёзным увлечением компьютерными стрелялками или другими играми с жестоким сюжетом и ростом агрессии.
(Все так же максимум два поста в день, ни спама, ни рекламы)
Депутат Госдумы о трагедии в казанской школе: «Сомневаюсь, что к этому привели увлечения стрелка играми»
Заместитель председателя комитета Государственной думы по информационной политике Андрей Свинцов заявил, что не видит связи между трагедией в казанской школе, произошедшей утром 11 мая, и увлечением стрелка видеоиграми. В беседе с радиостанцией «Говорит Москва» он отметил, что ужесточение контроля над играми не приведет к желаемому результату.
По мнению Свинцова, игры, распространение которых нужно ограничивать, действительно существуют, однако реализовать это на практике технически невозможно:
Цитаты публикуются с сохранением орфографии и пунктуации источника
«Помню, что были игры, где главный герой — это злодей, который расстреливает мирное население, полицейских и так далее. На такого плана игры нужно вводить определённые ограничения. Для начала, может быть, по возрасту, но опять же, как за этим следить? Можно ввести ограничения на продажи, но купит старший брат, а потом младший сядет за компьютер, станет играть. Такого плана ограничения не дадут результатов. Либо их нужно просто запрещать, но они в других странах будут разрешены, и человек это скачает и будет играть».
Зампред комитета Госдумы по информационной политике добавил, что видеоиграми, в том числе жестокими, увлекаются многие люди, однако вреда от этого нет. В качестве аргумента в пользу этой позиции он привел личный опыт.
Говоря о трагедии в казанской школе, Свинцов заявил, что причиной инцидента могли стать проблемы в семье или в отношениях с другими учениками, а также общая неудовлетворенность жизнью. В связи произошедшего с играми депутат усомнился.
«Я думаю, прямой связи никакой нет. Мы видели видео допроса этого молодого человека, где он явно невменяемый. Что привело к такому состоянию? Мне сложно сказать, я не врач. В любом случае надо разбираться. Я сомневаюсь, что к этому привели какие-то его увлечения компьютерными играми. Скорее всего, это какая-то неудовлетворённость жизнью, а это, скорее всего, вызвано не очень комфортными отношениями в семье, может быть, не очень адекватными отношениями в школе».
11 мая 19-летний житель Татарстана пришел в казанскую гимназию №175 и открыл стрельбу по ученикам. В результате погибли десять человек и еще более 20 пострадали. Стрелявший был задержан.
Почему дети убивают: эпидемия масс-шутингов добралась до России — что с этим делать?
Трагедия в Казани показала, что свободный доступ к оружию — не единственная причина массовой стрельбы по школьникам. Что можно сделать, чтобы предотвратить подобные преступления в будущем?
Со времен Колумбайна только в США случилось еще одиннадцать таких трагедий. С тех пор были написаны десятки научных работ, в которых ученые задавались вопросом, как остановить подобные преступления. Преступники, убивающие детей, а затем и самих себя, — это психопаты, которых нельзя было спасти, или жертвы системы?
Виноваты все
После трагедии в Колумбайне исследователи спросили американцев о том, кого, кроме самих убийц, они винят в произошедшем. Ведущих ответа было два — это родители и так называемая мафия в плащах, группа подростков, к которой принадлежали шутеры Харрис и Клеболд. Правда, ответственность на эти две категории люди возлагали разную: родители, по их мнению, должны были предотвратить преступление, а друзья — не поддерживать агрессивные идеи своих одноклассников. Учителя и школьные психологи, директор, другие члены семьи и друзья подростков — все они, по мнению опрошенных, могли повлиять на ситуацию больше, чем полиция и другие представители власти.
Эрик Харрис и Дилан Клеболд, кадр с записи камеры видеонаблюдения, Колумбайн, 20 апреля 1999 года Фото: Jefferson County Sheriff’s Department via Getty Images/GettyImages.ru
Как выяснилось, сами ученики не так уж довольны своим образованием. Только 11 процентов финских девочек и 9 процентов мальчиков в возрасте 15 лет любят школу — и такое отношение во многом связано с социально-психологическим климатом в ней. Ведь половина подростков, по их собственным словам, хотя бы иногда подвергаются травле — а четверть парней в течение года оказываются жертвами физического насилия.
Именно длительный буллинг чаще всего становится причиной стрельбы в школе. Пекка-Эрик Аувинен, который расстрелял восемь человек в 2007 году, был жертвой травли с четвертого класса. Его родители знали об этом и пытались разобраться в ситуации — но учителя в школе не считали буллинг проблемой, а другие взрослые и члены сообщества просто отвернулись от семьи.
Матти Саари тоже испытывал трудности в школе. Он сменил девять школ в семи разных городах, и везде сталкивался с проблемами — одноклассники травили его, били и плевали на него. В итоге Саари бросил учебу и поступил на службу в армию. И там вновь столкнулся с буллингом — например, другие солдаты мочились на его кровать. Саари рассказал армейскому врачу о травле: что она вызывает тревогу, депрессию и суицидальные мысли — тогда его освободили от службы, но должной помощи так и не оказали. По возвращении из армии Матти Саари стал интересоваться случаями массовой стрельбы в разных странах и в итоге сам совершил подобное преступление.
«Все друг друга знают»
Что общего обнаружили ученые в случаях масс-шутинга? Во-первых, его организаторы — это почти исключительно молодые мужчины старшего подросткового возраста или молодые взрослые, изгои без близких друзей. Во-вторых, стрельба часто происходит в небольших городах — возможно, потому, что там «все друг друга знают» и жертвам буллинга не так просто спрятаться от своих преследователей и забыть школьную травлю даже после окончания учебы.
В случае масс-шутингов в Финляндии оба молодых человека показывали признаки психических расстройств задолго до того, как совершили свои преступления. Но им либо не помогали вовсе, либо не оказывали должной поддержки.
Пекка-Эрик Аувинен (слева) и Матти Саари Фото: AFP/East News
В-третьих, исследователи заметили, что стрелки редко совершают преступление «из ниоткуда». Обычно перед шутингом подростки обсуждают свои планы с другими молодыми людьми — и это первый момент, когда кто-то может вмешаться, оказать поддержку или предупредить близких юноши о его преступных мыслях. Непосредственно перед преступлениями многие пишут манифесты, выкладывают видео и пишут прощальные посты — это тоже своеобразные крики о помощи.
Феномен «убийства — самоубийства» и токсичная маскулинность
Стрельба в Казани отличается от большинства мировых школьных масс-шутингов: Ильназ Галявиев, в отличие от своих предшественников, не совершил самоубийства (хотя, судя по его каналу в Telegram, планировал). Обычно расстрел школьников, учителей и директоров идет в комплекте с суицидом — этот феномен даже получил отдельное название — «убийства — самоубийства». В основном такие преступления совершаются мужчинами и связаны с разнообразными аспектами маскулинности. Это не всегда именно школьная стрельба — мужчины также учиняют расправу над коллегами и начальниками на работе, убивают целиком свои семьи, прежде чем покончить с собой.
Ильназ Галявиев в зале суда, 12 мая 2021 года Фото: Alexey Nasyrov/Reuters/PixStream
Школьная стрельба несколько отличается от предыдущих двух типов «убийств — самоубийств». Она тоже связана с ощущением попранной маскулинности, но не из-за недостаточных достижений, а из-за провала в социальной жизни. Парень, не сумевший встроиться в школьную иерархию, становившийся жертвой травли, чувствует себя униженным и «опущенным» — и возвращается, иногда уже после окончания школы, чтобы отомстить.
В корне всех мотивов для типичных «убийств — самоубийств» — токсичная маскулинность, которая выражается в праве сильного, в превосходстве одних людей над другими, в необходимости всегда быть самым сильным, богатым и популярным. Харрис и Клеболд, совершившие масс-шутинг в Колумбайне, считали, что одноклассники унижают их и ущемляют их достоинство. Чо Сен Ху, расстрелявший насмерть 32 человека в Техническом институте Вирджинии, сделал это из зависти к более богатым однокурсникам. Такое поведение одобряется в культуре, где обиженный герой-мужчина может стать «мстителем» — и должен постоять за себя, в том числе с применением силы, иначе окажется слабым и потеряет свою маскулинность. Стрелки не испытывают вины: Чо Сен Ху утверждал, что он выступает как «Иисус-спаситель» и хочет «вдохновить поколения слабых и беззащитных людей».
Не скрывают своих намерений
Люди, становящиеся школьными стрелками, — это часто демонстративные личности, возможно испытывающие приступ мании. Демонстративные личности любят привлекать к себе внимание — и, если общество их не замечает, могут пойти в этом своем стремлении на крайние меры. Они могут объявить себя вершителями революции, как Аувинен: он, по его прощальным словам в манифесте, хотел «вдохновить всех умных людей начать переворот в текущей системе». Это, кстати, похоже на поведение 19-летнего Ильназа Галявиева из Казани: он «осознал себя Богом» и написал о планирующейся атаке в своем телеграм-канале.
Ксения Щербинина Фото: пресс-служба сервиса YouTalk
Более того, по российским законам психолог не может работать с ребенком без письменного согласия от родителей — а его может не быть, если подросток скрывает свои проблемы от семьи, либо если именно проблемы в семье и способствовали появлению у него мыслей о насилии.
Когда можно и нужно вызывать помощь — например, звонить в 112 и привлекать полицию и/или психиатрическую скорую помощь?
Про психиатрическую скорую в России есть закон «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании» — он как раз регулирует, когда возможна недобровольная госпитализация человека. Один из возможных случаев — если человек, в том числе несовершеннолетний, представляет непосредственную опасность для себя или окружающих. Так что в случае с Ильназом Галявиевым, который с утра перед атакой написал в своем телеграм-канале о готовящихся убийствах и самоубийстве. Вызвать психиатрическую скорую, заметив угрожающие посты в соцсетях, было бы правильным решением.
Анастасия Маскаева Фото: пресс-служба сервиса YouTalk
«Есть риск, что в момент, когда услышаны слова “я хочу совершить насилие”, на человека может быть повешен ярлык: с ним что-то не в порядке. И тут названия могут варьироваться — от психиатрических диагнозов и полицейских терминов и вплоть до бытовых оскорблений, — отмечает Анастасия Маскаева. — Мы уже видим много такого в соцсетях в отношении Ильназа Галявиева. Ни в коем случае не оправдывая совершенное им преступление, нужно отметить, что само по себе появление таких высказываний — это сигнал к тому, чтобы посмотреть не только на говорящего, но и на то, что вокруг происходит».
Изменить поведение подростков крайне сложно, потому тут важна слаженная работа. Если как можно больше взрослых людей будут говорить «злиться можно, но бить нельзя. А вот сказать о том, что злит, можно, или можно покричать сейчас вместе со мной», то можно будет снизить риски подобных трагедий.
«Тем не менее кажется, что сейчас любые инструкции и рекомендации будут невероятно нечестным упрощением. Ведь случилась трагедия. И это тот момент, когда, с одной стороны, хочется найти ответы и советы, а с другой стороны, они совсем не помогают — потому что от случившегося невероятно больно», — говорит Анастасия.
Что же делать?
Решить проблему с массовыми школьными — и не только — убийствами одним лишь ограничением доступа к оружию, увы, не получится. Ведь феномен «убийства — самоубийства» связан с целым комплексом социальных и психологических проблем, с которыми молодые люди впервые встречаются именно в школе — значит, там и нужно предпринимать шаги по их решению, говорится в исследованиях.
В первую очередь учителям, воспитателям и психологам стоит расширять понятие маскулинности. Мальчикам нужно разрешить плакать, грустить, говорить о своих чувствах. Не стоит делить поведение на «мужское» и «женское» в принципе и уж тем более маркировать все недостаточно «мужественное» как слабое и вторичное — это прямая дорога к нарастанию агрессии. Наоборот, хорошая идея — воспитывать мальчиков с идеей о том, что «настоящие мужчины» добры, уравновешены и всегда стараются урегулировать свои вопросы мирно.
Казань. 11 мая 2021 года. Местные жители у гимназии № 175 Фото: Dmitri Lovetsky/AP/ТАСС
Исследователи масс-шутингов также предлагают создавать специальные школьные советы, где старшие школьники будут медиаторами в решении конфликтов — не с помощью насилия, а путем переговоров. Эксперименты в государственных школах в Нью-Йорке показывают: подростки, которые успешно разрешили свои разногласия с помощью групп по медиации, в будущем сами часто хотят стать медиаторами. Еще один способ решения проблемы буллинга — анонимные линии поддержки, куда может обратиться любой школьник.
Важны для создания адекватного психологического климата в школах уроки по сексуальному просвещению — которые в России, к сожалению, фактически под запретом с 2012 года, — и занятия, связанные с психологией, гендерными особенностями. Школьный психолог должен не только проводить тесты по профориентации, но и пытаться действительно помочь ученикам с их трудностями — и направлять к психиатру при подозрении на ментальные расстройства. Для этого психолог должен иметь право в кризисной ситуации работать с подростком и без согласия родителей — а это требует изменения российского законодательства. И конечно, никогда нельзя игнорировать разговоры молодого человека о насилии, массовой стрельбе или кровавой революции: лучше принять меры, вплоть до принудительной госпитализации, чем упустить возможность предотвратить трагедию.
Безопасно там, где не страшно ошибиться
«Страшное массовое убийство в казанской школе, конечно, подняло с самых глубин нашей психики много тревог и страхов, — рассуждает Елена Альшанская, глава фонда “Волонтеры в помощь детям-сиротам”. — Это понятно, такие трагедии пугают, и нам хочется найти простой и рациональный ответ — как сделать так, чтобы больше никогда это не могло повториться. К сожалению, простых ответов на сложные вопросы не бывает. И наша рационализация, коренящаяся в тревоге и нашем испуге, может сыграть с нами плохую шутку. Мы примем быстрые и бессмысленные решения, которые не помогут ничего предотвратить, но могут и навредить в процессе. Прежде всего это желание срочно все запретить: игры, телефоны, доступ в школу; оборудовать входы металлодетекторами и обыскивать каждого ученика при входе. Это вряд ли поможет: человек, который годами вынашивает план преступления, обойдет все это, восприняв как задачку, поднимающую мотивацию, а дети, которые ничего не планируют, будут чувствовать себя подозреваемыми на входе в тюрьму. Нельзя запретить зло указом. Но можно существенно изменить среду, которая позволяет ему расцветать буйным цветом.
Это значит, что в школе должно стать безопасно. А безопасно не там, где охранник с автоматом наперевес на входе. Ровно наоборот: раз там охранник с автоматом — значит, есть опасность, иначе бы он там не стоял. Безопасно там, где не страшно ошибаться, не страшно быть разным, не страшно говорить о своих проблемах — потому что тебя услышат, не будут высмеивать и унижать. А если это случится в детском коллективе (что тоже вполне естественно, в случайных и разношерстных коллективах не бывает дисциплинированных сообществ без конфликтов), то взрослые не проигнорируют это, а включатся и научат детей решать конфликты без насилия и унижения. И главное, сами не будут источником унижения и насилия — в такой среде безопасно. И такая должна быть школа.
Это потребует серьезных перемен: и целеполагания, и штата, и подготовки учителей. Начиная от уменьшения количества детей на класс, введения настоящей — а не на бумаге! — инклюзии, с возможностью помогать тем, кому сложнее дается учеба или социальные коммуникации. Заканчивая обязательными службами примирения и работающими, а не формальными советами учеников».
Каждый день мы пишем о самых важных проблемах в нашей стране. Мы уверены, что их можно преодолеть, только рассказывая о том, что происходит на самом деле. Поэтому мы посылаем корреспондентов в командировки, публикуем репортажи и интервью, фотоистории и экспертные мнения. Мы собираем деньги для множества фондов — и не берем из них никакого процента на свою работу.
Но сами «Такие дела» существуют благодаря пожертвованиям. И мы просим вас оформить ежемесячное пожертвование в поддержку проекта. Любая помощь, особенно если она регулярная, помогает нам работать. Пятьдесят, сто, пятьсот рублей — это наша возможность планировать работу.
Пожалуйста, подпишитесь на любое пожертвование в нашу пользу. Спасибо.
Еще больше важных новостей и хороших текстов от нас и наших коллег — в телеграм-канале «Таких дел». Подписывайтесь!
Вы можете им помочь
Помогаем
Эрик Харрис и Дилан Клеболд, кадр с записи камеры видеонаблюдения, Колумбайн, 20 апреля 1999 года
Пекка-Эрик Аувинен (слева) и Матти Саари
Ильназ Галявиев в зале суда, 12 мая 2021 года
Казань. 11 мая 2021 года. Местные жители у гимназии № 175
Каждый день мы пишем о самых важных проблемах в стране. Мы уверены, что их можно преодолеть, только рассказывая о том, что происходит на самом деле. Поэтому мы посылаем корреспондентов в командировки, публикуем репортажи и фотоистории. Мы собираем деньги для множества фондов — и не берем никакого процента на свою работу.
Но сами «Такие дела» существуют благодаря пожертвованиям. И мы просим вас поддержать нашу работу.
Пожалуйста, подпишитесь на любое пожертвование в нашу пользу. Спасибо.
На Ваш почтовый ящик отправлено сообщение, содержащее ссылку для подтверждения правильности адреса. Пожалуйста, перейдите по ссылке для завершения подписки.
Если письмо не пришло в течение 15 минут, проверьте папку «Спам». Если письмо вдруг попало в эту папку, откройте письмо, нажмите кнопку «Не спам» и перейдите по ссылке подтверждения. Если же письма нет и в папке «Спам», попробуйте подписаться ещё раз. Возможно, вы ошиблись при вводе адреса.
Исключительные права на фото- и иные материалы принадлежат авторам. Любое размещение материалов на сторонних ресурсах необходимо согласовывать с правообладателями.
По всем вопросам обращайтесь на mne@nuzhnapomosh.ru
Нашли опечатку? Выделите слово и нажмите Ctrl+Enter
Нашли опечатку? Выделите слово и нажмите Ctrl+Enter
Благотворительный фонд помощи социально-незащищенным гражданам «Нужна помощь»
Адрес: 119270, г. Москва, Лужнецкая набережная, д. 2/4, стр. 16, помещение 405
ИНН: 9710001171
КПП: 770401001
ОГРН: 1157700014053
р/с 40703810701270000111
в ТОЧКА ПАО БАНКА «ФК ОТКРЫТИЕ»
к/с 30101810845250000999
БИК 044525999
Благотворительного фонда помощи социально-незащищенным гражданам «Нужна помощь» в отношении обработки персональных данных и сведения о реализуемых требованиях к защите персональных данных